Дракон из Сумеречного Дола. Главы 111-112.epub
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 111-112.fb2
Дракон из Сумеречного Дола. Главы 111-112.mobi
Однако спросить Джехейрис не успел — Манс-Налётчик продолжил:
— Кроме Игритт, конечно. Я считал её погибшей. А она рассказала, что всё это время вы держали её в плену, не тронув и волоска на голове. Не считая пальцев, которые отрубил твой родич, когда она пыталась выпотрошить тебя. Судя по её словам, это был кто-то из твоей семьи.
Джехейрис не знал, что ответить, и просто кивнул:
— Мой дядя.
— А-а, значит сам Дракон Сумеречного Дола побывал на Стене? Держу пари, он был среди тех отрядов, что вы отправили прочь. Иначе я бы сейчас разговаривал с ним, а не с тобой.
Джехейрис прищурился.
«Откуда ему известно, что творится к югу от Стены? — пронеслось в голове. — Игритт всё это время сидела в заточении, сначала в Твердыне Ночи, потом в Чёрном Замке, и никто не мог рассказать ей о происходящем»
Вероятность наличия предателя среди его людей всерьёз беспокоила принца, хотя он ожидал, что Манс использовал бы такого человека с большей пользой — например, чтобы открыть ворота.
И всё же Джехейрис не собирался доставлять Мансу удовольствие, показывая, что понятия не имеет, откуда у Короля за Стеной столько сведений:
— Да, мой дядя уехал. Но осталось достаточно людей, чтобы остановить вас, если нападёте на Стену. — Он подался вперед в седле. — Но ведь не этого вы хотите, верно?
Манс выпрямился во весь рост, и в его голосе не слышалось стыда:
— Нет, я не хочу штурмовать вашу Стену. Я хочу укрыть свой народ за ней. — Он указал на лорда-командующего Мормонта, молчавшего во время всего разговора. — Спросите своего лорда-командующего, и он скажет то же, что и я. По эту сторону Стены есть… существа. Те, о ком вы, коленопреклонные, слышали только в сказках да бабьих россказнях. Те, о ком даже мой народ почти забыл.
Манс-Налётчик шагнул ближе к Джехейрису, глядя на принца снизу вверх пристальным взглядом:
— Но сказки ожили. Целые деревни исчезли. Наши мертвецы восстают и убивают живых. Мы вынуждены сжигать братьев, отцов, детей — иначе они вернутся и перережут нам глотки.
Один из стражников фыркнул, и Манс повернулся прямо к нему:
— Да, пару лет назад я бы отреагировал так же. Но с тех пор многое узнал. — Он снова посмотрел на Джехейриса. — Как ни странно это прозвучит для тебя, я не хотел быть королем. У меня есть жена, и скоро родится ребенок. Я мог бы быть счастлив с ними. Но моей семье угрожает то, с чем я не могу справиться в одиночку, поэтому я начал собирать Вольный народ. Мы тысячелетиями воевали друг с другом, но все здесь понимали — против истинного врага нужно стоять вместе. Некоторые из них выглядят как обычные люди, если не считать бледной кожи и ярко-голубых глаз. Их можно остановить только огнем, и их становится всё больше. Чем сильнее эти бури, тем больше их приходит, и им плевать, кого убивать — вольного человека, ворону или принца-дракона. — Манс пожал плечами. — Мы не трусы и будем сражаться с любой угрозой, неважно, какого рода. Но живые мало что могут сделать против мертвых, особенно когда нужно кормить женщин и детей. Я хочу укрыть их за вашей Стеной — ради всех нас. — Его глаза слегка сузились. — Но если придется, я её разрушу.
На этот раз несколько человек откровенно рассмеялись. Джехейрис не присоединился, хотя идея казалась нелепой:
— И как же ты это сделаешь? Ты не можешь пересечь Стену, не теряя людей, а у меня слишком много воинов по ту сторону, чтобы взять её силой. — Принц бросил взгляд на великана с его непоколебимым взглядом. — Даже с медведями и большими людьми на твоей стороне.
Что бы ни говорили о Мансе-Налётчике, но смех в лицо он переносил на удивление спокойно:
— В Стене есть нечто большее, чем лёд и камень, мальчик. При её возведении использовали магию, древние могущественные заклинания. Мне плевать, веришь ты или нет. Смейся сколько хочешь, но смеяться перестанешь, когда я обрушу эту Стену тебе на голову. Спроси своего лорда-командующего про Рог Зимы.
Джехейрис посмотрел на Мормонта, который покачал головой:
— Старая легенда о роге, способном обрушить Стену, если в него затрубить. Чушь собачья, если хочешь знать моё мнение.
— Нет, Мормонт. Тут ты ошибаешься. Я его нашел.
В голосе лорда-командующего звучало явное презрение:
— Да неужели? И где же?
Манс потянулся к поясной сумке:
— На Кулаке Первых Людей, у Молочной воды, зарытым в мешке вместе с этим. — Он достал небольшой черный камень и легко подбросил его Джехейрису, который поймал его на лету. Принц мгновенно узнал обсидиан, прозванный драконьим стеклом. Его в избытке добывали на Драконьем Камне, хотя Джехейрис не знал иного применения материалу, кроме украшений. — Я мало что знаю об этом камне, но готов поспорить, что в ваших библиотеках найдется что-то о его значении.
Мормонт оставался непреклонен:
— И ты ждешь, что мы поверим, будто твой рог и правда может обрушить Стену? Семьсот футов льда — и всё от одного гудка?
— Мне плевать, веришь ты или нет, Мормонт. — Он указал на Джехейриса. — Меня волнует, поверит ли он. Стена нужна мне не меньше вашего, но я не позволю своему народу истечь кровью из-за вашего недоверия.
Эймон незаметно подъехал к Джехейрису — его вороной жеребец всё ещё прижимал уши, нервничая от близости медведя. Кузен наклонился, разглядывая драконье стекло, и заговорил так тихо, что Джехейрис с трудом разбирал слова, не говоря уже об остальных:
— Мы с Сэмом читали про обсидиан, Джей. Он упоминается в нескольких томах библиотеки Ночного Дозора. Нигде не сказано точно, для чего он нужен, но похоже, это что-то важное. Мы перерыли все книги в поисках большего, но пока ничего не нашли. Рог Зимы тоже упоминается, и легенды приписывают ему именно то, о чём говорит Манс. Конечно, его никто не проверял, но…
Джехейрис наклонился ближе и прошептал в ответ:
— Что думаешь, Эймон?
Кузен пожал плечами:
— Не знаю, правда ли это. Но знаю, что всё упомянутое Мансом действительно есть в библиотеке. Я не знаю, существует ли на самом деле угроза, от которой он бежит, но и не могу утверждать обратного.
Джехейрис кивнул и снова выпрямился в седле:
— Чего ты хочешь, Манс?
Тот приподнял бровь:
— Думал, я ясно выразился. Хочу пройти через вашу Стену.
— И что потом? Грабить и разорять земли без Стены, которая вас остановит?
— Всё, чего я хочу — это укрыться.
— Даже если я поверю тебе, сомневаюсь, что все твои люди думают так же. Что помешает им начать грабежи, оказавшись по ту сторону? Ты готов преклонить колено и присягнуть на верность королю Эйгону?
Лицо Манса окаменело:
— Мы не преклоняем колен.
Джехейрис кивнул:
— Да, не преклоняете, пока вы по эту сторону Стены. Но все по ту сторону — преклоняют. Если я пропущу вас, то жду того же.
Лицо Короля за Стеной даже не дрогнуло:
— Мы не преклоняем колен.
Джехейрис пожал плечами:
— Тогда не пройдете. Это ведь ты утверждаешь, что Стена нужна тебе больше, чем её разрушение.
Манс долго молчал:
— А если мы вернемся на Север, когда мертвые упокоятся навсегда? Что тогда?
— Мы оба знаем, что большинство твоих людей и не подумают возвращаться, оказавшись на юге. Похоже, у тебя есть выбор: умереть к северу от Стены или преклонить колено. Или, если действительно можешь, разрушить Стену. — Джехейрис подался вперед в седле. — И тогда умереть к югу от неё. — Он выпрямился. — Мне кажется, тебе нужна целая Стена, потому что без неё мы все просто умрем. Мое предложение ясно. Иди, подумай. Я не гарантирую вам проход, но гарантирую новые переговоры.
Джехейрис чуть осадил жеребца:
— Не знаю, правда ли всё, что ты мне рассказал, но я точно говорил правду. Если ты и твои вожди действительно заботитесь о своем народе, возможно, предложите что-то получше. Мои условия остаются прежними. Если захочешь поговорить снова — пришли посланника под флагом перемирия. Я выслушаю.
Он бросил быстрый взгляд на Игритт, встретившись с её серо-зелеными глазами:
— Если то, что ты говоришь — правда, мы нужны друг другу. Но вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас. Попробуй убедить в этом своих людей. Ты знаешь, где меня найти.
Разворачивая жеребца и пуская его в галоп, Джехейрис гадал, не получит ли он больше войны, чем когда-либо хотел даже Эйгон.
***
Теон никогда не был любимым сыном своего отца, как бы ни стремился стать лучшим налетчиком по эту сторону от Дагмера Щербатого. Долгие дни у весла на борту длинного корабля и вечера с мечом да топором оставили на его теле россыпь шрамов, но даже это не привлекло внимания отца. Его набеги на Летние острова, которые все остальные считали невероятно дерзкими и опасными, Бейлон встретил лишь приподнятой бровью да небрежным взмахом руки.
Он был расходным сыном.
Именно поэтому в начале войны ему доверили тридцать длинных кораблей — чтобы разбить их о требушеты Староместа или галеи Арбора, чтобы хотя бы умереть как железнорожденный, раз уж Железный Король никогда не считал его таковым.
Принц Теон Грейджой не умер. Вместо этого он стал Кровавым Кракеном.
Он взял Старый Дуб глухой ночью — его налетчики с заглушенными веслами проскользнули в гавань и захватили портовый город с замком прежде, чем лорды успели что-либо заподозрить. Разграбив древний замок, он направил весла к Дубовому Щиту, завершая начатое дядей Виктарионом, — пробился через стены в самое сердце крепости. Он взял в соленые жены пышную бастардку лорда Хьюэтта, Фалию, а по её мольбам забрал и двух законнорожденных сестер. Поначалу Теон считал это актом милосердия — спасти сестер от простых железнорожденных, но Фалия быстро развеяла эти наивные представления.
Она оказалась первой женщиной с такой же извращенной натурой, как у него самого. Теон почти влюбился.
Третий сын Бейлона Грейджоя узнал о смерти первенца вскоре после падения Дубового Щита — его старший брат Родрик встретил свой конец, — вполне заслуженный, по мнению Теона, — от клинка Маллистера. Другой брат, Марон, увяз в осаде против Престеров — ни железнорожденные, ни зеленоземцы не желали уступать в этой жестокой осаде, длившейся уже несколько месяцев. Лорд Гаррисон Престер, погиб во время вылазки против железнорожденных, а вместе с ним и его заместитель, кузен по имени Форли. Но вместо того, чтобы ослабить западников, это лишь укрепило их дух. Черноволосая дочь лорда Гаррисона, шестнадцатилетняя Элинор Престер, взяла на себя командование обороной и, судя по донесениям, причиняла даже больше вреда, чем удавалось её отцу или кузену.
Число железнорожденных истощилось настолько, что Марон запросил подмогу — Теон знал, что старший брат не стал бы этого делать, будь хоть малейшая возможность избежать такого позора. Железнорожденному несвойственно просить о помощи, тем более против женщины.
Теон упивался этим. Один брат бесславно погиб, другой вместе с дядей покрыли себя позором, в то время как сам Теон купался в богатстве, женщинах и славе. Младшие капитаны постепенно стекались под его знамена, увеличив его силы почти вчетверо с начала войны. При таком раскладе на королевском пиру ему стоило больше опасаться Аши, чем Марона или Виктариона.
Впрочем, так было бы в любом случае, но сейчас речь не об этом. Его сестра охотилась за флотом Редвинов, который вёл с ней бесконечную игру в кошки-мышки, пока их отец грабил выжженные берега Дорна в ожидании Королевского Флота. От восточных флотилий уже несколько недель не было вестей, но Аша всегда отличалась скрытностью, а Железный Король обычно считал ниже своего достоинства держать последователей в курсе своих действий. Если бы Солнечное Копье — единственная достойная цель до Штормовых Земель — пало от чьей-либо руки, весть уже разлетелась бы повсюду, как и новости о появлении галей Железного Трона. Теон полагал, что отец уже разбил Королевский Флот и теперь держит путь к богатствам восточного побережья.
Виктарион, все еще кипящий от того, что племянник приплыл и украл его славу, отправился на зов Марона — видимо, в надежде вернуть себе часть утраченной славы и еще больше опозорить всё того же Марона. Теон, в свою очередь, поплыл в противоположном направлении вместе с флотом под командованием Дагмера Щербатого — отбить Черный Замок у войск Простора, выбивших оттуда первых железнорожденных. Хотя всё ценное вывезли еще при первом захвате, это послужит предупреждением жителям Простора: ни одна пядь зеленых земель не в безопасности, и потребуется больше, чем символический гарнизон, чтобы удержать замок по эту сторону от Дорна. Теон также надеялся отвлечь силы от своей главной цели, которая до сих пор была слишком хорошо защищена, чтобы даже помышлять о нападении.
Он собирался взять Старомест прямо из-под носа напыщенных Хайтауэров.
Каждую ночь он засыпал между Фалией и одной из её связанных сестер, грезя о грядущей славе.
Из этого сна его вырвала весть о том, что флот подкрался к ним под покровом ночи и атаковал Дагмера у берегов Черного Замка.
Грохот битвы оглушал даже с берега, пока Теон с налетчиками спешили к своим кораблям. Подбегая к пристани с шлемом-кракеном в одной руке и луком за спиной, он различил синие паруса с гроздьями красного винограда.
«Похоже, Редвин достаточно долго ускользал от Аши, чтобы ударить по мне. — Сердце Теона воспарило. — Видимо, и моя сестра будет опозорена в этой войне»
— К веслам! — крикнул он, ступив на борт своего длинного корабля, метко названного «Искателем Славы». Впрочем, приказ оказался излишним — его люди уже отчаливали от пристани. — Сегодня мы сокрушим Редвинов!
К тому времени, как подоспели корабли Теона, Дагмер уже успешно сдерживал флот Редвинов. Между кораблями летали стрелы и абордажные крюки. Теон направил «Искателя» к одной из крупнейших галей под парусом Редвинов — корабль возвышался над его длинным судном на два полных яруса. Несмотря на это, его люди забросили абордажные крюки, а сам Теон успел снять двух вражеских лучников, прежде чем перевесить лук за спину и вскарабкаться на борт корабля Редвинов, где его меч и топор быстро обагрились кровью. Еще два корабля под началом младших капитанов также атаковали галею Редвинов, и вскоре толпы железнорожденных окрасили её палубу в цвет винограда на парусах.
Теон выдернул топор из черепа матроса из Простора, едва замечая бойню вокруг — его люди вместе с людьми других капитанов добивали остатки команды Редвинов. Он направился к баку, по пути прикончив раненого в желто-синем, и воспользовался высотой массивного судна, чтобы оглядеть морское сражение.
Увиденное заморозило кровь в его жилах.
Со стороны Дорна приближался флот, чьи паруса превращали синеву моря в океан крашеной ткани. Но эти паруса не принадлежали ни его отцу, ни сестре — корабли сидели слишком глубоко в воде и мачты возвышались слишком высоко для налетчиков. Это были галеи, а не длинные корабли, и их оказалось слишком много для захваченных трофеев — все они двигались к Теону и остаткам флота Редвинов.
Впереди плыла самая большая из галей, её палуба ощетинилась скорпионами, а такелаж усеяли стрелки. На её грот-мачте реял алый дракон Эйгона Таргариена, а на топселе — черный олень Баратеонов.
Королевский Флот прибыл.
На мгновение Теон застыл, не в силах осознать последствия внезапного появления Королевского Флота у западного побережья Простора рядом с Редвинами. Его отец должен был встретить их южнее Дорна — у него с Ашей было достаточно кораблей, чтобы справиться с любым зеленоземцем, а даже если бы каким-то чудом их и победили, уцелевшие принесли бы весть остальным железнорожденным. Его отец и капитаны слишком опытны в морском деле, чтобы пасть, к тому же они ждали Королевский Флот — их не могли застать врасплох.
И всё же враг здесь, а Железного Короля нигде не видно.
Вокруг него на палубе поднялись тревожные крики — всё больше железнорожденных замечали приближающийся флот. Несколько капитанов развернулись к новой угрозе, в то время как другие бесстыдно начали отводить свои команды от сражения.
Теон понимал, почему. Эта часть флота Редвинов явно служила отвлекающим маневром, втягивая железнорожденных в неорганизованную свалку абордажных схваток. А теперь ворвался Королевский Флот — организованный и свежий — чтобы сокрушить их.
Чтобы сокрушить Теона.
Грейджой понял, что обречен.
Его разум заполнился калейдоскопом образов, пока он мчался обратно к «Искателю Славы», игнорируя мольбы некоторых членов команды о бегстве. Его железнорожденные дали достойный бой, потопив и спалив еще три корабля, прежде чем над ними нависла массивная черная туша королевского флагмана с черными парусами.
Он заметил, что Дагмера тоже притянуло к флагману, и оба железнорожденных одновременно ринулись на абордаж. Без единого слова, без сигнала — оба налётчика бросились в последнюю отчаянную попытку срубить голову змеи, чтобы тело умерло следом. Скорпионьи болты прошивали его ладью, а стрелы — его людей, но они всё же добрались до палубы. Там их встретили не моряки, а рыцари и опытные воины, некоторые в полных доспехах, несмотря на то, что железо утянет их на дно, окажись они за бортом. Его дядя Виктарион, который тоже носил полный доспех, назвал бы их храбрецами, но Теон считал их идиотами.
Впрочем, храбрецы или идиоты — они оказались смертоносны.
Теон видел, как погиб Расколотая Челюсть — булава зеленоземельца превратила его уродливый шрам в ещё более уродливое месиво из крови и костей, сбив печально известного капитана с ног, после чего владелец булавы методично размозжил его седую голову. Но Теона убил другой воин — в чёрно-золотых доспехах с оленьими рогами на шлеме. Они сражались, казалось, целую вечность: Теон — быстрый и неуловимый, с топором в одной руке и мечом в другой, а мускулистый зеленоземелец — явно Баратеон — яростно атаковал мечом и щитом с первобытной мощью.
Именно Дагмер невольно стал причиной его гибели — Принц Железных Островов поскользнулся в крови старого железнорожденного и рухнул на колено. Меч Баратеона отбил топор в сторону, а затем снёс голову прежде, чем Теон Грейджой успел даже вскрикнуть.
Голова Кровавого Кракена подпрыгнула раз, другой, третий на залитой кровью палубе, прежде чем кануть в мутные воды.