Гермиона Грейнджер. Хогвартс.
Гермиона устроилась в одной из ниш коридора по пути в гостиную Гриффиндора и просто… сидела. После обращения Дамблдора прошло уже прилично времени, но цепкий ум юной гриффиндорки раз за разом возвращался к тем событиям, мешая сну и отдыху. В гостиной было не сильно лучше, все разговоры раз за разом скатывались к обсуждению произошедшего и заявления директора. На львином факультете его уважали, он был их кумиром, авторитетом, фигурой, дарящей уверенность в завтрашнем дне и чувство защищённости. Если проще, то Альбус Дамблдор был их идеалом. Поэтому слова директора, так резко расходящиеся со всем, чему учили Гермиону с самого рождения, вызвали не резкое отторжение, а полноценный душевный раздрай, окончательное крушение старого мира… с начавшимися попытками выстроить новый.
Вот и сидела девочка в коридоре, которую ночь подряд. Здесь спокойно, старосты ходят редко, завхоз и вовсе проводит большую часть времени с парализованной кошкой. Как правило Гермиона просто приходила сюда подумать, в тишине и одиночестве, силясь переварить случившееся. За это время она надумала довольно много.
Например, в её кудрявой головке всплыла цитата одного уважаемого психолога с мировым именем. Он утверждал, что ему достаточно посмотреть на ребёнка шести или семи лет, чтобы точно сказать, в какого человека он вырастет. Это связанно с подсознанием, именно в этот период оно заканчивает формироваться, порождая тот самый характер человека. Конечно, есть ещё наследственность, гормональный баланс и прочее, располагающее к тем или иным эмоциям, но именно как личность ребёнок формируется именно в этот период. Почему она об этом думает? А всё просто, ей тринадцать. Она на год старше всех своих однокурсников из—за не совсем удачного дня рождения. То есть она уже семь или восемь лет как сформировавшаяся личность. Гермиона может измениться, дополнить, что—то ослабить в себе, но базис, фундамент сознания, останется неизменным. Сложные, крайне сложные размышления для девочки её возраста. Да что там! Даже взрослые состоятельные люди в очень редких случаях заходят в своих размышлениях настолько глубоко. А она зашла… и полученные выводы ей не нравятся.
Произошедшее в Главном Зале показало, насколько волшебники и маглы различаются в своём менталитете. Последующие же за этим разговоры показали это ещё лучше. Чистокровные, полукровки, все те, кто родился в магическом мире, сразу и без сложностей приняли слова директора, банально отбросив всё случившееся, записав натуральное УБИЙСТВО, лишение жизни другого человека без суда и следствия, в ряд необычных, интересных, не рядовых, но не выбивающихся из рамок норм, события. И если на Гриффиндоре до сих пор не переварили случившееся, даже после речи директора, то на других факультетах, было… проще. Да, там тоже были видны волнения и шепотки, но куда в меньших масштабах, и Гермиона, будучи умной ведьмой, довольно быстро нашла закономерность между количеством маглорождённых на факультетах и силой этих самых волнений. На том же Слизерине, где выходцев из обычного мира нет, всё было спокойно изначально, даже до речи Дамблдора. А вот Гриффиндор штормило со страшной силой, ни один день не проходил без споров или потасовок. И… это было проблемой.
Гермиона, обладая более чем светлыми мозгами, быстро пришла к простому выводу, со своим нынешним менталитетом она никогда не впишется в магический мир. Она всегда, что бы ни сделала, будет… чужой. Приблудой, неотёсанным варваром, что не может понять БАЗОВЫЕ вещи Магической Британии, ПОНЯТНЫЕ даже детям. А принять она их не могла… потому что не могла.
Помимо ума Гермиона ещё, и без всяких сомнений, была доброй девочкой, всем желала добра, всем старалась помогать. Возможно, методы для этого она избрала не самые удачные, но мотивы у неё имелись самые светлые, не потому что ей это нравилось, она ещё со школы в магловском мире поняла реакцию на её попытки, а потому что это правильно. И всё её естество, как бы она ни старалась, восставало против… увиденного. Гермиона росла и воспитывалась в мире маглов, и она лишь недавно стала узнавать о магическом мире, и то из книг. Да, было нападение на поезд, но Гермиона была одной из тех, кому стёрли память о случившемся. Не очень глубоко, иначе мог пострадать разум, но достаточно, чтобы испытанные тогда чувства померкли, а из воспоминаний остались лишь редкие образы с одним—единственным чувством — намерением стать такой же. Какой именно, она понимала плохо, но стремиться ей это не мешало… до недавнего времени.
Воспитанная в либеральных взглядах девочка была искренне убеждена, что драки, воровство и уж тем более убийства — это очень—очень плохо. Она не могла до конца облечь в слова свои чувства и взгляды, но… неужели столь базовые вещи нужно озвучивать? Поступать плохо это плохо, потому что это… плохо! Особенно преступления, что привели к чьей—то смерти, ведь жизнь бесценна. Это она тоже просто знала. И тут, новый мир, полный магии… и в котором чья—то смерть от чужих рук является нормой. То есть всё, чему её учили родители, учителя и весь окружающий мир на протяжении двенадцати лет, вступило в противоречие с тем, что она видела здесь. Главное табу магловского мира, чьё—то убийство, было совершено прилюдно, на глазах множества людей, и убийцу не только не наказали, а даже похвалили. И кто!? Директор Дамблдор, тот кого ещё зовут Великим Светлым!
Она… она просто не знала, как на это реагировать, но и выкинуть случившееся из головы не могла.
Так бы Гермиона и просидела очередную ночь в нише коридора, за старинными доспехами, уснув лишь под утро, если бы её не потревожили.
— И кто у нас тут? — выдернул её из мыслей весёлый приятный голос, а последовавший за этим огонёк света вырвал из мрака тёмного коридора привлекательное лицо старосты Пуффендуя. — Ты кажется… Гермиона, верно? — улыбнулся тот. — И что же юная гриффиндорка делает в пустом холодном коридоре в этот тёмный час?
— Думаю, — буркнула она. Обычно она более уважительна со старостами, но последние дни сказались на её манерах не лучшим образом.
— Думаешь… — протянул Седрик Диггори, внимательнее разглядывая девочку. Как староста он более-менее знал всех младших, и о Гермионе, подруге Поттера и отличнице львов слышал почаще других, но не более. Встретив же её вживую, при более тесном знакомстве… увиденное ему не понравилось. Копна волос спуталась в сплошное воронье гнездо, в котором тут и там виделись ручки, карандаши и даже пятна чернил. Последние и вовсе усеяли её лицо, руки и школьную форму. На первый взгляд можно подумать, что девочка всегда так ходит, но при более внимательном взгляде становиться ясно, что это не так. Форма была чистой и свежей даже на вид, аккуратной, сидела хорошо и была опрятной, страдая от пятен в основном в районе рукавов. Будь девочка просто неряхой, она бы была вся в пятнах, и не только от чернил, но ещё и от ингредиентов с едой. Но главное глаза. Тусклые, с полопавшимися капиллярами и синяками, явно указывающими что малышка не спала минимум сутки, но скорее всего больше.
— Так понимаю, о поступке юной Блэк? — и увидев уже до тошноты знакомую реакцию, Седрик устало вздохнул и опустился напротив неё на колено.
Седрик, будучи ответственным старостой Пуффендуя, искренне считал, что в его обязанности старосты входят не только прописанные в уставе школы действия, навроде патрулирования, поддержания порядка и прочее, но и моральная поддержка учеников. По счастью, в этом году к ним поступило всего трое маглорождённых, да и на остальных курсах их было мало, основная масса сосредоточилась на старших курсах, начиная с пятого, спасибо войне, серьёзно повыбившей молодёжь. Но старшекурсники уже успели немного заматереть, проникнуться магическим миром, а главное, поучаствовать в защите старого Хогвартс-Экспресса. Не все, далеко не все, но за счёт более крепкого разума их память стёрлась куда меньше, чем у младших учеников Хогвартса, и они прекрасно всё помнили, пусть особых эмоций по этому поводу и не испытывали, будто это случилось не в прошлом году, а десятилетия назад. Исключения, особенно пострадавшие девочки, которых оставляли лежать в больнице, где ими занимались профессиональные менталисты и в некоторых случаях целители, убирающие нежелательные… последствия. И даже так многие до конца не оправились, став более мрачными, замкнутыми, до остервенения изучающими боевую магию. Память можно стереть, но подсознание всё помнит, как бы Седрику ни хотелось обратного. В том числе и подсознание Джоу Чанг, его уже бывшей девушки, расставшейся с ним сразу по выписке со словами, что она теперь испорчена. Те события сильно отразились на всех старшекурсниках, некоторых сделав жёстче, а иных почти сломав. Седрик был из первых, Чжоу из вторых, но он сделал всё от него зависящее, чтобы она оправилась, пусть она теперь и не его девушка. Он понимал её, ей сейчас не до отношений с противоположным полом, но лишать её своей поддержки, когда она ей так нужна, он не стал, где нужно подбадривая, а где — сводя с нужными людьми.
По счастью у юной Грейнджер были глаза просто потерянного человека, и с такими он уже наловчился работать.
— Не хочешь поделиться наболевшим? Может, старший и более опытный товарищ что подскажет? — с энтузиазмом подмигнул он девочке.
—Я… — сперва желая отказаться, но быстро махнув рукой на смущение, изменила та мнение. —… просто не понимаю, — зарываясь носиком в коленки, пробурчала та.
— И что же ты не понимаешь? — подбодрил он её, садясь рядом.
— Как… как это может быть хорошо? — ответили ему неуверенным голосом. Гермиона явно боялась осуждающей реакции на свой вопрос, а то и непонимания, как можно не понимать прописных истин. Увы, львы были далеко не самыми чуткими личностями и Диггори примерно понимал, откуда у неё такая реакция.
— Хм-м-м, ну давай подумаем, — показательно задумался он. — Что конкретно тебя смущает? Что Исида сама наказала своего обидчика? Или что она его убила?
— Не знаю, — всё так же, не показывая носа из коленок, ответили ему. — Наверное и то, и другое.
— И то и другое, хорошо, — покивал Седрик. — Тогда давай разберёмся с обоими вариантами. Ты можешь не знать, но тот парень, Альбер, был моим знакомым, —поделился он. — Должен признаться, до омерзения неприятная личность, которой была одна дорога, в криминал, — видя отклик в виде показавшегося глаза, продолжил. — А теперь будем рассуждать логически. Ты же умная девочка? Я слышал, что умная.
— Умная, — даже в своем нынешнем состоянии Гермиона солидно покивала, довольная похвалой аж целого старосты, а значит, по умолчанию, сильного ученика, превосходящего остальных.
— Ну раз умная, начнем рассуждать, — продолжил Седрик. — Если Альберту была дорога в преступники, значит, хорошо, что он им не станет?
— Хорошо? — не столько ответила, сколько задала вопрос Грейнджер.
— Хорошо, — ободряюще улыбаясь, подтвердил Седрик. — В тот день молодая Блэк скорее всего спасла немало жизней, и цена жизни одного не самого приятного человека, как по мне, вполне разумна. Одна жизнь в обмен на множество других, более чем честный обмен.
Тут Седрик лукавил. Альберт, насколько бы паскудным он ни был, мог стать великим алхимиком, продвинув эту науку вперёд, к былым вершинам. Но вот цена его успехов… Седрик не сомневался, как только Альберт выпустится из школы, его эксперименты перекинутся сначала на маглов, а потом и на магов. И разрешения он спрашивать не стал бы.
— Но… но ведь каждая жизнь бесценна! — явно выдавая то, что её так долго мучило, возразила девочка. — Нельзя убивать просто потому что… потому что… — не мог измученный переживаниями и бессонницей разум оформить мысли в слова.
— Тебя попытались опоить приворотным зельем и насильно женить на себе? — с изрядной доли иронии спросил Седрик.
— Ну… да. — смутилась она.
— Что ж… нужно снова рассуждать логически. Кем был Томпсон, и кто такая Блэк?
— Ученики Хогвартса? — не поняла вопроса Гермиона.
— Нет. Альберт талантливый зельевар, который скорее всего начал бы торговать магическими наркотиками и чёрной алхимией. Последняя, если ты не знала, вредит самим душам людей. Не просто смерть и последующее перерождение с потерей памяти, а череда мучительных жизней в исковерканных, неполноценных телах, с разумом, что мучительно пытается собрать себя по кусочку, в вечной агонии страдания… или вовсе небытие.
— Вы не можете этого знать, — твёрдо возразила Гермиона.
— Не могу, — легко согласился Седрик. — Но с этим были согласны многие чистокровные и преподаватели, так что шансы такого исхода для Альберта были более чем велики.
—… — Гермиона ничего не ответила, но было видно, что её это не сильно убедило.
— А кто такая Блэк?
— Чистокровная? — с явной претензией ответила она.
— И это тоже, но в первую очередь она метаморф, — поднял Диггори палец. — Крайне ценный специалист в магии жизни, способный помочь даже с самыми страшными травмами и болезнями, вывести новые, более плодоносные и неприхотливые сорта растений, а также создать новые виды. Если проводить аналогию с магловском миром, то Алберт был будущим наркоторговцем, а Исида высококлассным нейрохирургом, двигающим науку вперёд.
— И что? Только из-за этого «бы» он был достоин смерти?
— Юная мисс Блэк сделала то, что было в её праве, Гермиона. Маги это не маглы, сильный маг по определению не может быть глупцом, не понимающим последствий своих действий хотя бы на шаг вперёд. Наша сознательность куда выше, чем у маглов, а действия осторожней, нам банально не нужен столь плотный контроль со стороны правоохранительных органов. Так зачем им лишняя работа, если часть проблем можно отдать на откуп внутреннему урегулированию конфликтов?
— Всё равно это как-то… — покрутила Гермиона рукой, даже покинув межколенное пространство.
— Понимаю, о чём ты, — погладив девочку по непослушным волосам, заметил Седрик. — Ты можешь не знать, но я из младшей семьи, — решил немного поделиться личным Седрик. — Мы лишь недавно получили свой дар к магии земли, и наши методики по воспитанию не столь отработаны как у иных семей, в том числе и в плане формирования характера. — Тут он отвернулся, убрав руку, явно погружаясь куда-то вглубь себя. —Диггори маленькая фамилия, и десятка человек не наберётся, но мы очень обеспечены. Бедный маг земли — это как маленький дракон, возможно, но только пока тот молод и слаб. Как не сложно догадаться, до недавнего времени я тоже не сталкивался с… подобным. — Скосил он взгляд на Гермиону, внимательно слушающую его. — Не сказать, что меня это печалило, в конце концов я жил богатой жизнью единственного наследника, меня ждала обеспеченная и счастливая жизнь. А потом… потом на Хогвартс-Экспресс напали, и я понял, насколько же важно ПРАВИЛЬНОЕ воспитание. Особенно в магическом мире. — Седрик поднял руку и только сейчас Гермиона заметила, что та вся в шрамах. —Знаешь, у меня есть друг, Саул, — внезапно сменил тему Диггори, — он из чистокровных, но сколько себя помню, он всегда уступал мне, будь то учёба, магический резерв, какие-то соревнования и прочее. Я всегда был лучше него. — Грустная улыбка тронула его губы. — Но когда напали на Хогвартс-Экспресс, я оцепенел, растерялся, не знал, что делать, а Саул в тот же момент начал действовать. Я только-только начал приходить в себя, а Саул уже убил троих нападавших, в одиночку держа проход в наше купе. Понимаешь? Я, лучший ученик Пуффендуя, всегда и во всём опережавший Саула, был растерян, поддался страху и панике, стал лёгкой жертвой, а он, всегда уступавший мне во всём, без раздумий бросился в бой, защищать свою и наши жизни. Ну вот и скажи мне, маленькая гриффиндорка, разве его убийства… были чем-то плохим?
— Нет, — впервые за разговор, твёрдо и уверенно ответила Гермиона, явно о чём-то задумавшись.
—Ты должна кое-что понять, Гермиона, — вновь положив руку ей на голову, продолжил Седрик. — Да, Исида убила своего обидчика, но разве до этого она что-то такое делала? Нет, не делала. Даже когда её или её близких оскорбляли словом, она не лишала жизни, просто предупреждала, пусть и довольно жёстко. Но когда кто-то показал себя явным врагом, когда кто-то посмел посягнуть на неё действием, лишь тогда она убила. Несправедливо? Лично я и многие старшекурсницы с этим не согласны, но допустим. Правда же, необоримая правда ситуации в том, что Альберт сам пришёл к такому результату, это его действия привели его к противостоянию к Блэк. Исида даже не знала о его существовании до этого момента, до момента, когда он захотел опорочить её в своих корыстных эгоистичных целях. Так почему она должна была проявить к нему жалось и сострадание? К человеку, что, как и те налётчики, пришли рушить её жизнь в своих корыстных целях? Зачем? Чтобы, ошпарившись на ней, он извлёк уроки и со следующей жертвой был осторожней?
Слова Седрика заставляли задуматься, впервые за долгие дни подарив отличнице Гриффиндора новый вектор размышлений. Ей было стыдно признаться, но за все дни размышлений она так ни разу и не сфокусировала своё внимание на самом убитом, полностью зациклившись на Блэк и её поступках. Ей казалось это логичным, ведь с Исидой, они так или иначе, пересекались, как-то взаимодействовали, сидели в одном классе на уроках. Разум сам, того не подозревая, откинул главную причину её размышлений в виде убитого Альберта, посчитав, что имеющихся о нём знаний недостаточно для размышлений, а она… она даже не постаралась узнать об убитом. Зачем, если убийство — это всегда плохо?
«Ограниченный взгляд» — с мрачным осознанием подумала Гермиона, в очередной раз столкнувшись с собственной неполноценностью как мага.
И вот, казалось бы, всего один разговор с чистокровным магом, а дилемма, мучавшая её долгие дни, приобрела новые детали. Один жалкий разговор и вместо неразрешимого тупика, куда её загнало собственное воспитание и полученные из книг знаний, дополнились новой вводной, запуская в одной кудрявой головке мыслительные шестерёнки, приходящие к новым выводам, но главное ПОНИМАНИЮ ситуации. Не знанию, пустому и бесполезному, но пониманию, когда она просто что-то осознала и встроила в свою суть.
— Спасибо, Седрик, — улыбнулась Гермиона старосте Пуффендуя. —Ты мне очень помог. Можно я буду к тебе подходить, если снова возникнут вопросы?
— Конечно, —одобрительно кивнул тот. — Я всегда рад помочь младшим. Можешь даже других маглорождённых приводить, если и у них будут похожие проблемы.
— Спасибо, — ещё шире стала её улыбка. Правда, по поводу других маглорождённых она сомневалась, в отличие от неё, они не столь глубоко погрузились в тематику проблемы и мироустройства магического общества. — Правда перед этим я попытаюсь помочь им сама. —решительно сжав кулачки, заверила старшекурсника Гермиона.
— Договорились.
* * *
Альбус Дамблдор. Хогвартс. Кабинет Директора.
Смотря в окно и разглядывая спокойный Запретный Лес, старый маг… думал. Случившаяся речь его не сильно заботила, Великий Светлый за свою вековую жизнь давно научился не сожалеть о содеянном, не мучать себя пустыми размышлениями, что бы он мог изменить, поступив иначе. Увы, даже величайшие архимаги (7) древности не способны перемещаться во времени, только в альтернативные версии, как тот же маховик. Да и раскрытие глаз детей… пусть директор Хогвартса и излишне оберегает их, но в данной ситуации он поступил правильно. Не хорошо, а именно правильно, за что нужно сказать спасибо Северусу. Циничный зельевар вовремя указал как поступить, за что Дамблдор был тому искренне благодарен. Увы, сам бы он вряд ли вовремя до такого додумался.
Любой по-настоящему могущественный маг имеет за своей спиной целую россыпь трупов и связанных с ними тайн, в том числе и сам Альбус. Но хуже всего первые смерти и первые тайны. Сколько на его руках крови? Много, по-настоящему много, пусть большая её часть и принадлежит отпетым негодяям и бешенным зверям, что лишь носили человеческие лица. Но даже так на его совести были и невинные жертвы. Шальное заклинание, малая жертва во имя предотвращения великого зла, одна душа в обмен на множество, всё это осело на душе могущественного магистра (5) невидимым грузом, мешая принимать решения или прибегать к правильным методам. Редко, очень редко и в крайне щепетильных для него вопросах, с последующим приходом к нужным умозаключениям, но даже так… упущенное на принятие нужного решения время очень часто выходило ему и окружающим боком, особенно когда это касалось общественного мнения.
Альбус за свою жизнь пережил многое. Смерть сестры и отца, превращение лучшего друга в монстра, на совести которого смерти миллионов невинных людей, потери и предательства. Но хуже всего было с потерей сестры, в смерти которой винил себя сам Альбус. Очередная ссора с уже начавшим идти своим пагубным путём Гриндевальдом, очередная драка, отбитое заклинание… и бездыханное тело его любимой младшей сестрёнки, смотрящей прямо в душу своими остекленевшими глазами. Даже сейчас, спустя почти целое столетие, он видит эту картину, будто она произошла вчера.
Именно смерть сестры Альбус считал точкой отсчёта в своей жизни, Рубиконом, что определил всю его дальнейшую жизнь. В том числе и трепетное отношение к детям как к крайне хрупким и ранимым созданиям, что уже не раз и не два выходило ему боком. Тот же Том… ох, пожалуй, это его величайший провал как преподавателя. Ещё в приюте, куда он пришёл забирать будущего студента, он видел, что мальчик озлоблен, но не придал этому значения. Чего ещё ждать от ребёнка, выросшего в приюте начала двадцатого века? Он искренне надеялся, что в школе мальчик найдёт друзей, оттаяв под их влиянием, частично даже угадал, но всё испортила проклятая война. Том на лето был вынужден отправиться назад в магловский мир… прямо под бомбёжки нацистов. И если до этого Реддл был просто крайне умным и талантливым учеником, со склонностью к манипуляциям, то после пережитого его не заботило ничего, кроме собственного выживания. Социальные связи, построение семьи, создание карьеры и рост как мага, всё это было отброшено перед иной целью, обретение истинного бессмертия. Которого не существует, ведь даже бога можно убить, что уж говорить о людях? Жаль, он слишком поздно это заметил, а потом ещё дольше думал, как помочь мальчику, по итогу упустив его и тот вырос тем, кем вырос.
«Впрочем, это уже не важно», — привычно заставив себя не думать о случившемся, переключился он на нынешнее с грядущим.
Провокация, устроенная врагами, частично не удалась, но частично они своего добились. Ранее начавшие восстанавливаться отношения факультетов забуксовали, подвиснув в нерешительности. Младшие курсы опасались Слизерина, что так легко воспринял показательную казнь (а ничем иным это не было), маглорождённые и вовсе встали на своём, считая случившееся непререкаемо плохим и искренне возмущаясь, почему молодой Блэк ничего не сделали, хоть более и не накаляя обстановку, но неизменно высказывая всем, кто общается со змеями своё «ценное» мнение. К счастью, теперь у тех появился аргумент в виде слов директора, чей авторитет в стенах школы непререкаем, да и деканы факультетов отныне присматривают за маглорождёнными, осаживая тех от излишне громких заявлений или действий. И пусть везде они успеть не могут, но показательная позиция глав домов делала своё дело, стабилизируя ситуацию и не давая той развиваться в негативном сценарии, с последующем выплеском за пределы замковых стен. Альбус практически воочию видел, как группа выросших за пределами магического мира учеников собирается вместе, чтобы «справедливо покарать» юную Блэк. Очень-очень плохой сценарий, что может привести от травм и откровенных пыток маглорождённых Блэк до массовых же убийств, в которых, по магическим законам, она опять же будет в праве, ведь это на неё напали. И кто!? Худородные без кола и двора! Проще говоря, повторится прошлогодний сценарий, едва не приведший к новой гражданской войне. И пусть сейчас ситуация стабильна, но новая провокация легко может всё изменить.
«К счастью, неприятели совершили ошибку», — отметил Великий Светлый, развернувшись и взяв со своего стола засохшую руку в костлявых пальцах, которых зажато сердце. — «Талантливая девочка», —в какой раз отметил Альбус Исиду. Всё же в её возрасте достигнуть ранга истинного мага (3) более чем впечатляет, а ведь она ещё и активно развивает метаморфизм. Сложно представить, насколько сильной она вырастет, особенно когда к магии жизни добавит магию тьмы. — «Магия душ в таком возрасте, удивительно. Обычно химерологи подступаются к ней только по достижению младшего магистра, а тут… неудивительно что они так просчитались».
Магия душ — далеко не самая сложная магия, скорее специфическая, а оттого трудно постижимая. Очень уж эфемерная эта наука, вплотную приближающаяся к шаманизму, чьи практики вынуждены употреблять во время обучения специальные алхимические препараты, для банального взаимодействия с духами и их понимания. При этом нужно помнить, что духи с разных планов имеют разный образ мыслей с восприятием, а оттого их ещё сложнее понять, отчего чистых шаманов крайне мало, и все они поголовно безумцы, способные потратить годы на перекладывания камешков в пещере, или оставить все мирские дела, даже самые важные, чтобы выслушать историю куста. И хотя магия душ в первую очередь направлена на взаимодействие именно с душами разумных, делая её более доступной, но взамен она требует крайне высокой чувствительности и контроля, развить который в столь юном возрасте требует воистину недюжинного таланта и упорства. И пусть Альбус не знал, что Исиде в этом помогла память прошлой жизни, но что это меняет? Исида поймала душу своего обидчика, а в его памяти должны были остаться зацепки к ниточкам, выводящим к его хозяевам, их просто не может не быть. Альберт Томпсон не покидал Хогвартс на достаточно долгий срок, чтобы и инструкцию с материалами получить, и подчистить память чем-то более значимым, чем стандартный обливейт, что хоть и стирает память жертвы, но оставляет множество зацепок и ошмётков воспоминаний, через которые вполне можно восстановить утраченное.
«Однако с самой ситуацией нужно что-то делать», — нахмурившись, подумал он.
Накалившиеся отношения между аристократией и Министерством чрезмерно ограничивают их политическую манёвренность, чем с радость пользуются их недоброжелатели, уже показавшие своё умение бить по открытым и самым болезненным местам. Находясь в позиции обороняющихся они рано или поздно проиграют, и пусть культисты оказались серьёзно прорежены, но ядро организации сохранилось, а вместе с ним и самые опасные члены культа. И это возвращало директора Хогвартса к его былым размышлениям о неожиданном манёвре, способном перевернуть ситуацию на кардинально противоположную. Как это провернуть, у него мысли имелись, но… один вариант был сложнее другого, и все поголовно требовали от него главенство в Министерстве Магии.
— Придётся действовать жёстко, — с чётко слышимым в голосе сожалением произнёс Великий Светлый. Он хотел взять власть в Министерстве мягко, постепенно отстраняя или переманивая на свою сторону людей Фаджа, не пролив и капли крови. Да, это бы заняло у него около пяти лет, ну так и что? Не в его возрасте размениваться на столь мелкие сроки, особенно когда на другой чаше весов человеческие жизни. Плюс, это бы позволило максимально плавно и без проблем занять кресло Министра, заранее подготовив так требующиеся политической и экономической системе Магической Англии реформы. Теперь же… теперь же придётся ускориться, и даже так все процессы займут от года до двух лет.
* * *
Блэки на выгуле.
Белла прохаживалась по магазинам вместе с дочерью, сестрой и племянником. В прошлом году не удалось, у всех после нападения на поезд хватало своих дел, но в этом, слава всем известным богам, обошлось. Модернизированный Хогвартс-экспресс великолепно показал себя, буквально расстреляв большую часть всякой мерзкой погани, осмелившейся нападать на будущее Магической Британии. Аврорам даже вмешиваться почти не пришлось, так, добить тяжёлых, взять под стражу более-менее целых, да особо удачливых прищучить. Парадоксально, но из-за столь высокой эффективности поезда в рядах аврората стало расти серьёзное недовольство и их можно понять. Их отдел годами защищал поезд с учениками, отвлекая значительные силы с разных участков, чем неизменно пользовались маргинальные элементы, они несколько раз в год несли потери, хоронили друзей и лишались любимых, получали травмы и встречались со смертью… а всё что нужно было для разрешения ситуации, наконец-то вложиться в защиту поезда! Сказать, что нынешнее боевое крыло Министерства отныне волком смотрит на своё начальство, ничего не сказать. До кровопролития не доходит, но исключительно за счёт везения, боевые маги сами по себе ребята вспыльчивые, а уж когда они винят в смерти близких конкретного человека и подавно. Но, к счастью для всех, авторитет старых ветеранов аврората, на пару с общей накаленностью обстановки, сдерживает горячие головы. Пока.
Впрочем, в данный момент это её не волновало, куда больше её внимания удостаивались дочь и племянник. Увы и ах, но Белла оказалась вынуждена признать, пагубное влияние Исиды сказалось на Драко и теперь, вместо воспитанного послушного мальчика… ну, достаточно посмотреть.
— Хва-а-ати-и-ит! — завывал какой-то плебс, которого крутили потоки крови будто в центрифуги.
— Ха-ха-ха-ха!!! — смеялась Исида, видя, как тот пучит глаза, зеленеет и старается сдержать содержимое желудка внутри. — Держись, космонавтом будешь. —ухмылялась та. — Драко, поддай темпа!
— Не-е-е-е-ет! — заверещал тот ещё сильней.
— Ну… дети? — виновато скосив глаза на сестру, ответила она той, с опаской встречаясь с её осуждающим взглядом.
— Мы отошли буквально на пять минут, Белла. Пять минут, а они уже устроили тут чёрт-те-что.
Спокойным, но полным осуждения тоном, сказала Нарцисса:
— Изабелла, — Перевела матриарх Малфоев свой взгляд на еретичку, призванную в смертный мир для защиты детей, — ты должна была следить за ними.
— Охранять, — возразила та, — и я охраняла, — пожала та плечами. — Их. Охранять окружающих от двух маленьких монстриков я не подписывалась, как и работать нянькой.
— Что хоть случилось? — спеша перевести тему, пока Цисси не решила вспомнить свою девичью фамилию, спросила Белла.
— Да-а… —махнула еретичка рукой, — вот этот, что в смеси из крови и рвоты крутится, наехал на мелких за фамилии и статус крови. А вот та… — указав кивком на танцующую стриптиз волшебницу, с чётко читающимися на лице стыдом и унижением, —…его поддержала. Ещё и громко так, чтобы все слышали. Ну мелкие и ответили.
— Ясно, — довольно кивнула Белла, стрельнув горделивым взглядом в сторону дочки.
— Ясно? — удивилась Нарцисса, — наши дети устроили чёрте что из-за парочки брошенных в них слов и тебе всё ясно?
— Цисси, ты слишком долго носишь фамилию Малфой, а потому подзабыла, что значит быть Блэк, —усмехнулась Белла. — Ну или просто родовая магия больше не так сильно на мозги давит, — добавила она чуть тише.
Всё же при переходе дары хоть и сохраняются, но более не имеют подпитки от родной магии алтаря, вместо этого сменяясь алтарём мужа, порождая не развитые, но полноценные дары. В этом есть как плюсы, так и минусы, маг теряет в силах, ему требуется, всё, чтобы восстановиться, зато ему открываются новые пути развития, а главное, новые дары, из-за взрослого сформировавшегося сознания, куда меньше давит на мозги. Вот и выходит, уменьшение сил взамен на большую адекватность и новые пути развития.
— В детстве Исида убила встретившийся ей мусор из Лютного раньше, чем тётушка успела среагировать, — и, помолчав, добавила с ясно различимой гордостью в голосе, — Моя девочка научилась сдерживаться.
— Что ж… в твоих словах есть доля истины, — вообще, Нарцисса, из всего прошлого поколения Блэков, была самой неконфликтной и спокойной в семье, отчего имела великолепные отношения со всей роднёй, даже с вечным бунтарём Сириусом и его полной противоположностью Регулусом, а потому ничего вот… такого, не устраивала. Да и времена другие тогда были, Блэки, несмотря ни на что, имели силу и славу семьи которой лучше не переходить дорогу, и каждый жалкий худородный, по шутке судьбы именующийся волшебником, знал это. Теперь же времена изменились. «Но судя по увиденному, скоро все снова вспомнят что значит Блэк», — отметила про себя леди Малфой, видя, как малышка Исида жестоко, но аккуратно избивает своего обидчика. Тому явно не хватило порки от Драко, отчего он снова раззявил рот с претензиями, вместо того чтобы упасть на колени и молить о прощении.
— Насколько нужно быть идиотом, чтобы лезть на куда более сильного мага чем ты? Он же даже не ученик (1).
— Нужно быть маглом с палочкой, — ответила Белла.
Вообще, Нарцисса не совсем знала, как к этому относиться. С одной стороны, она была сторонницей права сильного, и с этой стороны всё верно. Слабак, что посмел тявкать в сторону более сильных магов, получает унижение и боль. Иной бы маг банально снял тому голову, либо бы неизлечимо покалечил, а этот просто страху, боли и унижения получит. Как говорится, за всё в жизни нужно платить, особенно за глупость. С другой же она хотела видеть своего сына хорошим мальчиком, а унижение более слабых… ну такое себе. Отдаёт чем-то садистским, но до конца оформить свои переживания молодая волшебница не могла. С другой же стороны, подобное поведение прекрасно будет отгонять от её сына всякую шваль, что очень хорошо. Да и вообще, все магические аристократы по умолчанию — военная элита своей страны, дрессируемая с самого детства, глупо ожидать от них пассивности при агрессии.
— Дети, хватит играться, — тем временем окликнула их Белла. —Пошли за покупками.
— Да, мам! — отозвалась Исида, бросая свою жертву в сугроб, куда следом попрыгала его супруга. Буквально попрыгала.
— Хорошо, тётя Белла, — менее экспрессивно отозвался Драко, испаряя лужу крови и иных жидкостей. Нечего мусорить столь малоаппетитным субстанциями в общественном месте.
— Нужно будет зайти в ателье, купить вам бальные одеяния, — решив на время выкинуть свои переживания из головы, чуть позже обсудив их с мужем, переключилась Нарцисса.
— Ну мам, — тут же активизировался Драко, не пребывающий в восторге от предстоящего события.
— Ура! — в отличие от сестры, любящей наряжать себя и окружающих в разные шмотки. — Надеюсь у них есть модели для хвостика, — повела оным юная Блэк.
— Может лучше будет одеться в пышную юбку?
— Нее-е-е, банально и неинтересно, —отмахнулась Исида. — Платья ниже колен и декольте чуть ли не до сосков — прошлый век. Так все ходят ещё со времён Ричарда Львиное Сердце, лучше уж тогда одеться как Хозяйка Медной Горы.
— Ты ещё слишком мала для таких одеяний, — погладив дочку между рожек, по-доброму рассмеялась Белла.
— А ещё ювелирные изделия на голую кожу — это очень неудобно. Быстро потеют где не надо, холодят, так ещё и сползти вечно норовят, —высказала своё экспертное мнение Нарцисса, только по завершению фразы заметив, как вся женская часть их компании перевели на неё взгляд. — Ой! — многозначительно выдала та.
— Та-а-ак вот что нравиться Люциусу, —ухмыльнувшись, тут же став похожей на хитрую кошку, протянула Белла.
— Не понимаю о чём ты, — независимо отвернулась та.
— Ой, да ладно, — махнула Бэлла рукой. —Люциус же страшный собственник, он бы не позволил тебе расхаживать в кучке металла, едва прикрывающего всё самое интересное, следовательно, так одевалась так ты исключительно для него.
Началось бурное обсуждение… ну или допрос, на тему особенностей носки драгоценностей вместо одежды и сексуальных предпочтений четы Малфой, в котором вся женская часть была очень увлечена, отчего не замечала единственного представителя мужского пола в своей компании, что был в предобморочном состоянии, уже на полном серьёзе обдумывая пробить себе барабанные перепонки.
К счастью для пошатнувшейся психики Драко, они дошли до ателье одежды, что перевело фокус внимания женщин. Ещё никогда в жизни юный наследник Малфоев не был так счастлив видеть эту легализованную пытку всей мужской половины человечества, за которую оные сами же и платят.
В самом ателье их встретил старый, уже седой маг ранга сильного ученика (1). Быстро сняв мерки, тот стал предлагать фасоны с тканью. Изабелла была быстро оттёрта от обсуждений, не с её повседневной одеждой в виде бикини из собственной крови советовать одежду для зимнего бала, где соберётся весь цвет магической аристократии. Драко самоустранился ещё раньше, сидя на диванчике в уголке и переваривая открывшиеся интимные подробности жизни родителей. А вот Исида втянулась в разговор, напирая на эластичную лёгкую ткань для своего платья. Она хотела себе двойную юбку, первый слой волнистый и закрывающий только бока, второй плотно облегающий, сильно выше коленей, из такой же ткани, полностью закрывающий торс, но плотно облегающий фигуру, чтобы очерчивать груди, с открытой спинкой. По описанию выходил скорее купальник нежели платье, но маги к подобным фортелям относились куда спокойней чем маглы. До Вторжения вполне нормальным было увидеть в одном помещении одетого в кольчуги и меха князя, стоящего рядом с графом в парадном мундире 17 века… или вовсе с кем-то одетым в греческую тогу. Сегодня, конечно, мода более-менее оформилась к неким общим знаменателям, но терпимость к разным одеждам сохранилась.
Спор разгорался. Белла хотела что-то, в чём легко двигаться, Нарцисса желала одеться как подобает леди Малфой, но и не сильно контрастировать на фоне сестры, а Исида всё продолжала проталкивать свою идею с плотно облегающей тело тканью, очерчивающей самые интересные формы, активно склоняя к ней старших женщин. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы хозяин ателье, явно начавший переживать за целостность своего имущества, не сказал роковую для Драко фразу.
— Дорогие клиенты, может, пока вы не определились, подберём что-то для молодого человека? — и указал жестом руки на тихо сидящего в уголке Драко, в глазах которого стало плескаться отчаяние.
— То-о-очно, ещё же Драко, — сказала Исида.
— Что ж, раз пока не определились, почему бы и нет? — Белла.
— Да, сперва следует подобрать что-то и под Драко, —солидарно покивала Нарцисса.
—… —а Драко… Драко просто посмотрел в глаза хозяину и попытался передать глазами всю ту боль и отчаяние, что поднялись в его душе. Он уже не раз и не два ходил с родителями за одеждой, и как они с отцом практическим методом выяснили, сперва, всегда, ВСЕГДА, нужно дать выбор матери. Она устанет, будет довольно. Захочет примерить обновку вместе со своими украшениями дома, поэтому не будет особо привередничать. Сейчас же она ещё свежа, полна сил, но что гораздо хуже, она в компании таких же девчонок. —«Спасите»