• Boosty Shared
• Сорес

• T

• сорес
• герцог ворон

Силада, 20 день месяца Ночной Вуали, 970 год Седьмого Дракона.

То же время.

Приемная у покоев Великого Инквизитора, Замок Святой Розы, аббатство Скарена, имперская провинция, Священная Империя Грифона.

— Вы оба всего лишь мятежники, пошедшие против воли императрицы Изабель, а епархия господина Рэндалла, как и он сам, отлучены от церкви согласно приказу нового архиепископа, Его Святейшества Франсуа Ле Бретона. — Сказал Аурелий Игнатиус, второй человек в Инквизиции и самое доверенное лицо нынешнего Великого Инквизитора. — Поэтому герцог, у вас здесь нет ни прав, ни власти.

— … —

Често? В этот момент мне понадобилась вся моя выдержка и самообладание, дабы сохранить нейтральное выражение лица.

— Это официальная позиция Инквизиции? — Спросил я, не сводя взгляда с наглой лысой морды.

— Что? — Невольно опешил инквизитор, слегка раскрыв глаза.

— Я спрашиваю — это официальная позиция Инквизиции? — Переспросил я, повернувшись в сторону двери, ведущей в покои Фарока. — Старший брат-милитант.

— … Нет. — После недолгой паузы ответил тот, ощутимо настрожившись.

— … Прекрасно. — Ответил я, выпустив наружу широкую и очень предвкушающую улыбку. — Значит это только ваша позиция, лорд-инквизитор Игнатиус?

— Это не так. — Немного замешкавшись, сказал он, поудобней перехватив молот. — Это официальное заявление правительницы нашей благословенной империи, Ее Величества императрицы Изабель и лидера Церкви Святого Дракона Его Святейшества Франсуа Ле Бретона. И я, как замещающий нынешнего Великого Инквизитора Густава Фарока, имею право говорить от их лица, что значит…

— … Значит ваша. — Сказал я, пропустив этот треп мимо ушей. — Тогда лорд-инквизитор, я вызываю вас на дуэль. Здесь и сейчас…

Шух…

Крак…

— Кхар! — В ырвалось из уст мужчины вместе с кровью, когда моя рука, до предела усиленная сверхмощным Усилением и Светом пробила его грудину, пройдя аккурат под ребрами, прорвав кожу, желудок и, задев левое легкое, нежно обхватила сердце.

«Повезло, что он без брони» — Подумал я, параллельно радуясь что пальцы на моих перчатках имели небольшие заострения, облегчившие разрыв плоти.

— Что вы творите?! — Воскликнул лидер братьев-милитантов, попытавшийся меня остановить, но лишь отлетел в ближайшую стену, когда моя вторая рука ударила его в грудь, за мгновение до столкновения создав мощнейший выброс маны. Это нельзя было назвать какой-то техникой или боевым искусством.

Скорее банальной грубой силой.

Но эффект был таков, что на стене замка в месте столкновения появилась тонкая сеть трещин, хорошо заметная, когда наш сопровождающий медленно сполз вниз, под ошарашенными взглядами остальных милитантов.

— Советую не совершать глупостей. Я поступил согласно своему праву. — Сказал я, осмотревшись по сторонам и, впервые за долгое время, перестав сдерживать ману, из-за чего каждому из присутствующих резко стало тяжелее дышать, что было неудивительно.

Магическая энергия, волнами вырывавшиеся из моего тела, усиленная слезой Асхи и весьма неприятная на "ощупь" благодаря не самому доброму и понимающему характеру вашего покорного слуги, чувствовалась присутствующими как наждачка, медленно проникающая под кожу и трущаяся об мышцы, нервы и внутренние органы.

То еще ощущение, к которому по словам Мельхиора практически невозможно привыкнуть. Лишь избежать, выпустив наружу собственную ману, что сразу сделали стоящие вокруг меня милитанты.

— Герцог, прошу вас, не вынуждайте нас применять силу. — Сказал их лидер, уже пришедший в себя и, наравне с подчиненными, вставшими в боевую стойку, выставив вперед кулак и слегка присев, сместив центр тяжести вниз, для предстоящего рывка.

— Сдайтесь и ответьте за содеянное. Убийство лорда-инквизитора в стенах Замка Святой Розы хоть и является тяжким преступлением…

— Но не в моем случае. — Жестко ответил я, дернув рукой и наконец сбросив бездыханное тело Игнатиуса с собственной руки. На полу сразу образовалась лужа крови, но все присутствующие поголовно были матерыми убийцами, давно привыкшие к такому, поэтому никто даже не дернулся. — Скажи мне, старший брат-милитант. хорошо ли вы изучаете имперское право?

— Да. — Ответил он не задумываясь. — С самого рождения мы впитывали в себя все правила и мораль учения Эльрата, дабы защищать его веру от вездесущих еретиков и…

— Нет. — Сказал я, прервал его на полуслове. — Ты меня не понял. Я говорил не о канонах и внутренних доктринах Церкви, а об имперских законах. Задокументированных нормах, составленных соответсвенно всем заповедям Эльрата и эдиктам, изданным первыми императорами обеих династий. Их вы изучали?

— … Конечно изучали. — После небольшой паузы, не так уверенно сказал воин Инквизиции, не понимающий к чему я веду.

— Прекрасно. — Ответил я, махнув рукой, очистив предплечье от последних капель крови, половина которой успела высохнуть, оставшись на моем кулаке.

— Тогда ты должен знать, что такое "Оскорбление чести и достоинства".

— Глоть… — Поза моего визави никак не изменилась, но по звуку и появившемуся в его позе напряжению, стало очевидно: он понял о чем я говорил.

— На всякий случай повторю. Для забывчивых. — Сказал я, на последней фразе оглядев остальных милитантов, которые оказались не такими догадливыми, как их лидер. — "Оскорбление чести и достоинства" это закон, регламентирующий наказание и последствия попрание другим человеком трех главных благодатей любого рыцаря: его чести, его веры и его верности. Кто-то будет отрицать, что Аурелий Игнатиус своими словами совершил сразу три проступка, назвав меня предателем, используя имя лже-императрицы, и еретиком, воспользовавшись именем простого епископа.

— Но Его Святейшество Ле Бретон… — Хотел было возразить один из милитантов, но заткнулся, когда в него уперся мой тяжелый, полный раздражения и неприязни, взгляд.

— Самозванец, с чего-то решивший что может считаться архиепископом из-за слов одной женщины при еще живом и не секуляризованном лидере Церкви. — Сказал я, еще сильнее увеличив давление собственной маны. — Еще в самом начал я спрашивал — сказанное Игнатиусом официальная позиция Инквизиции? Вы сказали нет, а значит все еще признаете что для получения права называться архиепископом нужно в первую очередь провести Конклав, получив одобрение 4 из 7 ныне живых епископов, что затруднительно, когда трое из них безвылазно сидят в своих провинциях, а еще один был казнен за преступную халатность, позволив демонам вплотную приблизиться к сокровищам Святопламени. Хоть это вы отрицать не будете?

По воцарившемуся в коридоре молчанию стало ясно — не будут.

— С этим разобрались. — Довольно кивнув, констатировал я, сложив руки на груди. — Вернемся к "Оскорбление чести и достоинства". Даже если среди вас найдутся те, кто считает Изабель Гончую истинной наследницей его высочества Николаса и законной императрицей, то даже без этого Аурелий нанес мне тяжелое оскорбление, назвав еретиком, не приведя никаких доказательств, за что и последовало соответсвующее наказание.

Еще раз оглядеться вокруг, еще раз полыхнуть маной, немного увеличив плотность в районе двери, и закончить:

— По закону это смерть.

— Здесь я с вами не соглашусь, ваша светлость. По закону об "Оскорблении чести и достоинства" должна была последовать дуэль, проведенная по всем правилам, но не безнаказанное убийство, кое вы совершили вы. — Ответил лидер воинов Церкви, сделав небольшой жест и его люди начали медленно смещаться, беря меня в плотное кольцо. — Вы не защитили свою честь. Вы просто убили человека. Без справедливого суда и поединка.

— Да? — Насмешливо спросил я, слегка приподняв бровь. — Я вроде спрашивал у тебя, насколько хорошо ты и твои подчиненные знаете имперские законы. Неужели сказанное ранее было простым бахвальством?

— О чем вы, ваша светлость? — Спросил наш бывший сопровождающий, остановившись. Правда не из-за вопроса, а завершения формации. Пятеро воинов, включая лидера, образовывали идеальный круг, со мной в центре. Стоит им сейчас атаковать, как активирует сложная барьерная магия, должная значительно замедлить мои движения и позволить милитантам меня скрутить.

Вот только главное здесь слово — должная.

— Напоминаю. Пятая поправка закона о благородных, принятая в 528 году императорам Лайямом Соколом, больше известная как "Закон о разрыве в статусе". — Медленно, выговаривая каждую букву, сказал я, с нескрываемым удовольствием наблюдая как расширяются глаза воина Инквизиции под забралом шлема. — Согласно ему любой человек, получивший оскорбление от другого и имеющий с ним значительный разрыв в статусе, имеет право привести договор на месте, без секундантов и прочих излишеств.

— Но господин Игнатиус — лорд-инквизитор! — Воскликнул тот самый парень, ранее говоривший о Ле Бретоне. — Второй человек в Инквизиции. Вы не имели права… Кха…

— Еще как имел. — Сказал я, резко дернувшись и схватив того за шею. При этом все это произошло так внезапно, что остальные даже отреагировать не успели. Двое его товарищей было дернулись, но остановились не заметив команды со стороны командира.

«Умный малый» — Подумал я, бросив одобряющий взгляд на их старшего, смотрящего на меня полуодобряющим-полуосуждающий взглядом. — «Понимает, что еще немного и его подчиненный мог наговорить на свою окончательную смерть»

Тем временем я продолжил:

— Может вы и забыли, но ваш капитул — не пуп мироздания. Вы всего лишь псы, которых Церковь использует для поиска еретиков и другой гнили, идущей против замысла Эльрата. — Размять пальцы и говорливый милитант, наверняка разделявший взгляды валяющегося на полу трупа, безвольно куклой упал на пол, зайдясь в тяжелом кашле. — И одновременно с этим вы подданые Священной Империи Грифона, а значит подчиняетесь ее законам и иерархии. Я — герцог Андрей Ворон, стою на ее вершине, уступая лишь одному человеку, носителю императорской короны, и признавая равными себе только шестерых людей — герцогов Оленя, Быка, Волка, Гончего и Единорога, а также архиепископа — лидера Церкви и всех подчиняющихся ей орденов и капитулов.

В этот момент от меня полыхнуло таким количеством маны и Света, что милитанты невольно отпрянули, а я невольно подумал, что если и этого сигнала будет мало, то дела у Рэндалла совсем плохи.

— А теперь попробуем понять, кто такой этот ваш лорд-инквизитор. — Не скрывая сарказма сказал я, кивнув в сторону не успевшего остыть трупа. — Хоть титул и звучит громко, но на самом деле он не так уж и велик. Ведь он всего-лишь слуга Великого Инквизитора, который назначается остальными епископами и должен им подчиняться. Это раз. Сами епископы хоть и занимают важную позицию в Церкви, на должны повиноваться своему лидеру — архиепископу, который, напоминаю, по званию лишь номинально равен мне. Это два.

Тут я едва сдержал легкий хмык от опустившихся плечей милитантов. С детства воспитываемые в Инквизиции они воспринимали того же Фаола и Аурелия как настоящих небожителей, стоявших на вершине Империи. Вот только реальность, как всегда, оказалось жестока: при всех своих привилегиях и власти, Инквизиция оказалась жестко ограничена в правах рядом законов и поправок, которые, в случае, необходимости можно было использовать против них.

«Конечно у них тоже есть свои козыри, против которых даже мне будет нечего сказать» — Подумал я, вспоминая несколько привилегий, дарованных Верховному Инквизитору еще на заре создания Империи. — «Но сейчас, когда ситуация полностью вышла из-под их контроля, я могу по полной воспользоваться собственной властью»

— Для полного понимания картины: ваш лорд-инквизитор, если переводить в общепринятый сан Церкви, будет даже не аббатом, а дьяконом, коих только в одной моей армии наберется пару сотен. — Сказал я, еще раз оглядевшись по сторонам, а затем повернувшись к лидеру милитантов. — Теперь скажите мне, братья-милитанты, имел ли я право так поступить с этим "многоуважаемым" лордом-инквизитором?

И тишина.

Лучшие воины Инквизиции могли лишь стоять, не выходя из боевых стоек, и смотреть на меня, замерев безмолвными статуями.

Странная ситуация?

Не буду отрицать. Будь на месте милитантов кто-нибудь другой (те же паладины и латники), то мне бы давно начистили рожу, даже не дав заикнуться о законах и моих правах как герцога. Однако в случае с конкретно с этими бойцами все было не так однозначно.

Дело в том, что не смотря на громкий титул "лучших воинов Инквизиции", служили милитанты в первую очередь Империи, а не какой-то конкретной организации или человеку, насколько бы могущественной или уважаемой последние не были. Это было прописано не просто на уровне обучения, а в самом воспитании, когда каждый прием пищи, каждое омовение, каждая молитва превращалась в мини лекцию о важности и непоколебимости божественного и имперского права.

Можно даже сказать, что мозги стоявших передо мной воинов были с детства пропитаны пропагандой о важности и непоколебимости закона.

Зачем это делалось? Причина проста — слишком опасно было отдавать такой инструмент в руки одной организации или человека, в том числе императора. Ведь каждый здравомыслящий лорд понимал — бойцы, обученные тайному проникновению, битве в замкнутых пространствах и по силе не уступающие паладинам, лучшим воинам человечества, окажись они под крылом одной из сил, могли с легкостью нарушить хрупкое равновесие, царящее в Империи.

«Не будь угроза демонов настолько сильна, то их бы банально вырезали, от греха подальше» — Подумал я, не сводя взгляда с командира милитантов. — «Но они необходимы стране и для этого прошлым императорам пришлось сильно изощриться, дабы создать инструмент, одновременно никому не подконтрольный и вместе с этим — полностью лояльный. Чем я сейчас и воспользовался»

— И что теперь? — Спросил я, подойдя вплотную к безмолвному инквизитору.

Тот промолчал, лишь подняв руку и видимо желая отдать какую-то команду, но тут дверь, ведущая в покои Великого Инквизитора открылась и на их пороге показался шатающийся и очень недовольный Рэндалл.

— Что здесь происхо… — Попытался было спросить епископ, но споткнулся на полуслове, увидев на полу окровавленное тело. — Андрей?

— У нас возникли небольшие разногласия. — Ответил я, разведя руками и заметив за спиной жреца пришедшего в сознание Фарока, который тоже все видел и теперь смотрел круглыми глазами то на меня, то на своего протеже, постепенно… желтея?

«Как бы труды Рэндалла не пошли прахом» — Подумал я, невольно испугавшись за здоровье старого инквизитора.

Звук столкновения ладони и стальной маски.

— Святой дракон дай мне сил… — Устало, сквозь зубы, прошипел архиепископ, потирая лицо стальной перчаткой. — Что здесь произошло ?

***

Силада, 20 день месяца Ночной Вуали, 970 год Седьмого Дракона.

Несколько часов спустя.

Покои Великого Инквизитора, Замок Святой Розы, аббатство Скарена, имперская провинция, Священная Империя Грифона.

— Вот значит как… — Медленно, с ощутимым сипом выталкивая воздух из легких, проговорил Густав Фарок, крепко вцепившись пальцами в свое одеяло.

— Зачем ты это сделал, Игнат?

— … — На что его воскрешенный заместитель, сидевший в новой рясе в углу кельт и продолжавший хранить молчания, не отрывая взгляда от пола.

Сразу, после появления перед нами Рэнделла и прихода в себя Великого Инквизитора, главная крепость Инквизиции стала похожа на разворошенный улей. Оказалось, что в сознание старый жрец приходил в последний раз несколько недель назад, до этого просыпаясь всего на несколько часов, дабы хоть немного поесть, помолиться, выслушать доклады и поставить несколько подписей, без которых работа его капитула банально вставала.

Уже сама по себе такая ситуация не могла привести ни к чему хорошему, ведь Великий Инквизитор это не просто должность. Это единоличный лидер этого древнего и так необходимого Империи ордена, без согласия которого остальные члены организации не имеют права реализовывать свои задумки или проводить операции против еретиков и прочих демонических угроз.

«Это объясняет спад активности Инквизиции, не смотря на недавнее вторжение» — Подумал я тогда, когда вместе с Фароком и Рэнделлом выслушивал доклад от других лордов-инквизиторов, занимавших нейтральную или противоположную с Аурелием позицию. — «Они просто не могли добиться разрешения от начальства, сменить которое после гибели императора и раскола государства стало просто невозможно»

Дальше больше.

Заместителем и будущим приемником, которого Густав готовил последние десять лет, и вправду оказался тот самый Аурелий Игнатиус. Талантливый маг, жрец и следователь, благодаря которому удалось несколько лет назад раскрыть культ суккубов в Нильсхэвене и уничтожить сеть работорговцев-ночных эльфов в герцогстве Единорога, занимавшихся отловом и транспортировкой рабов в подземелья Игг-Шайла.

Идеальный послужной список, хорошие отношение с подчиненными, крепкая связь со Светом и покровительство самого Фарока. У Игнатиуса и впрвду были все шансы, чтобы в будущем унаследовать пост Великого Инквизитора. Вот только с началом гражданской войны и нападением Изабель на Лигу он начал вести себя странно.

Пользуясь тем, что именно он, в связи со стремительно ухудшающимся состоянием Густава, оказался единственным, кто мог доносить до него происходящее, лысый начал либо недоговаривать, либо полностью умалчивать некоторую информацию, постепенно склоняя Инквизицию к признанию власти Гончей и расторжению всех связей с нашим Союзом.

Так оказалось, что Фарок не знал о заключенном в подземельях Повелителе демонов, пойманном мной, о чуть не случившейся катастрофе в Святопламени, о полном содержании последнего Великого Совета и, самое главное, об объединении Изабель и Маркела, ради общих и никому непонятных целей.

«Бедный старик. На старость лет получил такой удар в спину» — Подумал я, смотря на старого жреца, руки которого до сих пор едва заметно подрагивали. — «И от кого? От собственного ученика, в которого он вкладывал столько сил и времени»

Стало ясно — рано или поздно Игнатиус своего бы добился и Инквизиция перешла на сторону Изабель, но нашему Союзу повезло, что большинство инквизиторов оказались либо против Гончей, либо не желали нарушать статус-кво, при котором их орден занимал нейтральную позицию и принципиально не вмешивался в политику. Игнорируя или откровенно саботирую многие инициативы будущего Великого Инквизитора они не только обломали половину планируемых им диверсий, но и дали мне время заметить неладное.

«Теперь же, когда сокрытое вылезло наружу, все вернется на круги своя. Инквизиция вновь бросит все силы на борьбу с демонами, прекратив попытки вмешиваться во внутрение дела Империи, а я наконец-то смогу перестать волноваться из-за многочисленных культов и сект, появившихся после каноничного восхода Изабель на трон» — Довольно подумал я, вспоминая хмурого и непримечательного мужчину средних лет, назначенного новым заместителем Фарока вместо одного лысого интригана. — «Остался последний момент. Узнать причину поступков Игнатиуса и найти того, кто его на них подбил»

Легкотня, учитывая где мы находимся.

— Мы ждем ответа, лорд-инквизитор. — Сказал я, усмехнувшись и скрестив руки на груди. — Вы же не ребенок, чтобы отмалчиваться на вопросы взрослых. Говорите, иначе я повторю недавнее знакомство моего кулака и ваших кишок.

Скрежет и легкое похрустывание перчаткой оказалось настолько в тему, что виновный жрец ощутимо побледнел и схватился за живот. Ведь не смотря на воскрешение и последующее исцеление от Рэнделла, воспоминания о боли от раздавленного сердца никуда не делись.

— К чему такая жестокость, лорд Ворон? — Обратился ко мне Великий Инквизитор, наградив мягким, но осуждающим взглядом. Словно добрый дедушка пожурил заигравшегося внука. Видимо надеялся на мой возраст и уважение к своей фигуре. Жаль не сработало. — Мой ученик сам все прояснит, без излишних угроз. Не так ли?

И, получив в ответ только молчание, обратился еще раз:

— Прошу тебя, Игнат, раскайся. Не доводи до греха. Поверь мне, вне зависимости от причин, ты навсегда останешься моим подопечным, какие бы проступки ты не совершил.

— … — Из-за воцарившейся после этого тишины я уже начал прикидывать с какой стороны бить, дабы развязать язык одного надоедливого инквизитора, но тут он, не поднимая глаз, тихо хмыкнул и наконец начал говорить:

— Проступки? Это вы мне говорите о проступках, учитель? Мне, а не палачу, стоящему рядом с вами?

«Так, а вот мне не нравиться» — Нахмурился я, нутром чувствуя, что грядущий разговор сожжет не мало моих нервных клеток.

— Палачу? — Вместо меня спросил хмурый Рэнделл. — О чем ты?

— О нем. — Кивнул он в мою сторону. — Ургашевом палаче, чьи предки столетиями угнетали мой народ. А когда династия, веками защищавшая те земли, прервалась, он начал рвать их на части, стравливая людей между собой. Это он виноват во всех несчастьях, обрушившихся на земли Волков! Он и его прихлебатели из Быков и Оленей!

— … —

— … —

— … —

— … — Честно? Воцарившаяся тишина была настолько говорящей, что становилось очевидно — никто из приступающих не ожидал подобного ответа.

— О чем ты говоришь, Игнат? — Первым пришел в себя Великий Инквизитор. — Какое угнетение? Какие еще прихлебатели?

— Вам не понять, наставник. — Сказал обвиняемый, обреченно ухмыльнувшись. — Вы много лет не были на родине. Вы не видели, во что превратились ранее многолюдные города и деревни. Не видели как разоряются купцы, как хиреют храмы, как тысячи гордых и могучих волков вынуждены бежать на север… бросать нажитое, забывать о своей гордости, о своем прошлом и прислуживать этим… пернатым выродкам!

Последнее было сказано с такой злостью и ненавистью, что даже меня пробрало. Немного. Самую малость. Не помешав подойти и прописать этому клоуну хорошую пощёчину, сказав:

— Хватит нести чушь! Говори, почему ты пошел против законного наследника и встал на сторону мятежников? Хватит нам мозги дурить!

— Пошел в Шио, урод! — Ответил бывший лорд-инкивизтор, сплюнув кровью мне прямо на ботинки. — Это все из-за тебя и тебе подобных! Твое племя всегда был таким: завистливым, бессовестным, не знающим слова честь! Лишь по милости и бескрайней любови Эльрата вас еще не покинул Свет! Из-за тебя мой дом оказался в запустении, а тысячи простых людей оказались на улице!

— Ну все. Мне это надоело. — Едва сдерживая раздражение сказал я, хватая его за челюсть и хорошенько ту сдавливая, заставляя заткнуться. — Я хотел по хорошему. Не получилось. Значит будет по плохому. Ты скажешь мне, кому служишь и если ответ мне понравиться, то решать твою судьбу будет твой наставник, а не имперский трибунал.

В этот момент я, фактически, в последний раз просил его пойти на сотрудничество, предложив покаяние, вместо смертной казни, которую ему гарантированно назначит имперский суд. Все же своими действиями он подрывал работу Инквизиции, а значит — совершал преступление против самой Империи, но мои слова остались неуслышанными.

Игнатиус продолжал нести бред, вынуждая Фарока вызвать дознавателей и отправить своего воспитанника в подземелья Замка Святой Розы. В место, где уже восемь веков не было никакого света, кроме карающего, и где работали люди, способные разговорить любого.

Будь это демон или бывший инквизитор.

***

Ашда, 21 день месяца Ночной Вуали, 970 год Седьмого Дракона.

На следующий день. Вечер.

Неподалеку от Замка Святой Розы, аббатство Скарена, имперская провинция, Священная Империя Грифона.

В профессионализме лучших палачей Инквизиции мне и Рэндаллу удалось убедиться на следующий день — всего за одну ночь Игнатиус был практически полностью сломан и доведен до состояния, когда разум уже не мог врать, выдавая чистую правда.

Вот только это правда… была далека от изначальных ожиданий.

Оказалось, что Аурелий Игнатиус, еще вчера бывший вторым человеком в Инквизиции и самым доверенным лицом нынешнего Великого Инквизитора, оказался обыкновенным националистом, родившийся и выросшей в семье простых фермеров, живших на границе между землями Волка и Ворона.

Если верить добытой информации, отец Игнатиуса оказался не самым лучшим землепашцем, у которого из-за скупердяйства и привычке приложиться к бутылке регулярно погибал урожай и скотина, вынуждая не маленькое хозяйство из шести взрослых и восемнадцати детей жить практически впроголодь. И это на фоне соседей с другого берега, чьи поля колосились, а стада были тучными и многочисленными.

Ничего удивительного, что во всех своих бедах криворукий фермер винил более удачливых и усердных соседей, которые наверняка насылали на его землю темные проклятия, губящие урожай и истощавшие землю. Обычная ситуация, когда человек готов на все, дабы не признавать собственных ошибок, впадая в вездесущий бытовой национализм, с легкостью передавшийся следующим поколениям. В том числе второму сыну небольшого семейства, в будущем построившему неплохую карьеру в Инквизиции.

Сам по себе бытовой национализм не страшен и зачастую отбрасывается с возрастом и после частого общения с представителями других народов, однако в случае Игнатиуса все пошло по худшему пути.

Во времена его юности в герцогстве Волка началась смута, в результате которой тысячи людей лишились всего и были вынуждены бежать или в соседние провинции, или в столицу герцогства, становясь бродягами или попрошайками. В случае семьи Аурелия произошел второй сценарий. Вынужденный скитаться и выживать в столице, он едва сводил концы с концами, пока его не заметил Фарок, заприметивший в нем талант к магии, а также неплохие лидерские и человеческие качества, взяв под свое крыло.

Хорошая история?

Была бы, заметь Великий Инквизитор, что за время смуты, под влиянием отца и вида моих благоденствующих земель, бытовой национализм Игнатиуса трансформировался во настоящую ненависть ко мне и моему народу, которую мужчина хорошо скрывал и выпустил наружу только когда посчитал, что ни я, ни мои люди не представляют для него угрозы.

В чем глубоко ошибся и теперь расплачивался за это, заточенный в самых глубоких подземельях Замка Святой Розы, дожидаясь когда в Империи наступит мир и его смогут судить по всем соответствующим законам.

Я же… откровенно охреневал и проклинал свою удачу.

Вот как? Просто как? Как могло получиться, что в ученики к Великому Инквизитору умудрился попасть, без преувеличения, талантливый, упорный и умный человек, всего с одним минусом — тотальной ненавистью ко мне и всем жителям моей провинции?

Я то думал на очередные интриги демонов, в лице многовековой подготовки Кха-Белеха, или остатков ордена пустомантов, желающих отомстить его ордену за роль, сыгранную при убийстве их главы. Да даже интриги какого-нибудь из Вольных Городов, чьи правители смогли каким-то образом протащить своего агента в Инквизицию и теперь через него пытались причинить как можно больше вреда Империи, в моих глазах выглядели логичнее произошедшего.

А что в итоге?..

Просто талантливый нацист, которому повезло наткнуться на древнего старика, под конец жизни разучившийся разбираться в людях и не заметившего гнильцы в воспитанике.

«Цирк… Ургашев цирк» — Думал я в тот момент, едва сдерживая рвущиеся наружу ругателсьва.

И, судя по перекошенным лицам паладинов, находившихся в тот момент рядом, они были со мной полностью солидарны.

Ничего удивительно, что после такого коллективным решением было принято не оставаться в замке, а покинуть его до наступления ночи, дабы отойти подальше от магического барьера, блокирующего телепортацию, и создать Врата, ведущие в сторону Пика.

Война была в самом разгаре и всего один день промедления мог дорого нам обойтись.

Однако до этого у меня состоялся один не самый приятный разговор.

— Ты специально это сделал, Андрей? — Спросил меня Рэнделл, заранее попросив немного ускориться, чтобы немного обогнать паладинов и поговорить наедине.

— О чем вы? — Спросил я, продолжая идти вперед. В этот момент я желал одного — побыстрее оказаться дома, в теплых объятиях жены, желательно в горячей ванне.

— Ты ведь не просто так убил того лорда-инквизитора. — Сказал архиепископ, пытаясь встретиться со мной взглядом. — Это было сделано специально, чтобы дать мне достаточно времени вдохнуть хоть немного жизни в наставника и разобраться в происходящем.

— Можно и так сказать. — Я не стал отрицать очевидного.

— Но зачем было действовать так жестоко? — Спросил он, положив руку мне на плечо. — Разве не проще было бы заговорить ему зубы или позвать других лордов-инквизиторов, еще сильнее затянув спор? Это точно было бы надежней, чем провоцировать милитантов и надеяться на их законопослушность.

— … — На это я ничего не ответил. Лишь замер и, подняв взгляд на ночное небо, на котором светила яркая, полная луна, устало выдохнул.

Тяжело и протяжно, выплескивая наружу все усталость и раздражение, накопившееся во мне за последние несколько дней.

— Честно, Рэнделл? — Сказал я, впервые обратившись к нему на "ты", заставив жреца ощутимо напрячься. — Все сказанное я придумал уже после того, как моя рука раздавила его сердце.

— То есть?.. — Уточнил он, крепко сжимая мое плечо.

— Да. Я и в самом деле убил его в порыве эмоций, лишь потом решив использовать это для нашей пользы. — Ответил я, наконец повернувшись и встретившись взглядом с двумя голубыми очами, скрытыми под сталью маски.

— Но почему?.. — Немного потерянно спросил меня Рэнделл, видимо не в силах представить, что меня, человека с холодным и расчетливым складом характера, могли настолько пробрать эмоции.

— Я уже говорил это дяде и Дункану, но скажу и тебе. — Произнес я, крепко сжав, а затем разжав кулаки, выпуская малую часть своего внутреннего напряжения. — Я устал, твоя светлость.

Небольшая пауза и очередной тоскливый взгляд на Луну. Луну, внутри которой, по легенде, спала Асха, богиня и создательница этого мира, внимательно наблюдавшая за всем происходящим внизу.

— Устал от этой войны. Устал от вездесущих демонов. Устал от неизвестно откуда вылезших некромантах. Устал от орков, постоянно портящих кровь мне и моим людям… — Сказал я едва слышно, практически шепотом, но злости, которые вкладывались каждое слово, было ОЧЕНЬ много. — Но больше всего я устал от Изабель. Это женщина словно любимица судьбы, подарки которой подкидывает само мироздание. Сами посудите, архиепископ: окажись на ее месте кто-нибудь другой, то уже давно стоял на плахе, а она, мало того что смогла привлечь на свою сторону Годрика, ангелов, Южную церковную фракцию и большую часть имперских лордов, так на ее сторону чуть не перешла Инквизиция практически в полном составе. И это при учете, что ее права на престол — мизерные, мотивации для вассалов — никакой, а дипломатические способности — практически на нуле.

— И все равно за ней идут… — Закончил мои слова Рэнделл, плечи которого после моих слов ощутимо опустились.

— Это меня и бесит. — Ответил я, скинув его руку с плеча и направившись дальше. — Бесит, что ей так везет. Словно она избранная. Словно ей покровительствует сама Асха.

«Вместе с Властелином демонов и одним древним темным эльфом» — Добавил я про себя, невольно скрипнув зубами.

— И что ты собираешься делать? — Спросил жрец, поняв причину моего внутреннего раздрая.

— То же, что и всегда. — Не оборачиваясь ответил я, продолжая идти вперед. — Рано или поздно, но ее удача подойдет к концу. В тот день она ответит за все. Но до этого нам предстоит много работы и первое в этом списке — взятие столицы.

Всем привет. Прошу прощения за задержку. Два дня полностью переписывал главу, ибо изначальный вариант оказался той еще графоманией.

Надеюсь всем понравилось. Желаю всем хороших выходных.