• Boosty Shared
• Motorola

• T

• призрак сокола

Стена. 301 г. от З.Э.

Манс Налетчик.

Смотря на светловолосого мужчину, Манс пытался не скривиться. Его собеседник был не тем, кого он ожидал увидеть. Молва о Соколином Глазе достигла даже далёкого Севера, где каждая история про него была сильно преувеличена. Это понимал сам Налётчик, но он-то считал, что хоть какая-то часть баек должна иметь под собой какое-то основание. Как видно — зря. Перед ним был ещё один расфуфыренный южанин, который обрёл известность из-за своего происхождения и жополизания таких же лордиков, но с менее благородной кровью. На гладко выбритом лице сияла надменная улыбка, глаза лучились превосходством, а поза была максимально расслабленной. Где тот воин, о котором трещали во всём Вестеросе? Он с самого начала был лишь выдумкой.

— Вы меня разочаровали, лорд Аррен, — искренне произнёс Манс. — Предлагать такое… Это вам не Королевская Гавань.

Когда трое его товарищей вернулись с переговоров с воронами и их итогов, Манс был удивлён. Он ожидал согласие, отказ или затягивание времени. Оказалось, что за то небольшое время, пока боевые действия были приостановлены, к Стене успели подойти подкрепления. И не простые ополченцы с Севера, а профессиональная армия из Долины. Варги, ответственные за разведку Чёрного Замка, получили взбучку, но это не решило саму проблему. Пускай Манс находился за Стеной, но общую ситуацию в Вестеросе он знал, и факт, что единственное нетронутое королевство пришло на помощь его врагам — не радовал.

— По мне так выгодное предложение, — с раздражающей улыбкой и придурковатым взглядом проговорил Аррен. — Твоя жизнь, жизнь твоей жены, ребёнка, клана, ближайших сподвижников — взамен безопасности для всех живых. А я напомню: кровь у тебя тёплая, и сам ты ещё дышишь.

— Знаете, каково это — сплотить девяносто кланов, половина из которых хочет прирезать вторую из-за старых обид? Ммм? Что помогло нам выстоять? — спокойствие Манса держалось на последнем волоске, настолько неприятные и оскорбительные вещи говорил напыщенный индюк напротив.

— Смерть за спиной, — усмехнулся Аррен, и это стало последней каплей в чаше терпения Налётчика.

— Верность, — припечатал Манс. — Я понимаю, что тебе, южанину, это никогда не было знакомо, но попробую объяснить: братья и сёстры, спина к спине против общих врагов. Я клялся в верности нашим общим интересам. Мой народ поверил в эту клятву. Взамен они будут верны мне. В этом я уверен. Так что подавись своим «выгодным предложением» и катись обратно к своим вшивым дружкам.

— Значит, отказываетесь? — хотя Аррен не менял тон и никак не проявлял агрессию, от его слов отчётливо повеяло опасностью. — Вы уверены?

Хотя Манс оставил страховку — чтобы в случае, если его захватят или убьют, у его народа были силы и возможности пробиться за Стену, — он всё равно испытывал страх. Дозор, Север, а теперь и Долина в тупике. Эти южные ублюдки не понимают компромиссов и теперь, как безголовые куры, бегают в отчаянии, в тщетной попытке «перехитрить этих дикарей». И самой первой мыслью был бы захват и пытки предводителя вольного народа. Это нелогично, даже вредно, но доведи людей до отчаяния — и они будут поступать иррационально. Манс уже давно был готов к этому, но всё равно мандражировал.

— Увидимся на поле боя. — слова были сказаны, остались лишь действия.

Король-за-Стеной был готов услышать топот коней, крики рыцарей, может быть, свист стрел, но нет. Ничего не было. Шаг, два, десять — и всё равно. Как будто Аррен взаправду решил его отпустить. Развернувшись, Манс был поражён. Соколиный Глаз так и не сдвинулся с места, но вместо надменного лордика перед ним стоял опытный воин: напряжённый, с каменным лицом, пронзительным взглядом и с характерной стойкой, готовый рубить хоть прямо сейчас. Такие разительные перемены шокировали Манса, но также дали понимание — нет, его не будут трогать, но все истории имеют под собой основание.

* * *

Ещё никогда в истории Застенья не видывали такового: сотни палаток, простирающихся до горизонта; тысячи людей, каждый из которых выполняет свою работу; опасные хищники, вольно идущие рядом с охотниками; великаны верхом на мамонтах. И самое удивительное — всё это лишь часть чего-то большего, армии Короля-за-Стеной. Многие вожди стремились к этому титлу, но мало кому удавалось его добиться. Манс, используя своё личное обаяние, жестокость, дипломатию и общую цель, смог стать таковым. Поэтому большинство вождей уважали его и ценили.

— Чего южанину было нужно от тебя? — с порога задал вопрос Тормунд.

От вопроса Великаньей Смерти присутствующие вожди навострили уши. Всем было интересно, но первым успел задать вопрос самый бесстрашный из их рядов.

— Ерунда. Аррен попытался решать дела со мной, как с южанином, — большинству этого было достаточно, но некоторые стали внимательнее присматриваться.

— И что по итогу? — прозвучал хороший вопрос.

Манс отправлял троих своих людей, чтобы понять, возможен ли мир между вольным народом и южанами (для одичалых все, кто по другую сторону Стены, — южане). Из пережитого становилось понятно, что нет. Мира не будет. Лордики скорее сломают Стену — последнюю надежду для выживания всего человечества, — нежели пойдут на компромиссы с «дикарями». Вопреки мнению ворон, большая часть вождей не хотела разрушать Стену. Люди пытались просто выжить, а это сложно сделать, когда за тобой гонятся ничем не скованные Белые Ходоки. Поэтому разрушение Стены считалось крайней мерой. Только вот она настала.

— Призовите всех обратно, готовьте припасы. Мы разрушим Стену! — его объявление было встречено коллективным рёвом.

Вольный народ был непривычен к южным войнам — с долгими осадами и сложной логистикой. Может, Манс и ещё несколько вождей теоретически понимали, что нужно для захвата Стены, но и это было весьма условно. Опыта у них не было, никто не обучал, и других источников информации не существовало. В этом вольный народ мог полагаться только на логику и здравый смысл. Простые рассуждения помогли организовать достойную осаду, но не без ошибок. И если поначалу, в силу незнания, «мелкие» детали игнорировались, то чем дольше шли бои, тем больше проблем вылезало наружу. Они решались, но потерянное время не вернёшь.

Манс дураком не был и понимал: как только Стена падёт, Ходоки резко активизируются. Если они хотят выжить, им нужно как можно быстрее двигаться на юг. А для поддержания приличного темпа нужны немалые ресурсы. Нельзя надеяться, что всё необходимое удастся награбить по пути. Поэтому вольный народ использовал время «перемирия» для пополнения припасов перед долгим путём.

* * *

— Манс, тюлени вернулись, но не смогли выполнить поручение, — «тюленями» Тормунд называл клан со Стылых Берегов с манией на жирных водоплавающих. — На них напали и сожгли плоты.

Неприятно. Предполагалось, что тюленеводы смогут сделать множество плотов для быстрой переброски войск. В идеале, чтобы пара тысяч человек переплыла Тюлений Залив и, ударив по Западному Дозору-у-Моста в спину, захватила замок. Но даже если бы у них не получилось, эта высадка оттянула бы значительную часть сил из главного укрепления. Любой расклад устроил бы Налётчика.

— Плохо, но ничего не поделаешь, — смысла наказывать выживших нет. Каждый работает на своё выживание и сделает всё возможное ради этого.

Держать вместе почти сотню тысяч человек — верный способ их угробить. Солдаты начинают голодать, болеть, дезертировать. С последними двумя проблемами всё было в пределах нормы. Жители Крайнего Севера — крепкие ребята; другие просто умирали. Дезертирство? Не больше пары человек на сотню душ, ибо банально некуда бежать. А вот голод — основная проблема. Крайний Север крайне скуден на ресурсы, а самая большая армия в истории Застенья пожирала всё вокруг. Такая напасть грозила похоронить все начинания Манса, но он придумал простой ход, чтобы этого избежать. Если вольный народ не воюет — армия дробится на части и расходится в разные стороны. То есть вместо одного большого лагеря — десяток поменьше.

— Что-то ещё? — С вольным народом надо говорить прямо. По-другому они не понимают.

— Где рог? — так же прямо спросил Тормунд.

— Он в безопасности, я проверял. — В месте, где есть вездесущие варги, надо быть осторожнее со словами.

— Я тебе верю, но другим нужно его увидеть, — не унимался Великанья Смерть. — Манс, народу нужна надежда. Раньше одно лишь упоминание рога придавало им сил, но теперь — нет. Люди устали, и твоё промедление наводит на хреновые мысли.

— Это на какие?

— Что Рога Зимы не существует.

В палатке наступила тишина. Мансу пришлось признать: опасения справедливы. Как бы ты ни доверял человеку, без визуального подтверждения верить словам сложно. Раньше Рог держали подальше от лагеря по многим причинам: возможные предатели среди своих, нежелание разрушать барьер против Иных, попытки предотвратить самоубийственные атаки фанатиков, мечтавших его найти, — и ещё несколько менее важных. Причины были, но с каждым днём их становилось меньше. Теперь и вовсе не осталось смысла «сохранять» реликвию.

— Я тебя понял, — осознав это, Манс преисполнился решимостью. — Через три недели кланы соберутся, и тогда я наглядно продемонстрирую силу Рога. К этому моменту всё должно быть готово для стремительного похода на юг. — За пределами палатки началось какое-то брожение, но двух лидеров одичалых это не касалось.

— Сделаем. — звуки нарастали, и нетерпеливый Тормунд не выдержал. — Я сейчас вернусь.

После принятия рокового (для всего мира) решения, воля Манса была крепка как никогда. Постоянные метания и внутренние противоречия рассеялись, уступив место убеждённости в необходимости своих действий. Налётчик пытался договориться с южанами — они не захотели. Теперь остался лишь один путь. Будущие поколения могут думать о нём что угодно — главное, чтобы люди в настоящем выжили.

Под гнёт мрачных мыслей в палатку вбежали Тормунд и трое крепких молодцов. В мгновение ока они завесили её толстыми шкурами и встали в круговую оборону.

— Что происходит?

— Девка Старк снова пытается тебя убить, — последовал немедленный ответ. — Нагнала огромную стаю воронов и теперь рыщет в поисках тебя. Наши подняты — осталось только отстрелять птиц.

То, что у южан есть варг, было неприятно. То, что он сильнее Берегонда — самого могучего оборотня вольного народа, — омерзительно. Но то, что их «великий» соперник — простая девка-бастард, — и вовсе поставило вождей в тупик. Это выяснили недавно и случайно. Её постоянное присутствие на Стене и передвижения «неучтённых» зверей не остались незамеченными. Многие трактовали факт, что у Старков самый сильный варг всех времён, как благосклонность Древних Богов к правителям Севера. Ничего не поменялось — лишь добавился ещё один аргумент в пользу переговоров. Увы, всё было тщетно.

Хотя они ничего не видели, предсмертное карканье ворон и крики людей слышались отчётливо. Судя по размаху, юная Сноу постаралась на славу.

— Упрямая девка. Я её даже уважать начал, — тут Манс был согласен с другом. Для варга смерть животных — тяжёлый, дезориентирующий удар. Не раз Налётчик видел, как от гибели одного зверя варги катались по снегу от боли. А Сноу не останавливала даже потеря десятков воронов. Для этого нужна чудовищная сила воли.

— Да. Только она нашла меня. — звуки ударов клювов о шкуры палатки ясно на это намекали.

— Это шкура мамонта. Вороньим клювом её не пробить.

— Я не переживаю. Просто хочу понять причину такого глупого поступка.

Эта атака могла сработать в первый раз, когда они не ждали. Но сейчас? Бесполезно. Вольный народ тысячелетиями резал друг друга и знает, как противостоять варгам. Попытки юной Сноу выглядели жестом отчаяния. Может, южане догадались, что грядёт, и решились на отчаянный шаг. Возможно… но Манс в это не верил. Значит, причина была иной.

— Есть шанс, что кто-то пробрался в лагерь под шумок. После атаки прочеши всё. — Налётчик не повторит ошибку южан и не недооценит врага.

— Хорошо. — криков становилось меньше, как и птиц-самоубийц.

— Надо бы… — Манс не договорил. Что-то прервало его. Он огляделся, но помехой оказалась лишь тупая боль и помутнение в глазах.

— МАНС!!! — взревел Тормунд. Только тогда Налётчик посмотрел на свой торс.

— …Надо бы… стрелу… убрать… — прошептал Король-за-Стеной, прежде чем тьма поглотила сознание.

* * *

В это же время, пока в лагере царил хаос, в четырёхстах метрах от палатки Короля-за-Стеной один мужчина опустил лук. Различные народы одичалых одеваются по-разному: например, жители Стылых Берегов украшают одежду ракушками, тенны носят на плечах деревянные платформы для сов, а у костяных людей в меха вшиты костяные пластины. Короткая дублёнка из шкур разнообразных зверей без каких-либо опознавательных знаков выдавала в стрелке воина из малого клана — абсолютно неприметного, каких здесь были тысячи.

Никто не обратил внимания на его действия — ведь не он один отстреливал ворон. Никто и не запомнил его, настолько непримечательным казался этот человек. Единственное, что могли смутно припомнить пробегавшие мимо воины — чёрные вздутые вены вокруг левого глаза, скрытого грубой повязкой.

Выпустив стрелу, Аксель Аррен выждал пару мгновений, затем растворился в толпе мечущихся одичалых.

(Манс Налетчик)(мне больше нравиться сериальный вариант, нежели книжный)

P.s. То, что человек может выдержать кучу стрел перед смертью, типа Боромира — миф. В действительности же лук куда более опасное оружие, чем вы думаете. Ранения, которые он наносит, болезненнее, чем огнестрельные, потому что стрела больше пули. Она сильнее воздействует на рану, если поражённый ею человек пошевелится.