Веди_нас,_предводитель!_Глава_14.epub
Веди_нас,_предводитель!_Глава_14.docx
Веди_нас,_предводитель!_Глава_14.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 14. Откровения
Выбрав самое дальнее и тёмное стойло, я уложил Клыка на сено.
— Я вернусь к тебе, друг мой, — прошептал я ему. — Если не смогу, постарайся исцелиться и вернуться домой — в племя крогнаров.
Миг спустя я отрезал кожаный шнурок со своего доспеха, потом оторвал с поясной сумки пригоршню бронзовых бляшек с племенными знаками и протянул сквозь них шнурок. Все висели крепко, так что не будут звенеть. Получилось нечто вроде ошейника, который я нацепил на мускулистую шею Клыка. Затем положил ладонь на сломанный таз зверя и прикрыл глаза.
Магия. Во мне однозначно есть магия! А если и нет, чёрт с ней, я не простой воин! Не какой-то обычный орк, я избранный!
— Я дарую этому зверю душу орсимера, сердце крогнара. Малакат, услышь меня. Исцели этого великого воина. И отошли домой. Ныне же, отважный Малакат, спрячь его.
Открыв глаза, я убрал ладонь. Зверь спокойно смотрел на меня.
Может быть это ему поможет. Хочу верить, что поможет.
— Исполни яростью свою долгую жизнь, Клык. Мы ещё встретимся, в том клянусь на крови всех людей, которых я нынче сразил.
Перехватив меч из Чёрного Дерева, я отвернулся и, не оборачиваясь, вышел из стойла, после чего подобрался к раздвижным дверям и выглянул наружу.
Напротив располагался склад — высокий свод, погрузочное окошко высоко под шиферной крышей. Изнутри доносились звуки задвигающихся засовов и запоров. Ухмыльнувшись, я двинулся туда, где на блоке покачивались погрузочные цепи, не сводя глаз с открытой платформы над головой.
Приготовившись забросить меч за плечо, я вдруг с удивлением заметил, что истыкан стрелами. Вот же… похоже солидная часть крови на моём теле не чужая, а самая что ни на есть моя собственная. Но регенерация работала, не позволяя ощутить кажущиеся незначительными повреждения.
Нахмурившись, выдернул стрелы и болты. Целых восемь штук. Кровь потекла сильнее, особенно из правого бедра и двух ран на груди. Зазубренный наконечник длинной стрелы в спине ушёл глубоко в мускулы.
Зашипев, я попытался её выдернуть — и чуть не потерял сознание от боли.
— Аргх! Всё ещё есть пределы. Всегда есть пределы…
Пришлось просто обломить древко, но даже от этого усилия меня пробил холодный пот.
Крики вдали заставили обратить внимание на медленно приближавшийся кордон солдат и горожан — все местные вышли на охоту за мной. Усмехнувшись, я покрепче ухватился за цепи и начал карабкаться вверх. Каждый раз, когда поднимал левую руку, спину пронзала ужасная боль. Но именно удар заступа искалечил Клыка. Двумя руками, сзади — так нападают трусы. Всё остальное не имело значения.
Я забрался на пыльные доски платформы и бесшумно подкрался к проходу внутрь, вновь обнажая меч.
Внизу мне послышалось дыхание — сиплое, неровное. Между заполошными вздохами тихое скуление: трусливый норд молился каким-то своим богам.
Подобравшись к широкому отверстию в платформе, я старался не шаркать обувью, чтобы пыль не посыпалась в щели между досками. Оказавшись у самого края, осторожно заглянул вниз.
Глупый норд скорчился на полу точно подо мной: дрожал, сжимал в руках заступ и не сводил глаз с запертой двери. От ужаса он обмочился.
Осторожно перехватив меч, я направил его остриём вниз — и спрыгнул с платформы.
Клинок вошёл в самую макушку мужчины, а потом полетел ниже, рассекая кости и мозг. Вот только когда я всем немалым весом приземлился на пол склада, послышался громогласный треск, и мы оба провалились в подвал. Вокруг посыпались сломанные половицы. Подвал оказался глубоким, почти в два моих роста. Однако, кроме застарелого запаха солёной рыбы, в нём было пусто.
Падение выбило дух и, кажется, даже оглушило меня не несколько секунд. Рука по инерции попыталась нащупать меч, но не смогла его найти.
Выругавшись, я приподнял голову и прищурился, смахивая поднявшуюся пыль. И лишь сейчас заметил, что из груди торчал алый обломок доски.
Насажен на кол! — шокировано осознал я, выдав длинную матерную тираду.
Боль пришла с опозданием, но не была критичной. Позволяла думать и соображать. Ругаться и извиваться, словно бабочка, нашпиленная на иглу.
Душа, адаптирующаяся к травмам, и огромная регенерация не дала мне умереть. Но вместе с тем я не мог и выбраться. Во всяком случае прямо сейчас…
Через несколько секунд попыток освободиться конечности стали слушаться ощутимо хуже. Кровопотеря. Регенерация не поспевает. Может, если найду меч…
Рука находила лишь облепленную солью, липкую чешую.
Наверху послышался топот сапог. Разумеется, я знатно нашумел. Моргая, я уставился на круг лиц под шлемами, которые показались по краям ямы. Затем возникло ещё одно лицо — этот человек шлема не носил, лоб его украшала татуировка, а выражение казалось даже сочувственным. Последовал длинный, озлобленный разговор, затем татуированный мужчина взмахнул рукой, и все замолчали. Человек заговорил на обальдском диалекте орсимерского языка:
— Если здесь и умрёшь, воин, то хотя бы сохранишься надолго.
Вновь попытавшись встать, я осознал тщетность. Расколотая доска крепко держала меня.
Это конец?
Посмотрев на незнакомца, широко оскалил зубы. Они не добьются ничего!
— Как тебя зовут, орк? — спросил норд. — Ты ведь не из Орсинума, я прав? Из диких земель и бешеных племён, которые ненавидят всех вокруг.
— Я — Драгар Геснер, внук Ямарза…
— Ямарза? — прервал он меня. — Того крогнарца, который приходил сюда полсотни лет назад?
— Чтобы сразить вас! Мужчин, женщин и детей!
Норд серьёзно кивнул.
— И детей… да. Понимаю, почему вы так любите резню. Орочье бешенство и злоба известны во многих регионах Тамриэля, даже если там не видели орсимеров уже много лет. Вот только Ямарз никого не убил — поначалу. Он спустился с Костяного перевала, изголодавшийся и больной. Первые поселенцы у озера, в тогда ещё маленькой деревушке Фолкрит, на пару домов, его приютили, накормили, ухаживали, пока он не поправился. Лишь затем он всех перебил и сбежал. Точнее, не всех. Девочка спаслась, добралась по западной дороге до Хелгена, рассказала тамошнему подразделению… в общем, рассказала всё, что нам нужно было знать о ваших племенах. Твой дед был разговорчивым, очевидно, изначально планируя тёмное дело. Так она узнала, что поселения орсимеров расположены не только в Хай-Роке, на востоке Ротгара. И что живущие там — у вас, — орки отличаются чрезмерной злобой даже от ваших орсинумских сородичей. С тех пор, разумеется, трэллы-обальды рассказали нам ещё больше. Ты — крогнар. Мы пока не добрались до вашего племени — вы ещё не видели имперских охотников за головами, но увидите. Думаю, даже двадцати лет не пройдёт, и в ваших некогда сокрытых плато не останется диких орков. И это хорошо. Никто не любит злобных дикарей. Мы готовы терпеть лишь тех, кто подчиняется законам Империи. Твоим сородичам придётся или переселиться в Орсинум и преклонить колени, или умереть. Конечно, всегда есть альтернатива: кого-то точно закуют в цепи и пометят тавром хозяина. Такие будут тянуть рыбацкие сети, как это сейчас делают обальды и аргониане, — на миг он замолк, но быстро продолжил: — скажи, Драгар, узнаёшь ли ты меня?
— Ты сбежал от нас на перевале. И пришёл слишком поздно, чтобы предупредить других людей. И много врёшь — это я уже знаю. Твой жалкий голосок оскорбляет язык орков. И режет мне уши.
— Очень жаль, — улыбнулся норд. — Лучше подумай ещё разок, воин. Ибо лишь я стою между тобой и смертью. Если, конечно, ты не умрёшь сначала от ран. Вы, орсимеры, разумеется, народ необычайно крепкий, не хуже аргониан, о чём, к собственному ужасу, только что вынуждены были припомнить мои товарищи. На губах у тебя нет кровавой пены: это хороший знак — и поразительный. Значит рана не зацепила лёгкие, либо твой организм уже сумел как-то справиться с внутренним кровотечением.
Появился новый человек и тут же громогласно обратился к татуированному норду. В ответ тот лишь пожал плечами.
— Драгар Геснер из племени крогнаров, — провозгласил он, — сейчас солдаты спустятся, чтобы привязать верёвки к твоим рукам и ногам и вытянуть наверх. Похоже, ты лежишь на останках городского комиссионера. Это несколько умерило гнев толпы снаружи, поскольку его не слишком любили. Если хочешь жить, я бы советовал не сопротивляться и не пугать и без того встревоженных добровольцев нашего… кхм, командира.
Я молчаливо смотрел, как четверых солдат медленно спустили на верёвках в подвал. И даже не шевельнулся, когда норды начали грубо вязать запястья, лодыжки и предплечья, поскольку — если говорить честно — был попросту не способен шевелиться.
Кровопотеря, несмотря на регенерацию, успела меня сильно ослабить.
Солдат быстро вытащили обратно, затем верёвки натянулись и потянули наверх. Треснувшая доска медленно и натужно выходила из груди. Она вонзилась высоко, сразу над правой лопаткой, прошила мускулы и вышла чуть правее ключицы. Когда кол вышел из раны, на меня обрушилась запоздалая боль. Сжав зубы, сам не заметил, как лишился сознания.
В чувство привела хлёсткая пощёчина. Я тут же открыл глаза, быстро осмотревшись. Меня бросили на полу склада, а со всех сторон маячили человеческие лица. Все одновременно что-то говорили на своём писклявом, визгливом языке, и хотя я не мог понять ни слова, в голосах звучала неприкрытая ненависть. Очевидно, меня проклинали как только можно и нельзя. Призывали всех своих богов-аэдра, всех прогнивших предков, обрушивая ненависть. Эта мысль откровенно развеселила меня, даже несмотря на плачевное положение. Не сдерживаясь, широко улыбнулся.
Солдаты отшатнулись, все как один.
Татуированный норд, который и отвесил мне пощёчину, сидел рядом на корточках.
— Талос могучий, — проворчал он. — Неужто все крогнары такие, как ты? Или ты — тот, о ком говорили жрецы? Тот, кто вошёл в их сны, будто новый избранник демонов-даэдра? А-а, ладно, это, наверное, не важно, поскольку их страхи явно были необоснованны. Только посмотри на себя. Полумёртвый! Полгорода только и хочет, что спустить шкуру живьём с тебя и твоего дружка — не осталось ни одной семьи, которой из-за вас не придётся надевать траур. И ты возьмёшь мир за горло? Вряд ли. Чего уж, тебе понадобится удача самого Зенитара, чтобы пережить следующий час.
Наконечник сломанной стрелы при падении вошёл глубже, врезался в кость лопатки, не давая ране полноценно восстановиться. Я ощутил, что подомной растеклась лужа крови. Однако дыра от доски уже затягивалась. К счастью, из-под засохшей крови этого было не особо заметно.
Впрочем, кровотечение всё равно привлекло внимание. Началась суматоха. Кто-то достал пузырёк с красной жидкостью, но на него прикрикнули и пузырёк будто испарился.
Явился новый человек, имперец, чей рост уступал даже нордам, что говорить об орках? И всё же, по меркам других людишек, он оказался достаточно высок, хоть и тощ. С жёстким, сморщенным от солнца и ветра лицом. Новоприбывший был облачён в блестящие одежды, тёмно-синие, с хитроумными узорами, вышитыми по кайме золотой нитью. Охранник долго ему что-то втолковывал, хотя сам имперец ничего не говорил и выражение его лица не менялось. Когда охранник закончил, новоприбывший кивнул, взмахнул рукой и отвернулся.
Мужчина вновь посмотрел на меня:
— Это был мастер Нельдор — человек, на которого я чаще всего работаю. Он полагает, что ты оправишься от своих ран, Драгар Геснер, даже без всяческой алхимии, и потому приготовил для тебя… своего рода урок.
Норд выпрямился и что-то сказал стражникам. Последовала короткая перепалка, которая закончилась тем, что один из солдат равнодушно пожал плечами.
Люди снова взялись за мои руки и ноги — по двое на каждую — с трудом подняли и понесли к дверям склада.
Большая часть ран уже закрылась. Меня раздражала только та, где застрял наконечник стрелы. Сейчас болело не так сильно, я снова адаптировался, однако очень раздражало, будто… ха-ха, будто заноза в пальце!
Впрочем, навалившаяся апатия перебивала остальные эмоции. Я устал, а регенерация не панацея. Будущее тоже казалось, мягко говоря, туманным. Оставалось лишь смотреть в голубое небо, пока солдаты волокли меня на главную улицу, а со всех сторон ревела толпа. Вскоре ублюдочные людишки бросили меня на землю, прислонив к колесу телеги, и я увидел перед собой Меграса Лурца.
Его привязали к заметно большему колесу, которое, в свою очередь, опиралось на деревянные подпорки. На могучем воине не было живого места. Кто-то вогнал копьё ему в рот так, что остриё вышло под левым ухом, раздробив челюсть — среди разорванной плоти тускло блестели осколки кости. Обломки арбалетных стрел торчали по всему торсу орка.
Но Меграс встретил меня острым, осмысленным взглядом.
На улице толпились горожане, которых сдерживал кордон солдат. В воздухе звенели крики и проклятья, которые то и дело перекрывали горестные вопли.
Охранник остановился между мной и Меграсом. На его лице застыло издевательски задумчивое выражение. Затем повернулся ко мне:
— Твой приятель ничего не желает нам рассказывать о крогнарах. Мы хотим знать, сколько у вас воинов, сколько деревень и где они находятся. Мы хотим побольше узнать и о дирадах, о которых говорят, что они равны вам в боевой ярости. Но он молчит.
Оскалившись, я фыркнул:
— Я, Драгар Геснер, призываю вас послать тысячу ваших воинов на войну с крогнарами. Ни один не вернётся, а трофеи останутся с нами. Пошлите хоть две тысячи. Разницы не будет.
— Так ты ответишь на наши вопросы, Драгар Геснер? — улыбнулся охранник.
— Да, ибо эти слова ничего вам не дадут, — кивнул я.
— Великолепно, — обрадовался он.
Татуированный норд взмахнул рукой. Какой-то низкорослый имперец шагнул к Меграсу Лурцу, обнажая меч.
Орк попытался насмешливо ухмыльнуться мне. Он зарычал, изуродованная глотка выбросила слова, которые я, тем не менее, понял:
— Веди меня, предводитель!
Сверкнул меч. Впился в шею Меграса Лурца. Хлынула кровь, и голова могучего воина откинулась, затем покатилась с плеч и с глухим стуком упала на землю.
Горожане разразились диким, злорадным рёвом.
Охранник приблизился ко мне:
— Рад слышать, что ты окажешь нам содействие. Это позволит сохранить тебе жизнь. Мастер Нельдор внесёт тебя в своё стадо трэллов, как только ты расскажешь всё, что знаешь. Но не думаю, что ты окажешься на озере вместе с обальдами или аргонианами. Боюсь, не судьба тебе тянуть сети, Драгар Геснер. — Норд обернулся к подошедшему солдату в тяжёлых доспехах. — А вот и имперский капитан. Не повезло тебе, орк: свой набег ты назначил на день, когда в городе, по пути в Хелген, остановилась рота солдат Имперского Легиона. Усиление генерала Туллия. Говорят, поймали самогó Ульфрика Буревестника… Впрочем, тебе это, наверняка, мало о чём говорит. А мне просто радостно. Если всё правда, то как только ярла доставят в Хелген и казнят, мы сможем забыть об этой дурацкой гражданской войне, — мужчина помотал головой, а потом посмотрел на молчаливого воина, подошедшего к нам. — Теперь, если капитан не возражает, начнём допрос?
В рабские ямы — две глубокие траншеи под полом большого склада у озера — вела покрытая плесенью лестница под закрытым крышкой люком. С одной стороны сейчас находились лишь полдюжины каторжан, — преимущественно нордов, хотя среди них был один смуглый редгард, —которых приковали к длинному бревну, протянувшемуся по всей длине ямы. Но пустые оковы ждали возвращения рыбаков — орков-обальдов и аргониан. В другой траншее держали больных и умирающих. Измождённые люди валялись в собственных испражнениях, некоторые стонали, другие молчали и не шевелились.
* * *