7. ДРРРОИДЫ!
Дратуть. Забавный случай — я вчера ничего не выложил, т.к. понедельник, день тяжёлый, и обычно по понедельникам я ничего не выкладываю. Посещаемость в эти дни минимальная, интерес тоже, люди другим заняты. А я в понедельник привык отдыхать после выходных — а в выходные писать, это привычка, выработанная годами творчества, точно так же как у вас — отдыхать в выходные.
Правда, ситуация с этой работой иная — я так много писал вчера и сегодня, что тупо забыл выкладывать и решил пока прёт — писать! И написал… скажем так, на данный момент выложена ровно половина всего, что я уже написал. То есть у меня сейчас в файле ещё столько же текста, сколько вот от начала до этой главы. Местами текст динамичный, со взрывами, налётами, местами философский, местами технофильский… но это ведь и есть СЗР. И у меня сейчас просто такой настрой. А пишу я по настроению.
Ох, ладно, в этой вот главе продолжается прошлая про дроиды и дроны, которые очень развиты в современном Абстерго, и составляют немалую часть его бизнеса. Правда, я извиняюсь за то, что глава немного проходная — движуха в следующей, но до следующей ещё дожить надо :) Ладно, никто не обещал марвелловской динамичности.
__________
Гудя винтами, повинуясь движениям джойстика, мой дрон поплыл вперёд. Хорошо что тут была нормальная обзорность — можно было вертеть головой и выдавалась нужная часть панорамы. Эффект присутствия потрясающий. Но… Не слишком большой — экран выглядел полосой, сверху и снизу от него всё равно боковым зрением видно, что я не в воздухе.
Иначе можно было бы свихнуться. Нда. Быть оператором БПЛА это тяжёлая работа, требующая очень хорошего пространственного воображения — почти как пилота в космосе.
Поставив удержание режима, я вышел своими глазами посмотреть на этого монстра. Ох, ну и ветер! Я не учёл то, насколько он большой и сильный — гудя, дрон завис на одном месте и висел в воздухе, еле заметно подруливая против ветра. Кажется, я не учитывал, насколько эта штука сильный поток ветра создаёт и шумит лопастями.
Попросив Берси посадить его, получил желаемое — дрон сел, лязгнул и его лапки сложились вперёд и назад. Подойдя, открыл крышку грузового отсека.
Грузовой отсек располагался в центре фюзеляжа, вокруг него были аккумуляторы, электроника, камеры, и всё такое, вокруг отсека.
— Хм. Что ж, я думаю, подобные дроны пора начать выпускать серийно. Но сначала я бы хотел продать их военным — как одному из самых надёжных заказчиков.
— Шеф, прежде чем продавать дроны военным — необходимо разработать то, что они поймут.
— Знаю. Поэтому сейчас и займусь этим делом. Пусть пока постоит, я пойду займусь работой.
.
* * * *
.
Генерал-Майора Лисицина встречали на заводе как самого дорогого гостя. Я отправил за ним свой электромобиль, даже три, и его на мини-кортеже привезли на завод. Проходная завода была сооружена простой и незамысловатой — забор железобетонный, пять метров, с колючей проволокой. Корпуса завода — сделаны из металлопроката — это стальные сварные и сборные конструкции — их стягивали винтами, сваривали, покрывали антикоррозийным покрытием, укрепляли кое-где. Это не были капитальные железобетонные корпуса по одной простой причине — их легко разобрать и собрать, легко переплавить или даже собрать на новом месте. В них же встроены многочисленные системы обогрева, вентилляции, и всё это изготавливалось на НЛМК, как одна из самых крупных и масштабных опций продажи металлопроката. При том, что я притащил на землю гигантский астероид, состоящий преимущественно из железа — металла у меня сейчас в виде этого астероида — валялось столько…
Корпуса завода походили на огромные ангары, большинство из них — стандартные, квадратные с двухскатными крышами, но были и эллинги сборочных цехов — они выделялись размерами и тем, что были полукрыглыми. И это всё — занимало площадь больше десяти тысяч гектар — вся промзона.
Машина Лисицина проехала через КПП и между двумя административными зданиями. Завод поражал своими масштабами и сложностью — здесь стройные ряды цехов уходили чуть ли не до горизонта, была собственная железнодорожная станция, боксы для автотранспорта, цеха самого разного назначения — химические, металлургические, точной обработки деталей, цеха, в которых работа велась исключительно с тугоплавкими редкоземельными металлами, металлообрабатывающие, с литьём пластмасс, работы с композитами, они были соединены целым ворохом разных конвейеров, закрытых в специальные квадратного сечения трубы. Трубы с жидкостями и газами, вторили им, и наверное вся таблица менделеева отметилась в этом комплексе. Использование специальных износостойких и сверхпрочных материалов позволяло существенно снизить количество поломок и нужду в постоянном ремонте.
Лисицин вышел из машины, которая подъехала прямо к относительно небольшому, продолговатому цеховому зданию, потёр спину и огляделся.
Водитель открыл ему дверь, и генерал вылез, потягиваясь.
— А у вас тут охренеть сколько всего, — сказал он без здрасьте, — Добрый день, — протянул мне руку, — Лисицин.
— Хьярти, — улыбнулся я, пожимая руку, — человек и пароход. Как доехали?
— Как президент, — улыбнулся он, — знаете, я под большим впечатлением — не ожидал, что у вас тут всё настолько масштабно.
— Бросьте, с самолёта же видно промзону.
— Вот именно. Вблизи это выглядит совершенно иначе.
Я кивнул:
— Товарищ Генерал, я вас пригласил для экскурсии. Наверное лучше будет проехаться вот на этом, — кивнул я на стоящий рядом маленький гольф-кар. Только без крыши, маленькая такая жужжалка.
— Можно. А то боюсь я тут заблужусь.
Он сел в кар первым, следом я, за руль, и повёз его по заводу.
— Тащ генерал, у меня есть кое-что, что я хотел бы просто предложить военным.
— Военные всегда рады когда им что-то предлагают, хотя эти вопросы лично я не решаю. Так что если вы хотели бы прорекламировать какие-то свои товары — то это вопрос не ко мне.
— Я знаю, тем не менее, тех, кто находится выше — больше интересует ваше мнение относительно моих товаров и услуг. Авиастроительное предприятие тут расположено по трём причинам — во-первых — это очень важное высокотехнологичное производство и располагать его далеко от офиса Абстерго было бы неразумно. Во-вторых — здесь есть НЛМК, изготавливающий с недавних пор заготовки из самых разных металлов. И наконец — здесь есть ваша авиационная часть.
— Хм. И…
— Поехали, — я направил гольфкар в цех, который хотел показать, — покажу кое-что интересное.
* * * *
Генерал осматривал происходящее с квадратными глазами. Они такими стали постоянно, но не от удивления, а от созерцания, так сказать, масштабов и сложности производимого здесь. Мы проехали через цех, где собирались запчасти для самолётов, проехали в цеха, которые выпускали компоненты…
— Стопроцентная локализация — такова была изначальная цель. Пусть это и чревато тем, что некоторые отдельные компоненты менее выгодны в производстве — зато никаких проблем с производством.
— А вот там что?
— Там изготавливают турбины турбореактивных двигателей, — кивнул я на большой цех, — лопатки турбин, если быть точным. Прежде чем открыть завод и запустить производство — я получил от отечественных производителей ряд проектов и лицензий на производство. В частности — мой завод стал главным поставщиком всех компонентов самолёта МС-21, который был переработан под собственные комплектующие — и ещё мои инженеры исправили много недочётов в проекте, добавили более совершенные двигатели, топливную систему, более прогрессивную авионику…
— Внушает.
— Да. Я практически купил проект и наладил серийный выпуск — ежедневно со стапелей сходит один пассажирский лайнер. Ежедневно, прошу заметить.
— Внушает, — кивнул Лисицин, — не знал. Об этом вроде бы говорили в новостях, но увидеть своими глазами — это совершенно другое.
— Согласен, в новостях особо не пиарятся. Моя компания не имеет акций, поэтому я только рад, что многие всерьёз её не воспринимают. Тем временем у меня уже производятся самые передовые авиалайнеры в мире — и это не шутка и не преувеличение. Искусственный интеллект нового самолёта крайне развит и служит мощным подспорьем экипажу. И это не говоря про его двигатели, которые превосходят по экономичности боинговские аналоги.
— Но меня мало интересует гражданская авиация, хотя признаться, всё же было очень любопытно на это посмотреть. Можно я как-нибудь к вам своих подчинённых отправлю на экскурсию?
— Конечно можно. Поехали вот туда, — я развернул электрокар, — в один очень любопытный цех…
Очень любопытный цех отличался от прошлых, но несильно. Это была сложная сборочная система — конвейерые, лифты, многоуровневое строение, и примерно тысяча робо-рук. Маленьких, в вытянутом состоянии они были в человеческий рост, белые, жужжащие, и постоянно движущиеся роботы собирали дроны. Мы заехали и я вышел таки из машины. Генерал тоже.
— Это же вроде бы эти, квадрокоптеры?
— Совершенно верно. Это коптеры, — я подошёл к конвейеру, где лихорадочно движущиеся роботы спешно собирали конструкцию, забирая у подъезжающих к конвейеру роботов детали и монтируя их в корпус, — в отличие от остальных цехов — здесь — цех с очень небольшой производственной подвижностью — это стапельные стенды, на которых собираются мультикоптеры разных размеров и назначений. Они очень универсальны — я имею в виду стенды. Благодаря тому, что детали для сборки подвозят тоже роботы — процесс очень гибок и может быть мгновенно перестроен на новую продукцию.
— Внушительно, но в чём суть? — спросил меня генерал, — мы уже… сорок минут здесь, я конечно очень впечатлён вашими производствами, подумать только сколько всего сделали, и никто особо ничего не замечал… Но в чём суть сейчас про коптеры говорить?
— Дело в том, что это основной тип товара, который я бы хотел предложить вам. Пойдёмте, я вам покажу, у нас за цехом есть испытательная площадка-полигон. Лучше, я думаю, увидеть всё своими глазами?
Генерал кивнул и мы отправились — Берси уже подготовил всё для демонстрации. Пока шли, я пояснял:
— Работа над электроникой, и многим другим — особенно над робототехникой — это одно из приоритетных направлений для компании Абстерго. Можно сказать — что робототехника — это главное наше направление. Сами видите — на заводе работает полмиллиона маленьких роботов-доставщиков. Они управляются сложными алгоритмами нейросетей и программных направляющих, и делают работу предприятия очень гибким.
— Видел, внушает.
— Подобные роботы уже тестируются в Липецке как роботы-курьеры. Пять тысяч роботов катаются по городу, вы наверняка их могли видеть — алгоритмы работы в городских условиях несколько сложнее, чем в цеху, где стабильные и статичные условия.
Мы прошли мимо громоздкой машины, которая осуществляла лазерную сварку корпусов, и вышли наконец из цеха. За ним располагался плац, на другом конце плаца — в сотне метров от нас, были боксы для автомобильной техники, а справа — до самого ограждения промзоны — пустая площадка, частично заваленная всяким хламом, показательным, так сказать. Здесь же было помещение вроде наблюдательного пункта, с которого генералы смотрят за учениями солдат.
На столах присутствовали несколько БПЛА, и перед столами — стояли два. Генерал только выругался, увидев самый большой из них.
— Нихрена ж себе, какой здоровенный.
— Это да, — я подошёл к столу, — здесь ряд коптеров, которые мы научились выпускать и запатентовали. Вам наверняка будет интересно — начнём с громилы?
— Давайте.
— Прежде всего — беря в руки большой пульт, — скажу вот что — есть два новых типа аккумуляторов, которые используются в коптерах компании Абстерго. Первый — это нанополимерные аккумуляторы — они выдают соотношение массы и энергии более выгодное, чем бензин в автомобильном или поршневом авиационном двигателе. Второй тип — это электритовые монокристаллические аккумуляторы — коптер с ними может спокойно отсюда слетать в Париж и вернуться обратно. Во всяком случае, соотношение массы и мощности очень неплохое.
— А управляющий канал?
— Работает через квантовые модемы малого класса. Это шестьдесят мегабит скорости — достаточно для передачи потоком видео, задержка — не выше пяти миллисекунд. Намного меньше чем у традиционных беспилотников. Канал нельзя обнаружить, взломать, заглушить, и он не создаёт помех — так что за раз может использоваться неограниченное количество БПЛА.
— Ох, ладно, тогда покажите, что у вас тут…
— Начнём с громилы — обычного названия не имеет, цеховой номер изделия — шестнадцать. Это самый большой и мощный мультикоптер, который может быть произведён на наших стендах. У него восемь двигателей, двигатели маленькие, но довольно мощные — за счёт уникальных магнитов. Сила тяги позволяет ему поднимать до ста тридцати килограмм груза. Собственная масса — пятьдесят два килограмма, запас хода — при полной нагрузке может пройти полторы тысячи километров, без нагрузки — до трёх тысяч.
— Нихрена ж себе. Как?
— Здесь электритовые аккумуляторы. Они обладают огромной вместительностью — максимальная скорость у него сравнительно невелика — сто пятьдесят километров в час, оптимальная — сто тридцать, может держаться в воздухе двенадцать часов при полной нагрузке. Оцените мощь, так сказать — он может вас поднять и висеть так в воздухе до завтрашнего утра. Изначально этот мультикоптер предназначался как машина для сельского хозяйства — для обработки полей с воздуха. Однако, по результатам тестирования на наших сельхозугодьях не прошёл проверку — полтора центнера грузоподъёмности для серьёзного хозяйства оказалось слишком мало. Но проект оказался на редкость удачным — у него довольно простая конструкция, хорошие характеристики, и главное — он очень долго держится в воздухе, неся на себе полтора центнера груза.
— И для каких целей вы его хотите пристроить? — спросил генерал, покручивая пальцем лопасть винта коптера, — у нас есть вертолёты, если что.
— Совершенно верно. Впрочем, этот коптер превосходит любой вертолёт в способности оставаться неподвижным в воздухе, по простоте управления и в маневренности. Вертолёт в городе, скажем, абсолютно беспомощен — а коптер может маневрировать так, как никому другому не удаётся.
— Это верно.
— Надёжность на порядок выше вертолёта. Электромоторы — очень надёжная штука, они не имеют той механической сложности, что двигатели вертолёта, трансмиссия отсутствует. А что до применения… Я думаю, оно очевидно — это транспортировка грузов. В том числе в составе колонны таких беспилотников — ИИ может выстроить до десяти тысяч БПЛА в колонну и перевозить грузы. Может даже десантировать их с короткой посадкой.
— То есть быстро сел, отстегнул груз и на взлёт?
— Верно. Ну допустим… — я задумался, — допустим, едет танк, нужно пополнить боекомплект. Прилетел. Сел. Два снаряда с ящиком оставил на земле, улетел, и так десять раз — вот тебе и пополнено. То же с горючкой, с провизией, в оперативных условиях быстро перекинуть на любое расстояние что-то — самое то. Медикаменты, провизия, боекомплект… Всё, что весит меньше полутора сотен килограмм — хоть авиабомбы.
— А сбрасывать их?
— Можно, почему нет. Можно и сбрасывать, но смысла использовать настолько дорогой БПЛА для одноразового сброса бомбы нет. Он хорош именно как быстрый, очень оперативный способ переброски чего-либо. Для этого и создавался.
— Я думал вы будете сватать дроны-разведчики.
— О, разведчик у меня тут есть, но он другой. Но первым я решил показать громилу. Он удобен в управлении — но более удобно то, что у него есть искуственный псевдоинтеллект — сложная нейросетевая комбинация, которая позволяет опознавать знаки отличия, отличает солдат от гражданских, способно по внешнему виду идентифицировать военную технику — практически любую, и главное — в него встроена ИНС. Инерциальная навигационная система.
— Это внушает, — кивнул генерал, — а она точная?
— Очень. Точно такая же устанавливается на истребители пятого поколения. Кстати, они собираются здесь же — мы подписали контракт на поставку двухсот штук и сейчас на складе готовой продукции стоят семь новеньких.
— Правда? — он удивился, — мне об этом ничего не сказали.
— Потому что не знают. Кстати о истребителях, — я отвлёкся от перехода к следующему дрону — не могли бы вы забрать их? Наш склад не резиновый, а отправлять их куда-то по железной дороге — муторно.
— Да, но… как, — он растерялся.
— Здесь есть ВПП. Чисто служебная, никакой регистрации — просто длинная полоса для подъёма в небо продукции. Т-50 мы изготавливаем примерно по одному в три дня — если бы не посторонние заказы — было бы намного быстрее. Истребители нужно перегнать на ваш аэродром и поставить на баланс — провести приёмные испытания… впрочем, это формальность — я в своей продукции уверен. Их проверили очень тщательно и стандарты качества у нас очень серьёзные.
— Хорошо.
— Да, к слову, — я оттащил громилу, — как вы понимаете — мы могли бы снабжать вас абсолютно всей номенклатурой продукции — запчасти, топливо, лицензионные соглашения с ОКБ Туполева, Сухого, МиГ, у меня заключены, и мы являемся официальными производителями их самолётов и их запчастей. Так что если у вас есть потребность — я готов обсудить вопросы снабжения.
— Это нужно обсуждать с штабом минобороны.
— Не, не совсем так. Вам что-то надо — вы подаёте заявку в минобороны, они подают это КБ, те заводам, те передают в минобороны продукцию, которая потом отправляется к вам. Будет проще, если вы сразу позвоните на горячую линию моей компании по защищённой связи или воспользуетесь специальной сетью и закажете всё необходимое. Далее я в тот же день отгружаю вам запрошенное, а МО получает счёт. Никакой волокиты. Можете вообще всё заказывать — пусть штаб раскошеливается. Ваша часть защищает в том числе и мою компанию и её столицу — то есть ваша боевая эффективность — это мой прямой коммерческий интерес. Поэтому некоторые суммы я могу считать льготным снабжением, и предоставлять его напрямую, без получения оплаты и документации из министерства обороны. Как пожертвование, если хотите, целевое.
Генерал задумался.
— Хм… Если вы имеете официальный статус и все необходимые лицензии — то я думаю это реально. Нужно проработать этот момент.
— Окей. Вот только проблему прямо сейчас это не снимет — по документам я обязан сдать один истребитель через месяц — а у меня семь штук на складе. Семь! Они явно не учли темпов производства моего завода. Роботы рулят. Вот что, моя вам просьба — если не можете своих прислать — то примите хотя бы, я пошлю своих пилотов перегнать их на ваш аэродром.
— И куда мы их поставим? — возмутился генерал, — У нас не парковка.
— Если я не ошибаюсь — а я не ошибаюсь, у вас девять бортов на приколе стоят. Номера точно не перечислю, но девять штук — если хотите — могу их восстановить. Реммастерские есть, запчасти делаем сами. А пока они ремонтируются — в их ангары можно поставить новинки.
Лисицын задумался, кивнул:
— Это реально. Правда, ремонт — это серьёзно. Документы нужны. К тому же как их перевезти? По земле — тягач нужен, а с ним сейчас проблемы.
— Документально мой завод уполномочен разработчиком на ремонт и техобслуживание, так что документы будут в порядке. А что до перевозки — цепляете трактором, мой тракторный завод может вам дать парочку — и везёте самоходом по улицам. Это конечно грубо, и вообще не по инструкции — но всё равно стойки шасси пойдут под замену.
— Тогда можно.
Я потёр руки.
— В моём понимании применение дронов и БПЛА — неотъемлемо от любой военной операции. Это фактически половина всей авиации. Сдерживающие факторы — в виде прежде всего ненадёжного радиоканала — решены — и дальше можно создавать самые разные беспилотники. И мои инженеры прямо сейчас этим активно занимаются. Ну а сейчас — шедевр лично от меня. Я считаю это возможно лучшим дроном-беспилотником, который у меня есть. Вот, посмотрите.
Я снял с лежащего тут дрона покрывало и развернул его. Это был очень специфический дрон.
— И что в нём такого? Кроме внешности?
— Цена. Цена и назначение. Когда я сам взялся проектировать — то задался целью создать такой дрон, который имел бы идеальные характеристики цены и эффективности. То есть — в нём применены дешёвые и сверхмассовые технологии — лопасти сделаны из пластика, а не специального полимера. Корпус металлопластиковый, аккумуляторы — нанополимерные, камеры всего две, и они примитивные. Модем примитивный — с максимальной скоростью передачи данных не больше одного мегабита. В сборке применены не винтовые, а клеенные и сварные соединения — он неразборен, аккумулятор не сменный, он маленький и одноразовый.
— Звучит как-то знаете, странно, — сказал генерал, — а что это за дырка?
— О, это самое интересное, — я улыбнулся, — дело в том, что это ударный беспилотник. Сейчас, секунду…
Я поискал на столе и в ящике рядом заряды, нашёл два с жёлтыми поясками. Достал.
— Граната ПГ-7В. Кумулятивный выстрел для гранатомёта РПГ-7. Массовый, простой, дешёвый, доступный. Центральная часть коптера — это просто труба с динамореактивным раструбом. Остальной дрон построен вокруг неё. Единственная задача дрона — это долететь до места пуска и выстрелить. Внутри немного взрывчатки — на электронике, после выстрела дрон самоуничтожается. Он одноразовый. Впрочем, от этого не менее эффективный — это летающий гранатомётчик, — я вставил гранату в дрон, — разрешите продемонстрировать. Выстрел без взрывчатки, холостой. Но пухнуть должен крепко.
Взяв пульт, подключил его к дрону — картинка была на экране пульта. Генерал встал рядом.
— Вот собственно так оно и работает. Пульт универсальный плюс перекрестие прицела. Ничего более — ни искуственного интеллекта, ничего. Взлетаем, подлетаем, ловим в прицел вражескую технику, нажимаем красную кнопочку…
Пухнул он громко — вжух, и отлетел беспилотник назад, а от него огненным снарядом пролетел выстрел и воткнулся в скопление ржавых бочек, стоящих тут.
— Ох, — Генерал прочистил ухо пальцем, — и не жалко его разрушить?
— Нет, он очень дешёвый и простой. Можно сказать — из говна и палок сделан, но работает безотказно. Для долгого применения не предназначен — его работа это в городских или полевых боях вылететь к вражеской бронетехнике — туда, куда опасно выходить солдату, и один раз жахнуть. С этой точки зрения — он бесценен. Сколько жизней он может сберечь! Стоит он лишь в полтора раза дороже, чем сам выстрел ПГ-7В.
— А вы не думали сделать беспилотник-камикадзе? Я слышал, у американцев есть такой.
— Думал. Вот с анализа американских беспилотников всё и началось. Но был ряд вопросов, которые на вражьей технике сделаны не по-нашему. Во-первых — сам БПЛА неразделим с его боевой частью — что мешает его менять — в этот же можно воткнуть что угодно. Фугасный выстрел, осколочно-фугасный, кумулятивный. Во-вторых — цена. Их беспилотники стоят по несколько тысяч баксов каждый — а этот — сто семьдесят. И наконец — это особый режим работы.
— Какой?
— Я назвал это «Налётчик», — я развернулся и открыл следующий беспилотник, но он существенно отличался от гранатного. Он был усеян камерами, имел толстый объектив спереди, точнее три объектива — один основной и два дополнительных, узких и длинных.
— Позвольте представить наконец разведку. Вам это понравится гораздо больше, чем прошлые версии — потому что эта штука уже стоит примерно столько же, сколько истребитель. И не без причины.
— Дорого. Очень дорого.
— На это есть причина. Позвольте покажу.
Я включил беспилотник, подключившись к нему, и предложил генералу надеть очки, через которые можно было наблюдать за всем. Он взял и надел, дальше я уже управлял с помощью пульта, развернув экран поширше.
Генерал вцепился в стол, чтобы не потерять ориентацию в пространстве.
— Ох нихрена ж себе.
— Это только цветочки. Начнём демонстрацию.
Я взлетел. Точнее — БПЛА взлетел, он зажужжал, потом гул перешёл в лёгкий глухой звук, довольно тихий, и беспилотник взлетел.
— Он снабжён системой активного подавления шума. Это делает его почти бесшумным — винты в нём особые. Этот дрон совсем не похож на прошлые — он снабжён разведывательной аппаратурой. В нём установлено тридцать четыре камеры, из которых тридцать — обзорные. ИК-камера, фронтальный телеобъектив способен давать максимально возможное приближение благодаря графеновой нанооптике.
Я использовал зум и приблизил пойманный в перекрестье вид проезжающей где-то вдалеке машины. Это было семь километров, дрон уже поднялся на триста метров, и отлично видел всю панораму. Однако, машину показал очень чётко, только рябь воздуха мешала.
— Вспомогательные объективы — могут дать тепловизионную картину местности. Он снабжён сложным искуственным интеллектом, работающим отдельно от беспилотника — в управляющей программе. Модем один из самых совершенных и высокоскоростных. Он может опознавать людей по лицам и биосигналам, у него встроен сканер материалов — давайте покажу.
От беспилотника распространился невидимый импульс. И под зданиями цехов стали видны подсвеченные силуэты работающих роботов.
— Это то, что я вижу?
— Эта штука засекает изменения в гравитационном поле. Любая материя создаёт вокруг себя крошечные изменения в гравитации. Настолько крошечные, что их практически нереально воспринять. Металлы создают завихрения магнитного поля земли. Соединив это вместе — можно заглядывать сквозь препятствия — и никакая маскировка не спасёт. Даже если закопаться под землю — разведчик увидит, из под земли достанет. Его сенсоры способны улавливать малейшие движения, днём и ночью, в любую погоду, даже когда дальше собственного носа ничего не видно. В дыму, в тумане, под маскировкой, как угодно. Спрятаться нельзя. Никак.
— Охренеть.
— Охренеть будет чуть попозже. А, собственно, давайте сразу к нему перейдём.
Генерал снял очки, положив их на стол и оглядел стол — кроме него был ещё один крохотный маленький дрончик. И вроде бы всё.
— Надеюсь это последний сюрприз на сегодня, — кивнул он на маленький, — эта игрушка.
— Это не игрушка, а очень даже опасная вещь. Маленький, правда? — я поднял его.
— Маленький.
— Тем не менее — он снабжён четырьмя камерами, очень ёмким аккумулятором, и способен держаться в воздухе три дня подряд. Маленькая масса и крайне ёмкие аккумуляторы — делают это возможным. Позвольте я вам покажу то, ради чего столько разных дронов были созданы вместе. Ударный вы уже видели, разведчик — тоже, а теперь вот этот. Эй, везите сюда Дуру.
* * * * *
«Дура». Он же Дрон Ударный». Это была большая бандура — его толкали трое сотрудников, у него было шасси, два винта, закрытых и бронированных, и хвостовой, он же толкающе-рулевой винт. Корпус продолговатый, как у ударных вертолётов.
Генерал как эту дуру увидел, слегка присел.
— Это что?
— Ударный беспилотник. Он же дрон. Сокращённо — Дура. Разработка моей компании, это уже очень серьёзная техника. Прежде всего, — я принял у помощников Дуру и подтащил её к взлётной площадке, — помогите дотолкать. Прежде всего — она бронирована специальной полимерно-керамической бронёй. Лёгкая, но в то же время его даже крупнокалиберным пулемётом не пробить.
— Внушает.
Мы дотолкали его до площадки и я предложил отойти на наблюдательный пункт, опустив прозрачное бронированное окошко.
— Дура — это бронированный дрон. Он вооружён очень хорошо — у него есть компенсатор отдачи — задний хвост, четыре крупных или восемнадцать маленьких ракет в двух блоках НУРС.
— Я так понимаю, это штурмовик?
— Абсолютно точно понимаете. Главный калибр Дуры — это Дурында — пулемёт. Самый простой и обычный пулемёт, который имеет помимо всего прочего точное наведение, не всем корпусом, кстати. Основная масса Дуры — приходится на броню — это три центнера сверхпрочного материала, способные выдержать даже близкий разрыв зенитных ракет и их осколки — без урона для себя. Может нести четыреста килограмм боезапаса — из них двести приходится на пулемёт и его боекомплект, двести — на ракеты.
— Серьёзно.
— Серьёзность впереди — Дура — это очень сложный дрон, очень надёжный, и главное — обладающий абсолютно уникальным источником питания. Он может с воздуха сопровождать колонны техники, служить средством прорыва укреплённых позиций, поддерживать танки, автоматически обнаруживая угрожающих им противников — ракеты и штурмовым дроном в городских и полевых боях. Мощнее дрона-коптера просто нет в мире — более мощные — это уже дроны-самолёты. Это летающий броневик, с пулемётом и ракетами.
— Я думаю не стоит его тут поднимать.
— Да ладно. Постреляет немного.
