На счастье самого Момонги — выданное им желание оказалось сработано его [Сверхранговой магией]. Впрочем, Момонга еще до активации своего заклинания абсолютно точно знал о том, что оно сработает. Никто не говорил ему об этом прямо и перед его глазами не выскочило подтверждающее окно, как могло бы в Иггдрасиле, но он был абсолютно точно уверен в том, что его заклятие сработает — границы действия его Сверхранговой магии ва этом новом мире были сложноопределимы из-за изменения механизма ее действия, но вместе с использованием той Момонга получил информацию и о том, что именно он мог пожелать, как именно это проявится и каким образом он мог с этим взаимодействовать.
Поэтому точно также Момонга знал как о том, что он преобразится в существо, называемое Библейским богом, так и о том, что его преображение будет временным.
Одно потраченное им применение “Загадай Желание” могло обеспечить ему превращение на один суммарный час в эту форму, и если он хотел, например, сделать его превращение постоянным — то на это ему требовалось три желания сразу. А если он хотел при этом сохранить еще и свою старую форму, вместо этого получив форму Библейского Бога в качестве постоянной — то ему требовалось целых пять зарядов магии единовременно.
В теории, конечно, Момонга мог достать свое второе кольцо [Загадай Желание], где хранилось еще три заряда магии, и использовать пять из шести суммарно заложенных внутри заклятий для подобного действия, но несмотря на очень сильно увеличившийся арсенал, боевую силу и вариативность самого Момонги в бою — в этом случае он лишился бы магии, которая уже только что доказала ему, что являлась, вероятно, самой сильной магией в его арсенале, требующей длительных проверок и изучения. Тратить подобную силу на первую подвернувшуюся ему способность — даже если та казалась самому Момонге очень заманчивой — было не тем, что мог позволить себе один из выдающихся ПвП-игроков несмотря на его крайне неоптимизированный билд.
Поэтому, переведя взгляд на девушку, уткнувшуюся в ноги Момонги, тот, выждав секунду, словно бы консультируясь со своей памятью, проверяя, не перепало ли ему в довесок к его новому телу и способностям еще и память прошлого носителя этого тела, опустил руку и потрепал волосы ангелицы,— Не стоит переживать, дитя мое… Я здесь и теперь все хорошо…
К сожалению, память в довесок к этому телу Момонга не получил — он был уверен, что если он пожелает вновь, то он получит ту, возможно даже это обойдется ему всего в одно желание — как ни крути, а память была куда менее весомым объектом, чем полноценное тело и способности нового игрока, при желании ее можно было получить изловчившисть даже с магией вроде [Контролируемая Амнезия], что не была сверхранговой вовсе, но и в этот раз Момонга не стал тратиться на излишние использования [Загадай Желание] до тех пор, пока он не изучит открывшиеся перед ним возможности со всех углов.
Всхлипнувшая несколько раз девушка у его ног от прикосновения ладони только мелко затряслась, после чего вжалась в его голень только сильнее, обжигая его ногу покатившимися вниз горячими слезами.
Момонга, не до конца уверенный в том, что он еще мог сделать в текущих условиях, просто продолжил гладить ее по голове, внутренне проводя инвентаризацию нового тела, что он получил на ближайший час.
Предоставленное ему тело оказалось человеческим — или, если быть более точным, то одним из подвидов [Человеческой расы], [Бессмертным] — человеческой расой с более высокими способностями к светлой магии, чем обычные люди, и с лорно прописанным бессмертием — что, видимо, являлось правдой в этом новом мире — но в ответ платило более высокой уязвимостью к темной магии и проклятиям. Ничего слишком экстремального — в отличии от [гетероморфных] рас, стартовые бонусы и минусы рас которых фактически определяли открытые и закрытые для них в дальнейшем пути развития, человеческие расы, если и обладали какими-то стартовыми бонусами ми минусами, то те скорее являлись легким дополнением к их естественному способу прокачки — из-за чего игроки человеческих рас не слишком сильно обычно отличались в своих билдах.
Тело, которое он обрел в данный момент, по всем ощущениям соответствовало телу стоуровневого игрока — однако очень слабо оптимизированного для ПвП, как и сам Момонга в своем настоящем теле. Однако там, где Момонга потратил все доступные ему классы на темную магию, инстакилл и магию смерти, отдав остатки на некромантию — Библейский Бог сконцентрировался полностью на артефакторике, отдав остатки на светлую магию и различные способности, подходящие к жрецам и паладинам. Иными словами, как можно было сказать, что Момонга не являлся самым сильным некромантом в игре, несмотря на то, что всего его классы были так или иначе связаны с той — точно также Библейский Бог не был самым сильным жрецом на свете, несмотря на то, что подобное предположение можно было сделать глядя на его классы.
В ответ на это Момонга был мастером инстакилла, игроком, который вполне мог претендовать на место самого выдающегося мастера того в Иггдрасиле — и точно также Библейский Бог был мастером артефакторики. О части увиденных Момонгой классов он даже не знал ранее — что, впрочем, было неудивительно. Среди Аинз Оал Гоун был оне слишком много мастеров артефакторики, а среди других гильдий и игроков — те очень редко появлялись в открытую на поле боя, и тем более в ПвП, так что Момонга и не мог знать о тех. Особенно в такой игре, как Иггдрасиль, где информация была оружием вперед любой способности.
Однако даже быстрый взгляд на доступные ему способности — или, точнее, это неуловимое чувство, будто бы он всегда абсолютно точно знал, как они должны работать, просто до этого не мог правильно сформулировать свою мысль для их активации — сообщил ему, что он мог создавать артефакты даже сейчас, буквально взяв первый попавшийся ему камень. Конечно, без дата-кристаллов эффективность подобных артефактов была не слишком велика, но вновь, в качестве параллели с особой способностью [Темная Мудрость], которую Момонга мог использовать для получения заклятий из тел поверженных противников — Библейский Бог мог использовать [Алхимическое Превращение], что позволяло ему превращать тела в дата-кристаллы для зачарования. Причем, чем сильнее был поверженный противник, тем сильнее были получаемые дата-кристаллы — правда результат, как и в случае с [Темной Мудростью] был случайным.
Учитывая этот факт, Момонга действительно был соблазнен идеей того, чтобы заполучить себе эту форму на постоянную основу прямо сейчас — он мог не только в дальнейшем призывать постоянно и каждый день нежить, используя тела поверженных противников, но и постепенно перерабатывать убитых в дата-кристаллы, создаваяы новые артефакты, не только увеличивая сокровищницу Назарика но и, если ему повезет, усилив тот в процессе артефактами этого мира.
К тому же Библейский Бог также обладал сверхранговой магией, в том числе [Загадай Желание]…
Для Момонги было, конечно, немного странно, как четко фигура Библейского Бога ложилась на шаблоны известного ему Иггдрасиля, но почему это происходило так и как именно работала теперь его сверхранговая магия — [Загадай Желание] явно не стремилось к ответу на этот вопрос, вместо этого словно бы молчаливо наблюдая за тем, как сам Момонга все больше и больше приходил к мысли, что ему следовало отступить, запереться в своих покоях и провести следующий месяц изучая все частности работы его наиболее выдающейся способности в данный момент и тем, как именно были взаимосвязаны и адаптировались друг под друга два разных мира.
Проделать это ему, впрочем, не дали — через какое-то время ангелица перестала вздрагивать, прежде чем все же отринуть свое прекрасное лицо от его ног и медленно подняться — сперва на колени, затем на ноги, и взглянуть на Момонгу с лицом, выражающим единовременнго как решительность от его появления, так и страх от того, что он все же мог до сих пор исчезнуть из ее поля зрения и не появиться вовсе,— Папочка, мы должны срочно вернуться на Небеса!
Голос девушки мгновенно врезался в разум Момонги, заставив его остановиться в своих размышлениях и осознать, что проблемы не заканчивались просто на его принятии формы Библейского Бога для убеждения одной ангелицы — перед ним стояла куда более крупная проблема в виде множества других ангелов и самой церкви.
Момонга никак не мог вернуться прямо сейчас на Небеса — учитывая тот факт, что он хотел оставаться в Назарике и должен был сообщить о произошедшем там, даже учитывая то, что в неизвестном месте Момонга не мог представить, какое на него воздействие окажет другой мир и что от него еще могут потребовать там, и даже учитывая тот факт, что у него не было памяти настоящего Библейского Бога, поэтому все увеличивающееся и увеличивающееся число вопрошающих у него людей увеличит равным образом вероятность его прокола — существовала главная проблема. Полученное им тело существовало исключительно один час, из которых прошло уже почти десять минут — то есть Момонга рисковал превратиться в свою обычную форму посреди Небес или даже на пути туда. И если относительно ангелицы перед ним по крайней мере он мог попытаться убедить ее в чем-нибудь, полагаясь на то, что она видела его форму “Библейского Бога”, то относительно других ангелов? В лучшем случае от него потребуют принять его форму Библейского Бога еще раз, то есть потратить еще один заряд [Загадай Желание], а значит лучше было воспользоваться этой способностью прямо сейчас и получить эту форму в качестве постоянной, но Момонга не хотел пользоваться той до того, как он изучит все способности сверхранговой магии…
Паническая спираль начала собираться над головой Момонги, прежде чем рассеяться — однако произошло это от парадоксальной причины — Момонга вдруг остановился и задумался о том, что обычно в этот момент его подавление эмоций срабатывало и рассеивало его панические мысли, но не в этот раз.
Понимание, почему это произошло пришло в разум Момонги мгновение спустя — потому, что он полностью сменил свою форму и в данных условиях не обладал способностями своей обычной формы, в том числе и подавлением эмоций.
То есть, он абсолютно точно не мог отправится с ангелицей — без его подавления эмоций для того, чтобы поймать его в момент его падения, он был абсолютно беззащитен перед постоянными приступами паники!
— Кхм-кхм, дочь моя,— Момонга улыбнулся, однако его улыбка вышла чуть кривоватый — теперь, когда он контролировал свои мышцы лица вновь, после того, сколько времени он провел без них и контролируя те исключительно силой воли, как скульптор ваяющий постоянно застывшее на его лице выражение,— Боюсь, я не могу вернуться на Небеса в данный момент…
— Это потому, что Небеса полные еретиков, что не принимают твоего возвращения?! — Габриэль мгновенно вспыхнула от этих слов, накланившись к Момонге для того, чтобы взглянуть на него исподлобья, глядя на него со взглядом праведного гнева,— Я никогда не сомневалась в этом, папочка! Я мгновенно начну чистки для того, чтобы подготовить Небеса для твоего возвращения! Скажи мне имена, папочка — никто не устоит перед моим гневом!
Рациональный разум Момонги отметил то, что становиться причиной гражданской войны в Небесах определенно не входило в его планы в данный момент — и именно поэтому ему не следовало возвращаться туда в данный момент. В своих панических настроениях, что он не мог контролировать в данный момент он однозначно ляпнет что-нибудь неподходящее. И если “его” ангелы окажутся хотя-бы на десятую часть такими же верными, как и обитатели Назарика — а ангелица в данный момент намекала своими действиями именно на это — то значит вся ситуация окончится тотальной катастрофой.
Но это все отметил рациональный разум Момонги — иррациональное зерно, что легко подавлялось в его обычных условиях его природой, отсекающей все излишние эмоции, скользнуло вниз с лица девушки. Потому, что когда она наклонилась к самому Момонге мгновение спустя — вместе с ней наклонилась и ее выдающаяся грудь с не менее выдающимся вырезом в той. И взгляд Момонги не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть внутрь, упрямо скользнув вниз несмотря на желание Момонги не делать этого в данный момент.
Наклонившись вперед ангелица едва не коснулась его огромными колыхающимися сферами, заставив Момонгу не только взглянуть на те еще более внимательно, чем до этого, но и почувствовать, что без подавления эмоций определенные части его физиологии не только функционировали, но и достаточно быстро снижали его интеллект, перенаправляя мощности из его мыслительных процессов на те, что обеспечивали размножение и передачу генетической информации от родителя к потомкам.
— Кхм, нет, этого определенно не нужно делать! Для этого существует совершенно иная причина, дочь моя! — осознав. в какую ловушку он оказался загнан, Момонга отстранился, после чего попытался повернуться таким образом, чтобы его роба случайно не показала определенные части его физиологии девушке,— Дочь моя… Точно, дочь моя!
Момонга ухватился за мысль о том, что ангелица перед ним была его метафизической дочерью, но ввиду того, что сам Момонга никогда не имел детей, да и едва ли общался с детьми на своей работе, при попытке представить себе что-то вроде “дочери” на ум ему пришли только воспоминания о “детях его друзей”, и о двух “дочерях”, Шалти и Альбедо… Что совершенно не помогли ему удержать под контролем собственную физиологию и кровь, перекачивающуюся от мозга к нижней половине его тела.
— Дочь моя, я уверен, ты можешь легко представить настоящую причину, почему я не могу вернуться на Небеса в данный момент! — предприняв стандартный трюк, что он уже предпринимал до этого, Момонга резко попытался сменить тему разговора с помощью своего непобедимого приема “мы сейчас говорим о том самом деле, в котором участвовали те самые люди и делали это все ради того самого исхода, мне не нужно даже упоминать об этом, не так ли?”
— Причина? — ангелица на эти слова нахмурилась, словно бы пытаясь искренне вникнуть в разум Момонги и внутренние перипетии мыслительного процесса Момонги. К вящему ужасу Момонги, судя по ее задумчивому выражению лица, по которому медленно и видимо для самого Момонги продолжали катиться мысли — в этот раз его непобедимый план, похоже, дал осечку — видимо, ему требовалась все же какая-то вводная информация о том, что он делал в данный момент, на основе которой его собеседник мог сам достроить нужную ему картину, и просто слова “ты же понимаешь” не работали на любого встреченного им нового знакомого.
Разум Момонги забурлил мыслями и представлениями, прежде чем спасительный круг сам приплыл в его руки, когда ему удалось вспомнить о том, что он, технически говоря, находился в данный момент здесь не один — и о том, что его тело, которое он занимал в данный момент, несмотря на все ощущения сродства, не было его настоящим телом…
Технически, конечно, “настоящим” телом не было ни его тело Момонги, ни тело, что он занимал благодаря полученному заклятию [Создать Тело], но это все уже было мелочными фактами, которыми он решил не утруждать себя в данный момент.
— Шалти! — понадеявшись на то, что, по крайней мере ему удалось убедить ангелицу в том, что он действительно являлся ее создателем и настоящим Библейским Богом, Момонга решил воспользоваться вторым доступным ему приемом — “расскажи о моем плане, но не мне, а другому, ничего не понимающему подчиненному, я просто постою рядом, пока ты его рассказываешь.”
Шалти возникла рядом с самим Момонгой спустя мгновение — сперва рядом с ним открылся черный непрозрачный проход [Врат] — и, с удовольствием, Момонга отметил то, что напрягшаяся ангелица первым же делом бросилась вперед, становясь на пути между Момонгой и открытым порталом — судя по тому, как мгновенно раскрылись ее крылья и усилилось белоснежное свечение — видимо,, готовясь защищать его от неизвестного нападающего.
В момент, когда Шалти появилась из прохода, буквально выплыв из того грациозной походкой, ангелица также не сбавила своего боевого настроя, что в свою очередь также мог похвалить Момонга — как бы не выглядел противник, это не так часто сказывалось на его боевых способностях. Хотя сторонняя мысль о том, что, видимо, это было правдой и в этом мире все же отложилась на отдельной полочке в его мозгу.
Шалти же, бросив на ангелицу взгляд, видимо триумфует над ее действиями, а может быть думая о чем-то еще, только сделала шаг вперед степенно, позволив [Вратам] за ее спиной медленно закрыться, после чего точно также степенно развернулась к ангелице и совершила реверанс — если Момонга правильно помнил, как называлось подобное действие — чуть наклонил свою голову,— Шалти Бладфоллен, Страж Первого, Второго и Третьего Этажа Назарика. Верная слуга Лорда Момонги.
Эти слова на секунду вызвали приступ паники в разуме Момонги — действительно, он же не сказал Шалти о том, что нужно было изо всех сил держать информацию о Назарике и его настоящем имени за зубами, тем более от его “прошлых НПС”, к которым, видимо, относилась и ангелица.
Однако ангельца на эти слова отреагировала более чем сдержанно — словно бы чуть притушив сияние своих крыльев, она бросила взгляд на Момонгу, после чего, не добившись от него никакой реакции на появление Шалти, вытянулась и совершила подобие движения Шалти,— Габриэль, Ангел Милосердия, Вторая из Четырех Великих Серафов. Верная дочь Библейского Бога,
На мгновение Момонге показалось, что от упоминания “дочери” у Шалти непроизвольно выскочила вена на лбу от гнева и раздражения, прежде чем та стерла свое выражение лица и нарисовала на том приветственную улыбку, обратившись к самому Момонге,— Вы звали меня, Лорд Момонга?
— Да, я желал представить тебя… Габриэль,— Момонга внутренне потрепал себя за плечу в поддержку — по крайней мере он теперь узнал имя ангелицы,— И чтобы ты помогла мне сообщить Габриэль о том, что, к сожалению, я не могу отправиться сейчас на Небеса с ней.
Габриэль бросила взгляд на Момонгу, надеясь на его разъяснение, после чего на Шалти, что тут же склонила голову перед ним,— Как вы пожелаете, Лорд Момонга.
— Габриэль, боюсь, что события, произошедшие с Лордом Момонгой после того, как он покинул этот мир стали проблематичными для Лорда Момонги и его возможного возвращения на Небеса,— после этих слов Шалти, явно пересиливая себя, подняла руку к своим пальцам и, до того, как сам Момонга сумел бы сообразить, о чем она говорила, чуть стянула с себя кольцо.
Спустя еще мгновение глаза Габриэль расширились, словно бы та пыталась подсчитать в своей голове какое-то чрезмерно сложное и все никак не сходящееся выражение.
— Нежить? Вампир… Невероятной силы? И святая сила… — Габриэль пробормотала под нос, прежде чем догадка осенила ее разум и та перевела взгляд на Момонгу, одновременно шрокированный и полный решимости,— Папочка! Это совершенно неважно, что подумают остальные — ты всегда был, есть и будешь моим папочкой! Никто не посмеет возмутиться твоему возвращению, какова бы ни была твоя форма в тот момент! Все ангелы встанут под твои знамена вновь!
— Возможно, но можно ли поручиться за это? — Момонга внутренне возликовал — не только от того, что он понял, что Габриэль имела ввиду, но и от того, что, кажется, он наконец-то наметил прорыв в его попытках придумать причину не возвращаться прямо сейчас к ангелам!— Даже то, что я принял эту форму… То есть, свое прошлое тело — это стоило мне огромных сил, и это является лишь временным принятием моей формы. К сожалению, я не уверен, что смогу в дальнейшем принять эту форму вновь…
Момонга на всякий случай обезопасил себя — как на случай того, чтобы не тратить в дальнейшем заряды [Загадай Желание] для принятия своей настоящей формы, так и на тот случай, если после всех экспериментов он все же решит сохранить форму Библейского Бога в качестве постоянно доступной ему.
Однако реакция мгновенно пришла со стороны не Габриэль, а Шалти,— Лорд Момонга! В таком случае — позвольте мне стать карающим мечом и направить ваш гнев на всех, кто даже подумал о своеволии!
Шалти тут же упала на одно колено, глубоко склонив голову, после чего ее действия повторила Габриэль,— Папочка! Если среди моих братьев и сестер найдется любой, кто посмеет противиться твоему возвращению — позволь мне принести им наказание!
Лишь спустя секунду Момонга осознал, что именно он сказал и как могли на это отреагировать в Назарике — и Габриэль, если она действительно сохраняла в себе подобие верности Назарика, и быстро бросился вперед, желая не допустить начала гражданской войны в раю,— Не стоит, дочь… Э, дети мои! Я не желаю зла и не держу зла на Небеса — я понимаю их сомнения и не печалюсь по их поводу! Да, точно, даже больше, уму! Я абсолютно понимаю и одобряю их выбор! То есть, сомнения позволили им сохранить Небеса! Я не пожелал бы, чтобы любой проходимец заняло место во главе Небес просто потому, что назвался Богом!
— Но Лорд Момонга! — позволив себе высказаться даже перебив самого Момонгу — и, впрочем, слава богу, учитывая тот факт, что сам Момонга уже был готов погрузиться в панические оправдания — Шалти подняла свой взгляд вверх,— Если кто-то посмел спутать вашу великую персону с проходимцем — он должен быть наказан страшнейшим из образов! И если кто-то не признал вашу августейшую персону — то он должен быть наказан в равной мере! Прошу вас, Лорд Момонга, не прощайте подобные прегрешения!
— Папочка… — быстрый взгляд на Габриэль раскрыл картину, в которой та не только повторила действия Шалти, но и, подняв взгляд на Момонгу, обливалась слезами в данный момент,— Папочка, ты все также… Милосерден… Папочка, мое сердце не выдержит твоей доброты!
— Ам, эм, уму, ага,— Момонга внутренне чертыхнулся от того, что его подавление эмоций пропало и не собиралось возвращаться по крайней мере еще полчаса, которые должна была действовать его [Сверхранговая Магия] — а значит ему требовалось как можно быстрее сменить тему разговора, до того, как его эмоции выйдут из-под контроля,— Да, милосердие! Именно так, я решил проявить свое милосердие — ведь именно за это известен Библейский Бог — то есть я! Поэтому не нужно устраивать никакого преследования внутренних врагов — потому, что они не враги!
— Но папочка! — Габриэль подняла на Момонгу взгляд, не стесняясь продолжающих бежать по ее щекам слез,,— Мы все… Все мы ждали твоего возвращения! С того самого дня… Все мы верили, что ты вернешься к нам! Прошу, папочка, мое сердце не выдержит, если ты не вернешься к нам вновь!
— Ам, эм, угу,— Момонга ухватился за первый попавшийся ему ответ, который он сказал бы в подобных условиях,— Я обязательно вернусь! Однозначно и абсолютно точно я вернусь на Небеса! Просто мне нужно подготовиться к этому! Да, именно так, мне же нужно будет доказать, что я и есть Библейский Бог, даже если моя форма совсем другая! Я просто подготовлюсь к тому, чтобы доказать это и обязательно вернусь обратно на Небеса!
Мысль о том, что в таком случае ему придется совмещать в себе должность лидера Небес и лидера Назарика и то, как он должен будет связывать их между собой — и множество проблем, что последуют из этого факта — пришла в разум Момонги с опозданием именно тогда, когда он окончил говорить об этом. Но придумать новое оправдание, которое, вполне вероятно, только бы еще глубже закопало его в текущие проблемы, он не успел, перебитвый голосом Габриэль,— Доказать? Но как именно…
Спустя еще секунду лицо Габриэль просветлело, а в глазах Габриэль мгновенно промелькнула искра, заставившая самого Момонгу напрячься, ожидая подвоха от ее слов,— Конечно же, как я сразу не догадалась! [Небесная Система]…
— Что? — Момонга, лишенный контроля за собственными эмоциями, выпалил вслух, однако на его счастье Габриэль проигнорировала его слова, словно бы размышляя вслух — и очень быстро — о чем-то своем,— Действительно, даже без тела, если [Небесная Система] признает тебя и ты сможешь продемонстрировать полный контроль над ней… То тогда ни у кого не останется выбора, кроме как признать твое возвращение, папочка!
Момонге очень хотелось узнать, чем являлась эта упомянутая [Небесная Система], но на данный момент времени он уже был даже не уверен, что пугало его больше — получит подозрения из-за незнания такой, видимо, базовой информации об окружающем его мире, или получить четкий ответ, который наверняка бы направил его в следующий водоворот эмоций,
Странным образом, хотя подавление эмоций самого Момонги пропало вместе с изменением его тела, возможно, после испытания такого числа потрясений за столь короткий срок, но его эмоции вновь пропали, словно бы оказались оглушены постоянными потрясениями, и потому на это замечание Момонга просто повесил голову и кивнул,— Хорошо. Да, Именно так. Ты правильно разгадала мой план, Габриэль…
Габриэль, услышав эти слова, только кивнула в ответ, после чего расплылась в улыбке, что так сильно напомнила Момонге улыбку обитателей Назарика, что также “разгадывали его планы” — на что Момонга еще раз кивнул, после чего словно бы закинул удочку, стараясь изо всех сил прервать все продолжающийся диалог,— Полагаю… Это все? И больше нет никаких дополнительных вопросов, что ты хотела бы мне задать — и потому тебе нужно возвращаться обратно домой, не так ли?
Габриэль, услышав эти слова, задумалась на секунду — Момонга с замиранием сердца смотрел за этой картиной, боясь, что прямо сейчас Габриэль протянет “вообще-то, есть еще один вопрос” — и Момонга закопает себя еще глубже, чем до этого, но, видимо, вселенский кармический закон баланс решил ответить на неудачу Момонги удачей — и Габриэль наконец-то расплылась в улыбке, только кивнув,— Действительно, папочка, мне нужно возвращаться. У меня еще очень много работы!
— Отлично,— Момонга едва удержался от глубокого выдоха облегчения после этих слов, прежде чем еще раз кивнуть,— В таком случае, я могу пожелать тебе только удачи, Габриэль.
— Папочка, мне не нужна удача, когда я знаю, что ты присматриваешь за мной!— спустя еще секунду Габриэль раскрыла все свои крылья — после чего быстро направилась вперед, резко оторвавшись от земли и двигаясь с достаточно внушительной скоростью, оставляя самого Момонгу и Шалти, все также продолжавшую сидеть на одном колене, перед ним.
Момонга, глядя на удаляющуюся яркую точку, только выдохнул, выпустив все эмоции, что он держал в себе все это время.
— Я устал… — Момонга произнес только одними губами, осмысливая все произошедшее за предыдущие сорок минут его жизни, медленно осаживаясь, чувствуя, как сдается под натиском его эмоций его самоконтроль,— Мне надо отдохнуть. Может быть прогулка…
Мгновение спустя Момонга оборвал себя, после чего воровато оглянулся по сторонам, словно бы проверяя, не польстилась ли очередная трагедия на его неаккуратные слова, прежде чем развернуться на месте.
— Ну уж нет,— Момонга выдохнул, после чего взглянул на Шалти,— Шалти, открой [Врата]. Назарик так Назарик. В нем, по крайней мере, я знаю, что мне стоит ожидать от случайных встреч…