Дратуть! Что ж, как и обещал — вот ещё прода. Да, у меня есть запас — я пишу много, и с удовольствием — для меня это способ просто отдохнуть от реальности. И наверное в этом фанфике много от восстановляшки, но как есть.
__________________
Дура отстрелялась на отлично — она гудела страшно, и ракеты и пулемёт себя показали отлично. Громадиной управлял Берси.
— Так. Это всё?
— Остался вот этот малыш, — я достал из под стола последний дрон, — Это Дрон-Перехватчик.
— Что он перехватывает?
— Ракеты. Это Дрон, предназначенный для сопровождения танков. Не смотрите на его размер — его единственная задача — кружить вокруг танка, и при обнаружении летящей в танк ракеты — с максимальной скоростью врезаться в неё. Для этого в нём установлен ракетный ускоритель и сложный искуственный квазиинтеллект, который позволяет обнаруживать такие цели. Конечно, в паре с дроном-разведчиком его эффективность выше, но и так очень немаленькая. Он предназначен для сопровождения вертолётов и танков — при обнаружении зенитных ракет — он… ладно, ща покажу.
Его главная фича — в скорости. Он взлетел и барражировал, но разогнался практически мгновенно до скорости в несколько сотен километров в час. Просто Вжух — и уже на месте. И взорвался.
.
— Снабжён взрывчаткой — для подрыва ракеты и осколками.
— А свои не пострадают?
— Как максимум — на порядок меньше, чем от взрыва ракеты. Но вообще он должен барражировать на дистанции от десяти до ста метров вокруг техники и при обнаружении ракеты — вжух и преграждает ей путь. Я протестировал его при работе с ПЗРК и ПТУР — рой из шести штук — перехватывает девять из десяти ракет. Может следовать за техникой на скорости до ста пятидесяти километров в час и может быть выпущен с вертолёта. Очень странное и эффективное решение проблемы, кстати.
Генерал кивнул:
— Это всё стоит денег. А эта ваша Дура наверное вообще дороже штурмовика.
— В тридцать раз дороже чем СУ-25. Причём почти вся стоимость — это броня из нанополимерного материала и его энергоустановка. Однако, «Дура» — это очень эффективная вещь. Если комбинировать Дуру, Перехватчик, Разведчик и дополнительный ударный отряд из одноразовых дронов — для подавления малозначимых целей — то это получится настоящая маленькая летающая ударнро-разведывательня группа.
.
— Звучит неплохо, но цена…
— Да, цена. Поэтому для армии наиболее, я так думаю, эффективно будет купить просто гранатомётный дрон. Он дёшев, дешевле большинства гражданских дронов. И при этом очень эффективен. А вот остальное — я планирую использовать в своей ЧВК. И создать её, конечно же.
— Вы хотите создать ЧВК?
— Необычную ЧВК. Сугубо авиационную — без наземных войск. Отряд из самолётов, дронов, вертолётов, транспортной авиации, разведки, истребительной и бомбардировочной авиации. В современной войне большинству стран не хватает именно авиационной составляющей — она очень дорога, поддерживать собственную авиацию, персонал, обучать, снабжать, закупать — это всё дорого и сложно. Согласитесь — только очень развитая страна может позволить себе иметь хорошую авиацию.
.
— Это верно.
— Поэтому я бы хотел занять эту нишу — сами посудите, для большинства стран выгоднее заплатить тому, у кого это всё уже есть, чем создавать своё. Это и залог победы на земле, и способ сэкономить. У меня есть производственный, научный, военный потенциал для всего этого. Это очень серьёзно — это почти что собственные ВВС, высокоразвитые, отделённые от любых государств и любых армий.
Генерал задумался ненадолго.
— А знаете, вы ведь правы. Я имею в виду — что у многих задница именно в том, что авиации нет.
— Согласно моему контракту с министерством обороны — они мне позволят создать ЧВК с любым вооружением. Я им тоже забашлял за это немало — это контракт на двести новейших истребителей, бомберов, на пассажирские самолёты, и множество другой техники и прочего. Почти на пятьсот миллиардов долларов в общем. Сумма немаленькая. Я думаю начать набирать персонал из наших ВВС. То есть из ваших сослуживцев. Как вы думаете, пойдут?
— Многие могут перейти к вам. Если вы хорошо заплатите, конечно.
— О, с этим проблем нет. Поскольку пилотов у меня немного и персонала тоже много не планируется — то зарплаты большие.
— Если у вас есть техника — тем более такие производственные возможности, — он вытер пот со лба платочком, — то вы можете заставить с собой считаться многих.
— Всех. Когда я выкачу проект «Подавитель» — считаться придётся всем. Без исключения. Правда, строительство такой бандуры даже с моими возможностями займёт в лучшем случае — год.
Генерал сопоставил в уме производство по самолёту в день, и годовое производство, и дёрнул щекой:
.
— Вы же не хотите сделать что-нибудь странное?
— Именно это я и хочу сделать, — улыбнулся я, — впрочем, сейчас я занялся презентацией своих продуктов специально для вас — в командовании ВВС меня отправили показать профессионалу свои разработки и уже потом презентовать им. Думаю, вы должны были быть первым, кто познакомиться с дронами Абстерго. И так же полагаю, что не лишним будет им предоставить ваш рапорт относительно увиденного.
— Ох, конечно, просто нужно увидеть технику в деле.
— Это без проблем. Натурная демонстрацию можно организовать. Время есть, демонстрация подготовлена.
.
* * * *
Для демонстрации мы выехали с завода на полигон. Полигон располагался рядом с заводом — практически вплотную — это семь километров в сторону. Завод, по мере своего разрастания, отъедал от Полигона гектар за гектаром. Однако, оставшегося было и так достаточно много. Демонстрация на примере — оказалась довольно внушительной.
Начали мы с демо-образца активной защиты дронов-перехватчиков — это требовало наибольших затрат — в качестве защищаемого объекта выбрали легковой автомобиль, движущийся по грунтовой дороге, а в качестве ракеты — стоящую на вооружении в россии ПТУР. Перехватчики, которые следовали за автомобилем сверху, сработали отлично — на перехват отправились сразу два, и вжух — ракета взорвалась в семидесяти метрах от автомобиля, не достигнув цели.
.
С одноразовым дроном было сложнее и проще одновременно — его демонстрировал я лично. С пульта, а потом передал пульт генералу.
Приноровившись прицеливаться, он взлетел, поймал в прицел дрона тот же легковой автомобиль — кстати, старый ржавый жигуль, и выстрелил.
На этот раз выстрел был настоящий, кумулятивный, и взрывом жигулёнок нехило так разворотило — попал в капот, и видимо разнесло двигатель. Горящий автомобиль остался стоять. Генералу это понравилось.
Внушительнее всего выгледела демонстрация Дуры. Хотя я даже её не предлагал к покупке — для демонстрации управлял ею Берси, и четыре Дуры в едином строю атаковали всё тот же несчастный жигуль, практически разнеся его ракетами и пулемётами. Они были очень маневренны — никакой вертолёт не способен так маневрировать — Дуры пронеслись и расстреляли цель в ритме вальса. Легко и непринуждённо.
.
Последним был дрон-разведчик, но его работа была тихой и незаметной — и свелась к тому, что генерал рукой только махнул.
— В общем так, я думаю, что из всего этого разведчик — слишком дорог, но как единичные экземпляры — очень полезен. Более мелкий дрон-наблюдатель в этом плане куда полезнее. Наиболее эффективным по соотношению цены и производимой работы — будет одноразовый ударный беспилотник. Дура — это конечно мощно, но боюсь, сверху предпочтут иметь штурмовой вертолёт, намного дешевле при той же выполняемой работе.
— Согласен.
— А вот ваш транспортный дрон — наиболее полезен сухопутным войскам и отлично подойдёт для тылового обеспечения, особенно в военное время, когда самолёт или вертолёт могут сбить, а доставлять грузы надо.
— Тоже согласен.
— Вы говорили что можете создать из них конвой?
— Да.
— Вот я думаю стоит обдумать вопрос о принятии на вооружение — ударных дронов — в сухопутные войска, учитывая их цену — они вполне могут считаться одноразовой пусковой установкой воздушного базирования. Более всего, я думаю, стоит закупить тяжёлые транспортные дроны. Думаю, следует их ввести в опытную эксплуатацию, сколько вы их можете продать?
— Три тысячи штук. Это то, что есть у меня сейчас.
— Вот-вот. Так и напишу, вас устроит?
— Более чем. Разного рода комиссии и проверки — меня не привлекают, так что оставлю остальное на помощников.
.
* * * *
.
Контракт я всё-таки заключил и вечером ехал домой с чувством выполненного долга. Поддержка такого уважаемого человека как Лисицын — полезная вещь. Я ведь правда старался. Дело в том, что транспортный дрон я правда изначально создал для сельского хозяйства — но потом решил заменить его на что-то другое — он не оправдал надежд в масштабах целого сельхоза — тут счёт шёл на тысячи тонн, а не сотни килограммов. Выбрасывать полюбившийся проект я не хотел, а желающих им воспользоваться — было очень много. Да и в масштабах всей корпорации Абстерго — этот дрон не мог сыграть важную, значимую роль. Мне было жалко хороший проект — потому что он был хорош с любой стороны.
Поля были прекрасны, золотые нивы, так сказать — после долгой и муторной работы по уши в железяках, контрактах, звонках, письмах, разговорах, презентациях и обещаниях, я наконец-то вырвался на природу — выехал посмотреть на то, что развернул Берси в сельском хозяйстве. И увиденное меня впечатлило. Он развернул практически идеальную ферму — проложил мощные каналы для орошения, по полю ездила большая такая машина на узких колёсах, между рядами, а поле — от горизонта до горизонта. Разделено только проездами с другими полями. И всё зеленело — пшеница и картоха.
.
Ну что тут можно сказать — это внушало уважение. Полевые работы были так же роботизированы, как до меня люди умудрились создать роботов-пылесосов, главным стал беспилотный трактор нашего завода, с удалённым или вообще программным управлением. Сейчас, сбросив скорость, я мог увидеть как они работают — несколько тракторов и большие комбайны ехали по полю, везли прицеп с урожаем, и поток пшеницы сыпался в прицеп на гусеничном ходу.
Август — время, когда поспевает пшеница. Она была довольно скороспелой, в отличие от обычной — рассчитана на три урожая в год — сейчас уборка урожая выглядела очень, очень величественно и необычно — трактор с закрытой шторами кабиной ехал по полю, комбайн перегружал в него урожай, оставляя за собой только тюки с соломой.
.
И это поле казалось бескрайним — на нём работали полторы сотни таких комбайнов. Благодаря геоинженерии и выравниванию, и новому межеванию, поля были относительно правильной формы — прямоугольные, вытянутые, длинные. Это удобнее для обработки. Гигантские бульдозеры снесли неровности перед окончательной вспашкой, выровняли грунт, и сейчас технике было работать сравнительно легче, чем раньше здесь было.
Я ехал неспешно — машина на таком режиме езды практически не издавала шума, так что в открытое окно, помимо пахнущего сеном и травой ветра, залетали вместе с ним и звуки работы тяжёлой электрической техники. Мерный и тяжёлый гул тяговых электродвигателей, жаток комбайнов. Дорога была свежепроложенная — всего месяц ей, гладенькая, бетонированная, асфальтированная, и поэтому ехать по ней было одно удовольствие. Выкупить у местных землевладельцев все эти поля — было делом непростым, одного разрешения от правительства недостаточно нужно было заплатить немало денег, и ещё следовать куче правил. Вдалеке виднелись цеха, похожие на цеха завода, только поменьше, и рядом с ними — силосные башни и огромный зерновой элеватор.
.
Робот-трактор догнал меня и сбросил ход — мне пришлось прижаться к обочине, чтобы дать ему место проехать — это был громадный гусеничный трактор на широких гусеницах, и вёз за собой тоже огромный зерновой прицеп. Внушают уважение размеры — пятьдесят тысяч литров зерна.
За ним я и доехал до базы — это была внушительная инженерная постройка. Зернохранилище, гигантский плац, боксы и зарядная станция, вышка навигационной системы, зерновой элеватор, который гудел и свистел, принимая тонну за тонной зерно, и массивный цех обработки. Технология обработки зерна в моей компании отличалась от таковой у других — использовались специальные консервационные химические соединения, запатентованные, между прочим. И технология обработки тоже нестандартная — в результате такой обработки получалось зерно в толстых брикетах по двадцать пять килограмм каждый, это упаковочные брикеты — были удобны для роботизированной и автоматизированной обработки — хранения, вскрытия, транспортировки. Да и вручную намного удобнее так обрабатывать зерно — брикеты упакованы в специальный полимер, не пластмассу и не полиэтилен, но похожий на него материал, который не обладал никакими токсичными свойствами и был довольно прочен. Низкое давление и газовая смесь внутри практически до нуля снижали темпы порчи зерна — и срок хранения такого брикета — десять лет.
Я оставил машину около цеха и решил осмотреть пешком всё производство — тут уже было намного больше людей, чем на полях, где их практически не было — водители, техперсонал, множество рабочих цехов, технологии конечно наши, но не рассчитывались на роботизацию — людей тут было триста человек персонала. На такую гигантскую базу — это капля в море, но всё же — здесь их было, и немало.
Причина, почему сейчас развернулись настолько масштабные вещи — проста. Да и раньше была проста — я изначально создавал раньше Абстерго — как транснациональную компанию, и моя компания имела огромный вес в мире, и в то же время — мировая экономика сковывала Абстерго, по рукам и ногам. Я неаккуратным движением мог обрушить рынок, тысячи людей оставить без работы, мировой рынок сковывал меня, мне приходилось не бежать впереди паровоза, и я ограничивал Абстерго. Допустим, если бы я сейчас следовал этим правилам — то вынужден был бы поставить большую наценку на свои комплектующие — чтобы не обрушить этот рынок в Америке и Китае. Но в России нет собственных производств элементной базы — поэтому в России я могу ставить низкую цену и по-полной реализовывать свою силу не в том, чтобы делать оверпрайс и получать сверхприбыль, а в том, чтобы делать демпинг и получать сверхнизкие цены — и полностью монополизировать рынок, практически разрывая на российском рынке конкурентов.
.
В первую стадию развития это сработало замечательно — крупные технологические компании, которым я построил заводы — уже начали выпускать собственную технику — Хандекс представили публике собственный смартфон — далёкое производное от моего смартфона. Они же сейчас выпустили на полки магазинов-ретейлеров собственный телевизор, в который встроили по умолчанию видеосервис моей компании — «tV» — это масштабный сервис вещания телеканалов через геонет, через квантовую сеть.
Понятное дело, что телевизор я не выпускал сам — его выпустили другие, но на моей базе и при помощи моей компании разработан, и главное — он работал везде, не требовал никаких кабельных каналов, вещание платных каналов — велось через систему донатов и подписок, а федеральные и прочие кабельные каналы — имели неплохой доход с монетизации и рекламы. По одним только характеристикам — он сразу же практически за неделю вытеснил с рынка все иностранные компании — сами посудите — смарт-тв, легко сопрягается с устройствами, имеет подключение к сети — бесплатное и постоянное, где угодно, и размеры телевизора — все популярные, вплоть до диагонали в три метра. Самая совершенная техника на сегодняшний день, между прочим.
Доступность пиратских видео, удобство и цена — в два раза меньше чем у любого конкурента — вытеснили практически мгновенно с рынка всех. Завод производства матриц работал беспрерывно, изготавливались экраны для телевизоров круглосуточно, в максимальном темпе, и то образовывались очереди на две недели вперёд.
.
В общем — здесь, в России, я мог строить фундамент и не беспокоиться о том, что нарушу мировой экономический баланс. С зерном выходило чуть иначе — это был традиционный русский продукт — и сейчас глядя на урожай, у меня в голове всплывали цифры, озвученные на брифинге Берси.
В Липецке мы имели самый урожайный регион, а на урале — роботы работали практически в безлюдных местах, наниты строили инфраструктуру и новые тракторы, на всё это уходили сотни тысяч тонн удобрений, экстренно производящиеся заводом… И там работало втрое больше техники — а посевная площадь была в шесть раз больше. Здесь — мы имели семьсот тысяч гектар, а на урале — распахано оказалось полтора миллиона гектар.
Чтобы пропахать такие масштабы пришлось использовать Т-1000. Бульдозер-рыхлитель, питающийся от реактора, имеющий четырнадцать тяговых электродвигателей, сверхширокие гусеницы, и массу — в тысячу тонн. Эта гигантская машина преднанзачалась для сноса холмов, мостов, построек, разбора завалов, и для строительства в особо крупных масштабов, для карьерных работ. И имела тяговый класс в четыреста тонн. Именно такую тягу развивал супербульдозер на рыхлом грунте — гигантские плуги легко вскрывали целину, когда их тянула такая махина, и один проход бульдозера — приравнивался к шести проходам самого мощного трактора.
.
Позже, конечно, туда по маглеву перевезли трактора, и всё организовали так же, как здесь, но первичную вспашку целинных земель — делали эти монстры. И очень хорошо себя показали. Масштабы работ поражали — это земли, которые никто никогда не пахал, и которые считались малопригодными для вспашки — и далеко, и пришлось прорабатывать их удобрениями, и выращивать особые стойкие сорта, и организовывать подсветку, преобразуя энергию в пищу через фотосинтез растений — столбы подсветки устанавливались на полях и работали ежедневно, освещая посевы и давая им так необходимый ультрафиолет.
Итого у меня было два с половиной миллиона гектар. И эти площади были засеяны, а учитывая, что генно-модифицированный, особый, Абстерговский сорт пшеницы, даёт очень серьёзные урожаи… Причина этого не в количестве колосков пшеницы, а в размерах зёрен — они почти втрое больше обычных, массивные такие зёрнышки, размером с горошину, а не как обычно. Поэтому при урожайности, аналогичной ста центнерам с гектара — реально продукта получалось около трёхсот центнеров, или трёх тонн.
.
С картохой тоже вышло интересно — клубни нашей картохи большие, массивные, и посевной материал первоклассный — генный реактор, собранный с помощью кузницы, взрастил модифицированные сорта пшеницы, сформировав нужные мне организмы. А дальше… дальше всё просто. Посевного материала оказалось вполне достаточно, чтобы засеять всё — благодаря тому, что вместо взращивания с нуля — генный реактор обработал уже существующий материал — это значительно ускорило процесс.