Исида Блэк. Хогвартс. Главный зал.
Заедая стресс, попутно стараясь не думать об особо жестоких способах расчленения «шутника», юная Блэк с остервенением вгрызалась в сочную ножку курицы, откусывая куски вместе с костью. Этому очень способствовала резко прибавившая в брутальности челюсть с частоколом острых зубов. Но вот глаза… глаза метали молнии и кидали подозрительные взгляды на всех и каждого, ища виновного в уничтожении её стратегического запаса вкусных сладостей. Увы, может у неё и был дар телепатии, но его внешняя направленность была слабо развита, да и Дамблдор бы не оценил поголовное потрошение памяти учащихся, пресекая подобную инициативу на корню.
Не сказать, что у Исиды сдавали нервы из-за случившегося. Да, было обидно. Да, было больно. Да, она переставит виновнику руки и ноги местами. Но в целом она была адекватна… для Блэк. Всё же не стоит забывать, Исида — выходец из тёмного семейства с крайне мощными дарами к Тьме и Жизни, а магия меняет своего владельца даже на первых этапах его становления. Незаметно, можно сказать, что изменений как таковых и вовсе нет, но это если не смотреть вглубь. Связь со стихиями в первую очередь меняет характер и там, где до изучения первого огненного заклинания маг бы стерпел или проигнорировал, теперь пойдёт на конфликт. Тьма с Жизнью же… никогда не отличались спокойствием. Тьма жестока и безжалостна, ведь для неё Всё и Вся часть неделимого, продолжение её самой, то, что когда-то было создано из Предвечной. Так какой смысл проявлять сострадание к самой себе? Это всё равно что жалеть даже не отдельную конечность, а волосок, упавший с головы. Вот кто хоть раз жалел волосок? То-то же. Так и Блэки, будучи потомственными магами тьмы, изучающие данную стихию хотя бы до крепких основ, очень плохо приспособлены к эмпатии к чужим, на подсознательном уровне переняв восприятие Той-Кто-Был-До-Вечности. И их репутация с поступками по всему миру является не результатом какого-то особого воспитания, хоть и не без этого, а мутаций духовного спектра. Ради своих они хоть весь мир обратят в труху, но вот ради чужих и палец о палец не ударят, если для этого нет повода, в виде выгоды или хотя бы интереса. Исключения, когда это касается их близкого и дальнего круга общения. Не добавляла положительных моментов и Жизнь как таковая, ведь это не задумываясь можно предположить, что Жизнь добрая и светлая стихия. Но тогда почему люди ассоциируют белый цвет, цвет соли и смерти, с добром и светом, а чёрный, как плодородный чернозём, со злом и тьмой? А потому что все прекрасно понимают, в жизни полно боли, страданий и испытаний, жизнь может в любой момент ударить так, что ты больше не встанешь, как ни старайся, в то время как смерть несёт облегчение и покой. Лишь не видевшие старость могут бояться смерти и не понимать её ожидания, в то время как старики, чьи бессмертные души стали заложниками разваливающейся агонизирующей плоти, ждут Вечную Леди как подругу. Старых людей в этом мире держит три вещи, кого-то больше, кого-то меньше, но именно три. Земные привязанности к родным и близким, которых они не желают покидать. Воля, что привыкла терпеть несовершенство собственных тел. И страх перед неизвестностью, страх сделать хуже, страх что-то испортить. В конце концов, не зря же во всех мифологиях Смерть имеет женское лицо? А поторопить женщину на встречу, заставить её собираться в спешке… есть и менее болезненные способы убиться. И если Смерть в магическом мире несёт покой, то Жизнь… ближайший аналог, шило в заднице. Повышенная активность, даваемая сущностью всего живого, вечно толкает своих адептов к новым свершениям, новым приключениям или затеям, заставляя исследовать такой живой и полный разнообразия мир, и не важно, что будет на пути. А теперь представим, испытывающие проблему с эмпатией маги с шилом ниже спины, владеющие дарами сразу к двум могучим стихиям, одна из которых позволяет им создавать сильнейшие атакующие заклинания с проклятиями, что могут питать своего создателя от убитых им же, а вторая дарующая невероятную живучесть с выносливостью. Отсюда и вытекает знаменитое «Безумие Блэков». Блэки воистину одни из древнейших и достойнейших фамилий, но за свои силы они заплатили достаточно высокую цену. Молодые поколения тёмного семейства буквально дрессируют помнить об окружающем мире, об интересах той или иной стороны, ведь это буквально не в их природе. Если Блэк любит, то от всего сердца, если Блэк ненавидит, то до самых глубин души, но только тех, кто ему знаком, с кем он общается и считает своим близким. Других же… других он может тупо забыть, выкинуть из жизни и мыслей, никогда больше не вспоминая. Сказать, что это мешает формировать ценные связи, значит ничего не сказать, и если раньше, во времена своего расцвета, Блэки могли подобным пренебречь, то ныне всё стало куда как сложнее и требует от них действовать в несвойственной им манере. Повезло ещё что Вальпурга, будучи главой, прекрасно поняла положение их семьи и уговорила в своё время выдать Беллу и Нарциссу за Малфоя и Лестрейнджа, получая в союзники два сильных рода.
Однако, как часто в плохом настроении мы помним о словах и обстоятельствах? Особенно в молодые годы, когда малый жизненный опыт и слабый контроль над эмоциями пасовали под наплывом сильных чувств? Да, Исиде в плане контроля эмоций было полегче, как и держать в голове целые сонмы невидимых связей и интересов, спасибо недавней модернизации тела, увеличившей её ментальные способности, и память о прошлой жизни, где подобных сложностей не имелось, а вот управление религиозной организацией, что могла в политику, очень даже. Но… она не Сугуру Гето. Она Исида Блэк, со всеми отсюда вытекающими, и сейчас, всё её естество требовало найти того, кто посягнул на ЕЁ собственность, посмел ранить ЕЁ тело, и страшно покарать, в назидание остальным. Тренировки в магии разума помогали, и срываться рогатая особа не планировала, но мысли в данную плоскость нет-нет, но скатывались. В конце концов, она же не Малфой, чьи родовые дары уравновешивают влияния друг друга и полностью отстраниться от эмоций на нынешнем уровне мастерства она банально не способна.
— Не знаю, кто такой умный устроил тебе подлянку, но я ему заранее сочувствую, — подал голос Драко, насилу оторвавшись от вида, как частокол игловидных клыков перемалывает кости несчастной курочки. — Ещё бы понять, зачем так поступать.
— Змей не любят, — подала голос Дафна. — Пусть с прошлого года основной накал продолжает стихать, но недругов у нашего факультета всё ещё в достатке. Да и мало ли завистников в школе? Всегда найдётся обиженный на весь мир бесталанный неудачник, искренне считающий, что силы чистокровных ими не заслужены и вот уж он-то точно смог распорядиться ими лучше.
— Пф, — презрительно фыркнул Драко. — Ну да, ну да, а то, что это результат работы поколений наших предков, такие очень удобно забывают. Как и то, что почти все основатели начинали даже в более паршивых условиях чем нынешние маги. Войны, военная повинность, интриги аристократии, интересы домов, которые могут просто походя, не желая этого, сломать тебе жизнь одним случайно брошенным словом. Не то что теперь, когда куча свободного места и пресёкшихся родов.
— Меня не интересуют мотивы, — пробурчала Исида, проглатывая остатки курочки. — Меня интересует имя. Моё настроение и без того ниже среднего из-за этого «Наследничка», а уж теперь, без стабильного притока сахара в кровь и подавно.
— Кстати, раз уж заговорили о Наследнике, у кого какие идеи где искать? — решил сменить тему Малфой.
— Серьёзно? Будем обсуждать это здесь? В главном зале? — удивилась Дафна.
— Почему нет? — пожал плечами Драко. — Мы всё равно мало что знаем о предполагаемом нахождении Тайной Комнаты, в основном общеизвестные факты. В крайнем случае всегда можем накинуть на себя чары приватности.
— Главными наследниками Слизерина считались Мраксы, — решила опустить спор о месте проведения разговора Исида, накладывая чары приватности и переходя к делу. — Их основатель женился на дочери Слизерина, вроде как дав клятву сохранить кровь змееустов в жилах рода.
— Ага, отсюда и правило не выпускать девочек за пределы семьи, — подтвердил Драко. — Правда я не совсем понимаю, как они умудрились выродиться. Мраксы были большим родом, со своими вассалами, пусть за пределами Островов, часто роднясь с ними, да и бастардов не стеснялись плодить.
— Что-то с алтарём, — заметила Дафна. — То ли проклятие, обнаруженное слишком поздно, то ли неудачная модификация. В любом случае, это уже не важно, алтарь рода если не угас, то находится в ужасном состоянии и выкачать из него что-то полезное не удастся даже Исиде. Меня больше интересуют их книги, в последние годы существования эта семейка продавала достояние рода за жалкое золото, в том числе и книги. Может среди них была подсказка где искать?
— Блэки купили некоторую часть их библиотеки, — тут же припомнила несколько книжек за авторством Мраксов в родовой библиотеке Исида. — Можно будет посмотреть на зимних каникулах.
— Мы тоже, — подал голос Драко. — Но у меня больше надежд на их земли. Вряд ли там осталось много ценного, но какой-то тайник для предполагаемого наследника Слизерина прошлые главы рода оставить были обязаны, просто в силу клятвы.
— Можно ещё поискать в библиотеке Хогвартса, — подала дельную идею Дафна. — Основатели могли что-то оставить, их потомки. Плюс, я сомневаюсь, что из библиотеки Мраксов ничего сюда не попало. Дарить школе книги во все времена считалось хорошим тоном, даже Министерство этим хвастается, а учитывая, из кого оно состоит, чинуши вполне могли закупить кучу книг, в том числе и ими же запрещённые, передав их в школу.
— Идея не лишена смысла, — заметил Драко, но Исида его не слушала. Внезапно до её рецепторов донёсся приятный запах, и её будто по голове огрели. Запах… странный, но крайне притягательный туманил разум, заставляя скрипеть ментальные щиты и терять самоконтроль. Даже через связь с телом-куклой достало!
Внезапно разговоры стихли, её заклинание самым грубым образом развеяли, а ушей достиг уверенный приятный баритон.
— Леди Блэк, позвольте? — взяв её за руку, аккуратно, но настойчиво развернув старшекурсник с Пуффендуя. Судя по возрасту шестой — седьмой курс.
В зале наступила тишина. Подходить к чужим столам во время приёма пищи было не принято, особенно к чужим младшим. Старшекурсники неформально ответственны за учащихся до четырнадцати на своих факультетах, по мере сил и желания присматривая за теми, вплоть до того, что отгоняют от них сверстников с других факультетов. А тут, внезапно, нарушение негласных договорённостей, да ещё и прилюдно! На глазах преподавательского состава. Все, кто был в курсе внутренних раскладов в школе, замерли, силясь понять, что задумал барсук.
— Моё имя Альберт Томпсон, и я с первого взгляда на вас понял, что это судьба, что вы любовь всей моей жизни. Вы выйдете за меня? — с самым чистым взглядом обрушил бомбу на всю школу этот Альберт.
Все молчали. Дафна и Драко сидели открыв рты, другие змейки пучили глаза, со стола Альберта начали улюлюкать, да и некоторые львы кивали. А вот вороны хранили гробовое молчание, как и ряд более сообразительных ребят.
— Томпсон, отошёл от неё! — первой, как ни странно, среагировала не Исида, должная уже хотя бы челюсть сломать за подобное поведение, не её друзья, чувствующие как ломается мозг, не понимая почему этот грязнокрвный выскочка ещё жив, а Нимфадора Тонкс. Нимфадора, учась с Томпсоном на одном факультете знала о нём достаточно. Маглорождённый, характер скверный и откровенно подлый, зато талантливый зельевар. Вообще, талант в зельях его единственное достоинство, во всём остальном он откровенно плох, да и как человек тот ещё кусок дерьма. Трусливый, завистливый, подлый, даже на их факультете его не сильно любят, ведь он успел попортить не одну девочку, пользуясь своей смазливой рожей, полученной за счёт зелья красоты, или вовсе одурманив ту. У всех есть свои паршивые овцы, кто-то их давит, задвигает и не даёт разгуляться, кто-то направляет их энтузиазм в правильное русло, но с Томпсоном из-за политики факультета и наличия мозгов у парня, это сделать не получалось. Он знал, на кого можно лезть, а кого лучше обходить десятой дорогой, знал, когда отступить и замести следы, знал, как не попадаться. В общем, крайне неприятный тип, чью голову на пике хотели видеть очень многие на факультете барсуков… и ещё столько же считали его своим другом. Как и говорилось, он был умён и умудрялся поддерживать хорошие отношения, выставляя себя красавцем, которого оболгали расстроенные отказом девушки и завистники его таланта зельевара. Он был семикурсник. Довольно харизматичный, как за счёт опыта, так и за счёт зелий и внешности. В этом году у него выпуск, и он не смог получить рекомендацию от Северуса Снейпа на поступление в гильдию алхимиков, в отдел зельеваров. Снейпа можно назвать многими словами, но человеческие качества видит насквозь, легко раскусив Томпсона, моментально дав ему отворот поворот. Тогда-то его и посетила «гениальная» идея жениться на богатой чистокровной, получив доступ к её богатствам, войдя в семью и обзаведясь фамилией что защитит от всех недругов.
План имел право на жизнь, ведь в истории магического мира такие прецеденты случались, но жертву он себе выбрал откровенно неудачную.
— Ах, Нимфадора, я понимаю, но прошу, не мешай нам. Леди Блэк в силах сама ответить на мой вопрос, — зло сверкнув зелёными глазами, ответил он на приближающуюся Тонкс.
— Я сказала отошёл от неё, — с силой хватая того за плечо и отталкивая в сторону от Исиды, прорычала она, доставая палочку.
— Всё хорошо, — однако как-то развиться ситуация не успела, ведь слово взяла Исида. — Он прав, я в состоянии ответить сама.
— Но… — попыталась что-то сказать Нимфадора, явно испытывая панику.
— Ох, моя леди! — но была заглушена громким восклицанием Альберта. — Я искренне надеюсь, что вы не откажите принять мою руку и сердце! — и театрально встал на одно колено.
Зал молчал. Преподаватели хмуро смотрели на Альберта, исключением был Локхарт, не понимающий подоплёки. Альбус нервно сжимал бороду, прожигая спину барсука недобрым взглядом, но не вмешивался. Как директор он мог многое, но только до тех пор, пока это касалось безопасности и здоровья детей. Их внутренние отношения были вне его прав, ему буквально запрещалось вмешиваться во внутренние дела сверх определённой нормы, и гипотетическая помолвка выходила далеко за пределы его прав. Аристократы прошлого хорошо позаботились о невозможности директоров школы усиливать свои политические позиции влиянием на своих наследников. В целом Великий Светлый считал эту позицию вполне здравой, незачем лишний раз искушать магов, занимающих директорский пост. Но сейчас он очень жалел о невозможности вмешаться. Как и все преподаватели. За всю историю школы, на должности преподавателей Хогвартса нанимали самых разных людей, но откровенных подонков среди них не было ни одного. И видеть, как семикурсник опоил двенадцатилетнюю девочку им не нравилось. До трясучки.
— Не откажусь, — промурлыкала Исида, чувствуя, как рушатся последние ментальные цепи самоконтроля.
Как и говорилось ранее, Альберт Томпсон выбрал не ту жертву. Да, на первый взгляд молодая Блэк идеальный кандидат. Молода, а значит должна быть слабее его. Её семья мала и находится в уязвимом положении, следовательно, от прилюдного согласия на брак отказаться не рискнёт. Кодекс рода напрямую запрещает наносить врем членам рода, только если те не совершили что-то, что поставило бы семью под угрозу, или не предали фамилию. Вот какой шанс что маленькая двенадцатилетняя девочка сможет отказаться от брака, после своего прилюдного согласия? Ведь этот трюк придумали даже не маги, а маглы! Уже после статута, когда аристократия стала стремительно вырождаться, очень и очень многие знатные отцы выдавали своих дочерей замуж, просто горланя на очередном балу, что холостой аристократ и их дочка будут сочтены узами брака. Подобный трюк плохо работал на волевых и уверенных в себе мужчинах, но где уверенный в себе мужчина и маленькая тепличная девочка? Альберт, будучи маглорождённым, продолжал мерить магический мир старыми стандартами, не зная о методах воспитания в магических семьях и большинстве подвигов Исиды, видя перед собой просто немного странную мелкую пигалицу, билет в беззаботную, полную богатств жизнь.
— Кха! — выплюнул он сгусток крови, когда изящная девичья ладошка пробила его грудь.
Как и говорилась ранее, Исида лишь КАЗАЛАСЬ идеальной жертвой для подобной махинации, на самом деле являясь худшим из возможных вариантов.
Ускоренный, находящийся в отдельном пространстве мозг, оказался не задет той дрянью что маскировалась под взрывное зелье, разрушившее её пасеку. Да, двухсоставные зелья сложны и явно выходят далеко за пределы школьной программы, и никто бы просто не ожидал от ученика школы подобного. План был хорош, заминировать пасеку, замаскировав взрывом введённые в кровь компоненты, переделать второй состав в духи, совершенно безопасные для остальных, но действующие как зелье приворота на Исиду. Одна беда, Исида менталист. Сильный для своего возраста и откровенно ненормальный, ведь её нынешнее тело не более чем кукла, управляемая волей и магии из пространственного кармана, в то время как её настоящее тело преобразовано в гигантский мозг, отчего зелье должное влюбить в него юную Блэк, ослабило её контроль над эмоциями.
— Я с радостью приму твоё предложение, — жутко улыбаясь, смотря в полные боли и страха глаза, ответила она, смыкая пальцы на трепещущем в предсмертной агонии сердце, но продолжая поддерживать в нём жизнь.
— Мисс Блэк! — вскочил Альбус.
Быстрое движение и рука отделяется от тела.
— Стойте! — совершая рывок к Исиде, прокричал директор.
Движение и ещё бьющееся сердце оказывается вырвано, зависнув прямо пере полными боли и отчаяния омутами зелёных глаз, а от тела стали идти тоненькие струйки энергии. Душа переходила из тела в сердце стремительно и быстро, оказываясь пленницей собственной плоти.
Ещё миг, и оторванная по плечо рука будто живая охватывает собственное сердце, на глазах усыхая.
— Девочка моя, — опоздав и смотря печальными глазами на Исиду, покачал головой Дамблдор, в то время как Исида, полностью игнорируя того, крутила в руках тёмномагический артефакт из плоти и души волшебника, со всё ещё бьющимся сердцем. В данный момент ей было наплевать и на последствия своих поступков, и на неустойчивую политическую обстановку в Магической Британии, и на непонятных культистов. Все те проблемы и сдерживающие факторы были ей просто отброшены, забыты, перед лицом прямого раздражителя и падали, посмевшей на неё тявкать. И пусть Исида потом будет жалеть о своём несдержанном поступке, но самой себе она могла признаться, именно так и поступают Блэки с врагами. Без сложных рассуждений, долгих размусоливаний и прочего, только стремительное и крайне жестокое убийство, с посмертными муками.
* * *
Альбус Дамблдор. Хогвартс. Один из старых складов.
Смотря на остывший труп с отсутствующей рукой и вырванным сердцем, директор школы чародейства и волшебства чувствовал, как в его глазах отражается так несвойственные ему злоба и ненависть. Труп не трогал Великого Светлого. Что ему труп? За свою жизнь он видел столько смертей, как врагов, так и друзей, что он давно привык к их виду. Нет, эмоции, что он испытывал, были направлены не на труп, даже не на его убийцу, а на кукловода, что всё это провернул.
Альбус Дамблдор мог честно признаться себе, он не силён в интригах. Нельзя быть мастером того, что тебе не по душе, столетнего мага интриги не просто отвращали, его от них воротило, и лишь необходимость с ответственностью заставляли его раз за разом погружаться в эти помои. Раньше, в счастливые времена молодости и наивных мечтаний он малодушно положил это бремя на своего лучшего друга Геллерта… а потом был вынужден наблюдать как оно сломило его. Альбус мог многое простить своему другу, оправдать, закрыть глаза, в те времена он был удивительно простодушен и идеалистичен, предпочитая закрывать глаза на жестокую правду жизни, но даже прошлый он не смог простить Гриндевальду МИЛЛИОНЫ загубленных жизней. С тех пор он сам мажется грязью и получает её от других, во всё таком же наивном стремлении сделать мир лучше. Но именно эта его слабость и заставляет его вновь и вновь оказываться в положении обороняющегося, получать первые удары и совершать ошибки, цена которым чужие жизни.
«Как же я это ненавижу» — в бесчисленный по счёту раз пронеслась у него одна и та же мысль.
Поступок молодой Исиды был для Альбуса неожиданностью, как и вся ситуация в целом. Почему? Альбус ненавидел насилие, а особенно насилие над личностью. Он был легилементом, то правда, но он никогда не позволял себе искажать мысли и личность других, он не пользовался зельями, чарами подчинения или иной подобной пакостью. Свобода воли была величайшим даром человечества, и даже боги не смели посягать на неё, так как сам человек может посметь? Даже спустя более чем век жизни он не может до конца осознать это. Не смог, не хотел и боролся с этим всеми возможными методами, ещё в свою бытность простым преподавателем трансфигурации. Став же директором, он и вовсе пресёк на корню подобные случаи. Как ему казалось.
Устав Хогвартса довольно прямолинейный, жестокий, грубый, но полный дыр инструмент. Он составлялся Основателями в далёкие, практически дикие времена, когда о правах и свободах не могли думать даже сильные мира сего. В те времена, в очень многих уголках мира, было нормой взять своё силой. Дом, землю, ценности, супругу. Если ты силён, ты можешь всё. Не раз и не два могучие маги брали силой девушек, чью родню они истребили, желая получить от тех детей и через них взять под контроль чужой алтарь, не раз и не два он читал, как аристократы былых времён лишали население целых деревень всего мужского населения, оставляя исключительно молодых девушек, что после несли от них детей. По меркам того времени опаивание приворотным зельем было мелочью, даже благом. В Уставе было многое о том, что не может делать преподаватель, но вот ученики… в основном это касалось кровной мести, чтобы учащиеся в одном замке враждующие рода не устраивали смертоубийства друг другу. По меркам прошлого поступок молодой Блэк более чем укладывался в те реалии. Кто-то попытался тебя опоить, но не вышло? Значит, ты имеешь полное право на его жизнь. В этом плане законы былых времён более чем честны, и даже пострадавшая сторона редко когда имела право что-то высказывать в сторону убийцы. Но в том-то и проблема что сейчас не прошлое, а настоящее.
«А в настоящем у нас угроза раскола и гражданской войны между Министерством и Аристократией» — устало растерев лицо ладонями, подумал Альбус. — «С неподконтрольной стороной в виде новаторов»
Он понимал, это интрига. Кто-то хорошо подготовился, узнавая характер молодой Блэк и её пределы, нашёл исполнителя и смог пройти все меры предосторожности, что нынешний директор Хогвартса выставлял на протяжении десятилетий и при этом не оставив следов. Впрочем, кто именно за этим стоял, особых сомнений не имелось, либо культисты, либо так называемые новаторы, а то и вовсе все вместе. Одна беда, новаторы не организованны, у них множество лидеров, и они только-только начали формировать некое подобие совета, и действовать координированно они не могли физически. Это был кто-то из них, это ясно, но вот беда, найти нужного в подобных условиях практически невозможно.
И культистам, и новаторам выгодно, чтобы старые партии схлестнулись в междоусобной борьбе, пуская друг другу кровь, ослабляя, выбивая проверенных годами умелых магов. В подобном положении, сдерживаемые друг другом, они неизменно проиграют, ведь сражаясь в половину силы, постоянно оглядываясь на соперника, они вынуждены играть от обороны. Отвратительная ситуация, решить которую традиционными методами невозможно. Нужен манёвр сколь неожиданный, столь же и безумный, что-то, что заставит врагов сбиться с заданного ритма и пересмотреть свою выработанную стратегию.
— Вы были правы, — разрушил поток его размышлений сухой голос Северуса. — Использованный на мисс Блэк состав не приготовить простому школьнику. Во всяком случае маглорождёнными, очень уж специфические ингредиенты, парочку из которых достать без связей невозможно.
— Удалось найти источник? — отворачиваясь от трупа, спросил он.
— Ниточки ведут в гильдию алхимиков. Я передал информацию нескольким надёжным знакомым, они всё проверят, но вряд ли мы найдём что-то значимей приторговывающего собственностью гильдии кладовщика.
— … — Альбус поджал губы и задумчиво уставился в пол. В теории он бы мог собрать силы обеих партий и ударить со всей силы по недругам, но в том-то и проблема, они не знали куда бить.
— Альбус, я понимаю, что есть дела поважней, но мы должны обсудить что делать с девочкой, — вновь вырвал его из дум декан Слизерина.
— С ней всё в порядке? — внутренне коря себя за то, что забыл о ребёнке, спросил он.
— Да что ей сделается? — скривился Снейп. — Сидит в гостиной со своими друзьями и корчит страдалицу, пока её подруга кормит её мороженным, которое Драко достал у домовиков.
— Похоже на юную мисс Блэк, — чуть улыбнулся в свою бороду он.
— Я говорил о реакции других факультетов, — не поддержал веселье зельевар. — За своих я спокоен, чистокровные быстро объяснят всем остальным нюансы и положение вещей. Да и чтобы кто ни говорил, а Слизерин умеет защищать своих, спасибо последним годам травли. Но вот как отреагируют другие, тут даже гадать не нужно.
— Они дети. Им свойственно бояться убийств.
— Они будущие маги, — возразил Снейп. — Мы с тобой оба знаем, что вся разница между чистокровным и маглорождённым это начальный старт, время, что маг потратит на достижение того или иного уровня. Там, где аристократ справится за век, маглорождённый потратит два, три, десять, но со временем дорастёт, в конце концов получив собственный дар. Особенно если не будет лениться и иметь в достатке знаний. Так почему мы требуем от чистокровных детей быстро взрослеть и принимать реальность, а другим позволяем жить в сказке про волшебный безопасный мир, где пони гадят бабочками, а радуга состоит из мармелада? — на последнем Ужас Подземелий Хогвартса скривился как от зубной боли. Будучи алхимиком, пусть и специализируясь больше на зельях, Северус прекрасно знал нюансы магической биологии, чётко осознавая, они не маглы. Там, где бесталанная бестолочь никогда не сравниться с гением, там, где начавший поздно навсегда отстанет от того, кто начал с детства, они, не ограниченные временем и плотью, могут за счёт упорства и тренировок вырасти до невероятных высот, даже не имея в роду ни капли магической наследственности. Это вопрос времени и ресурсов. Ну и воли с трудолюбием.
Северус всю жизнь был вынужден бороться за место под Солнцем. Сказать, что зельевара жизнь щадила, значит грубо соврать. Отец алкоголик, бивший его в детстве, мать, последняя из рода и лишившаяся всякой гордости с магией из-за проклятия, любимая, что вышла замуж и родила от ненавистного врага, вечная бедность и талант, будто в насмешку, требующий постоянного притока денег для своего развития. Северус не понаслышке знал, что такое трудности, что такое труд, отчего с презрением относился к пустым горлопанам, завидующим аристократии и не желающим ничего сделать для выправления своей ситуации. Собственно, и поэтому он не любил детей, крикливые, глупые, наивные и искренне убеждённые, что мир им должен всё преподнести на блюдечке. Никто никому ничего не должен. Мир — жестокое и безжалостное место, что при малейшем признаке слабости пережуёт тебя и выплюнет. Он помнил себя в их возрасте, уже тогда он знал, что нужно пахать, как проклятый, для того чтобы чего-то добиться в этой жизни, особенно ему, тому, у кого нет родителей, что поддержат, дома, в котором можно перевести дух, друзей, что поддержат и гор золота, что даруют подушку безопасности. И пусть он понимал, что дети — это дети, но это не мешало злиться на них. Его злил их страх перед Исидой, только за то, что она расправилась со своим обидчиком. Его злило их осуждение за смерть морального мусора, которому была одна дорога, в чёрные алхимики. Его злила их тупость, мешающая понять, что увиденное ими и была реальная жизнь магического мира, та самая, в которой живут их родные с друзьями. Но больше всего Северуса злило то, что большинство взрослых магов предпочитают спрятать голову в песок, делая вид что ничего этого нет и что вокруг них сказка. Они не маглы. В каждом из них буквально заложен божественный потенциал, на раскрытие которого нужно лишь время, ресурсы и знания. И то, последние два достать не то чтобы сложно, учитывая избыток первого. И как они это используют? Торгуют в лавке, когда это может делать простейший гомункул или примитивный голем? Переезжают в Лютный, где подсаживаются на наркотические зелья? Торгуют своим телом? Грабят, воруют, убивают, живут, забившись в тихий уголок, в необоснованной надежде что все угрозы и опасности обойдут их стороной? Снейп бы был не против, в конце концов, это выбор каждого. Но вот беда, с исчезновением НАСТОЯЩИХ магов, это стадо безвольных баранов начали ТРЕБОВАТЬ, чтобы и они стали такими же! Слабыми, глупыми, отказавшимся от собственного потенциала. Снейп презирал их, всем своим естеством. Если у маглов есть оправдание, у них нет дара и их время ограничено, они банально не способны реализовать весь свой потенциал за отведённый им срок, то вот у магов такой проблемы нет. Они добровольно сложили лапки кверху, подставляя горло любому хищнику, что обратит на них внимание. И сейчас, в этот самый конкретный момент, в Хогвартсе происходило то, что он так ненавидит. Дети становились слабыми и требовали, чтобы все последовали за ними.
Будь ему всё равно, он бы просто плюнул и отвернулся. Да вот беда, в Хогвартс поступают как раз те, кто имеет все задатки пройти этой вечной тропой под названием Магия и видеть, как дети, имеющие потенциал с волей, под грузом морального мусора, что им вложило в головы современное общество, самостоятельно закапывают его в землю и требуют того же от остальных… было до скрипа зубов обидно.
— И что ты предлагаешь? — задумчиво оглаживаю бороду, спросил Альбус.
— Ты директор Хогвартса, — прямо посмотрел ему в глаза Снейп. — Так учи.
* * *
Хогвартс. Главный зал.
В школе царило напряжение. Со вчерашнего… инцидента.
Ученики и ученицы, молодые маги, которым только-только предстоит выйти в большой суровый мир, были растеряны, напуганы и в смятении. Они… не понимали. Да, магический мир суровое место. Опасное. Место, где даже самое жестокое преступление над телом и разумом может оказаться в рамках дозволенного и где лишь душа является неприкосновенной. Место где каких-то несколько веков назад магические империи считали нормальной тактику выжженной земли, с последующей переработкой чужих граждан на что-то полезное, будь то армия низкокачественной нежити, создание малого некрополя на вражеской территории, что отравить земли на многие километры и сделать их непригодными для жизни, либо вообще оплата услуг демонов, с которыми у магов были контракты. Это после начала Вторжения души стали неприкасаемой величиной, за вред которым приговор лишь один, смерть. И то, для этого нужно попасться или «попасться». Даже сегодня современные маги, выращенные на страшных сказках о вторжении демонов на Землю, продолжают тихо, время от времени, калечить человеческие души. В основном своих врагов, но бывают и исключения. Но молодые маги, по сути своей дети, лишённые сколь-либо пристойного жизненного опыта, ничего этого не знали. Они не видели или не хотели видеть теневую изнанку магического общества. Маглорождённые, выращенные на либеральных ценностях мира простецов, где с экранов телевизора и трибун лицемерно заявляли о бесценности человеческой жизни, свободы личности и святости прав, для них публичное и жестокое убийство одного ученика другим было чем-то за гранью. Как и полная безнаказанность убийцы перед лицом закона. Маглорождённые верили в святость жизни, для них это было чем-то непогрешимым, а грех убийства величайшим из возможных. И они боялись убийцу. Боялись и не понимали, почему такое могучее и сильное Министерство никак не реагирует. Почему грозные авроры до сих пор не ворвались в школу, арестовать убийцу для законного суда? Почему целый факультет, четверть учеников, продолжает спокойно общаться с той, кто так хладнокровно и без капли жалости убил другого человека, не испытывая раскаяния?
Непонимание рождает страх, а страх агрессию. Маглорождённые не понимали и боялись, заражая этим страхом остальных, тех, кто вырос в магическом мире. Тех, кто знал, что убийство не грех, но грех получать от убийств удовольствие. Тех, кто вырос и впитывал с молоком матери суровые реалии магического мира, где ты стоишь ровно столько, сколько силы стоит за твоей спиной. Но полукровки и чистокровные были молоды, не имели жизненного опыта точно так же, как и маглорождённые, отчего поддавались их эмоциям и накручивали себя всё сильнее и сильнее. Пока знания и иной моральный компас делали своё дело, не давая тем впасть в панику с истерией, но того же нельзя было сказать о маглорождённых. Воспитанные в современном обществе простецов, где правители всеми силами старались сделать из своих подданных беззубое стадо овец, тех, кто не смеет возражать, отстаивать свои интересы и права, где только у государства есть право на насилие, они боялись насилия. Они не понимали, что оказались в обществе, где, несмотря на всю сказочную атмосферу, ценность знаний и разума, царствует меч. Магическое общество всегда, во все времена являлось обществом военной аристократии. Начиная с древнего Шумера и Ассирийской Империей, заканчивая сгинувшими гигантами на вроде Атлантиды и Гипербореи, маги во все времена являлись служивым сословием, теми, кто шёл в бой среди первых, теми, кто командовал армиями и на регулярной основе рисковал жизнью. Да, среди них часто встречались ремесленники, мастера и иные созидатели, но даже они умели постоять за себя. Ведь каждый маг рано или поздно приходил к простой мысли, что лишь личная сила может гарантировать тебе и твоим близким безопасность с будущим, в мире, где боги, демоны и духи — не мифы и древние выдумки, а объективная реальность. В мире, где даже посмертие — это не гарант, а привилегия. В мире, где незыблемо лишь одно право, право сильного.
Если на Слизерине, в силу высокой концентрации представителей магических фамилий, всё это понимали в той или иной степени осознанности, то вот другие факультеты, лишённые лидеров из семей с многовековой историей, ситуация была хуже. Да, среди них встречались чистокровные, и не сказать, чтобы часто, всё же кто бы что не говорил, как бы громко они не кричали, но маглорождённых не то чтобы много даже в менее престижных школах, а в Хогвартсе и вовсе меньше четверти. И это с учётом прошедшей гражданской войны. И эта относительно малая часть учеников создавала панику, заражая ей других. Не из злых намерений, просто таково их воспитание. Ну и человеческая природа такова, что мы слушаем не самых умных, не самых многочисленных, а самых громких. Грустная правда жизни, с которой ничего нельзя поделать. Однако если ты знаешь о ней, то можешь перенаправить, купировать или вовсе заставить замолчать эти голоса. Однако Альбус Дамблдор просто собирался лишить их силы.
— Спасибо что все сегодня собрались. Прошу прощения, что из-за меня мы откладываем так волнительно ожидаемый всеми завтрак, но, надеюсь, вы мне простите эту маленькую вольность, — улыбнулся в бороду тот, но улыбка быстро исчезла с его лица. — Думаю нам всем нужно поговорить о случившемся вчера инциденте, чтобы расставить все точки и прояснить ситуацию.
Мысленно Альбус поблагодарил Северуса. В чём-то склочный зельевар с активно развивающееся мизантропией был прав, он слишком бережёт детей. Тот же директор Диппет, его предшественник и наставник, которому он по сей день благодарен, не раз и не два показывал, что магам, даже столь молодым, не надо подтирать сопли. Показательными были два случая, потасовка на факультете Слизерина и смерть Миртл. Если в случае девочки Диппет поднял все свои связи в поисках виновника, ведь по трупу было ясно, что это сделало магическое существо, как-то пробравшееся в школу, став угрозой всем ученикам. То вот бойня на Слизерине, Приведшей к ПЯТИ трупам с разных факультетов, три из которых организовала тогда ещё молодая Вальпурга Блэк, он спустил на тормозах, лишь добродушно посмеявшись да ссылаясь на молодость участников. Двойные стандарты? Нет, вовсе нет. В первом случае угроза ученикам шла извне, от неподконтрольного и неучтённого элемента, каким-то образом оказавшимся в школе. И даже так с Хагридом поступили более чем мягко, просто исключив и сломав волшебную палочку, и то, исключительно потому что у полувеликана не оказалось денег для оплаты штрафа. А вот смерти на Слизерине были переделом власти. Молодое поколение Блэков отстаивало свои права, доказывая, что уменьшившееся количество их родственников ничего не значит и они до сих пор сильнейшие. Доказали, ценой пяти трупов их соучеников. Всё что тогда сделал Диппет, это отдал приказ домовикам прибраться, положить трупы в морозильник, да передал те семье. Никаких административных взысканий, наказаний или исключений, даже родителей убийц в школу не вызвал. Потому что знал, Хогвартс это маленький мир, созданный для подготовки к выходу в куда более жестокий и суровый. И если ты, даже в школе, имея подпитку от источника и гарантированную помощь по итогам драки, умудрился сдохнуть, не потрудившись приобрести пару базовых и доступных артефактов… что ж, значит, генофонд магического мира стал чуточку чище от идиотов.
Альбус же… Альбус так не мог. В каждом своём ученике он видел будущее магического мира, может не великого архимага (7), но полезного члена общества, чей потенциал нужно только правильно раскрыть и направить. Он видел будущее, возможности что только-только начали обретать черты хорошего и полезного, того, что всегда нужно и востребовано, того, что он, как педагог, обязан реализовать. Кто-то станет великим зельеваром, кто-то целителем, кто-то просто ремесленником, что клепает шаблонные, но такие полезные и пользующиеся популярностью артефакты. А оттого берёг. Старался защитить. Вмешивался в совсем уж далеко зашедшие конфликты. И это приносило свои плоды. Сколько великих магов выпустилось под его патронажем? Сколько молодых дарований, не притесняемых на своём факультете, раскрылись и поразили магический мир своими достижениями? Сколько достигли величия? Ответ: многие. Многие нашли своё место под светилом благодаря Альбусу Дамблдору. Но у любой монеты есть обратная сторона. У любого действия, даже самого благородного, есть последствия. На первый взгляд невидимые, накапливающиеся по чуть-чуть, годами созревая в тени. В его случае, вмешиваясь во внутренние отношения учеников на факультете, сплачивая четыре дома Хогвартса, но невольно настраивал тех друг против друга. Если раньше смешенные группы учеников-друзей были нормой, дополняя друг друга, то теперь они невероятная редкость. Да, пока были живы старые традиции, пока на факультетах заправляли одни и те же фамилии, всё не принимало столь радикальное положение дел. Но теперь… теперь он вынужден идти на откровенно противные ему методы и ухищрения, чтобы выправить ситуацию. Ситуацию, которой не случилось бы, не измени он подход своего наставника. Жалел ли он? Более чем. Поступил бы иначе, знай к чему это приведёт? Нет. Он поступил правильно, он дал билет в жизнь множеству хороших детей, он спас множество молодых огоньков, каждый из которых может разрастись в факел, освещающий путь другим. Ему нужно лишь дополнить то, что он уже создал, улучшить, добавить деталей, сделать ещё один шаг по лестнице развития своего детища.
— Я понимаю, что многие из вас в растерянности и напуганы вчерашним происшествием и жаждут ответов. Что ж, я их вам предоставлю, — оглядев притихший зал, убедившись, что все глаза детей устремлены на него, он сделал вдох и продолжил. — Вчера Альберт Томпсон, путём взрывного зелья и ранения мисс Блэк, ввёл ей в кровь один из двух компонентов приворотного зелья, в то время как второй использовал на себе в виде духов. Но в силу неопытности и недостатка знаний, вместо чувства влюблённости он спровоцировал у жертвы… — жертва. Важное слово. Не убийца, не преступник, не Блэк, а именно жертва. Оно, наполненное капле магии, заставит учеников сменить свою точку зрения. — …психологический срыв, центром которого стал мистер Томпсон. Что же касается правовой части вопросов, Исида Блэк, как представительница древней фамилии и истинный маг, имела полное право защищать себя, свою честь и свободу, вплоть до ликвидации виновника или виновных.
Он замолчал. Он смотрел на детей, от первокурсников что только-только вступали в подростковую пору, до семикурсников, которых уже можно было назвать молодыми людьми, теми, кто спустя жалкие месяцы сделает первый шаг во взрослую жизнь. Всматривался в их глаза, видя, как у многих в глаза появляется осознание случившегося. Вот близнецы Уизли понимающе переглядываются. Как разбирающиеся в зельях ученики, они прекрасно понимали всю сложность данной науки, и с лёгким сердцем допустили, что откровенно подлый на характер ученик что-то перепутал в варке зелья и вместо влюблённости вызвал ярость. Вот Седрик Диггори, староста и лидер Пуффендуя бросает понимающий взгляд на Исиду и тут же начинает что-то шептать своему соседу. Вот тройка воронов достала из мантий блокноты, став что-то активно записывать.
— Вы должны знать, — убедившись, что его слова переварили и осмыслили, продолжил он. — Магический мир опасен. Крайне опасен. Думаю, некоторые из вас, те, кто помнит прошлогоднее проникновение тролля в школу, это понимают. Магия, при наличии знаний, опыта и сил, позволяет творить, созидать, совершать невозможное! Но она же открывает дорогие нечистым на руку мерзавцам уходить от ответственности, совершать преступления, обманывать и совершать подлоги. Как бы ни были обучены и начитаны стражи закона, как бы долго они ни разбирали каждое отдельно взятое дело, всегда будет оставаться шанс, что преступление совершил маг, изобрётший новое заклинание или применивший забытый за давностью лет метод. И для этого, в том числе, мы преподаём ЗОТИ, чтобы вы могли себя защитить, чтобы злоумышленники опасались творить зло, опасаясь ответных действий от вас, тех кто умеет и знает, как защититься. Вчера мисс Блэк продемонстрировала хоть и излишне радикальный, но учитывая её состояние, более чем правильный подход. Я не говорю, что вы должны убивать, видит Мерлин, это не так. Но вы должны чётко помнить, когда между вашей жизнью и жизнями ваших близких стоит здоровье и жизнь напавшего на вас злодея, риск причинения ему вреда не должен заставлять вас сомневаться. Вы должны чётко осознавать, эта ситуация, этот выбор есть результат не ваших, но его действий. Он сам выбрал быть здесь, сам выбрал рисковать, сея зло и все последствия, это есть результат его выбора и его ответственность, но никак не ваша. — и вновь, впервые за весь разговор он улыбнулся, смотря прямо на Исиду. — Пятьдесят баллов Слизерину, за умение защитить себя.
Зал замолчал, и лишь всё нарастающие хлопки, сперва за столом змей, а потом и на других факультетах, зарождающиеся с чистокровных, подобно волне, нарастали, пока весь зал не потонул в аплодисментах. Да, хлопали не все… но это куда лучше стены страха и отчуждённости.
«Осталось убедиться, что дети всё правильно поняли», — думал директор школы чародейства и волшебства. — «Думаю Гилдерой не сильно обидится, если я проведу пару лекций и задам на прочтение несколько книг в качестве домашнего задания».