Веди_нас,_предводитель!_Глава_15.epub
Веди_нас,_предводитель!_Глава_15.docx
Веди_нас,_предводитель!_Глава_15.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 15. Гниющая тьма
Именно сюда, в рабские ямы, меня перетащили, когда я закончил рассказывать про земли крогнаров. И нет, я не «вымаливал» жизнь, а действительно не верил, что эти клоуны сумеют победить настоящих орков! К тому же, осколки чужой — уже моей — памяти подсказывали: скоро Скайриму и Империи будет не до нас.
В ямах меня приковали во второй траншее, неподалёку от полудохлых. Стенки у ямы были покатые, из мокрой глины. Кандалы крепились к массивному бревну, которое тянулось над узким, плоским дном, полузалитым подкрашенными кровью нечистотами. Стражники подтянули мои цепи к дальнему краю, чтобы никто из других рабов — или трэллов, как их тут называли — не смог до меня дотянуться. Кроме того, мои кандалы охватывали сразу и запястья, и лодыжки, хотя остальным, как я заметил, хватало и одного наручника.
Затем люди ушли, наконец-то оставив меня одного и позволяя передохну́ть.
Я лежал на боку, прислонившись к покатой стенке ямы. Над головой — да вообще над всем телом — кружились мухи, то и дело садясь на влажную остывшую кожу. Сил, чтобы их отогнать, попросту не было.
Тем не менее, я ощущал, что все раны благополучно затянулись. Даже та, которая осталась при неудачном падении. Хорошая такая дыра, но и она не стала преградой.
Едва уловимо хмыкнув, я снова задумался об отдалённых перспективах. Когда-нибудь… да… Но не сейчас.
Дёрнувшись, ощутил острую боль. Ах, уже и забыл. Наконечник стрелы, который остался в теле. Что же с тобой делать?
Нет, мысли были, но они столь сильно противоречили сознанию «меня» из другого мира, что первые мгновения я даже не мог на них сосредоточиться. Однако чуть позже «второй я» признал, что в ЭТОМ мире могло происходить что угодно.
Я закрыл глаза и сосредоточился так, что почувствовал каждый мускул — разорванный, разрезанный, кровоточащий — вокруг железного острия. Затем начал напрягать, сжимать их, — лишь чуть-чуть, чтобы определить точное положение наконечника, — преодолевая пульсирующую боль, которая раскатывалась по телу с каждым усилием. Через несколько мгновений я остановился, позволив себе расслабиться и отдышаться. Сопротивление сопротивлением, адаптация адаптацией, регенерация регенерацией… да-да, я всё ещё слишком слаб и просто не способен провернуть задуманное вот так сразу.
И всё же, теперь я понимал, где остался наконечник. Он прижался практически вплотную к левой лопатке. Остриё процарапало борозду в кости, в плоть впились шипы — кривые, загнутые.
Восстановление раз за разом исцеляло травмы, а прокля́тая колючка раз за разом рвала тело.
Если оставить такой предмет в ране, я не смогу полноценно пользоваться левой рукой. Нужно его выдавить. Любым способом.
Я вновь сконцентрировался. Истерзанные мышцы и ткани — путь внутрь изрубленной, израненной плоти.
Всё тело покрылось холодным пóтом, пока я продолжал сосредотачиваться, собирать волю в кулак. Даже дыхание замедлилось, выровнялось.
Я сжал мускулы. Хриплый вскрик вырвался из груди сам собой. Пришла неумолимая боль, снова брызнула кровь. Мышцы сократились одной дрожащей волной. И что-то со стуком ударилось о глиняную стенку, чтобы затем соскользнуть в нечистоты.
Эйфория! Совмещённая с болью. Последняя заставила жадно ловить воздух ртом и трястись, будто от холода. Руки и ноги обессиленно подрагивали, не в силах пошевелиться. Я мог только дышать. Чего уж, на какое-то время даже впал в забытье, но очнулся быстрее, чем в должной мере осознал происходящее. Восстановление сработало безупречно, как и всегда. Я уже ощущал, что кровотечение на спине закрылось, а рана стала подсыхать, готовясь полностью пропасть через пару часов — не останется и шрама.
«Веди меня, предводитель!» — отчего-то вспомнились слова Меграса Лурца. Он превратил их в проклятье, но… почему? Сам Меграс умер бессмысленно и никчёмно. Зачем? Он вполне мог согласиться на предложение сучьих нордов, рассказав им всё, что те хотели — и остался бы жив. Травмы были сильными, но орсимеры — не какие-то людишки. Мы достаточно сильны, чтобы оклематься после такого, пусть даже у него и остались бы шрамы.
Что он сделал? Защитил племя? Ха-ха! Никакие люди, что норды, что имперцы — ни, тем более, меры — не смогут истребить могучих орков! Особенно крогнаров. Может у них и вышло с обальдами, но они — не мы.
Жаль, что Лурц упустил свой шанс на месть. Это… в какой-то мере вводило в ступор. Всё-таки он не идиот. Не был идиотом. Так всё же?
Жестокий, понимающий взгляд Меграса… Он смотрел только на меня, даже когда меч метнулся к его шее. Он ничего не сказал солдатам, но такое упорство было лишено смысла… Хотя… кое-какой смысл всё-таки был. Похоже Меграс просто захотел покинуть меня.
Тело внезапно охватила дрожь.
Малакат, неужели ближайшие соратники предали меня?! Вначале меня бросил Болдог Толзон, а потом и Меграс Лурц. Неужели мне суждено вновь и вновь познавать одиночество? А как же ожидаемое путешествие по Скайриму, с целью получения бóльших сил и триумфального возвращения? Да, это отдалённые планы, но рано или поздно я точно вернулся бы. Всё-таки орсимеры — это не какие-то люди. Это мои сородичи, которых, как я уже выяснил, мало во что ставят. Почему бы не повернуть ситуацию в обратную сторону?!
И мне бы пригодились верные, в должной мере заматеревшие соратники, ставшие ближниками — помощниками и командирами будущей армии, прошедшей по всем городам и регионам Тамриэля.
Ха-а… пора возродить истинное величие орсимеров. Всё-таки крогнары ждут моего возвращения. Неужели они не пойдут за мной, когда я провозглашу войну против Империи, а потом и эльфов? Наверное, не сразу. Нет, точно будут споры, доводы, и старейшины, сидя у деревенских очагов, станут шевелить горящими ветками угли и качать головами.
Вот только, хе-хе, так будет лишь до тех пор, пока не придёт весть о том, что приближаются армии нордов или имперцев. Тогда у них не останется выбора. Неужто мы побежим к ногам дирадов? О нет! Выбор один — сражаться, и я, Драгар Геснер, буду избран тогда, чтобы вести в бой крогнаров.
Вначале их, а потом и всех остальных орков. Они узрят, сколь силён я стал, вернувшись из «большого мира». Осознают, какие теряют перспективы, просиживая в изоляции. И тогда, встав под моим началом, мы пройдёмся калёным железом по всем регионам Тамриэля, создавая новый, истинный Орсинум — в котором именно орки будут главенствующей расой. По праву силы!
Эта мысль успокаивала. Я буду становиться сильнее день ото дня. Потом и вовсе стану вровень с Принцами даэдра и объявлю весь Нирн своим Планом!
Стоп. Малакат! Ты обещал сделать меня Чемпионом!
Тихо зарычав, я осознал, что кажется на чужую помощь рассчитывать не придётся. Во всяком случае сейчас. Впрочем, оно и верно. Малакату не нужны слабаки, неспособные даже перебить население маленького городка.
Более или менее успокоившись, я закрыл глаза и какое-то время отдыхал, хотя в сон так и не провалился. Просто лежал, моргая в полумраке. Мухи ползали по моему лицу.
Задумавшись, решил, что упускать «своё» будет глупостью, а потому принялся нащупывать зазубренный наконечник и обломанное древко стрелы в нечистотах на дне ямы. Успех. Всё лежало недалеко.
Закончив, присел на корточки у бревна, чтобы рассмотреть, как закреплены цепи.
Всего их было две — одна для рук, другая — для ног, обе — прикованы к длинному железному пруту, который вогнали в бревно так, что один конец вышел наружу с другой стороны, а второй — расплющили, превратив в эдакую шляпку гвоздя. Звенья кандалов оказались крупными и крепкими: их выковали, зная о физической силе моей расы. Однако снизу бревно уже начало гнить. Что это значит? Возможность!
Хмыкнув, принялся разрыхлять и выскребать размягчённую древесину вокруг железного прута, используя в качестве инструмента металлический наконечник и собственные крепкие ногти.
В голове продолжали крутиться мысли. Обо всём. О собственном будущем, которое ранее даже толком и не обдумывал. А зачем? Дур-рак! Хотел вырезать мелкую деревушку, получить благословение Малаката, а потом, тыкая в это пальцем, склонить Меграса и Болдога поддержать меня в дальнейших странствиях. Орки… встречаются в Скайриме, это я знаю. Мы редкие, нас боятся, но если нацепить шлем или… не знаю… Не думал. Я, сука, не думал об этом!
Похоже хвалёная «мудрость», которой я кичился перед самим собой, оказалась дутой. Либо я ни черта не гений, либо моя «старая суть» оказалась слишком крепкой, отчего испортила все начинания.
Сплюнув, мотнул головой.
Всё. Поздно. Теперь я трэлл. И так будет, если не воспользуюсь возможностью и не сбегу. Шансы на это есть. Значит не буду их упускать. А потом… хм… память упорно твердит о вскоре начавшемся хаосе в регионе. Война? Отличная возможность проявить себя. С моими навыками будет легко подняться, чем бы я ни занялся. Только вначале поискать информацию. Я должен знать, что происходит вокруг. Кто и против кого.
Хорошо. Хотя бы с этим определились.
Мысли, закончив с одной темой, переключились на другую.
Меграс Лурц. Урод предал меня и всех крогнарцев! Никакой отваги в последнем его деянии не было. Наоборот! Ведь мы нашли врагов всего народа орсимеров. Охотников, которые изничтожают «злых орков». Ха-ха, будто бы я поверю, что они остановятся и пощадят кого-то «более цивилизованного»!
Нет уж, эти вести должны услышать воины всех наших племён, и принести эти вести — моя задача. Я — не обальд, и безмозглые людишки скоро это узнают.
Гниль поддавалась. Я выгреб влажную, мягкую массу, насколько хватило длины наконечника. Затем переключился на вторую цепь. Сначала следует испытать брус, на котором держится цепь, сковавшая ноги.
Невозможно было понять, ночь снаружи или день. Иногда по доскам над головой топали тяжёлые сапоги, но слишком бессистемно, чтобы можно было уверенно отмечать ход времени. Впрочем, трудился я непрестанно, прислушиваясь к кашлю и стонам каторжников, прикованных дальше вдоль бревна.
Признаться, даже в голове не укладывалось, что же могли совершить эти люди, чтобы заслужить такую кару от сородичей. Самое невероятное — память подсказывала, что подобное среди людей норма. Норма! И после этого тот норд смел говорить, что мы, орки, жестоки?!
Наиболее серьёзным приговором у племён орсимеров (но не в Орсиниуме — про тех я ничего не знал) было изгнание, и его приберегали для тех, кто своими действиями осознанно поставил под угрозу существование деревни, — от непростительной беспечности до убийства родичей. Изгнание обычно приводило к смерти, но и ту приносил виновному лишь голод духа. Как и долгое заключение, пытки не были у нас в чести.
С другой стороны, — подумалось мне, — может эти люди страдали не только физически, но и духовно? У них, в неволе, умирала душа. В древних легендах сохранился шёпот о том, что некогда у наших племён тоже были рабы — это понятие было мне знакомо не только по новой памяти. Владеть жизнью другого, поступать с ней, как заблагорассудится. Неудивительно, что у рабов голодал дух.
Вот только я не собирался морить свой дух голодом. Меня защищала тень Малаката.
Закончив скрести, я убрал наконечник стрелы, спрятав в поясе. А далее, прислонившись спиной к стенке ямы, упёрся ногами в бревно по обе стороны от стального прута, и медленно выпрямился. Цепь натянулась. С другой стороны ствола железный прут с хрустом и треском начал входить в глубь древесины.
Если упростить, то я хотел вытащить этот «гвоздь» из бревна. Это не убрало бы «браслеты», но позволило бы передвигаться.
И я тянул.
Оковы врезались в укрытые шкурами лодыжки. Металл больно резал кожу, но я лишь удвоил усилия. Послышался громкий хруст, а затем прут застыл и уже не поддавался.
Выдохнув, я медленно расслабился. «Гвоздь» вышел из бревна с моей стороны, но совершенно недостаточно. Как следует пнув его по «шляпке», заставил вернуться в исходное положение. Что же, будем тянуть раз за разом, пока усталость не доконает… дерево. Не меня. Хотя меня, пожалуй, тоже.
Пару минут отдохнув и размяв конечности, вновь принялся за дело.
Дюжина попыток позволила выбить штырь вверх почти на двадцать сантиметров от изначального положения. От борьбы с деревом, даже железо умудрилось изогнуться, что говорить про меня? Оковы прорезали кожу и теперь поблёскивали от крови.
Наконец я опёрся спиной о влажную глину, ноги дрожали, а всё тело покрывал пот.
Наверху вновь прогрохотали сапоги, затем крышка люка поднялась. По лестнице спустился свет лампы, в котором я различил татуированного безымянного охранника.
— Эй, крогнар, — окликнул тот. — Ты ещё жив?
Он не должен меня заподозрить! Значит нельзя изображать сломленность, никто не это не купится. Напротив, я должен действовать так, как показал себя ранее.
— Подойди поближе, — прорычал я, голос прозвучал удивительно низко и хрипло, — и я тебе покажу, насколько оправился.
Норд расхохотался:
— Похоже, мастер Нельдор был прав! Очухался без всяких зелий и целителя. Видно, придётся попотеть, чтобы сломить твой дух. — Охранник продолжал стоять на середине приставной лестницы. — Твои родичи-обальды вернутся через день-другой.
— Нет у меня родичей, которые приняли бы рабскую жизнь трэлла.
— Странно, ведь если так, ты бы уже попытался покончить с собой.
— Думаешь, я раб потому, что закован в цепи? Тогда подойди ближе, человек.
— «Человек», да. Всё то же удивительное презрение, хотя ты сам оказался отдан на милость нам, людям. Ладно, не важно. Цепи — это только начало, Драгар Геснер. Мы тебя сломаем. Если бы тебя взяли охотники за головами на плато, сейчас ничего бы уже не осталось от хвалёной орсимерской гордыни, не говоря уж о непокорстве. Обальды будут обожествлять тебя, Драгар Геснер, за то, что ты перебил целый лагерь охотников за головами.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— А что? — напрягся он.
— Что бы ты ни говорил, а всё равно боишься меня, — улыбнулся я в полумраке.
— Вот уж нет, — проворчал мужчина, но я расслышал ощутимую тревогу в его голове, отчего улыбка стала лишь шире.
— Так назови своё имя.
— Хелвард. Меня зовут Хелвард. Я служил прошлому ярлу Фолкрита, Денгейру, пока его не сменил племянник, Сиддгейр. С ним стало… трудно, — пожал он плечами, — так что я решил заняться иными вещами.
Удивительно, но норд разоткровенничался. Думаю, это скорее от неожиданности. Ну и, разумеется, даже в такой ситуации он что-то скрывает.
— А что с Денгейром? Помер?
— Слава Талосу, нет. Империя сменила его, — пояснил он.
— Империя? То есть, Скайримом правят они, так? — хмыкнул я. — Значит, Империя покорила твой народ. Так чей же дух сломлен, Хелвард? Когда я напал на ваш отряд у нагорья, ты сбежал. Оставил тех, кто тебя нанял, на произвол судьбы. Сбежал, как сбежал бы трус, сломленный человек. Поэтому теперь ты здесь. Ибо я скован и не могу до тебя добраться. Ты пришёл не для того, чтобы сказать мне слова, но потому, что не можешь от этого удержаться. Хочешь насладиться триумфом, злорадствовать, но пожираешь сам себя изнутри и потому не испытываешь истинного удовлетворения. Но мы оба знаем, что ты придёшь снова. И снова.
— Я, — прохрипел Хелвард, — посоветую своему господину отдать тебя выжившим охотникам за головами. И приду — посмотреть…
— Разумеется придёшь, Хелвард.
Норд попятился вверх по лестнице. Свет лампы бешено заметался по рабской яме. Ситуация показалась столь потешной, что я расхохотался.
В следующий миг крышка люка с грохотом захлопнулась, и вернулась тьма.
Фыркнув, ещё несколько ударов сердца я смотрел в потолок, а затем вновь упёрся ногами в бревно.
* * *