Кетцалькоатль, прославленный когда-то народом Ацтеков в качестве бога войны и мудрости, был в смятении относительно текущего положения дела — особенно в плане ресурсов, которыми он располагал в данный момент, тем самым ставя под сомнение обе сферы деятельности, в которых он должен был быть богом.
Появление армии чудовищ на его пороге стало невероятным событием — стройные ряды созданий, каждое из которых могло посоперничать с богом, возможно даже с самим Кетцалькоатлем, в моменты его величия и полной божественной мощи. Особенно Кетцалькоатля поразил тот, кто вел их вперед — подобное огромному насекомому с человеческими чертами, Коцит — так он назвал себя — казался неистощимым источником силы. Таким, глядя на который даже пантеоны в момент расцвета с нежеланием и неприязнью, были вынуждены менять свои планы, отказываясь от целых стран и войн, что могли бы послужить их целям.
Иными словами, это была абсолютная сила, абсолютная армия, сражение с которой само по себе было мыслью настолько смехотворной, что любому желающему заняться подобным делом следовало просто сэкономить время и силы и совершить суицид способом, что больше подходил к их собственному характеру, чем пытаться спровоцировать ответный удар подобного противника.
Однако там, где Кетцалькоатль готовился принять последний бой — Коцит неожиданно произнес слова, что отразились в его душе.
“Идемте. Вы все еще нужны этому миру.”
Нужны этому миру… Какая глупость.
Старые боги не были нужны этому миру, это было аксиомой столь самоочевидной, что за одно ее упоминание можно было заслужить лишь издевательские взгляды своего окружения.
Старые боги проиграли войну за умы своих последователей и за выживание своих пантеонов — превратились в осколки прошлого не больше, чем старый разбитый горшок, выброшенный на свалку истории для того, чтобы впоследствии быть отрытым скучающим археологом и исчезнуть в небольшом давно забытом всеми людьми архиве или музее.
Иными словами, это была абсолютно очевидная ложь…
Но ложь не приходит с армией, способной сотрясти весь мир своей поступью и не предлагает отправиться вместе с ней.
У Кетцалькоатля был выбор — броситься вперед и умереть в бою, как он и хотел — прожить ровно столько, сколько времени потребуется любому из солдат противника на один взмах своей рукой…
Или уцепиться в свое прошлое заблуждение, в свою мысль о том, что однажды его отчаянная трусость все же окажется мудростью и оправдается победой.
Кетцалькоатль выбрал второй вариант.
И вот он оказался в Бригаде Хаоса.
Кетцалькоатль даже не знал о том, что подобная организация существует — будучи запертым в своем собственном карманном мирке он не поддерживал контакта с паранормальным сообществом. И потому информация о том что Офис, Уроборос, Дракон Вечности, собирает собственную армию с целью штурма межмировой пустоты и победы над Великим Красным, и уже успела собрать целую армаду, соблазнив силой и собственным присутствием множество совершенно разных групп — стала новостью для Кетцалькоатля.
А вот тот факт, что ни один из последователей Офис совершенно не планировал участвовать в ее задумке — никаким открытием для Кетцалькоатля не стал.
Сила, дарованная Офис, просто была взята другими группами, каждая из которых преследовала свои цели. Отринутые Демоны — да, как оказалось, пока Кетцалькоатль был заперт в своем личном мире, то у демонов произошла гражданская война, в результате которой кровные наследники Старых Владыки оказались отстранены от власти — просто желали вернуть себе трон, маги желали получить дополнительную власть в мире людей, герои… Кетцалькоатль не был уверен в том, что именно желали герои — но судя по тому, с какой неохотой они взаимодействовали с другими фракциями — маловероятно, что они желали прийти к какому-то взаимовыгодному договору с паранормальным миром вокруг них.
И Кетцалькоатль оказался частью еще одной фракции — Старых Богов, под контролем не его завоевателя, а двух детей, темных эльфов, насколько мог судить сам Кетцалькоатль, что представились финскими богами, но их уровень сил ставил их намного выше чем уровень любого забытого божества. Но если Кетцалькоатль и знал абсолютно точно, что это было неправдой, и за скрытой ширмой происходили какие-то дела куда более тайные, чем стоило даже предполагать ради собственной безопасности — то Кетцалькоатль предпочитал держать язык за зубами. Другие пантеоны присоединялись с невероятной скоростью к их быстрорастущему объединению — и с невероятной же скоростью редели на число богов, что начинали задавать какие-то вопросы или пытаться организовать собственную командную структуру, исключающую их “лидеров”. Иными словами Кетцалькоатль понимал, что от них требовали подчинения и молчаливости — а это в свою очередь значило, что их текущая фракция слабо отличалась от всех иных фракций в Бригаде Хаоса — они преследовали свои собственные цели… А их лидеры, вероятно, преследовали те цели, которые не обязательно должны были совпадать с целями старых богов, собранных в единый ударный кулак.
Кетцалькоатль рассматривал идеи своих неожиданных союзников о том,что они должны были вернуться на мировую арену и нанести удар по современным религиям с большим скепсисом — во-первых даже вобрав в себя все старые религии мира они проиграют эту войну, если только Офис лично не вмешается на их стороне — и Уроборос проявила абсолютное нежелание вмешиваться в мировую возню своих “последователей”. Во-вторых — если это было так, то причем здесь были старые боги? Появившийся Коцит, плюс их лидеры, плюс армия Коцита — они представляли из себя огромную силу, которой, вероятно, было бы достаточно для того, чтобы объявить войну всему миру — и если не победить, то заставить врага умыться кровавыми слезами в попытке защититься от их ударов. Причем тут были старые боги?
Их, конечно же, можно было использовать как пушечное мясо в войне с выжившими религиями, но в подобных условиях относительная боевая мощь, которую могли предоставить подчиненные пантеоны, была невелика сравнительно той силы, которой уже обладали неожиданные “благодетели” старых религий. Иными словами их фракциях Старых Богов разменяла эффективный фактор неожиданности на небольшое — в процентном соотношении — увеличение силы самой фракции. Вопрос в таком случае был — почему?
И учитывая то, что задавание неудобных вопросов в этой фракции обычно заканчивалось тем, что задавший их исчезал до того, как успевал получить ответ — эту мысль Кетцалькоатль держал в себе и берег до лучших времен.
Однако, запертый исключительно в пределах собственного разума, Кетцалькоатль не мог найти ответ на эту мысль, как он не старался это сделать — а это в свою очередь означало, что информация, которой он обладал, была неполной. Но тот факт, что она была неполной сама по себе давала некоторый ответ на вопросы Кетцалькоатля — а именно понимание того, что планы последователей этой фракции и планы лидеров той совершенно необязательно должны были совпадать.
Иными словами хваленый разум “бога войны и мудрости” вновь завел его в ловушку, пусть теперь и в других условиях.
Однако Кетцалькоатль один раз уже предпочел трусость финальному сражению и поплатился за это годами одинокого медленного гниения заживо, в котором он терял каплю за каплей собственной силы, просто ожидая момент, когда он наконец-то распадется на клочки чистой [Веры] и вернется в реальность, став питанием для очередного нового божества.
Больше он не позволит этому случиться — и не станет вновь трусливой марионеткой чужих амбиций. Какова бы ни была текущая ситуация — он урвет правду и выиграет как минимум еще одно сражение, которое будет значить в его жизни.
Или, по крайней мере, умрет достойной смертью пытаясь сделать это.
* * *
Риас открыла глаза, после чего чуть потянулась, сбрасывая с себя утреннюю негу, прежде чем скользнуть ногами с постели, нащупав теплые меховые тапочки — и направиться вперед, к личной душевой, связанной напрямую с ее личными покоями. По пути же в душ Риас остановилась, глядя на зеркало, в котором отражалось ее полное тело, без какой-либо преграды одежды на ней — Риас спала без нижнего белья или пижамы сколько себя помнила, так что в данный момент могла оценить себя полностью, со сна, и определить, что за исключением немного разметавшихся ото сна локонов ее ярко-алых волос — она выглядела просто великолепно. Насколько, конечно, она сама могла оценивать собственную внешность — но ложной скромностью Риас все же не страдала, а потому, кивнув самой себе в зеркало, направилась вперед в душевую кабину, начиная стандартный утренний моцион.
Со времен похорон отца прошло еще не так много времени, чтобы эта мысль не возвращалась в ее разум каждые несколько часов, всплывая воспоминанием, которое Риас предпочла бы не упоминать лишний раз, но мир не останавливал свое движение просто потому, что иногда ей хотелось побыть одной.
Экстренная бюрократия была улажена и все процедуры проведены — завещание Зеотикуса было составлено им многие годы назад в качестве профилактической меры, впервые возникнув еще во времена Библейских Войн, после чего подвергалось коррекции каждые десять лет, так что Риас и Миликас оба были вписаны в то, точно также как и наследие Риас. Теперь — Леди Гремори, глава рода Гремори.
Официально теперь все поместья, все обязательства Зеотикуса, все клятвы верности переходили к ней — но, понятное дело, сама Риас была совершенно не готова к полному грузу ответственности, а потому ее мать, Венелана, была ответственна за управление семейной собственностью, поддержание связей, назначение ответственных исполнителей и прочие подобные работы, в то время как [Фигуры] отца были официально переданы ей и распределены в качестве помощников и исполнителей на этой собственности.
Однако одну вещь Венелана не могла снять с плеч ее дочери — титул Леди Гремори и ее место среди 72 семей в качестве главы демонического рода. Этот титул Риас Гремори должна была нести на себе.
В каком-то извращенном смысле в этом была и положительная черта — из-за гибели Зеотикуса и смены статуса самой Риас [контракт] помолвки между Риас Гремори и Райзером Фенексом оказался расторгнут — как будто какой-то всезнающий джин услышал неаккуратно брошенную ей в прошлом фразу о том, что она пойдет на что угодно ради расторжения помолвки — и исполнил это желание именно таким способом, каким джины и исполняли эти желания — так, чтобы желающий сам убоялся своих желаний.
Однако Риас не могла проводить все время в сожалении- она и без того потратила на это слишком много времени. А потому, пройдя через душ, утренний уход за лицом и волосами, чистку зубов и прочие процедуры, включенные в ее ежедневную рутину, Риас покинула свою спальню, надев на себя вместо обычной для нее школьной формы официальную одежды, сшитую на заказ ей для отражения ее нового статуса Леди Гремори, мгновенно оказавшись напротив Грейфии.
— Госпожа Гремори,— жена его старшего брата поклонилась той чинно, в очередной раз, видимо, перейдя в тот образ, что она часто носила на себе, выдавая себя за простую горничную, после чего подняла взгляд наверх,— Лорд Люцифер ожидает вас на завтраке в малой столовой.
Риас на это только кивнула, уже привычная к тому, что Сазекс поселился на все это время в поместье Гремори,— Хорошо, Грейфия, веди меня.
После нападение на семейное поместье Гремори и всего того, что произошло в дальнейшем, исходя из этой ситуации, Сазекс переселился обратно в поместье Гремори, забыв о своем личном рабочем месте и личном поместье — и никто не поднимал тему и возможную причину подобного. Текущая ситуация сильно отразилась на всей фракции демонов — и больше всех на Сазексе, что уже утроил охрану поместья и ввел такие стандарты подготовки, что исключительно обещание достойного обеспечения и личный страх перед Сазексом сохранял дисциплину среди демонов и не дал тем поднять полноценный бунт.
Само демоническое сообщество также претерпевало серьезные изменения, однако это было долговременным и планомерным процессом под контролем Четырех Сатан — первоначальный взрыв воинственности и тектонические потрясения в обществе удалось удержать, однако далекоидущие последствия выдавались за рамки прогностических способностей самой Риас, и если у Сазекса и была информация о тех, то он определенно не делился той с Риас.
Так что, пройдя через длинные коридоры — вовсе не пусте, как обычно было ранее, а наполненные охраной, расположенных каждый на своем посту, Риас оказалась в большой комнате, являвшейся “малой столовой” — малой исключительно относительно “большой столовой”, в которой могли без проблем расположиться все 72 демонические семьи вместе со своей свитой и при этом каждой семье досталось бы более чем достаточно свободного места — и мгновенно кивнула уже появившимся на завтраке до нее людям,— Мама, Сазекс.
В ответ на эти слова Венелана только кивнула ей, после чего Сазекс приветственно помахал ей рукой,— С добрым утром, Риас, проходи. Сегодня повара особенно постарались — великолепный омлет, яйца Бенедикт, десерт — все как ты любишь.
Стол перед Риас не был уставлен даже на десятую часть яствами, но это было таковым исключительно из-за размеров самого стола — для четырех посетителей этой комнаты этого было достаточно на несколько дней непрекращающегося пиршества.
Однако взгляд Риас был не прикован к выставленным перед ней блюдам, а к пустоте столовой — отсутствие ее собственной [свиты] вокруг, в то время, когда наверняка как минимум Киба и Акено уже проснулись, означало только то, что ее завтрак должен был быть совмещен вместе с информацией — информацией, которой [свита] Риас не должна была забивать свою голову лишний раз.
Поэтому заняв свою место во главе стола — позиция, к которой Риас пока никак не могла привыкнуть — она степенно подтянула к себе гренки, проглотила пару кусочков омлета и налила себе чай, прежде чем все же решить, что она выждала достаточное время перед началом обсуждения и выдохнуть,— О чем именно вы хотели со мной поговорить?
В отличии от нее Венелана и Сазекс не испытывали никакой неловкости в текущей ситуации, как результат их куда более долгого существования в их официальных позициях, а потому Сазекс, неторопливо сделав глоток чая, перевел взгляд на Риас,— Ты уверена, что хочешь вернуться в мир людей?
Первым же порывом души Риас было ответить “конечно же да”, однако ее статус очень сильно изменился за прошедшие дни, так что вместо быстрого ответа она замолчала, после чего обдумала сказанное, как и полагалось теперь Леди Гремори, прежде чем прийти к ответу, что подходил ей в данный момент,— С этим есть какие-то серьезные проблемы, не так ли?
— Предположительно,— Сазекс ответил после секунды размышлений, прежде чем все же продолжить свою мысль,— Когда мы отступили из Куо мы забрали весь персонал — а вместе с нами отступили все значимые представители паранормального мира. Город был оставлен… И мы предполагаем, что Сатору воспользовался этим фактом — если судить по действиям Киото в отношении города.
Воспоминание о Сатору неожиданно ударило электрошоком по разуму Риас — в суматохе прошедших дней она и вовсе забыла о существовании бога на ее территории… Если это, конечно же, вовсе была все еще ее территория, а не территория самого Сатору, на что намекал ее старший брат.
Появление неизвестного необъявленного бога в Куо была проблемой, потерявшейся на фоне проблем с падшими, нападением на демонов и вступлением в наследство, однако сейчас, когда Сазекс напомнил о его существовании — Риас вдруг поняла, что еще не все проблемы из ее списка были разрешены на данный момент.
Сатору… Переговоры с ним сорвались из-за нападения падших, после чего всеобщая эвакуация из мира людей окончательно смешала все карты — из-за чего прямо сейчас демоны не только не обладали никакой новой информацией, подходящей к самому Сатору, но и полностью уступили тому инициативу. И, судя по информации, тот весьма ей воспользовался, заняв оставленный на время без контроля Куо.
Иными словами, демоны не только не улучшили свою переговорную позицию с Сатору, но даже ухудшили ее до той ситуации, когда неизвестный бог не просто зашел на охраняемую демоническую территорию, но по итогу еще и забрал ее себе, уже начав управление той, если судить по телодвижениям Киото. И, самое смешное? Демоны вряд ли могли вернуть эту территорию обратно.
Куо была территорией, что демоны получили фактически в результате рейдерского захвата — бесполезные денежные подачки ничего не стоили в паранормальном мире, где люди готовы жертвовать триллионы за всего один флакон чудодейственных [Слез Фенекса] или право на вечную жизнь в качестве демона — и у каждой фракции, даже у едва существующих эльфов Европы или забытых пантеонов инуитов хранилось как минимум несколько подобных козырей на черный день. Люди были готовы отдать все что угодно за самую малую кроху магических способностей — долголетие, телепортация, невидимость — трюки, которыми оперировали обитатели паранормального мира ежедневно не могли быть оценены с точки зрения денежных сумм, а потому “выкуп” территории у Киото был фактически простым актом поглощения территорию без компенсации, кроме символической подачки. Из-за этого территория Куо не могла быть объявлена легально принадлежащей демонам — по крайней мере не таким образом, чтобы Сатору не мог с точно таким же уровнем обоснования ответить, что “территория была оставлена без демонов, значит была ничьей, значит принадлежит мне по праву первого занявшего пустое место.”
И, конечно же, ни на какой уровень поддержки Киото демонам не стоило и рассчитывать, более того — судя по движениям Киото, они скорее поддержат Сатору, чем демонов в этом вопросе.
Принуждение силой было бы эффективно, если бы демоны обладали абсолютно подавляющей мощью в этом вопросе — в конце концов, если легальные споры заходили в тупик, то любой вопрос сводился к тому, “кто сильнее” — и демоны определенно были сильнее. Даже если Сатору обладал силой бога, каким-то образом удержавшимся от регресса — то на стороне демонов присутствовал Сазекс и Аджука, чего было достаточно, чтобы принудить даже существ подобно уровню Аида или Тора. Вопрос существовал в том, что Сатору мог оказаться достаточно упертым для того, чтобы отказаться отступать перед превосходящей его силой — как бывало у всевозможных богов, половина которых держала обиды и взгляды на мир старше всех присутствующих в этой комнате суммарно.
Если это было так, то демонам пришлось бы идти на эскалацию — в конце концов если они подняли вопрос захвата территории божеством они не могли отступить перед этим и тем самым пригласить всех остальных желающих противников отхватить кусок территории и ресурсов самих демонов, особенно после уже случившегося нападения падших на их территорию и демонического ответа не те.
Однако полноценное сражение с неизвестным божеством, если ситуация дойдет до того, не закончится ничем хорошим — простое уничтожение города в данном случае было не самым ожидаемым, а самым позитивным из видимых вариантов. Самым ожидаемым же было опустошение целого региона Японии — и помимо гибели бесчисленного количества посторонних мирных людей это означало абсолютную ненависть со стороны Киото, и без того недовольных действиями демонов, и реакцией со стороны других религий и пантеонов. И это, конечно же, предполагая, что Сатору действовал в одиночку и никто не решит вмешаться в текущую ситуацию по мере ее развития.
Поэтому Риас закусила губу от непривычных мыслей — бытие наследницей рода Гремори было совершенно непохоже на бытие Леди Гремори. В качестве наследницы Риас могла бы заломить руки и потребовать вернуть ее Куо — Риас знала себя достаточно, чтобы понимать, что она бы потребовала именно это. Ей нравился Куо, нравился мир людей, нравилось проводить время в том.
Но как глава рода Риас неожиданно осознала, что ее неаккуратное желание прямо сейчас могло спровоцировать кризис даже более масштабный, чем нападение падших на территорию демонов…
Риас скорчила брови, после чего отвела взгляд в сторону, словно бы могло помочь ей отвести ее внутренний взгляд от видимой ей проблемы и уже ожидаемого решения той, но внутренний голос Риас не мог сдаться просто так, а потому она вернула взгляд на Сазекса и выдохнула, забирая свои чувства под контроль, прежде чем выдохнуть и заговорить,— Какой вариант у нас есть?
— Мы можем оставить вопрос подвешенным на время. Не признавать потерю и не предпринимать открытых действий — по крайней мере на время,— Сазекс произнес спокойно, но чуть более тяжелый выдох под конец его слов сообщил Риас о том, что он был рад этому не больше самой Риас. Возможно даже меньше, потому, что он понимал политическую подоплеку этого вопроса куда лучше Риас, только делающей первые шаги в качестве Леди Гремори,— По крайней мере об этом мне сообщила Серафалл. Мы не сможем вечно откладывать вопрос статуса территорий, но формально они являлись личным владением Ситри и Гремори. Мы можем повернуть все это в сторону личного дела двух демонических родов — ущерб репутации будет, но другие рода не потребует мгновенного ответа. После этого мы можем провести подготовку и изучение вероятного противника — попытаться наладить какой-либо диалог, или оказать давление на Сатору… По крайней мере отсрочить столкновение с ним на какое-то время.
— И сколько времени мы можем купить такой отсрочкой? — Риас поморщилась. Неделю назад ей казалось, что ее жизнь окажется закончена в момент ее женитьбы, что появившийся Сатору это ее шанс на победу в очередной глупой [Рейтинговой Игре], что дни ее беззаботной молодости будут продолжаться еще долгие годы и годы. И вот сейчас она была вынуждена принимать решения относительно потенциального международного кризиса из-за этого самого Сатору и пытаться учесть все факторы, осознавая, что на ее плечах покоятся, в прямом смысле, судьбы сотен тысяч людей… И неизвестно какое будущее самой фракции демонов.
— Сложно предугадать прямо сейчас — это будет зависеть от реакции Киото, Сатору и других религий, от их поведения и стремления,— Сазекс перевел взгляд в сторону, явно не радуясь обсуждаемой перспективе,— Вопрос Северных территорий Японии висит на повестке дня уже десятилетия и не выглядит как способный перейти в прямое боестолкновение, но он все еще является проблемой, требующей обсуждения между дипломатами. С другой стороны — некоторые спорные территории оставались такими в истории всего несколько месяцев… До начала эскалации конфликта.
— Значит как минимум у нас есть несколько месяцев… — Риас произнесла безрадостно, прежде чем выдохнуть и скорчить губы в сардонической усмешке,— А когда-то я была даже рада увидеть Сатору вживую…
Сазекс не прокомментировал эти слова, позволив Риас выдохнуть еще раз, собираясь со своими мыслями, и произнести единственный ожидаемый ответ,— Значит у нас нет другого выхода из этой ситуации… Нам нужно собрать информацию о Сатору и его действиях… Пока не признавая потерю территорий.
— Значит, так тому и быть,— Сазекс кивнул, и глядя на подобное решение своего старшего брата, Риас почувствовала, как ком в ее животе медленно сворачивается в тугой клубок.
* * *
Сознание возвращалось медленно и неохотно, накатывая волнами, одна за одной, с каждой новой принося чуть больше информации о прошлом и о настоящем. Однако информация приходила вперемешку друг с другом, сливаясь в единое месиво, из-за чего попытка распутать ту в понятный набор фактов занимала не меньше времени и сил, чем попытка воспринять ту вовсе.
Боль вперемешку с воспоминанием о побеге, холод и младшая сестра, эксперименты и паралич — все смешалось в разуме до тех пор, пока рука памяти все же не удосужилась ухватиться за конкретную мысль вытащить ту на поверхность.
Курока. Так ее зовут.
Эта мысль потянула за собой вороха других мыслей — демоны, маги, Широне, некошу — до тех пор, пока, словно бы опутанный приставшими водорослями, тяжелый камень не поднялся на поверхность мутной воды — последнее воспоминание Куроки.
Драка. Столкновение с неизвестным противником. Смерть Бико. Захват Куроки.
Курока резко открыла глаза и закрыла их обратно — резко ударивший свет бил слишком сильно для ее чувствительных глаз, а сухой металлический привкус во рту говорил о том, что она наверняка прикусила язык когда упала в прошлом… Но это все было мелочью.
Курока попыталась перевернуться, однако ее тело не последовало за ней — ее ноги словно бы попытались шевельнуться сами по себе, но не смогли совершить движения.
“Перебитый позвоночник.” — разум Куроки мгновенно выстроил логическую цепочку и удар неизвестного противника в ее спину, когда тот неожиданно решил атаковать ее в момент ее отвлечения — “Полгода… Может быть год восстановления. Но я смогу это сделать — с моими способностями.”
Открывшиеся вновь глаза были наполнены воспоминаниями прошедшей битвы — если то пятиминутное столкновение вообще можно было назвать подобным образом — после чего сконцентрировались на окружении вокруг Куроки.
Лед на стенах — вмуровавший когда-то наверняка гордые баннеры, приморозивший стол и пару стульев и небольшую тумбочку рядом с постелью самой Куроки к полу ледяной коркой. Одеяло, укрывавшее ее форму — судя по ощущениям Куроки — магический артефакт. Кусающийся холод вокруг нее — неестественный холод, куда более пронзительный чем холод самых холодных полярных ночей, в которых приходилось ночевать в прошлом Куроке. Нет, магический холод паранормальной природы — что-то подобное наведенному специальному защитному полю вокруг особо выдающихся древних особняков магических семей.
Значит, ее захватили в плен… Эта мысль чуть обнадеживала Куроку — по крайней мере она была все еще жива — и страшила ее. Если она была все еще жива, но захвачена противником — это означало допрос. Интенсивный допрос.
Курока пережила многие эксперименты на собственной шкуре в прошлом — но это не означало, что она желала их повторения, даже если она могла выдержать боль и пытки лучше многих иных на ее месте.
Звук шагов заставил выскочившее кошачье ухо Куроки дернуться, прежде чем принять обратно спящее положение — любая кроха информации о ее текущей ситуации была ценна в данный момент — однако голос донесшийся до нее, подобно шелковой петле затянулся вокруг ее разума спустя мгновение после того, как мерный стук шагов остановился напротив нее,— Нет смысла пытаться имитировать сон в данный момент.
Курока постаралась сымитировать продолжение сна, пытаясь проверить, не блефовал ли ее вероятный похититель, однако услышала лишь разочарованный выдох от говорившего,— Как печальна участь работы с низшими существами. [Встать].
После этих слов Курока резко подняла свое тело наверх, открыв глаза для того, чтобы увидеть говорившего — мужчину с длинным металлическим хвостом, в дорогом пиджаке и очками-велосипедами на его лице — и ее тело, помимо ее воли, попыталось подняться со своего места. Однако, несмотря на попытку направить свои ноги вперед — те не поддались приказу ее разума и спустя мгновение Курока свалилась на ледяной пол, едва успев выставить руки перед собой, что тут же обожгло холодом прикосновения к вековому льду.
— Ах да, твой отсутствующий контроль над ногами делает мой приказ весьма трудным для исполнения. Мои извинения,— Курока без взгляда на лицо говорившего прекрасно могла понять из его голоса как тот факт, что он вовсе не забыл о ее состоянии, так и то, что тот не извинялся на самом деле,— [Вольно.]
Незримый контроль ослаб над Курокой так сильно, что та едва не свалилась вновь, когда контроль перешел обратно к ее разуму, подняв взгляд наверх к говорившему из своего текущего положения, едва свалившись со своей кровати.
— Твое [Сопротивление] было снижено до подходящего предела, так что я могу просто приказать тебе рассказать все,— говоривший взглянул на Куроку так, словно бы смотрел на насекомое, копошащееся у его ног — что, учитывая положение Куроки в данный момент, не было слишком далеко от правды,— Но где же будут мои манеры в таком случае?
Улыбнувшись улыбкой, настолько искренней, что она не могла быть ничем иным, кроме самой дешевой фальшивки, мужчина проделал путь до ближайшего отставленного стула, после чего присел на него, совершенно не озабоченный ни состоянием Куроки, ни пронзающим холодом вокруг него после чего улыбнулся вновь,— Мое имя Демиург, и ты не являешься первой, кто находится в этой комнате — и не первой, кто была удостоена встречей со мной. В таком же случае, давай узнаем — будет ли твоя судьба отлична от той, что пала на твою предшественницу?