Огромные глаза в отражении маленького зеркальца вогнали в сердце в первую очередь невероятный ужас, и лишь после этого холод. Но если ужас постепенно вытравливался или подавлялся, то вот холод остался в теле, причиняя страдания.
И лишь где-то очень далеко, но казалось одновременно с этим очень близко, был источник тепла, который не позволял маленькой девочке раствориться в этом холоде и потерять себя. Временами это тепло пропадало, но всегда возвращалось назад, вытаскивая из отчаяния и давая надежду, что все это рано или поздно закончиться.
Когда Гермиона открыла глаза, то сразу же определилась с тем, что за тепло поддерживало ее все это время, пока она была в окаменелом состоянии. Маленькая, но уже такая крепкая и теплая ладошка мальчика, который держал ее руку делясь своим теплом и своей магией.
А через секунду она увидела зеленые глаза. Всеми богами и демонами проклятые зеленые глаза, которые смотрели на нее с настолько чистым и теплым беспокойством.
Внутри девочки все сжалось, и захотелось просто встать и побежать, и одновременно с этим хотелось просто остановить эту секунду навечно, чтобы они с мальчиком и с этим теплым взглядом навсегда застряли в этом временном отрезке.
Как же давно она не видела столько любви и столько жизни в этих зеленых глазах. Никто не сможет описать словами какие противоречивые чувства полыхали внутри девочки, когда она смотрела на своего пока что лучшего друга.
Именно «пока что» лучшего друга, ведь она прекрасно знала, что будет дальше. Ведь она проживала этот момент не первый раз. И эта невероятная вялость мыслей, которая была результатом кучи отравы, которой ее потчевали семейство рыжеволосых недоразумений чтобы привязать ее к Рончику.
— Гермиона, почему ты плачешь?
Но девочка не могла ответить на этот вопрос, потому что ее буквально выворачивало наизнанку от чувств. И в особенности от чувства вины.
«Как я могла забить этот взгляд? Как я могла забить эту теплоту? Как я могла…»
Впрочем, эти самые вопросы она задавала себе тысячу раз, и тысячи раз она не могла ответить и лишь бессильно падала на колени заливаясь слезами.
А в след за слезами приходила ненависть и дикая злоба. Ее душила настолько сильная злость, что в эти моменты, казалось, что она сейчас применит беспалочковую аваду.
А между тем, пока у девочки была форменная истерика, Гарри побежал за мадам Помфри, которая быстро достала парочку зелий для успокоения и собиралась уже прогнать Гарри, утверждая, что ее пациентке нужен покой, но девочка вцепилась в своего друга и не позволила его прогнать.
Между тем, успокоительное зелье вовсе не помогло. Вернее, со стороны могло показаться, что Гермиона успокоилась. Однако это на самом деле было вовсе не так. Просто вся та боль, которую она несла в себе долгие годы, просто оказалась заперта внутри, превращаясь в черную меланхолию.
Вскоре девочка вновь заснула, однако жаль, что мадам Помфри не дала ей зелье сна без сновидений, ведь ее мучил один и тот же кошмар, который преследовал ее на протяжении долгих лет. Зеленые глаза, которые смотрели на нее с обжигающим безразличием, и красивое лицо, которое казалось принадлежит нежити, ведь долгие годы никто не видел на лице Гарри Поттера ни единой эмоции.
Во сне она все так же переживала свою неудавшуюся жизнь. Безмерное счастье, когда на третьем курсе они с Гарри признались друг другу в любви, сомнения, но не в собственных чувствах, а в том, достойна ли она, когда уже летом они провели магическую помолвку и весь Хогвартс несколько месяцев только и говорил о том, как безмерно повезло грязнокровке, которая отхватила такого парня.
Потом несколько месяцев тумана. После встречи с Виктором Крамом ее жизнь была передернута завесой тумана. То, как она начала отдаляться от своего жениха, то, как впервые поцеловалась с Крамом, и как в конце концов оказалась в грязном чулане и изменила человеку, который жил и дышал ради нее.
Потом Крам уехал, оставив Гермиону Грейнджер в недоумении. А после она увидела мертвые глаза Гарри Поттера, и наконец-то до нее дошло, какой грех она совершила. Но к тому времени уже ничего нельзя было исправить.
В те времена, казалось, даже родители смотрели на нее с ненавистью. Но больше всех на свете ненавидела себя она сама.
Когда-то давным-давно Гарри Поттер дал слово семейству Грейнджеров, что будет заботиться об их дочери, пока они учатся в одной школе. Свое слово парень сдержал. Никто, даже самые отмороженные слизни не смели криво смотреть в сторону грязнакровой шлюхи, как ее называла вся школа. Однако лучше бы ее оскорбляли. Ведь вместо этого девушка три года прожила в тотальной изоляции.
Ни один ученик не общался с ней. Даже Снейп брезговал сделать ей очередное ехидное замечание. Ее как будто ни для кого не существовало. Тотальное одиночество и всеобщее презрение.
Правда на нее вышел великий светлый волшебник со своим бредом про всепрощение и вторые шансы, но… Во второй раз предать Гарри она не могла, так что даже слушать не стала этот бред.
Ее хотели каким-то образом использовать против Гарри, ведь напрямую конфликтовать с ним никто не решался.
Парень с абсолютно бесстрастным лицом никогда не вступал в перепалки или в спор. Мелкие склоки он просто не замечал и буквально исчезал на глазах, не затрудняя себя общением с кем-либо. Ну а если его задевали по-крупному, то в ту же ночь обидчик просто умирал.
Все знали, что перейти дорогу Поттеру — это такой способ суицида.
А главное, что все знали, почему, вернее, после чего, Поттер стал таким отморозком. Это добавляло еще больше ненависти в сторону девушки, которая стала причиной возникновения такого опасного разумного.
А когда на финале турнира трех волшебников Поттер пропал на пять минут, а потом появился на трибуне с Седриком в одной руке, и с головой Волан-де-Морта в другой, страх вкупе с почитанием перед ним достиг неведомой доселе высоты.
Только вот каждый мог видеть, что самому Поттеру было плевать на все. Казалось, что единственная цель в его жизни, это его постоянные тренировки. Учеба и тренировки, тренировки и учеба.
Лишь несколько раз Гарри Поттер проявлял себя, да и то… Гермионе было просто больно осознавать, к каким последствиям привели ее действия. Ведь когда вся школа начала тихо ненавидеть ее после предательства, эта ненависть так же перекинулась и на других маглорожденных, хотя те в свою очередь ненавидели Гермиону не меньше.
В итоге несколько раз Гарри Поттер вступался за простых, ни в чем не виноватых детей, вся вина которых была в том, что они имели один и тот же статус крови с печально известной грязнокровой шлюхой Хогвартса.
День, когда Гарри Поттер решил покинуть этот мир, Гермиона узнала наверняка не без помощи высших сил. Просто проснувшись утром в своей квартире, она поняла, что сегодня человек, чью жизнь она так сильно испортила, покинет этот проклятый мир, который был так жесток с ним.
Несколько аппараций в лес рядом с Кроули, где как она помнила Гарри любил побродить и побыть в одиночестве, и вот она видит, как в пространстве возникает разрыв, и Гарри все с таким же бесстрастным лицом делает шаг покидая этот мир навсегда.
До этого момента ей казалось, что больнее уже быть не может. Оказалось, что может. Наблюдая за спиной уходящего парня, она просто достала палочку и впервые за свою жизнь без жестов и без слов пустила редукто себе в голову.
«Нужно было сделать это давно» — вот какими были ее последние мысли.
— Возможно ты и права, — услышала она голос в темноте через секунду, когда ей казалось, что все наконец-то закончилось и она наконец-то обретет покой.
— Даже в загробном мире меня ненавидят?
— Вовсе нет дитя. Но перед тем, как обрести вечный покой, удовлетвори мое любопытство. Ответь на один вопрос.
— Не знаю кто вы, но почему бы и нет. В конце концов я очень давно ни с кем не общалась.
— Если бы ты оказалась в прошлом, как при использовании маховика, но намного сильнее, например на третьем курсе, что бы ты сделала?
— Дурацкий вопрос. Зачем это вам? Разве я недостаточно мучилась? Или это и есть мой персональный ад? Вновь и вновь напоминать мне о моей разрушенной судьбе?
— Нет. Просто мне действительно интересно. Просто ответь на вопрос.
— В первую очередь сделала бы все, чтобы Гарри держался от меня подальше. Рано или поздно какая-нибудь красотка вроде той же Дафны сможет завоевать его сердце и станет для него достойной парой.
— Вот! Вот именно из-за этой хрени у тебя в голове ты и не смогла устоять перед амулетом Париса.
— Какой еще амулет?
— А вот такой! Был один ублюдок пару тысяч лет назад, по имени Парис. А одна шлюха ради тупого спора подарила ему один знаменательный амулетик.
— Речь сейчас про принца Трои?
— Именно.
— А разве Афина не сделала его прекрасным без всяких…
— Нет. Отдарилась банальным артефактом, от которого любая девка превращается в водопад, если ты понимаешь, о чем я. Но противостоять этому амулету в теории возможно. Только вот ты так сильно накрутила себя с этим свои «я недостойна», что ни о какой защите разума не могла идти речь. Серьезно Герми, самокритика важна в меру, а вот у тебя какая-то лютейшая дичь в голове.
— Даже если так, было много девушек, которые не поддались бы никаким чарам…
— Однако они нахрен не сдались твоему бывшему жениху дура! Ты хоть в курсе какая прекрасная у него была жизнь до Хогвартса?
— Он говорил, что его родственники его не любят.
— Его днями оставляли голодным в душном чулане, давая только воду. Однажды он три дня боролся со мной, когда сломанные ребра воткнулись легкое, и только магия латала его как могла. Ему тогда было шесть лет, а так называемым родственникам было плевать. А потом сказочный волшебный мир, где все его друзья и все добрые учителя оказались такими же лицемерными суками. И лишь один человек был с ним искренен. Так что, что бы ты сама себе не навоображала, ты являешься единственным якорем мальчика в этом мире.
— А как же его учитель?
— А его учитель не из этого мира. Прикинь!
— Но все равно. Думаю, он поможет Гарри справиться с моим предательством.
— Конечно поможет. Всего пара десятков лет, и раны на сердце затянутся, и заведет твой Гарри себе целый гарем знойных красоток.
— Вот и хорошо.
— НИХРЕНА! Ты забыла тот факт, что все это будет в другом сука мире. А из этого мира исчезнет мой последний жнец. С хрена ли? Я больше тысячи лет благоволила роду сначала Певереллов, а потом и Поттеров. С хрена ли они должны прерваться из-за паршивого амулетика одной паршивой похотливой шлюхи?
— В любом случае, все это в прошлом.
— Значит слушай сюда дорогуша. И слушай внимательно. Сейчас я возвращаю твою тощую попку в прошлое, и ты исправляешь свои тупые ошибки и становишься достойной парой для моего жнеца. На твои все комплексы мне насрать. Считаешь себя недостойной? Так стань достойной! Чувствуешь вину? Для этого боги придумали орал и анал. Дашь в попу, и вся вина сразу же смоется болью в жопе. Вопросы есть? Тем хуже для тебя если есть, потому что мне некогда с тобой лясы точить. Свободна.
А через секунду Гермиона проснулась в больничной палате.