Дьявол Дейви. Глава тридцать первая
Давно не было постов. Каюсь, заработался, но всё это время писал. Просто не что-то одно, а всё одновременно. Сегодня, вот, подбил все более-менее законченные главы разных работ, начинаю выкладку. Думаю, в ближайшее время добью ещё две главы, а там… будет видно. Я уже ни во что не верю и ничего не жду.
Глава тридцать первая. Последняя часть.
Думать, думать и ещё раз думать… и не мне одному. От Кракена пришёл «интересный» образ, как в области его загробной охоты проплыло несколько десятков душ… сосредоточенных в одной точке. Да, суммарно их там было много больше, но отпечатки остальных настолько слабы, что рассматривать те как угрозу — абсурд. Сказать того же про единственного… вскормыша, будь он неладен, нельзя. Возможно, и второй — владелец того чудесного скрывающего доспеха — тоже с ним, но даже если нет: для того, чтобы умертвить весь этот остров, хватит и первого, чья душа — словно сотня. И даже при условии, что этот человек, если ещё можно его так называть, не знает о себе настоящем ничего, и совсем не умеет пользоваться своей мощью… местные делают это по-другому, и их подход, как бы неприятно мне ни было это признавать, имеет право на жизнь. Да, я способен обезвредить большинство из обитателей этого мира едва ли не одним касанием, но что с этого толку, если на пике, — надеюсь, что на пике, иначе представить конечную точку их развития я просто не смогу! — они передвигаются со скоростью мысли, и одним движением руки могут распылить моё тело в кровавую пыль… а с ним и кусок близлежащих территорий. Тело — не душа, я знаю, но что толку с живого духа, если физически я не способен повлиять на этих засранцев? И сейчас один из таких «людей» как раз двигался в сторону острова амазонок… что-что, а в одиночку я не собираюсь биться с этой проблемой.
Моракс как раз заканчивал с учениками, когда я забрал его и направился в сторону Тии. Туда, где ощущал её изменившийся дух. Не знаю, что именно сделала с амазонкой Малимия, но вряд ли операция была приятна. И дать бы ей время на восстановление, да только нет его… времени этого. Ублюдок будет здесь уже через несколько часов, и я сильно сомневаюсь, что Малимия сумеет пробить его душу: была бы она, душа эта, в Эбисе, или наоборот, сумей Малимия создать для себя проекцию в физической реальности, то всё бы было куда проще! Но увы, змея сама привязала себя к острову, к части куда более сильной сущности, гнуть и влиять на которую не по силам не то что Идолу, даже Богам. И ладно бы, душа противника была слаба… даже опосредованно существо с её силами могло бы нанеси непоправимый вред, пусть и не сразу. Но, дважды «увы», враг силён, и за то время, пока влияние разгневанной змеюки окажется смертельным, он успеет несколько сотен раз вырезать всех обитателей острова, допускать чего мне бы очень не хотелось. Даже не потому, что я окажусь в их числе, нет. Сейчас смерть не страшна мне, и лишение тела приведёт мою сущность к Тайнику, где никакой эквар не сможет ею закусить. Потеря амазонок с их островом, как и сиккерийцев, с выделенным им придатком суши, оставит меня ни с чем! Отбросит в самое начало пути, лишив не только сильных душ, передавших себя в моё владение, но и перспективных учеников… а ещё обо мне уже знают. Пусть я и не собирался действовать скрытно с самого начала, но неведение было моим преимуществом… и недостатком. Знал бы я о том, какие твари здесь скрываются под людскими личинами, уж точно действовал бы аккуратнее, оставаясь в тени как можно дольше. Однако обо мне знают. И если амазонки падут, я окажусь в ситуации даже более ужасной, чем в самом начале… такого допускать нельзя. Никак нельзя. А потому — военный совет!
* * *
Вершина одного из змеиных храмов стала местом встречи эпатажного сборища. Лысый пират в кожаном змеином плаще и с лёгкой щетиной на голове и подбородке стоял в стороне, подперев спиной округлённую к потолку стену. В центре просторного зала, огибая замысловатую жаровню в форме красиво переплетающихся змей, выхаживала сгорбленная старушка в длинной, до пола, мантии, покрытой чёрными чешуйками, что изредка переливались, пуская по поверхности одеяния волны из всех цветов радуги. Каждый её шаг раздавался стуком, и эхом он разносился под сводами зала — то длинный посох, служащий ей опорой, вносил свою лепту в тишину. У противоположной от пирата стены в задумчивости восседал златоглазый бледнокожий брюнет, в тёмно-золотых одеяниях, разместившись прямо на полу, а рядом с ним, неосознанно повторяя позу Джонса, стояла полная противоположность сиккерийца — эффектная смуглая блондинка в белом. Несмотря на расслабленность, она выглядела измученной, раздавленной… и явно не желала поднимать глаз на жрицу, сверля взглядом пол под своими ногами. У самой же дальней стены — змеиной пасти, откуда открывался обзор на внутренний город амазонок, — стояли, вытянувшись по стрункам, и старались не дышать остальные, не столь важные представители военного совета. Старшие помощницы на корабле Тии и по совместительству одни из сильнейших воительниц острова, да ближайшие помощницы Вельды — наиболее разумные и опытные из старших жриц. Завершал картину Михок, прямая спина которого загораживала свет, льющийся из змеиной пасти: мечник смотрел вдаль и думал. О том, сколь много бед обрушилось на его народ, и о том, как спасти его от последней.
Сделав очередной круг, жрица остановилась. Она бросила в сторону Джонса нечитаемый взгляд, повернулась, повторив процедуру с парой сильнейших на острове воинов, мотнула головой, и тихо произнесла.
— Я не знаю. Я просто не знаю, как нам продержаться хотя бы сутки…
Тишина стала ей ответом. Не знал никто. Практически.
— Объясни мне, Императрица… почему о предупреждении от Сякуяку я узнаю только сегодня? Благодаря ему?! — она ткнула крючковатым пальцем в сторону Джонса, — Ты понимаешь, что из-за твоей халатности… уже в который раз… — было видно, как Вельда сдерживается, чтобы не проклясть Харрибел, столь сильна была злость на проступок блондинки, — амазонки стоят на грани вымирания!
— Не думаю, что есть смысл продолжать, — вмешался упомянутый пират, — Или ты действительно надеешься, что твоя идея имеет смысл? Даже если подкрепление успеет до того, как вырежут всех обитателей Амазон-Лили, неужели ты думаешь, что две бывшие императрицы смогут что-то противопоставить той твари? Или, может, ты забыла, в каком состоянии я вернул на остров нынешнюю? — дерево скрипнуло под побелевшими пальцами старухи, столь сильно она сжала посох, — А ведь она сражалась с подчинённым того монстра, не с ним самим!
— И что ты предлагаешь, Джонс? Лечь на спину и подохнуть? Или сбежать, оставив свою землю на откуп врагу?!
Пренебрежительный взгляд, едва ли не плевок, моментально заставил среагировать сиккерийца, справедливо винившего себя в бедах своего народа.
— У нас не было выбора! — рявкнул Моракс, не поднимаясь, но вспархивая с земли, — Мы сделали всё, чтобы выжить!
— А у нас есть! Мы лучше умрём, с оружием в руках и желанием защитить дорогое в сердце, чем сбежим, поджав хвост! Полагаю, что и вы могли поступить так же, вместо того чтобы тащить свои беды на Амазон-Лили?!
— Ваш спор не имеет никакого смысла, — гулкий бас раздался со стороны змеиной пасти, — Уверен, что, если бы капитану Джонсу хватило времени, он смог бы вытащить амазонок так же, как вытащил сиккерийцев. А вы воспользовались бы этим не задумываясь… ведь нужно быть совсем идиотом, чтобы считать, что клочок земли важнее жизни людей… — и в голосе Михока сквозила толика иронии, — Мы пытались сбежать. Очевидно — не вышло.
— Ещё как не вышло! И поверь, за то, какую беду вы притащили на остров, я бы давно уже оторвала тебе голову! Тебе, и твоей собаке бледнокожей!
— Но…
Вельда резко повернулась на тихий женский голосок.
— Заткнитесь, «Ваше Величество»! Единственная причина, почему этот напыщенный членоносец до сих пор жив — твоя ошибка, как Императрицы! Просто сообщи о звонке Сякуяку раньше, и я бы без раздумий подняла связи… У нас были бы обе Императрицы прошлого, а за Сякуяку пошёл бы и тот мерзкий дегенерат! У нас был бы шанс!
Впиваясь бешеным взглядом в лицо Тии, Вельда, тяжело дыша, начала оседать, прямо где стояла, и даже глаза её поплыли. Пусть старое тело ещё могло держаться, особенно после того, как с ним поработал Джонс, возвращая жрицу с того света, однако разум её — вещь куда более хрупкая, и к такому напряжению он уже не готов.
— А теперь нам только и остаётся… что умереть. — Не успев коснуться земли, она сжала в руках посох и, опершись на него, выпрямилась, — Но хотя бы это мы сделаем с гордостью!
Вновь на зал обрушилась тишина… эмоции. Только на них сейчас были способны присутствующие, и лишь одинокий пират, что и принёс дурную весть, спокойно подпирал спиною стену, ожидая, пока смертные примут существующую реальность. И, кажется, дождался.
— У меня есть… Хм-м-м… не план, нет. И даже не идея! У меня есть предложение. Пара предположений. И некоторая возможность. — Лишь убедившись, что все смотрят на него, пират продолжил, — Предложение таково: мы заманим того монстра в ловушку. Ведь что требуется, чтобы пришло ваше подкрепление? Время! Так для того, чтобы Малимия ослабила душу вторженца, нужно оно же… В свою очередь, я сомневаюсь, что мои обычные методы сработают против настолько сильной сущности, однако ловушка сможет хотя бы задержать его. Предположение же… могу ли я предполагать, что двое сильнейших наших бойцов смогут связать ублюдка боем?
Моракс, смотревший в глаза своему капитану, окинул взглядом и собравшуюся здесь компашку. Двое сильнейших бойцов… без лишней скромности, он причислял к ним себя. Также он уже видел в бою Императрицу амазонок, да и сам по себе знал, какие слухи ходят вокруг этой братии. Справится ли Тия с тем, о ком Джонс говорил не иначе как о колоссальном монстре, с которым не способен сравниться тот ублюдок в златых доспехах? Воин был уверен, что нет. Да и сам он вряд ли сумеет убить такого… в мастерстве, возможно, сиккериец и будет выше, может и на целую голову, но увы, когда дело касается боя, не всё ограничивается навыками обращения с оружием. Воля — вот куда более весомый фактор. Чёртова воля!
— Не думаю, — выдавил он из себя, но Джонс совсем не расстроился озвученному, а даже напротив, улыбнулся. Слегка криво и жутковато, но улыбнулся.
— Тогда добавим факторов! А что, если его… воля наблюдения не будет работать? А что, если она будет работать неправильно? А что, если ваша воля наблюдения усилится…
Моракс, Тия, Михок… все здесь пораженно распахнули глаза, когда в головах их зазвучало хрипло: «…многократно!».
«Вы будете знать о том…»
— Вы будете знать о том…
«…чему только предстоит произойти!»
— …чему только предстоит произойти!
Остальные только лишь слышали голос Джонса. Слышали раньше того, как он начнёт говорить. Но Тия и Моракс… оба они будто видели пирата, что не совсем верно. Они знали, где он будет находиться, пока говорит это. Какими интонациями будет скрашивать речь, какие жесты и мимику использует. Ещё до того, как он шевельнулся, они знали, что Джонс отлипнет от стенки, сделает пару шагов вперёд, и встанет прямо перед Вельдой. А главное… они ощущали, какой неподъёмной горой видится для них Джонс. Человек, что имеет такой “голос”, лишь по глупой случайности до сих пор не находится на вершине мира, среди таких же гигантов, и уже этого бравые воины понять не могли. Зачем ему вообще хоть кто-то, и почему они должны рисковать своими жизнями, когда сам Джонс… такой. Но даже так, чувство это, безумно странное, но достаточно легко воспринимаемое их «раскрытыми» душами, вселяло в сердца надежду на победу. Продвинутая воля наблюдения, способная видеть будущее… она дана не всем, но известна многим опытным пользователям этого навыка. И пусть то, что показал Джонс — не она, но остальным знать об этом совсем не обязательно.
— Остановить его сразу не выйдет. Но нам этого и не нужно. Не позволить убить всех здесь собравшихся — вот наша цель… и для этого придётся предоставить ублюдку равного по скорости противника, что сумеет привести его в правильную точку! Даже если противников таких будет двое…
— Кстати о двоих, — слово взяла Тия, — Я напомню, что там был ещё тот бугай в золотой броне. Если он решит использовать молот…
— То его остановит ваша же богиня! Не думай, что так уж просто использовать огненную магию на её территории. А без молота… он всего лишь консерва, какую без труда опрокинет и вскроет Михок с поддержкой амазонок.
По инерции взгляды скрестились на мечнике, что, чуть подумав, кивнул. Он видел гиганта в золоте, и то, как он двигался… не выдавало в нём мастера. Доспех и молот — вот вся его мощь.
— Вскрыть не обещаю, — честно признался он, поправив шляпу, — Но повалить смогу.
— Ну и наконец… Я полагаю, что они будут действовать так же, как в Сиккеру? На берег сойдут сильнейшие войны, может, с небольшими отрядами, а остальные корабли возьмут остров в кольцо, чтобы никто не смог сбежать… Вижу по улыбкам, что кто-то прекрасно понимает всю глупость такой осады. Для остальных же объясню: воды вокруг Амазон-Лили, даже в более светлые времена не считались чем-то лёгким в освоении, а уж теперь, когда вокруг острова резвится и охотится мой питомец… Блокада — совсем не то, чего нам стоит бояться. Тем более… у меня ведь ещё осталась неозвученная возможность? Думаю, есть одно существо, что может стать нам достойным подспорьем, и призвать его сюда я смогу гораздо раньше, чем здесь появится тот ублюдок. Собственно… я уже это сделал. И пока она пробирается к острову, предлагаю обсудить ряд нюансов и то, как будут распределены воительницы амазонок… и оставшиеся дееспособные воины сиккерийцев. Ну и предусмотреть как можно больше случаев: «А что, если…», не помешает!
* * *
Жгучая боль, отрешиться от которой не выходило никак. Сцены собственной смерти пред глазами, ощущение, что вот-вот она придёт, и… продолжение смывается образом дикого безумия, вставшим на место стервозной, но достаточно милой девочки. То, как стремительно всё это появилось, выбивало из колеи, и парню только и оставалось, что надеяться на чудо, учителя или же слепую удачу. Иных возможностей выжить не осталось.
Сила напавшего на них ублюдка… она напоминала Смокеру морозный бриз, окутывающий разум. Сон, навеянный несуществующим уютом в дивную ночь, когда цветы инея распускаются на стенах твоего сознания, и хочется отгородиться от колючей наружности, как можно плотнее укутаться в тепло. На Картуо это не подействовало, как ожидал противник: стало очень холодно и сонно, но в то же время он ощущал жар острова, к которому уже привык, чувствуя который не поддался ложному окружению. На Хину, скорее всего, подействовало, а вернее, не подействовало так же — Картуо не знал. И стоило только проявиться этому факту, как беломасочник приказал амазонкам «избавиться от помех». Они подчинились, к огромному неудовольствию парня, ибо первый же «лёгкий» взмах аккуратной ножки в сандалике сломал ему несколько костей в руке, отшвырнув на десяток метров. И это он был готов! Это он ещё ощутил «намерение», как учил Наставник. Это он подставил блок. Поднявшись, обнаружил Хину, лежащую неподалёку, на защиту которой и поспешил встать, да Хэнкок, удерживаемую её сёстрами и что-то истерично верещащую… Он смотрел за этой картиной, и не понимал, что же пугает его больше: что напавших амазонок нигде не видно, но ощущение, что вот-вот его жизнь оборвётся буквально выло в груди, или то, что на месте “главной” Боа ощущается что-то… дикое. И чем дольше белая маска смотрит в заплаканное лицо замершей девочки, тем более явственным оно становилось.
Вспышка чего-то невидимого глазу, но накрывшая его с головой, положила конец метаниям. Вроде бы Смокер и видел всё, что происходило: как вытягивается и меняется тело Хэнкок, как с лёгкостью она раскидывает своих сестёр, как заходится безудержным визгом с шипящими нотками, и всё вокруг неё меняет свою природу, белеет и выцветает… А вроде бы и нет, и вся описанная картина тускнеет на фоне волн тяжёлого животного ужаса, источаемых крохотной фигуркой. Что же было на самом деле, парень не мог узнать уже никак, ведь когда линия побелевшего песка, ракушек и камушков добралась до него, сознание не выдержало. Выключилось.
* * *
С точки же зрения Сонихиды, которого сняли с иных важных направлений и направили использовать свои навыки во благо текущих миссий Мирового Правительства, всё выглядело совсем жутко. Его фрукт — забавная вещица, отправляющая сознание человека в сон, который тот выдумывает себе сам, а тело отдаёт на откуп фруктовику, и всё при помощи одного лишь контакта! Причём с опытом капитана одного из отрядов Сайфер Пол хватает лишь контакта взглядов, — стал идеальным инструментом в решении вопроса неподконтрольных Мировому Правительству территорий.
Задача была проста: проникнуть на земли врага, промыть мозги парочке сильных воинов и заставить их ударить в спину своим же товарищам. По возможности — убить сильнейших на острове, сохранив как можно больше мирных жизней. Уже не единожды срабатывала эта схема… даже носители королевской воли не могли сопротивляться: не знали, что это требовалось, ведь для человека всё выглядит как сон, рисуемый его же разумом. Логичный и обоснованный! Чему в нём противиться? Конечно, Сонихида не стал бы рисковать и применять свою силу на одном из монстров Нового Мира — их воля столь крепка, что вряд ли выйдет подчинить её фруктом. Собственно, прошлый носитель “чино-чино но ми” так и помер, когда попытался взять под контроль Шарлотту Линлин, или же, как кличут её на листовках, Большую Мамочку. Неприятной была его смерть, да… Однако вот же… на одном острове нашлось сразу трое разумных, что смогли противостоять силе плода, и каждый из них так же далёк от одной из сильнейших пираток современности, как… сам Сонихида далёк от неё же. Непостижимая величина. Но тем не менее они оставались лишь странными детьми, с которыми легко можно расправиться и без уловок.
Так думал капитан, пока один из этих самых детишек, вернее одна, — очень удобный, кстати, инструмент влияния на жителей островов: от детей в заложниках редко отказываются, даже ради мнимого выживания всех остальных, — не активировала вдруг фрукт. Сам он, конечно, успел отдалиться, однако уже полученные марионетки, увы, нет.
Мужчина с долей интереса поглядывал на белоснежные статуи девочек, оставшихся от сестёр брюнетки, и на то, как остервенело кричала она, корчилась, стараясь будто разорвать ногтями собственную кожу. Да и чуть поодаль… статуя пацанёнка, за спиной которого стояла на одной ноге статуя амазонки, готовая вот-вот размозжить ему затылок второй ножкой, и ещё дальше — очередная статуя воительницы, с окаменелым луком в руках, направленным на него же. Отвлекся Сонихида на громкий треск и звучное шуршание: это преобразившаяся малявка скользила по песку в его сторону. В жёлтых горящих глазах — безумие, вместо красивой гладкой кожи — бугристая белая чешуя, вместо босых ножек — длинный чёрно-белый хвост, под которым вместо рыхлого песка остаётся окаменевшая просека. И изо рта её сыплются не ругательства и плач, а злобное шипение, крики. Вот, она достигла какой-то точки, стремительно поджала под себя хвост и рванула вперёд… абсолютно бесполезно.
Покрывшуюся белыми чешуйками ручку он пропустил мимо себя, вонзив колено в живот крохи и тут же разрывая дистанцию: пусть на белой штанине это было не так заметно, но брюки его начали каменеть. Даже от такого краткого контакта. А брюнетка будто и не почувствовала удара, хотя капитан СП практически не сдерживался… разве что волю не применил, чтобы не раскрыть себя раньше времени.
Очередной изгиб гибкого змеиного тела, очередной дикий визг, и вновь одежда капитана подвергается каменению, а затылок малышки встречается с носком его белого ботинка. Дожидаться, пока его окончательно раскроют, Сонихида не собирался, и уже занёс ногу над головой вяло шевелящейся девочки, грозя вот-вот расплющить ту, оросить мозгами окаменевший песчаник, но замер, уловив нечто знакомое… нервы обожгло холодом, и по ушам дал вой сотен и тысяч мертвых голосов. Ни капли сомнений, именно мёртвых. Сейчас это ощущалось многократно чётче, чем тогда, с месяц назад, когда зелёные молнии выплюнули капитана Одеска ему под ноги.
Назвать капитана отдела расследований дураком — само по себе несусветная дурость. Сонихида никогда им не был, и вряд ли станет по своей воле, а потому отчётливо понимал: кто бы ни пришёл по его душу, другом он быть не может. Полагаться на фрукт нельзя никак — он подвёл уже трижды! А потому, выход оставался лишь один. Каблук опустился на затылок Хэнкок. Уверенно, но не на полную мощь. И ещё раз. И ещё. Лишь когда змеиные черты покинули бессознательное, но до сих пор живое тело, Сонихида рискнул коснуться её, а после и вовсе поднять перед собой. Удерживал за шею и демонстрировал пока ещё незримому гостю окровавленное лицо крохи.
Наконец, раздалась зелёная вспышка, знаменуя начало речи Сонихиды…
— Один шаг, и я убью…
Но конца у неё не будет. Огромная белая сова в четыре метра в холке не только не стала слушать врага, но, по ощущениям самого агента, и вовсе не могла этого сделать. Знавал он людей, не справившихся с особо сильными зоанами, у самого же в отделе такие попадались, и этот голос звериного безумия он вряд ли сможет с чем-то спутать. Только что толку с этой информации? Заложник бесполезен — Сонихида бросил его. Сражаться с безумным зоаном… можно, ведь изначальная операция уже провалена, о его визите явно осведомлены, и таиться в использовании воли, тратя силы на сокрытие собственного голоса, уже не нужно. Да только битва с зоаном, особенно с сильным, — это не то, что может закончиться быстро. И очень жаль, что время — как раз тот самый ресурс, которого у агента нет.
Сова склонила голову, блеснув огромными светящимися синевой глазами, и тут же взорвалась белой взвесью, вмиг окутавшей огромный кусок побережья.
Разворот и рывок на пределе сил. Песчаный берег смазывается в восприятии, десятки метров уже разделяют то место, откуда мгновением ранее начал свой побег Сонихида, но воля… продолжала кричать о скорой гибели. Враг был везде. Он вокруг и всюду. Позади и сверху, спереди и по бокам…
Воля сообщила, и Сонихида подчинился, тут же меняя курс, и там, где он должен был оказаться, из воздуха формируется огромный острейший коготь, тут же распадаясь белыми хлопьями. Прыжок, и по земле проходит крыло из лезвий, что должно было отрубить ему обе ноги. Толчок от воздуха вытаскивает тело из-под колоссального клюва, ещё один отклоняет от взмаха птичьей лапы, третий, и Сонихиду вбивает в покрывшийся изморозью песок. Над ним формируется огромная птица, вдавливая острые когти в грудину… она даже больше, чем когда только явилась ему. Она быстрее его хаки наблюдения, и когти её не замечают хаки вооружения.
Капитан чувствует, как сжимаются они, дробя рёбра, разрывая органы, пуская кровь… резкий рывок, краткий миг свободного полёта, и кончину свою Сонихида встречает в огромной пасти. Последним в его жизни звуком стал щелчок массивного клюва.
И некому было увидеть, как покрывается снежной белизной совиное тело, обретая, наконец, свою целостность. Последняя часть заняла своё место в душе этого существа, позволив, наконец, обрести ему хотя бы какое-то подобие прежней жизни…