Genshin. ПВ. Глава 80. Целитель, фельдшер, но не врач...
22к символов
* * *
Мои ноги едва касались земли, неся меня вперёд по заброшенному городу с неестественной лёгкостью, словно само пространство подталкивало меня. Я уже не замечал трюков, которые исполняло моё тело — быстрый бег, когда камни и мох мелькали под ногами, высокие прыжки, позволяющие перемахивать через обрушившиеся колонны, и грация, достойная Архонта, скользящая по разрушенным стенам. Это стало обыденностью. Каждый скачок сопровождался слабым треском электро в мышцах — искры мелькали у самых ног, оставляя лёгкий запах озона, ускоряя меня, как молния, скользящую по небесам.
Голос Макото стих, его отсутствие ощущалось как внезапная пустота, возможно, её силы иссякли после той мощной стрелы, но я не задумывался об этом, целиком сосредоточившись на задаче. Я прикрыл глаза на мгновение, позволяя духовному зрению лучше раскрыться. И вскоре я заметил след… крови, тянущийся под массивную каменную плиту, которая, перекосившись, опиралась на обломки соседнего дома.
Сердце сжалось, как будто стиснутое невидимой рукой, но в следующую секунду из-под плиты донёсся глухой голос, полный ругательств и боли, пробивающийся сквозь завесу пыли и сырости. Я подбежал, мои пальцы, покрытые мелкими царапинами от недавних приключений, впились в край огромной глыбы, и с небольшим нажимом, усиленным остатками электро, заставил её поддаться. Камень заскрипел, высекая искры, и я опрокинул его в сторону, обнажая пространство под ней.
Под плитой лежала Дэхья — живая, но в состоянии, от которого перехватывало дух. Её шатеновые волосы с медным отливом прилипли к потному лбу, пропитанные кровью и пылью, а большие глаза, полные огня, затуманились страданием. Большой изогнутый меч, чьё лезвие было покрыто выщерблинами и кровью, торчал из каменной брусчатки, удерживая плиту, не дав ей раздавить наёмницу. Её кожа была бледной, почти серой, а тело покрыто синяками и царапинами от удара о стену. Левая нога… она была почти отрезана по бедру, держась лишь на тонком, истерзанном лоскуте кожи, который трепетал при каждом её движении, пропитанный кровью, стекающей по камням и образующей алую лужу.
Чёрт! Эта механическая тварь её чуть не убила!
Я тут же опустился рядом, а руки задрожали, но не от страха — от истощения, которое накатывало волнами после отравления, экстренного лечения, кораблекрушения и бесконечных пещер Сумеру. Всё это выжало из меня силы, оставив лишь слабый огонёк решимости, который я должен был раздуть до пламени.
Мой белый плащ, некогда чистый и струящийся, теперь был покрыт пятнами грязи и пыли, а подол порвался о камни. Я быстро схватился за правый рукав, пальцы сжали ткань, и с резким рывком оторвал его, звук раздирающейся материи эхом отразился от стен. Белая ткань, слегка пожелтевшая от времени, оказалась в моих руках, и я повторил то же с левым рукавом, обнажая предплечья фиолетовой рубашки.
Из одного рукава я скрутил плотный жгут, обмотав его выше раны на её бедре, туго затянув, чтобы остановить кровотечение — узлы завязывал с дрожащими пальцами, но с профессиональной точностью, выученной в лазарете. Кровь всё ещё сочилась, но поток ослаб, и я почувствовал лёгкое облегчение. Затем я взял второй оторванный рукав, сложил его в плотную подушку, мягкую, но устойчивую, и аккуратно подложил под её ногу, приподняв её для лучшего доступа к ране. Чтобы зафиксировать ногу и поддержать лоскут кожи, я использовал остатки ткани, обмотав её вокруг бедра и голени, создав плотную перевязку, которая облегчала процесс исцеления, не давая ране смещаться. Каждый виток ткани я затягивал осторожно, но крепко, чувствуя, как её тело слегка вздрагивает от боли.
Я прижал ладони к её ране, и процесс исцеления начался — духовная энергия, слабая, но упрямая, заструилась в её тело, мягким теплом проникая сквозь кожу и мышцы. Кроме этого, я осторожно добавлял электро энергию, чему обучен не был, но откуда-то знал, как и зачем это делать, словно осколок души Макото шептал мне знания, унаследованные от её силы. Её искры мелькали под кожей девушки, стимулируя сердцебиение и сужая сосуды, чтобы замедлить потерю крови, создавая слабое фиолетовое сияние вокруг раны. Я видел, как её грудь поднималась чуть ровнее, но её состояние всё ещё было критическим.
— О, это же мой будущий муж… — с натугой выдохнула Дэхья, поднимая голову и растягивая губы в слабой, но знакомой улыбке, полной боли и упрямства. — Прости, я тут немного не в форме, а? Смотри, какой бардак! Плащ свой порвал ради меня, да?
Да уж, это мягко сказано. Ногу отрезало.
— Учитывая, с какой тварюгой ты тут бодалась, выглядишь ты просто восхитительно, — ответил я, мой голос был спокоен, с лёгкой иронией, скрывающей усталость. Я продолжал держать руки на её бедре, направляя исцеляющую энергию, чувствуя, как пот стекает со лба.
— Хах. Наверное, ты прав. В пустыне таких тварей полно обитает, особенно в каких-нибудь руинах, — начала она, её голос дрожал, но она пыталась храбриться. — И как правило, если сталкиваешься с такой громадиной лицом к лицу, то… то «кусочков» получается куда больше, и поболтать уже… не получается, хах. Так что, можно сказать, что отделалась мелкими царапинами…
Её слова прерывались, а по щекам текли слёзы, выдавая страх и боль, скрытые за шуткой. Я видел, как её дух борется, и это только подогревало мою решимость.
— Мелкие царапины останутся после того, как я тебя на ноги поставлю. На обе, — уверенно произнёс я, усиливая приток электро, чтобы поддержать её силы. — Не забыла, что я целитель, который делает невозможное?
— Ох, точно… — её глаза, затуманенные болью, вспыхнули слабой надеждой, как угасающий факел. — Ты же у нас мастер на все руки! Но… этот автоматон мне ногу почти отхватил, и крови… столько крови… Я ведь не выкарабкаюсь, да? Смотри, как всё плохо…
Я понимал её состояние, видел, как её кожа бледнеет, но логика отступила перед волей. Мои руки дрожали, но я продолжал, чувствуя, как электро энергия, смешанная с исцеляющим теплом, проникает глубже. И уже делают своё дело.
— Диагнозы выставляю тут только я, — спокойно, но твёрдо сказал я, не отводя рук от её бедра. — И не позволю своей почти жене падать духом. Всё будет нормально.
— Верю… Не хочу тут помирать, вот так просто… Хорошие дела в конечном счёте приводят тебя к хорошим результатам… — её голос ослаб, но в нём теплилась мольба, а слёзы смешались с потом на щеках. — Что мне делать? Болит так, что голова кружится… и холодно стало, как в пустыне ночью, будто песок замёрз.
— Всё, что я прошу, — это оставаться в сознании. Просто говори со мной. Вот… вот в такой момент не посещают мысли о женитьбе? Выглядишь как я после отравления.
— Ха, знаешь, такие мысли и правда лезут! — она слабо улыбнулась, её голос дрожал, как листья на ветру. — В голове кавардак… про то, как много не успела, не попробовала… Ох, чёрт, ногу-то не чувствую, а теперь… Ааа, больно, как будто кто-то раскалённым клинком режет!
— Терпи, держись, — сказал я, направляя духовную энергию в рану, усиливая её искрами электро, чувствуя, как ткани срастаются. — Расскажи про детство. Как у вас наёмники живут? Кто тебя учил махать мечом?
— Детство? Ох… — она выдохнула, пытаясь сосредоточиться, её грудь вздымалась неровно. — Росла среди наёмников, знаешь? С малых лет с деревянными мечами бегала, все вокруг — либо наёмники, либо мечтали ими стать. Даже ели из мисок, которые сами выстругали из старых досок у костра, под звёздами пустыни. В таком окружении кем ещё быть? Отец мой, Кусайла, был наёмником никудышным, любил выпендриться перед всеми — танцевал с мечом, как дурак, а потом падал. Но он вытащил меня из пустыни, когда я чуть не сгорела под солнцем — упала в песок, думала, конец. Всё, что умел, мне передал, даже показал, как держать клинок, хотя сам больше махал руками, чем мечом. Учил меня драться с утра до ночи, пока я не начала его обыгрывать, смеялась над его падениями.
— Кусайла, значит? — перебил я, чувствуя, как духовная энергия сращивает кости, а электро помогает укрепить их, лёгкий треск раздавался в тишине. — А что он тебе ещё оставил, кроме жизни? Какой он был?
— Ну… смекалку, наверное, — она слабо хихикнула, её лицо сморщилось от боли. — И любовь к море. Он всегда говорил: «Дэхья, мора — это свобода!» Большую часть жизни в пустыне провела, так что, думаю, моё место там. Жизнь наёмника — не сахар. Работа — полбеды, а вот выбить плату — это искусство. Академия — золото, всегда платят вовремя, с ними как с родными, хотя людей гнилых там полно. Гильдия искателей тоже норм, но караванщики… кошмар! Постоянно нытьё: «Подожди пару дней, мору в оборот пустили». Однажды ждала неделю, пока они копили монеты из-под подушек, а я чуть не умерла с голоду!
— Любопытно, — сказал я, усиливая духовную энергию, добавляя искры электро для сосудов, которые плясали на её коже. — А какие задания самые сложные были? Расскажи подробнее.
— Ох, были дела… — она поморщилась, но продолжила, её голос набирал силу. — Однажды в руинах наткнулась на стаю песчаных гиен — думала, конец. Еле вырвалась, старый меч сломала, а рюкзак потеряла, ползла по песку, пока не нашла укрытие за камнем. А ещё караван от бандитов отбивала — три дня без сна, спала на ходу, ела сухари, которые крошились в руках. Но самое страшное — когда заказчик пропал, а плата осталась в его сундуке. Пришлось штурмовать его дом в Сумеру, влезла через окно, а там тигры! Огромные, с оскаленными зубами, чуть ногу не отгрызли, но мору забрала — три мешка монет! Большинство наёмников грезят славой и богатством, лезут в самые жуткие задания. Кому-то везёт — становятся легендами, а другие в песках гниют. Я проще хочу — чтобы близкие в безопасности жили. И мору, конечно, люблю, ха-ха! Помню, как-то раз заработала целую гору, а потом потратила всё на пир для отряда — ели до утра, пели песни, пока горло не сорвалось!..
Её рассказ держал её в сознании, её голос, хриплый, но полный жизни, разливался по пространству руин, дрожащими нотками отражаясь от каменных стен, пока я, затаив дыхание, работал над её ногой, одновременно впитывая каждое её слово, словно оно добавляло мне сил.
Духовная энергия, тёплая и мягкая, струилась через мои пальцы, с лёгким гудением сшивая рваные лоскуты кожи, осторожно укрепляя кости и восстанавливая повреждённые сосуды, переплетая их в единое целое. Это было моё первое подобное испытание — я никогда не соединял отрезанные конечности, но инстинкт, закреплённый годами практики в лазарете, и наследие Макото, словно невидимый наставник, направляли меня, как руку опытного хирурга, уверенно ведущую скальпель.
Кровь постепенно остановилась, её поток замедлился до редких капель, кожа начала срастаться, сливаясь в гладкую поверхность, а на бледной плоти проступил лёгкий румянец, возвращая ей признаки жизни. Я провёл рукой по её ноге, ощущая тепло и бархатистую гладкость свежесросшейся кожи, пальцы скользнули вдоль шва, проверяя его прочность. Затем, с нарастающим волнением, надавил на кости, ощущая их устойчивость, и коснулся кожи, проверяя температуру — она была тёплой, почти нормальной. Кажется, всё получилось…
Но в этот момент силы оставили меня.
Мир закружился, перед глазами заплясали круги, смешиваясь с чёрными пятнами, словно тени, прячущиеся в глубинах пещеры, и я рухнул рядом с Дэхьей, которая, измученная болью, погрузилась в мирный сон, её дыхание стало ровным, а лицо смягчилось.
— Ну уж нет…
Однако я не позволил себе окончательно отключиться.
Эти внезапные потери сознания, оставляющие меня беззащитным посреди хаоса, на милость случая и врагов, уже порядком измучили меня, вызывая глухое раздражение. Сейчас, среди руин, рядом с Дэхьей, лежащей в луже собственной крови, я просто не мог себе этого позволить — она была не в лучшем состоянии, и её нужно было перенести в безопасное место. Это мой долг, как целителя!
Собрав последние крупицы сил, ощущая лишь слабые отголоски электро, трепещущие на кончиках пальцев, я упёр кулаки в холодную, влажную землю, покрытую мхом, и медленно, с усилием, поднялся. Перед глазами всё плыло, как будто я смотрел сквозь мутную воду, но я решительно отбросил эти ощущения, заставляя своё тело двигаться, словно бездушного автоматона, подчиняющегося только воле.
Осторожно, с дрожащими руками, я взял Дэхью на руки, её тело было лёгким, но в то же время тяжёлым от усталости и ран, и понёс её в соседнее здание. Проходя через пролом в обрушенной стене, я чувствовал, как острые края камня цепляют остатки моего плаща, но не обращал внимания. Внутри помещение оказалось заросшим густой травой и мягким мхом, пробивающимся сквозь трещины в полу, а слабый свет, проникающий сквозь дыры в потолке, отбрасывал золотистые блики на зелень — это место дышало жизнью, несмотря на разрушения.
Я опустился на самое травянистое место у стены, бережно усадив Дэхью на колени, держа её так, чтобы не повредить только что сросшуюся ногу, и каждое движение было пропитано осторожностью, несмотря на моё изнеможение. Осознание, что Нахида и Макото, возможно, смогут вскоре повторить свой недавний трюк с восстановлением, как они сделали это для меня, придавало мне надежду. Перед тем как окончательно поддаться усталости, я крепко обнял Дэхью, прижимая её к груди…
* * *
Я очнулся от лёгкого покалывания в теле, ощущая, как силы медленно возвращаются после отдыха. В воздухе витал тёплый, дымный аромат костра, смешанный с лёгкой сладостью горелых трав и едва уловимым привкусом спелых фруктов, пробуждая голод и заставляя желудок тихо заурчать.
Открыв глаза, я обнаружил, что некогда заброшенный и наполовину разрушенный дом преобразился: серые, потрескавшиеся стены теперь оплетены густыми лианами с мелкими изумрудными листьями, а из-под каменных плит пробивается мягкий, пушистый мох, отливающий серебром в тусклом свете. В центре комнаты горел небольшой костёр, его оранжевые языки плясали над сложенными камнями, отбрасывая тёплые блики на заросшие стены и наполняя пространство мягким треском дров.
Рядом стояли две грубо обожжённые глиняные миски, из которых поднимался аппетитный аромат жареных овощей, а рядом с ними тонкий керамический кувшин источал свежий, терпкий запах фруктового сока. Однако рядом не было Дэхьи, и первое, что пронзило меня, — острая тревога, сжавшая грудь холодной хваткой. Но, оглядевшись и сопоставив все факты, я быстро успокоился, расслабив напряжённые плечи, и мысленно порадовался, что всё в итоге обернулось благополучно, хоть и с трудом.
Подняв руки, я посмотрел на ладони — они были покрыты запёкшейся кровью, местами потемневшей до почти чёрного оттенка, с коркой, потрескавшейся на сгибах, и шершавой текстурой, напоминающей высохшую глину. Смешанные чувства захлестнули меня: с одной стороны, гордая радость от того, что я снова совершил невозможное, вытащив Дэхью из лап смерти, с другой — тяжёлое осознание, что мой дар, пусть и чудодейственный, остаётся лишь врожденным талантом, а не выстраданной силой. Опыт в таких делах у меня был минимален, понимания процесса не хватало, а инструментов и вовсе не было под рукой. Я — целитель, максимум фельдшер, но не врач.
В голове закружились тревожные вопросы: а что, если не всё срослось как надо? Что, если появятся побочные эффекты — воспаление или онемение? А вдруг исцеление ещё не завершено, и рана может открыться снова? Слишком много «если», чтобы чувствовать себя уверенно.
И, как назло, в памяти всплыла стычка с врачом в Порт-Ормосе, его насмешливый голос, резкий и уверенный:
— «Много ума не нужно, чтобы касанием людей лечить!»
Теперь я был вынужден признать его правоту. Опыт прошлого спасал меня даже сейчас, но его явно не хватало для таких сложных случаев. А если бы нога была не отрезана, а раздроблена в кашу из костей и плоти? Или, не дай бог, рана оказалась в брюшной полости, где внутренности истекают кровью? Просто сжать и прижать руками уже не сработает. И я бы снова оказался беспомощным, как тогда с Максымом, чьи рваные внутренности, разорванные осколками пули, медленно угасали у меня на руках в лазарете, несмотря на мои отчаянные попытки…
— Ты слишком себя накручиваешь, — раздался в голове тихий, уставший голос Макото.
— Да ну? — хмыкнул я мысленно, не сдержав лёгкой иронии. — Я накручиваю себя ровно настолько, насколько считаю нужным, Макото. На этот раз повезло — лезвие этого автоматона было острым, и задело только ногу. Я выкрутился. А если бы эта железная тварь полоснула выше? Я бы только стоял, прижимал ладони и смотрел, как Дэхья умирает в муках. Разве это не правда? Разве я не прав?
— Ладно, признаю, ты прав в этом, — вздохнула она, голос её дрогнул от усталости. — Но без материалов и инструментов твои шансы были бы ещё ниже…
— В мире магии, с божественным даром и осколком души богини, можно ведь научиться создавать что-то из ничего! — перебил я, чувствуя, как энтузиазм пробивается сквозь усталость. — Базовый минимум — скальпель, повязки, хотя бы что-то. Уверен, этому можно обучиться, и я обязан освоить такие навыки, чтобы не полагаться только на удачу.
— Понимаю твои опасения, и я постараюсь помочь, — ответила она мягче. — Создание из ничего — это сложный вопрос, надо подумать. Но у меня уже есть идеи, как защитить вещи, чтобы их у тебя больше не забирали и не крали. Расскажу позже. А сейчас, пожалуйста, расслабься. За день ты совершил чудеса, так что дай себе передышку. Нахида следит за тобой и Дэхьей, делает всё, что может. Не беспокойся.
— Ладно… А что с Мэй? Есть хоть какие-то вести?
— Ничего не знаю, — призналась она с сожалением. — У меня едва хватает сил говорить, не то что собирать новости. Сейчас я ухожу спать, а ты подожди Дэхью и тоже отдохни.
Голос Макото затих, оставив меня в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием костра.
Спать хотелось неимоверно, веки налились тяжестью, но желание утолить жажду и закинуть что-то в рот пересилило. С трудом, опираясь на шершавую стену, я поднялся, чувствуя, как дрожат ноги, и шагнул к костру. Увидел, что лежанка у стены разрослась, украсившись белыми цветами с тонкими лепестками, похожими на те, что плавали в подземных водах, — явный знак участия Дендро Архонта.
Усевшись на мягкий мшистый пол у огня, я схватил свежий неизвестный фрукт, его тёмно-красная кожура блестела от росы, и откусил. Мягкая, сладкая мякоть с лёгкой кислинкой взбодрила и освежила, возвращая ощущение жизни, а сок стекал по подбородку, оставляя влажные следы.
— Алекс! Ну наконец-то проснулся! — раздался звонкий, полный радости голос Дэхьи, полный жизни и лёгкой насмешки.
Она появилась в проёме разрушенной стены, держа в одной руке охапку веток с серой корой, а в другой — старую, потемневшую от времени вазу с потрескавшимися краями. Выглядела она прекрасно: стояла уверенно, опираясь на обе ноги, её шатеновые волосы с медным отливом развевались на лёгком сквозняке, а улыбка сияла искренне и ярко, освещая её загорелое лицо с лёгкими следами пыли.
— Дэхья! — улыбнулся я в ответ, чувствуя, как напряжение спадает. — Хорошо выглядишь.
— Ага, есть кому спасибо сказать! — весело отозвалась она, подмигнув, и подошла к костру. Сбросив ветки в аккуратную кучу рядом с огнём, она поставила вазу на плоский камень и присела рядом, её движения были лёгкими, но с заметной осторожностью. — Я уж думала, всё, прощайтесь со мной, мысленно попрощалась со всеми! Думала, твой приход — просто галлюцинация от потери крови. А оказалось, мой скромный целитель, которого какие-то гады хотели прикончить, вытащил меня из лап смерти и ногу заодно!
Дэхья подняла исцелённую ногу и провела ладонью по бедру, показывая загорелую, гладкую кожу. Лишь тонкая, едва заметная линия, светлее остальной кожи, напоминала о чудовищной ране, теперь почти неразличимая на фоне её загара.
— Смотри, ничего не болит, ничего не беспокоит! Чувствую себя, как после хорошего отпуска, а не после того кошмара. Ты точно волшебник, а не целитель!
— Это радует, а то я тут уже начал паниковать, — признался я, потирая шею и усмехнувшись. — Условия были никакие — грязь, холод, да я сам еле на ногах стоял. Боялся, что что-то пойдёт не так.
— Да брось, не накручивай себя! — махнула она рукой, мягко хлопнув меня по плечу. — Если что-то почувствую, сразу тебе скажу, обещаю! Лучше расскажи, как ты сам? Тебе досталось не меньше, а то и больше, чем мне, да и проспал ты почти целый день. Хорошо, что Малая Властительница нас подстраховывает!
— Да, немного перегорел, но ничего страшного, — отмахнулся я, пожав плечами. — Отдохнём ещё денёк-другой, и я буду как новенький — не первый раз через такое дерьмо на ровном месте прохожу. А ты, судя по всему, тоже не новичок в таких переделках, да?
— Ха, да жизнь наёмника — это сплошная дорога ужасов! — рассмеялась она, её глаза блеснули хитринкой. — Идёшь вперёд, зная, что за углом может ждать стрела в лоб или когтистый зверь. У меня было всякое — падения, погони, но эта ситуация была прямо на грани… Эх… Думала, конец мне в этих сумерских пещерах, и только бесславная смерть в виду. А тут — сюрприз! — ошиблась, и слава богам! — она подмигнула, её улыбка стала ещё шире.
Я кивнул, чувствуя, как напряжение окончательно уходит, и рассмеялся вместе с ней.
— Рад помочь. Но мне хотелось бы узнать, а что с Мэй? Ты её видела после всего этого хаоса?
— Ох, нет, — вздохнула она, её лицо стало серьёзнее. — Последний раз мелькнула на корабле, когда она кинулась на ту механическую тварь во вспышке электро! А потом — обрушение, вода, падения по скалам. Добралась сюда, но этот мек тоже и, видимо, решил поиграть со мной, выжидая, как кошка с мышью… Не знаю, жива ли малышка, но очень надеюсь, что она выкрутилась. А ты?
— Я тоже надеюсь, — вздохнул я, прикрыв глаза и представив её смелую фигуру. — Она не живой человек, а марионетка. Верю, что с ней всё в порядке.
— Мм, теперь понятней стало… Ну, давай тогда решим, что дальше? — оживилась она, склонив голову набок. — Я никуда ге тороплю, теперь я под твоим началом, так что ты главный! Но всё же интересно, какие у нас перспективы?
— Пока план простой — отдыхаем и не рыпаемся, — сказал я, потянувшись. — Накоплю сил, прослежу за тобой, вдруг что-то пойдёт не так с ногой. Потом двинемся на север к побережью, по изначальному маршруту. Нахида поведёт нас через пещеры, как привела меня к тебе. Выйдем наружу — там и решим. У Архонта ко мне была какая-то просьба, хочу её выслушать. Она нас из темницы вытащила и до сих пор помогает, так что стоит уважить.
— О, звучит разумно! — кивнула она, хлопнув в ладоши. — Тогда давай-ка поешь, я тут нажарила кое-чего вкусного, чтобы ты не только спал, но и поел как следует. А то после того вина у тебя явно пустота внутри, хех…
