ПроF левелинг! Глава 4
Снежные черви…
Что, черт возьми, я о них знаю?!
Паника ледяной волной начала заливать сознание, но я цеплялся за обрывки лекций из учебки, как утопающий за соломинку. Они стайные. Это главное. Если кто-то смотрел старый фильм «Дрожь земли» — вот они, один в один. Только хуже.
Размер — до четырех метров. Толщина — ну, с «калину» какую-нибудь. Челюсти раскрываются на четыре сегмента, усеянные крючковатыми щетинками, которые впиваются в плоть, как гарпуны. Атакуют из-под земли, выпрыгивая под углом. Жертву утаскивают одним рывком. Смерть для гражданских почти всегда мгновенная.
И самое паршивое — это D, а порой и C-ранг. Это, мать вашу, не гоблины и кобольды — это и по размеру и опасности настоящая угроза для меня. А мой «сонар» не умеет точно определять местоположение таких жирных тварей, только направление движения и плотность… Остальное лишь по прикидкам. И если в этой стае есть хоть один, кто умеет гасить свое поле, — он для меня сейчас просто невидим.
Я хотел крикнуть Тимуру, предупредить, что мы в полном дерьме, что это, скорее всего, звезде…
Но он опередил меня.
— Снежные черви! — рявкнул он, и его голос прорезал общий хаос. — Не стоять на месте! Всем двигаться!
Он уже был в бою. Клинок в руке, доспех застегнут, он крутился на месте, сканируя взглядом заснеженную равнину.
— Антон! — крикнул он тому, кто уже проложил земляной вал. — Нам нужен твердый пол! Еще! Уплотняй снег под гражданскими, под отрядом, тащи глину из-под земли — делай что хочешь!
Парень в тяжелой броне, Антон, молча кивнул и уперся руками в землю. Мана вспыхнула под его ладонями, и по наспех созданному мосту пошла дрожь. Снег под ногами бегущих людей начал оседать, уплотняться, превращаясь в твердую, грязную корку, из которой поднимался пар.
Люди бежали. Спотыкались, кричали, тащили на себе детей, многие были парализованы ужасом. Их прикрывали охотники, выстроившиеся по бокам живой колонны. Кто-то держал огненный барьер, кто-то укреплял землю под ногами бегущих временными силовыми щитами. Но время играло против нас.
Я почувствовал резкий всплеск маны справа. Плотный, агрессивный, как сжатая пружина.
Атака.
— Правый фланг! Угроза! — закричал я, поворачиваясь.
Пожилой мужчина в пуховике, бежавший по уплотненному валу, обернулся на мой крик, но не успел ничего понять.
— ЛОЖИСЬ! — заорал я во всю мощь легких.
Он только начал пригибаться, и в этот момент из-под снега прямо под ним вырвался он.
Все произошло за долю секунды. Земля вздыбилась, и огромная пасть с кольцами хитиновых зубов, похожая на раскрытую мясорубку, вспорола уплотненный грунт. Червь выпрыгнул из-под земли и схватил мужчину поперек тела.
Тот не успел даже вскрикнуть.
Его просто разорвало на части. Часть тела исчезло в пасти, вторая, как мешок отлетела в сторону, и на свежую грязную землю хлынула кровь. Тварь тут же изогнулась дугой и, как акула, нырнула обратно под снег, оставив после себя лишь рваную дыру.
На секунду воцарилась гнетущая тишина, полная абсолютного ужаса.
Я стоял, сжимая в руке бесполезный кинжал, и пытался переварить увиденное. Меня прошиб холодный пот. Я не смог точно предсказать место удара. Не хватило чувствительности. Это мог быть любой из нас.
Но мозг, натренированный на выживание, уже работал. Снежные черви живут в рыхлом снегу, потому что могут «плыть» в нем. Твердая, уплотненная почва для них — препятствие. Значит… да что значит!? Антон уже пытался уплотнить снег под ногами — не сработало. Надо как-то выманивать…
И вновь более опытный, высокоранговый охотник нашел решение быстрее, чем я успел сглотнуть ком в горле.
— Сонар! — рявкнул Тимур. — Ты — мои глаза. Определяй, откуда полезут твари. Я — приманка. Как только выскочат — наваливаемся всей толпой. По ощущениям, их тут одна стая. Пять, шесть тварей, не больше.
— А как ты их приманишь?! — вырвалось у меня.
Он отмахнулся, не оборачиваясь, уже делая шаг в сторону снежной целины.
— Вопросы потом, блять! Сканируй!
Я заставил себя сделать глубокий вдох, активируя свой дар. Все-таки чувствовать движение энергии в состоянии активного дара я мог лучше и качественнее, чем просто фоном, но хватало меня минут на пятнадцать. Надеюсь, справимся быстрее.
В груди разлилась знакомая дрожь, будто мурашки пробежали по внутренним органам — пошел резонанс с манополем. Мир перед глазами не засветился, как у некоторых магов, но стал зернистым, пульсирующим. В этой серой ряби я видел провалы и всплески — темные, шевелящиеся сгустки под толщей снега.
Тимур уже действовал.
Он отошел от группы шагов на двадцать, встав на границе между уплотненной глиной и нетронутым снегом. И начал издавать низкий, ритмичный гул, вибрируя клинком, постукивая им о ножны. И что-то в этом гуле было такое… Что и меня самого заставило повернуться в сторону Охотника и почти завороженно на него посмотреть. А значит, это был не просто шум, это был один из навыков — Агр. Прямое давление на волю существа, заставляющее его видеть лишь одну цель. Да тут половина гражданских, черт возьми, почувствовали, как что-то внутри тянет нас к Штилю, словно он — единственный теплый очаг в этой ледяной пустыне.
Остальные охотники уже заняли позиции, образовав широкий эллипс вокруг потока гражданских, бегущих к порталу.
Слева залегли два арбалетчика — один с ледяными болтами, другой с электрическими.
Справа кто-то с кинетическим щитом уже вбивал в землю колья-детонаторы — ловушки, которые должны были оглушить или подбросить в воздух червя, если тот полезет слишком близко.
Позади, у самых Врат, двое стелсеров, закутанных в маскировочные плащи, слились с тенями, прикрывая отход последних гражданских. В их руках поблескивали короткие изогнутые клинки.
Моя задача была проста. Уф-ф.
Я закрыл глаза и стал живым радаром. Дыхание, пульс, мерцание маны — все слилось в единый поток информации. Есть!
— На девять часов, двадцать метров! — прохрипел я, указывая рукой. — Движется, но медленно. Не атакует.
— На три часа — всплеск! Мощный! Рвется вверх!
В ту же секунду снег взлетел фонтаном. Из-под земли с визгом, похожим на скрежет металла, вылетел первый червь — толстый белый снаряд, покрытый хитиновыми кольцами. Его пасть раскрылась на лету, обнажая спираль из сотен зубов.
Тимур, не оборачиваясь, сделал шаг в сторону, пропуская летящую тушу мимо себя. И в тот момент, когда червь пролетал мимо, он нанес короткий, режущий удар клинком с молнией, вспарывая твари бок.
Тут же навалились остальные. Арбалетчик слева всадил в него ледяной болт, замедляя движение. Парень с кинетическим щитом ударил с разбегу, сбивая траекторию. Червь взвыл, забился в конвульсиях и рухнул на землю, где его добили точным ударом в голову. Труп червя, как и вообще тела всех монстров из врат, мигом исчез, растворившись на снегу грязным пеплом. Но после себя, краем глаза увидел, червь оставил какой-то лут…
— Отлично, Сонар, продолжай! — крикнул кто-то.
— Под Тимуром — чисто! Но за ним, левее, на подходе еще один! Под мостом, у гражданских!
— Антон, держи сектор! — отдал команду Тимур.
Тот самый парень с земляными навыками, который и создал этот мост, рванулся вперед. Он ударил кулаком по земле, и прямо перед тем местом, где должен был выскочить червь, глиняная поверхность вздыбилась, превращаясь в каменный шип. Тварь с разгона напоролась на него, и в ту же секунду второй арбалетчик пронзил ее голову электрическим болтом.
Гражданские кричали, но бежали. Больше половины уже скрылось в фиолетовом мареве портала.
Я продолжал сканировать, чувствуя, как адреналин выжигает силы. Но вот он — следующий удар. Двойной. Два сгустка маны, движущиеся синхронно.
— ДВА СРАЗУ! НА ЧЕТЫРЕ И ДЕСЯТЬ ЧАСОВ! ДИСТАНЦИЯ ПЯТНАДЦАТЬ МЕТРОВ! АТАКУЮТ ОДНОВРЕМЕННО!
Снова земля содрогнулась.
Тимур развернулся к правому червю и, что самое поразительное, — подставился. Он издал звериный рык, и тварь, игнорируя всех остальных, бросилась на него. Но ее уже ждали. Другой хотник активировал ловушку, и из-под снега вырвались энергетические щупальца, оплетая червя в полете и швыряя его на землю, где его уже добивали.
А левый… левый прорвался. Он выскочил прямо за спиной одного из сражающихся, но тут же из тени вырос стелсер. Я даже не понял, как он там оказался. Он бесшумно вскочил на спину твари, вонзил оба клинка в сочленение хитиновых пластин у головы и провернул. Червь затих, рухнув замертво.
Я с головой ушел в сканирование, чувствуя, как мановые потоки под землей натягиваются, словно струны. Но сквозь грохот боя, крики команд и лязг металла в моем сознании все громче звучала одна оглушительная мысль:
«Ептваю мать, ВАУ».
Я оказался среди настоящих профессионалов.
Тимур, идущий напролом, как ожившая стальная воля. Арбалетчик, который перезаряжался с такой скоростью, что его выстрелы сливались в одну непрерывную линию смерти. Стелсер, который был здесь — и вот его уже нет, а в следующую секунду он возникает из тени на спине у монстра.
Это была не хаотичная бойня, которую нам навязала ситуация и сам мир. В каике-то считанные минуты после, казалось бы, провала все это превратилось в операцию. Четкий, отлаженный механизм, где каждый был незаменимой шестеренкой и доверял остальным свою жизнь.
Меня одновременно и трясло от страха, и накрывало пьянящей волной гордости. Я — часть этого. Я нужен.
…А в следующую секунду я проклял себя за эту мысль.
Потому что, пока я, разинув рот, восхищался чужим мастерством, я пропустил маленького ублюдка. Мана-сигнатура была слабой, прерывистой, как эхо от уже убитой твари. Я списал ее на фоновый шум.
А он, мелкий отпрыск червей, шел прямо на меня.
Прежде чем я успел что-то понять, снег под ногами взорвался.
Я не успел даже вскрикнуть. Тварь выпрыгнула из-под земли, как реактивная, и ее челюсти сомкнулись на моей левой ноге, чуть ниже колена.
БОЛЬ.
Резкая, жгучая, словно в ногу одновременно вогнали сотню раскаленных игл. Но ногу я чувствовал, а значит — червячку не хватило сил ее оторвать. Я рухнул, вцепившись пальцами в уплотненную глину моста, но червь, хоть и небольшой, был силен. Он дернул, и меня потащило вниз, под снег.
Краем глаза я успел заметить вспышку — арбалетчик среагировал. Болт вонзился твари в бок. Она взвизгнула, но хватку не ослабила.
Меня втянуло в темноту.
Узкий, холодный тоннель, засасывающий снег со всех сторон. Я кричал, барахтался, пытался ударить его правой ногой, но это было все равно что бить по бетонной стене.
Куда он меня тащит?!
С последним остатком сил я задействовал свой «сонар». Точки охотников наверху отдалялись. Червей больше не было. Только я и эта тварь.
И тут же, как это всегда бывает после долгого использования дара, меня накрыла волна истощения. Словно из меня выдернули стержень, оставив лишь пустую, трясущуюся оболочку. Зрение поплыло, звуки боя стихли.
Собрав последние силы, я вытащил из ножен свой кинжал. Я нащупал на голове червя «глазной шов» — уязвимое место, где проходил нервный узел, — и с отчаянием вонзил туда лезвие.
Тварь завизжала. И рванулась… вверх.
Видимо, боль и рана от стрелы заставили ее попытаться сбросить меня. Начался хаотичный, дерганый подъем. Я продолжал тыкать кинжалом, пинать, рвать ее плоть, как мог.
Тоннель начал светлеть. Я чувствовал на лице холодный ветер. Еще пара метров, может, три…
И тут он остановился.
Нет… не вздумай…
Червь разжал челюсти. Просто выплюнул мою ногу, как пережеванную кость, и пополз в сторону, исчезая в темноте.
Я остался один. Внутри подземного тоннеля, с разорванной в клочья ногой, с одним ножом в руке и с сознанием, готовым отключиться от истощения.
Последняя мысль, промелькнувшая в голове, была до смешного глупой:
«Ха… Не дорос, малыш. Не по зубам тебе охотник».
И я отключился.
* * *
Последний червь вырвался из-под обломков вагона. Огромный, покрытый шрамами, с ошметками плоти на хитиновых челюстях. Видимо, тот самый, что атаковал первым — раненый, загнанный, и от этого лишь более яростный. Он рванулся на группу, замыкавшую периметр, поднимая вихрь из снега и ледяной крошки.
— Один! Добить! — рявкнул Тимур, опуская свой массивный силовой щит и втыкая его в землю, как якорь.
Два арбалетчика, работавшие как единый механизм, тут же открыли огонь. Три болта, один за другим, вонзились в уязвимые места твари. Червь взвыл, забился в конвульсиях, и в этот момент Сенга — здоровяк с двуручным топором — бросился вперед. С ревом он обрушил на монстра всю свою мощь. Раздался тошнотворный хруст, и тварь рухнула, все еще пытаясь закопаться в снег. Второй удар топора окончательно пригвоздил ее к земле.
Тишина, наступившая после этого, давила сильнее, чем грохот боя.
— Чисто, — выдохнул один из арбалетчиков, убирая оружие за спину. Он посмотрел на Тимура и виновато качнул головой. — Мелкого утащили. Я не успел…
— Он один там, — глухо произнес кто-то из прикрытия. — F-ранг. Под землей…
Слова повисли в морозном воздухе. Никто не двинулся. У кого-то сжались кулаки. Кто-то отвернулся, не в силах смотреть на рваную дыру в снегу, которую уже начало запорашивать ветром.
— Пацан, — пробормотал Сенга, вытирая с топора слизь. — Но не дрогнул. Работал до последнего.
Тимур застыл, его лицо на секунду стало непроницаемой маской. Казалось, он борется с чем-то внутри себя. Затем он выдохнул и произнес ровным, почти безжизненным голосом:
— Очень жаль. Если он погиб, то погиб как охотник. Я займусь его семьей. Передам все, что положено.
Он сделал паузу.
— Он свою работу сделал. Мы должны сделать свою.
Молчание прервал треск рации.
— Штиль, это Вега. Докладываю. — Голос был женский, четкий. — Потери: один охотник пропал, двое ранены, жить будут. Гражданские: двое погибли, трое травмированы в давке, один пропал — предположительно, утащен в самом начале. В строю восемь охотников. Остальные эвакуированы.
Они вышли из Врат.
Позади остался истерзанный снег, следы боя и рваная дыра в земле, где исчез Сонар. Перед ними был уже реальный мир — ночная равнина, залитая резким светом прожекторов, вой сирен и жужжание дронов над головой. Воздух был тяжелым от запаха дизеля и гари, но он был живым. Спокойным.
Тимур стоял впереди, покрытый подтаявшим снегом и кровью. Его лицо было мрачным, как застывшая маска, но взгляд — ясным и сфокусированным. Он на секунду прикрыл глаза, словно отгораживаясь от хаоса вокруг. После резко вскинул голову, и его голос обрел командирскую сталь, обращаясь уже ко всем:
— Здесь нам больше нечего делать. Уходим. Все.
За границей портала их встретил организованный хаос. Толпа спасенных гражданских — кто-то стоял, оцепенев, кто-то сидел прямо в снегу, укутывая плачущих детей. Медики раздавали термоодеяла. В стороне уже разгорались костры полевого лагеря. Десятки глаз, полных страха и надежды, устремились на него.
Тимур шагнул вперед, его голос резал холодный воздух, не оставляя места для паники. Обратился к Охотникам:
— Вега, Сенга, Гром — к границе Врат. До подхода основной группы никого не пускать. Самим — ни шагу в него.
— Связь с Центром есть?
— Только вышли на канал, — отозвался техник из МЧС, возившийся с аппаратурой.
— Хорошо. Передайте: врата нестабильны, угроза сохраняется. Потери: трое гражданских, один охотник пропал без вести. Действуем по протоколу, ждем подкрепление. — Он обернулся к своим бойцам. — Я лично займусь передачей логов боя. Остальные — немедленный медосмотр и техобслуживание снаряжения. Арбалетчики, проверить остаток боекомплекта. Щитовики, доложить о повреждениях. Рапорты мне на планшет через пятнадцать минут.
Тимур сделал несколько шагов к толпе гражданских.
— Послушайте меня, — его голос стал твердым, но не грубым. — Меня зовут Тимур, я старший этого отряда. Мы вас вытащили. Вы в безопасности. Сейчас с вами будут работать медики. Сначала дети и раненые. Затем — в автобусы для эвакуации. Пойдете по спискам, без паники. Вещи, оставшиеся в поезде, — забудьте. Врата активны, поэтому возвращаться нельзя.
Он обвел взглядом усталые, бледные, но живые лица.
— Вы сделали все, что могли. Остальное — наша работа.
Он повернулся к ближайшему охотнику и коротко бросил:
— Смены по два часа. Связь с Центром каждые пять минут.
Затем добавил почти неслышно, глядя в сторону фиолетового разлома:
— Все. Работаем.