Быть учителем для Момонги казалось самым странным занятием из всех возможным. Чему он вообще мог научить, если не закончил даже школу?! Более того, он не так много понимал в школе, в которой он оказался в данный момент! Делать его учителем было самой глупой идеей, которую только можно было себе представить!
Спустя мгновение подавление эмоций опустошило разум Момонги от паники и позволило прийти ему к логичному выводу, что именно поэтому это и произошло.
В глазах обитателей Назарика Момонга был светочем, способным на любое чудо — гений с миллионом планов, и в каждый конкретный момент времени действия всех людей, планет вокруг него и даже порывы ветра обязательно было упомянуты и указаны в каком-нибудь из планов. Быть учителем? Для него это должно было быть настолько легко, что предположить, что он не мог этого сделать было бы просто кощунственно!
Проблема в том. что он действительно не мог этого сделать.То есть, может быть, он смог бы передать какие-то запомнившиеся ему из прошлого факты от Табулы о различных религиях и советы Пуннито Мое относительно ПК, но на этом его достижения действительно заканчивались — при всем своем желании он не сможет растянуть этот урок больше, чем на пару часов. И только это!
Математика? Химия? Физика? Момонга был вполне уверен, что в этих предметах он разбирался меньше, чем любой пришедший на его урок ученик!
Но что ему нужно было делать — просто отказаться от уроков?
Возможно действительно обитатели Назарика были невероятно лояльны ему и подобные его действия не спровоцируют никакого бунта или волнений, но даже так он нарушит “собственный” план, который уже “разгадали” Альбедо и Демиург — разве нет? Иначе бы они ведь не попросили бы его участвовать в этом и не отнеслись ко всему произошедшему как к чему-то, что сам Момонга должен был сделать. То есть отказаться просто так Момонга от этого не мог, если только он не хотел показать либо свою некомпетентность, либо случайно нарушить планы обитателей Назарика.
А потому, повесив голову в печали, Момонга ответил Альбедо,— “Да, Альбедо, именно так. Ты верно разгадала мой план.”
Спустя мгновение он получил в ответ от Альбедо миллион уверений в том, что она только следовала согласно планам самого Момонги, что она была ему бесконечно верна и что она клянется и в дальнейшем работать во благо Лорда Момонги и для того, чтобы получить свою награду, но Момонга ее уже не слушал, вместо этого выбравшись из пучины отчаяния — в которую он все равно не мог толком погрузиться из-за своего подавления эмоций — и погрузившись в раздумья.
Значит, почему-то ему требовалось стать учителем.
“Альбедо”,— наконец-то прервал он бесконечный поток похвалы, который до сих пор умудрился ни разу не повториться — “Учителем чего именно… То есть, как ты думаешь, какая именно часть знаний необходима в данный момент людям, чтобы я… Передал им ее?”
Альбедо, задумавшись на секунду, мгновенно ответила, перейдя из покрывания похвалами в рабочий режим,— “Лорд Момонга, на данный момент, как мне кажется, наиболее важным является передать ученикам информацию о настоящем положении дел в этом мире, после чего провести тренировку относительно магических способностей, исследовать их на врожденные таланты, а затем определить, подходят ли они для дальнейшего обучения. Я сказала все верно, Лорд Момонга?!”
Момонге хотелось закатить глаза к верху и сказать Альбедо, что наверное она сказала все верно — в любом случае сам Момонга об этом имел куда меньше представления, чем Альбедо — однако вместо этого он вновь скользнул в начавшую становиться привычной ему маску гениального босса,— “Да, Альбедо, именно так. Ты все сказала верно.”
По крайней мере рассказ о положении в этом мире и проверка магических способностей была Момонге более привычна, чем химия и физика — Момонга мог рассказать что-то по этой теме, однако даже так его обучение было бы достаточно посредственным. В конце концов он сам до сих пор слишком немало знал об окружающем его мире — он, конечно же, читал отчеты Демиурга, но достаточно быстро перестал ориентироваться во всевозможных богах и монстрах, да и относительно магического обучения он не мог обучить никого и ничему. Вся его магия досталась ему в наследство из Иггдрасиля, где она была представлена различными способностями, вбитыми в код игры — так что и в этом мире вся его магия была инстинктивной. Иными словами — ему требовался помощник для его обучения. Но кто мог подойти на эту роль? Маг, имеющий представление об обучении и паранормальных фракциях этого мира?
Момонга задумался на мгновение, прежде чем в его голову пришла гениальная идея и тот мгновенно расплылся в улыбке, что не могла увидеть Альбедо,— “Альбедо? У тебя ведь до сих пор сохранились контакты Директора Куо?”
* * *
Йохан, сидя в своем небольшом частном доме, перекладывал отчеты и документы в различные стопки, сортируя то, что уже было бесполезно в его текущих жизненных условиях, а что еще могло пригодится.
С момента гибели Зеотикуса Гремори и отбытия демонов из Куо прошло уже достаточно много времени — как сообщили самому Йохану, уже прошли похорону Зеотикуса… На которые самого Йохана не пригласили.
Вообще-то это было даже немного обидно самому Йохану — он прослужил в качестве мага-контрактора Зеотикуса почти шесть лет и не раз бывал в его доме, общался с Риас и знал через Зеотикуса немало его собственных знакомых, а по итогу его даже не позвали проститься с неплохим, в общем-то, человеком — или демоном — которого Йохан определенно не считал чужим для себя. Да, в первую очередь их общение ограничивалось рамками контракта и работы, но если на похороны Зеотикуса пришли главы других демонических родов, с которыми Зеотикус пересекался раз в год на каком-нибудь очередном собрании, то могли бы пригласить и Йохана!
С другой стороны он предал весь демонический род и, вероятно, обрек их на гибель, так что слишком сильно возмущаться на тему негостеприимства Зеотикус все же не собирался — да и, признаться честно, не слишком сильно ему это хотелось. Вдруг демоны почувствуют на нем печать Библейского?
О природе Сатору — то есть Момонги — то есть Библейского Бога — Йохан узнал не так давно, и после пересмотра своих жизненных приоритетов и доступной ему информации, не так сильно изменил свою жизненную позицию — разве что порадовался, что он, кажется, действительно правильно выбрал своего нового покровителя.
Конкретной информации о Библейском Боге вообще-то было совсем немного — Йохан получил отличное образования во времена бытия обычным магом, но существует конечное число вещей, которые можно сказать о том, кто должен быть всемогущим, всезнающим и всепрощающим. Один, Зевс или Ра — они были могущественны, но никто никогда не заявлял их всемогущими — поэтому их силы можно было оценить, описать и каталогизировать. Библейский Бог же не раскрывал пределы своих сил, а потому большая часть знаний Йохана о нем была скорее домыслами.
Он был невероятно силен, невероятно умен, мастером создания артефактов, обладал огромной святой силой и, судя по тому, что он не покидал пределов своих Небес — невероятно пассивен.
Информация о том, что все это время он был мертв, не перевернула мировосприятие Йохана — в конце концов для него самого это было скорее сторонней информацией, полученной в ходе его обучения, а не каким-то невероятным откровением, ставящим под сомнение всю его жизнь — однако убрала замечание о его пассивности. Все остальное? Осталось на месте, таким же размытым, как и всегда.
Нет, конечно же, пользуясь исключительно здравой логикой и известными заранее фактами, вроде того, что сила Богов зависела от числа их последователей и [Веры] можно было предположить, что Библейский Бог являлся одним из, если не самым сильным богом из всех вовсе, и то, что тот действительно был крайне умен и мастером артефакторики — что подтверждали [Священные Механизмы] из прошлого и принесенные Сатору чертежи неизвестной технологии, превосходящей все имеющиеся в современности принципы электроники на порядок в настоящем, но кроме этого? Йохан знал о Библейском Боге достаточно немало.
Какие у него планы? Какая роль была уготована Йохану? Что по итогу произойдет с демонами? Ответа не было.
После того, как он передал всю известную информацию о демонах последователям Момонги и распределил учеников по новым местам обучения, случайно “потеряв” имя Сатору среди бюрократических проволочек, и взял на официальное попечение семью Генширо — его словно бы “отложили” на будущее. Он спокойно проводил время в свое удовольствие, забытый сильными мира сего — демоны так и не обратились к нему, видимо, списав его окончательно за ненужностью — в конце концов без Зеотикуса он был теперь просто случайным лицом в демонической компании, да и не нужен он был больше, так как Риас и Сона вместе со своей [Свитой] явно надолго покинули мир людей, раз уж демоны забрали даже своих наблюдателей с этой территории, чем не преминул заняться Момонга и его подчиненные.
Спокойствие Йохана продлилось, впрочем, недолго — после общения с семьей Генширо и оставления им приличной суммы денег — все равно для Йохана суммы в миллионы значили не так уж много — его неожиданно выдернули для того, чтобы встретить главу всех йокаев Киото.
Эту встречу нельзя было назвать какой-то слишком важной или треплющей его нервы, но она дала ему хорошо понять о том, что неделя его перерыва закончилась — и Йохану пора было отрабатывать не только свой хлеб, но и, вполне вероятно, свою жизнь.
“Я хочу, чтобы ты помог мне в обучении” — слова Момонги в разуме Йохана заставили его замереть в раскладывании его документации. И не потому, что телепатическое общение было каким-то редким даром, которым не обладал более никто — этой магии было больше лет, чем всему формальному магическому сообществу — а от смысла сказанного ему.
“Кхм, хм…” — очень убежденно и осознанно выдал Йохан, поперхнувшись собственной слюной, прежде чем откашляться и заговорить еще раз — “Прошу прощения?!”
“Мне нужно приступить к обучению людей — научить их настоящему положению вещей в этом мире, проверить их на магические способности и обучить их тем — и ты поможешь мне в этом” — голос Момонги словно бы не оставлял никакого пространства для маневра самому Йохану — “Во время… Моего отсутствия этот мир изменился настолько, что мне требуется твоя помощь с некоторой информацией и обучением… Я полагаю, что в этом нет никакой проблемы?”
Йохан сглотнул непроизвольно, после чего ответил то, что он и должен был сделать — “Конечно же нет, Лорд Момонга, абсолютно точно нет!”
В конце концов Йохан не хуже многих понимал, что когда к нему обращались подобным тоном, то проблем у него не могло быть по определению, а если они и были — то они должны были исчезнуть до того, как Йохан их озвучит.
Хотя, какая-то проблема у Йохана все же была, что требовала своего озвучивания — “Лорд Момонга… А, кто именно будет входить в группу этого обучения?”
После этих слов неожиданно повисла тишина, настолько пронзительная, что Йохану показалось, будто он слышит звук, с которым пыль опускается на пол, прежде чем Лорд Момонга все же ответил — “Я думаю, что ты прекрасно можешь определить сам, кто нужен для этого обучения, не так ли?”
Эти слова сказали Йохану все, что только нужно было ему сказать — настало время проверить, достоин ли Йохан продолжения работы с ним и, вероятно, результаты его предыдущей работы — в прошлом к нему уже обращались для того, чтобы он составил список подходящих учеников и если бы Йохан не сделал это — то, вероятнее всего, на этом его сотрудничество бы и покровительство от Библейского Бога бы и закончилось. Вполне справедливо — если бы он был достаточно ленив и глуп для того, чтобы игнорировать прямые указания и просто полагаться на то, что никто не проверит его работу — он не был нужен ни Библейскому Богу, ни его планам — какими бы они ни были. На счастье самого Йохана, он тонко почувствовал момент после нападения целой фракции падших и ответного удара демонов, что он уже не находился в распоряжении Зеотикуса, который едва ли когда-то проверял результаты его работы, а в распоряжении новой силы, что определенно не планировала так просто прощать его ошибки.
“Так точно, Лорд Момонга” — а потому Зеотикус мгновенно ответил на вопрос — “Когда именно вы бы хотели приступить к их обучению?”
“Наверное…” — Лорд Момонга задумался на мгновение, прежде чем выдохнуть почти побежденно, что было слышно даже в разуме Йохана, что не придал этому значения — “Чем быстрее, тем лучше, не так ли? Так что давай займемся этим сегодня.”
“Конечно, Лорд Момонга. Я думаю, церковь подойдет для этого лучше всего?” — Йохан спросил полу-утвердительно, и получил ожидаемый ответ, после чего непроизвольно отсалютовал не видящему ему Лорду Момонге… Или видящему — кто знает, как далеко распространялось его [Всезнание] — “Все будет исполнено к шести часам вечера!”
Спустя мгновение легкое тянущее чувство в разуме Йохана пропало, сообщая ему о том, что разговор был окончен — и Йохан обмяк на своем кресле, выдохнув, после чего потянулся к своему лбу и стер несколько выступивших непроизвольно капель пота.
Общение с подобными могущественными силами ему явно давалось не так легко, как он бы этого хотел — даже Ясака была сравнительно не столь страшным для него противником. Нет, конечно же, он и думать не мог о том, чтобы всерьез сражаться с ней, но по крайней мере в случае самого худшего исхода он бы не умер мгновенно. Боги, и тем более Библейский? Совсем другой разговор.
На счастье самого Йохана, он все же успел подготовиться к подобному варианту. На его же печаль ему предстояло провести ближайшее время совсем рядом с Лордом Момонгой, но по крайней мере он был к этому готов.
А потому, отложив стопки собственных документов, он потянулся рукой к выдвижному ящику и вытащил из него пачку различных досье, отложенных в прошлом — список бывших — и, вероятно, будущих учеников академии Куо.
В связи с обучением Риас и Соны в этой академии все ученики проходили очень строгий процесс отбора — а потому никто из них сам по себе не был неблагонадежным элементом, а вот число интересных личностей с потенциалом в мире паранормального в той был высок — в конце концов благородные рода были совсем не против того, чтобы их наследницы нашли себе друзей, которых впоследствии можно было бы сделать частью их [Свиты] в этой школе — а потому Йохан без особых проблем нашел тех, кто мог заинтересовать Лорда Момонгу в дальнейшем.
Генширо Саджи — его новый “приемный сын” — Лорд Момонга и без того демонстрировал интерес в нем, что было вполне нормально. Попавший в тяжелую жизненную ситуацию ребенок был чуть глуповат на взгляд Йохана, но после исполнения его отчаянного желания был очень верен.
Катасе Хига и Мураяма Танабе — выдающиеся спортсменки и чемпионки кендо — не самый высокий потенциал, но Мураяма обладала интересным складом ума, способный адаптироваться под любую ситуацию, а Катасе была уже отмечена интересом Момонги…
Йохан представил себе, что бы сказали богословы прошлого если бы узнали о том, что Библейский Бог любовно встречается с человеком — и вздрогнул, предпочтя перейти к следующим делам.
Трио Извращенцев, после некоторых рассуждений, Йохан предпочел брать не в полном составе. Насколько он успел получить из собранной им ранее информации — Иссей был интересен Лорду Момонге — правда сам Йохан при всем желании не мог определить почему именно, учитывая тот факт, что Он сошел на землю в обличье старшего брата наиболее одиозной личности всей академии Куо — но Матсуда и Мотохама в прошлом не имели возможности достойно встретиться с Лордом Момонгой. Конечно же сам Йохан понимал, что если бы Лорд Момонга был действительно зол на них хоть на какой-то ничтожный процент, то от них не осталось бы даже упоминания, в то время как те отделались парой синяков и уже практически забыли о произошедшем на фоне прошлых событий, начав медленно интегрироваться обратно в социум. Иными словами, исход их встречи с Лордом Момонгой в целом стоило рассматривать как счастливый, но приглашать тех на продолжение их обучения было достаточно глупо — хотя Йохану и было жалко это делать. Матсуда обладал отличными физическими показателями, а Мотохама неплохим магическим потенциалом и умом, но они не были какими-то уникальными личностями, чье отсутствие нельзя было заменить вовсе.
Айка Кирью — интересный случай. Девушка, служившая единственным полноценным звеном между Трио Извращенцев — когда оно еще существовало — и обычным социумом вокруг нее. Не погружаясь в ее личную характеристику, вроде характера и оценок — обладала отличным магическим талантом. Конечно же, “отличным” для обычного человека — добраться даже до позиции Йохана в магическом мире ей будет достаточно трудно, но и это превосходило на несколько порядков магический потенциал любого другого обычного человека.
На самом деле этот список должен был продолжаться и дальше, однако немалое число поступивших в эту школу являлись наследниками семей либо связанных с демонами, либо находящихся в демоническом услужении — Йохану бы очень хотелось заполучить, например, Кийоме Абе, наследницу семьи, заведующую территорией с фамильярами, к которой обычно обращались демоны в поисках подобных, однако после нападения на демоническую территорию и отступления из Куо она также исчезла, вместе еще с десятком людей и [Свитой] двух демонических наследниц.
Конечно же Куо все еще была полна просто “неплохих” кандидатов, которые в выгодную сторону отличались от обычного прохожего — все же процесс отбора учеников был достаточно тщательным со стороны Йохана, когда он еще думал о том, что служба Зеотикусу была серьезной проверкой его способностей как мага и организатора — но они не выделялись между собой настолько сильно для того, чтобы определять их в первую очередь обучения. Пока что он отложит их на будущее и предъявит в случае необходимости.
После этих мыслей Йохан отложил от себя дела, после чего потянулся к своему телефону. Конечно же, директор звонящий ученикам и их семьям на телефон в обычной жизни не могло привести ни к чему хорошему…
Однако в этот раз этой мысли придется потесниться с реальностью той ситуации, в которой они оказались по воле Лорда Момонги.
* * *
После того, как она освободилась с присутствия Демиурга — и того, кто назвал себя Им — Ирина вернулась в свою келью, так что прибытие и уход фракции йокаев Киото она также почувствовала. Но, как и полагается агенту оказавшемуся на миссии настолько выше его уровня подготовки — не подала вид, что почувствовала это.
Ирина воспитывалась в строгости, любви, труде и вере, искренне посвящая свои молитвы Единому Богу — так что информация о том, что Он давно погиб в войне с Люцифером перевернула все ее восприятие. Единственная разница с Зеновией была в том, что она узнала об этом десять лет назад — по совершенной случайности.
В отличии от Зеновии, Ирина происходила из семьи потомственных экзорцистов и обладала наследным талантом относительно управления [Святыми Мечами] — то есть, происходила из достаточно высокопоставленной церковной семьи, что неоднократно общалась не только с высшими церковными чинами, но и с высшими ангельскими иерархиями, так что ее родители были осведомлены о Его кончине — и всего одна детская шалость пропустила Ирину в незакрытый кабинет ее отца, где среди документов она отыскала информацию, которая осталась в ее душе.
Однако, учитывая то, что самой Ирине тогда было меньше десяти лет — информацию о смерти Библейского Бога она приняла как информацию о том, что Санта Клаус не приносил ей подарки каждое Рождество — расстроилась, поплакала, погрустила, и продолжила жить дальше. Это не оказало слишком большого влияния ни на ее веру, ни на ее дальнейшую жизнь — происходя из семьи экзорцистов она все равно выросла зная все церковные каноны, принимая участие в жизни церкви, и видела бога как нечто большее, чем понятие жизни и смерти, как действительную всемогущую и всеблагую силу, превосходящую смертное тело, убитой Люцифером.
От того информация о том, что кто-то объявил себя Библейским Богом Ирина восприняла без того религиозного восторга, что мгновенно захлестнул Зеновию. В конце концов, если Господь являлся всемогущей всеблагой силой, то требовалось ли ему Нисходить на эту землю еще раз? И если да — в конце концов Ирина не отрицала того, что смертное тело, убитое Люцифером, могло возродиться вновь — в ее понимании, оно не слишком отличалось от тел других богов — то почему здесь и сейчас? Почему не на Небесах, полных верных Ему ангелов и к своему величайшему творению, [Божественной Системе]? Почему рядом с ними находились отлученные еретики и падшие? Почему ему прислуживали демоны?
Даже если предположить, что всему этому было какое-то собственное совершенно рациональное объяснение — Ирина не верила в это, но допускала саму теоретическую возможность такого — то момент своей первой встречи с тем, кто назвался Им, отпечатался в ее разуме как мгновения настоящего отчаяния.
Страх, выжирающий все ее внутренности и выскабливающий все мысли изнутри ее черепа, пробирающийся по каждой натянутой нити ее нервов, разливающийся жидким азотом по всем ее венам — страх, поглотивший весь ее разум.
Кем бы ни был назвавшийся Библейским Богом — даже если Его телом, действительно каким-то невероятным стечением обстоятельств возродившимся вновь, спустя века, в столь уникальных условиях, и имеющий причину на каждую из тех несостыковок, что видела перед собой Ирина — Ирина не видела в нем той всеблагой сути, в качестве которой она и знала Библейского Бога.
Был ли это обманщик, назвавшийся Библейским Богом — или даже Его телом, возродившимся в своей новой сути — это определенно был не тот Бог, в которого верила сама Ирина и не тот Бог, которого она видела перед собой.
Возможно, только возможно, если ангелы признают этого Лорда Момонгу в качестве Его сути на этой землей — Ирина могла бы смириться с тем, что Он сошел на эту землю и что Ирине следовало стать под Его знамена с той же верностью, с которой она служила Ему до того. Но вера Ирины говорила ей о том, что она не наблюдала перед собой того всемилостивого и всепрощающего Бога, в которого она верила.
Конечно же Ирина понимала, что даже у Всеблагого Бога существовали и иные стороны, кроме его милосердия — она читала все библейские писания и знала о том, что даже Сын сошедший на землю произнес — “Не мир пришел я вам дать, но меч” — сама Ирина и вся ее семья служила в качестве экзорцистов поколениями, выполняя волю Бога на земле не проповедями, а своими боевыми возможностями. В конце концов сам Господь — Его тело, или Его проявление на этой земле — сражалось в прошлом с Люцифером.
Однако подобный ужас был рожден не из осознания силы противника, или не был защитной реакцией организма, старающегося уберечь себя от травм, боли и проблем. Нет, Ирина многократно тренировалась, сражалась даже в реальных — хотя и наблюдаемых — боях с демонами-изгнанниками или даже падшими ангелами — этот страх был ей понятен и привычен. Как и всякий человек она не была создана без страха — нет, каждый раз она сталкивалась со страхом и каждый раз его преодолевала.
Но страх, пришедший с Лордом Момонгой был совершенно иным. Неестественным, и вместе с тем не результатом воздействия на ее разум какой-нибудь магией или заклятием — этот страх всегда был искусственным и Ирина научилась если не противодействовать тому, то как минимум определять тот. Нет, это был страх говорящий напрямую с ее душой, минуя ее разум — говорящий ей о том, что смерть не просто стояла перед ней — говорящий о том, что смерть ненавидела ее. Что она не пришла забрать ее в момент ее гибели — нет, она пришла именно для того, чтобы уничтожить Ирину, чтобы убить ее из чистой и незамутненной ненависти.
Ирина никак не могла представить себе то, что Господь мог привнести в этот мир подобное ощущение для верных детей Его, что Всеблагой Господь настолько ненавидел Ирину.
И потому она поняла, что она должна сообщить об этом в ближайшее время. Изначальные проблемы и миссии вроде Галилея и демонов в этом городе не значили ничего перед открывшейся ей информацией.
На счастье самой Ирины демон находящийся в церкви, Демиург, не стал препятствовать ей — Ирине оставалось только думать о том, что он был опьянен собственным фанатизмом или в своей обычной дьявольской манере не стал обращать внимания на людей рядом с ним, игнорируя всех, кто стоял ниже его — и отправиться прочь.
Зеновия была потеряна — как минимум она была скомпрометирована. Ирине было жалко смотреть на это, ее сердце обливалось кровью в момент их прощания, осознавая, что, вероятно, это станет последним моментом их встречи — однако она не могла позволить себе сгинуть не донеся эту информацию, стараясь спасти Зеновию. А потому, выдав той информацию о своем отбытии — временном, как убеждала Ирина, исключительно для передачи сообщения — Ирина сбежала.
Она не стала обращать внимания на город вокруг нее — неспешно она добралась до границы города, где должна была совершить контакт — прежде чем броситься прочь на всех порах. Она понимала, что совершает грех, когда вырубила таксиста и забрала его машину, но она примет покаяние за тот позднее, когда донесет информацию, что может оказаться слишком важной для всего мира — сейчас ей нужно было добраться до ближайшей попутной машины и поменять ту, затем еще раз, и так хотя бы несколько раз — пока она не доберется до ближайшего аэропорта, после чего ее путь лежал в Южную Корею, затем в Китай, и только оттуда она сообщит обо всем произошедшем в Японии и примет покаяние за все совершенные грехи и за то, что она бросила Зеновию на растерзание демонам и богохульникам.
Ирина считала Зеновию подругой — они хорошо общались, неоднократно встречались до этого, а их вечные споры на тему теологии — как обычно и происходит в разных конфессиях христианства — сменялись поддержкой, общением, даже обсуждением парней — девушкам их возраста иногда было просто нужно обсуждать подобное, экзорцистки они или нет.
Но если на плечах Ирины лежал груз информации, что была столь важна для церкви и всего мира — Ирина была готова пожертвовать не только своей подругой, но и своими чувствами к ней. Главное было успеть сообщить обо всем произошедшем до того, как демоны и Лорд Момонга смогут нагнать ее.
Впрочем, Ирина зря переживала о том, что ее могут нагнать в любой момент. Даже если бы она оказалась в совершенно ином мире — спрятанный в ее тени Ханзо не изменил бы своего положения.
В конце концов, именно об этом и говорил Лорд Демиург, когда считал, что даже Иуда еще должен был сыграть свою роль в истории.