Радагон открыл глаза и с быстро исчезающим недовольством уставился на раздражающе яркое солнце за окном его спальни, луч которого падал ему точно на лицо, став причиной пробуждения от долгого и на удивление мирного сна. Следом за согревающим лицо солнечным светом пришло ощущение совсем незначительной для него, но в то же время достаточной, чтобы привлечь к себе внимание, тяжести на груди. С беззвучным дыханием прижимаясь к его торсу и используя тот как свою подушку, слушая биение его сердца даже через свой сон рядом с ним под тонким покрывалом дремала беловолосая королева-ведьма. Радагон потратил всего мгновение на разглядывание макушки занявшей часть его постели женщины, делившейся с ним теплом своего тела, после чего перевёл взгляд на ничем не примечательный белый потолок спальни.
Любой след сонливости исчез прочь за это время, но молодой маг не спешил подниматься и начинать свою привычную дневную рутину. Лежавшая у него на груди рука женщины собственнически прижимала его к себе и к кровати в невысказанном намёке, чтобы он даже не смел думать куда-то уйти пока она сама не решит, что ей пришла пора просыпаться и он может подняться. С небольшой волной веселья Радагон не мог не признать, что это довольно эгоистичное и высокомерное поведение как для кого-то спящего не в своей кровати. Но он готов позволить женщине такую, хех, наглость. В конце концов такова жадная природа всех ведьм и королев. И что с первыми, что со вторыми Радагон имел большой опыт, успев выучить за свою короткую жизнь простой урок, что лучше не противиться, смириться и позволить ведьме или королеве делать то, что она хочет. Особенно когда ведьма и королева была одним и тем же лицом.
Впрочем, была ещё одна причина почему Радагон не спешил вставать с кровати, последствия бурной ночи наконец настигли его. И он имел в виду не только физическое истощения от довольно активного использования одновременно нескольких изначальных рун, среди списка которых числилась и руна Тюр, имевшая наибольший негативный эффект на тело. Радагон был привычен такого рода обмену, истощение после битвы за силу во время битвы. Вся правая часть его тела, принявшая на себя основной удар Благородного Фантазма Сейбер, жалобно протестовала против любых попыток резких движений. В целом против каких-либо движений.
Он не ощущал себя так… со времён последних дней его тренировок в Землях Теней, когда его наставница решала преподать его жалкой заднице хорошенький урок, который он будет ощущать всю последующую неделю.
Даже намёка не те простые и по-своему радостные времена было достаточно, чтобы вызвать у него небольшую удовлетворенную улыбку.
— Что веселит тебя, Мастер? — Голубые глаза женщины пристально вглядывались в его лицо, и несмотря на то, что она проснулась, королева-ведьма не спешила отрывать свою голову от его груди.
— Твоя младшая сестра, — даже спустя почти двенадцать часов с момента битвы, даже после исцеления сперва при помощи изначальной руны, а после магией фей, кости Раданога всё ещё ныли от одной только мысли о ослепительно ярком золотом мече. — И её игрушка-меч.
Медленные поглаживания Морганой его груди резко прекратились, на место нежных касаний подушечек пальцев, пришло грубое и болезненное царапание острыми ногтями. Её ногти почти в гневе впились в его грудь.
— Как невежливо… Разве воспитавшая тебя ведьма никогда не говорила, что упоминать другую женщину пока в твоей постели уже есть одна дурной тон? — В игривых словах феи было что-то темное, с намёком то ли на старую ревность, то ли на опасность.
— Никогда не слышал от неё ничего подобного. Такое глупое правило действительно существует? — Беспечно усмехнулся маг, наиграно удивляясь, полностью игнорируя довольно противоречивый коктейль эмоций его Слуги от одного лишь упоминая Сейбер. — Если ты не хотела, чтобы я упоминал её, то тебе не стоило просить меня сохранить ей жизнь в первую очередь.
— Ха… И вот в очередной раз мои благие намерения обойдя весь мир вернулись ко мне черз вторые руки, неся не дары благодарности, а проклятия несчастья. Воистину, Судьба не имеет для меня ничего кроме жестокости, — на её лице появилась и исчезла небольшая мимолётная насмешливая ухмылка.
Если Моргана и насмехалась над кем-то, то только сама над собой.
Спустя секунду её пальцы вернулись к нежным поглаживания, словно ничего не произошло, словно это не она всего секунду назад едва не оставила в его плоти несколько кровавых борозд.
— Никто не любит ведьм. Особенно ведь полных тьмы и злобы, — фыркнул Радагон.
На что ведьма рядом легко ответила.
— И тем не менее, мой мастер, тебе несмотря на этот факт вполне комфортно греться в тепле тела этой темной и злобной ведьмы.
Что же, она была права. Но Радагон знал кого именно он должен винить за эту свою причуду.
— У каждого есть своя небольшая слабость, недостаток о котором не принято говорить, — не задумываясь парировал он.
— Трагично, — вновь с лёгким насмешливым смешком закатила глаза ведьма.
Глаза феи на миг вспыхнули весельем.
— В самом деле, — мудро кивнул молодой маг. — Не ожидал, что Экскалибур будет настолько силён, — уже без веселья, посерьёзнев озвучил свои мысли Радагон, переводя тему на события прошедшей ночи, о которых он и его Слуга не могли не поговорить. — Её фантазм прорвался через мои руны, словно их вовсе не было на его пути. — Не мог не поморщиться он, вспоминая как легко исчезла защита изначальных рун на его теле под натиском золотого света. Оглядываясь назад Радагон с раздражительной болью, был вынужден признать, что подобный поворот событий произошёл лишь по его собственной вине. Не по вине недостатка изначальных рун, а по его личной, это он не был способен в полной мере воспользоваться дарованной ими силой. Он даже знал когда и как он мог полностью свести на нет благородный фантазм Сейбер. И в то же время благодаря руне Одина он знал как всё могло пойти ещё хуже для него. — Всего пару сантиметров влево, и я мог остаться лежать на месте нашей битвы разделенный на две ровные половины.
И всё же, несмотря на сказанные слова, тон которым они были произнесены, нес в себе не так уж хорошо скрытое предвкушение. Нетерпение воина, встретившего себе достойную пару. Почти достойную.
— Экскалибур, — с нечитаемым лицом проговорила Кастер, словно погрузившись в далёкие воспоминания. — Эта королева может немного побаловать тебя рассказом об этом куске железа. — Было ясно, что Моргана не испытывала ни малейшего уважения к этому мечу. — Меч Обещанной Победы, Божественное Оружие, Последний Фантазм… Много имён, но суть неизменна, самый сильный и самый священный меч, выкованный руками богов в сердце планеты, а после наделенный жизнью устами фей. Не преувеличение сказать, что никогда не было и никогда более не будет более сильного оружия в человеческих руках. — Насмешливо говорила она. — Побалуй меня, мой Мастер, ответь, теперь приоткрыв часть истины об этом мече и его величии, после того как сам ощутил его славу на себе, не чувствуешь ли ты трепет перед ним, а может страх или робость? — Ведьма пристально следила за любыми изменениями мимики на лице своего Мастера.
Если что и вынес из слов женщины Радагон так это то, что она хранила глубокую обиду, как на сам меч, так и на ту, кто ныне держал его в своих руках. И чтобы понять почему было достаточно поверхностного взгляда на её легенду.
— Без сомнения Экскалибур могущественное и в некоторой степени даже страшное оружие, его грубую мощь нельзя недооценивать. Но точно так же, как крепость цепи определяется её самым слабым звеном, так и опасность любого оружия определяется тем, кто им владеет, — Радагон говорил честно, он не запинался в своём ответе, не тратил время на подбор лучших слов, а говорил только то, что думал и чувствовал. — Если ты ожидала найти во мне пятно страха, то не трать своё время зря, Кастер, его там нет.
Возможно, будь на месте Радагона его младшая копия, лет на пять, из того времени, когда он только начал серьёзные тренировки под руководством Скатах, то он бы трепетал перед чем-то на подобии Экскалибура. Но когда его годами раз за разом ставили на колени и вынуждали блевать кровью, терпя раны и переломы нанесенный простой длинной палкой… Ты учился ценить не оружие, а того, кто его держит. Скатах успешно выбила из него такого рода заблуждения, научив уважать не инструмент, а владельца.
Скатах не раз одалживала ему свой Гаэ Болг, но её алое копьё не приносило ему победу над ней неким чудесным образом. Лишь когда он стал старше, опытнее и мудрее, он сумел вкусить чувство небольшой победы. Не через магическое копьё или меч, а через пот, упорство, личное мастерство и каплю удачи.
— Отрадно слышать, — чтобы не искала на его лице Моргана, она видимо нашла это, а потому удовлетворенная, она вернула свою голову ему на грудь. — Артурия ничто без своего чудесного меча. Вся её власть была построена на том, что ей повезло вытянуть один дрянной кусок железа из камня, а после эта же власть поддерживалась другим куском железа. И стоило лишить её даже не этого чудесного меча, а банально его ножен, как правда вышла наружу, она не была способна удержать вес Британии и её маленький милый Камелот обрушился под собственным весом. — Моргана улыбалась. — Обещанный Король не способный ни править, ни победить без Меча Обещанной Победы… разве он даже достоин короны в таком случае?
Радагон молчал, не комментируя сочащиеся черной злобой слова своей ведьмы. Он достаточно хорошо знал её легенду, чтобы понимать, что у Морганы были свои причины ненавидеть свою младшую сестру и не ему ей говорить правильные ли эти причины или нет. Он даже в некоторой степени тоже был знаком с этим противным чувством, словно его обокрали, словно у него отобрали нечто принадлежащее ему. Моргане отказали в законном праве носить корону Британии, а он в одностороннем порядке был лишён будущего рядом со Скатах.
— Удивительно чистая любовь старшей сестры к младшей.
— Ха-ха, действительно, — перезвоном колокольчиков открыто захохотала Кастер. — Как жаль, что я пока не могу выразить ей лично все бурлящие во мне чувства. Но хорошо, что для этого у меня есть ты, Мастер, не так ли?
— Тяжела роль Мастера, но если это то, что нужно сделать, чтобы сделать моего Слугу счастливой, то принять обязанность посыльного между двумя сестрами далеко не самая худшая участь.
— Действительно, — подтвердила женщина. — У меня накопилось так много всего, что нужно передать моей глупой сестре.
В который раз Радагон убедился, что под прекрасной внешностью скрывается весьма мстительная женщина с невероятно злопамятной и порочной натурой. Беспокоило ли это Радагона? Не особенно. Небольшая месть ничто на фоне главного приза ритуала, в который он добровольно вязался. Он был готов пойти на гораздо больше, чтобы добраться до конца Войны Святого Грааля и обещанной награды.
Если ценой за охотное сотрудничество Морганы была боль и кровь Сейбер, то Радагон заплатить её без колебаний. Впрочем, его ответ был бы совершенно иным, если бы Моргана хотела страданий невинных и непричастных. Но пока это между ней и Сейбер, пока это между участниками Войны Грааля, то Радагон не видел причин не потакать даже таким темным желаниям Кастер.
С этой мыслью Радагон аккуратно убрал руку феи со своей груди, начав подниматься с кровати. Он лежал достаточно.
— Уже уходишь? — Моргана не стала укрываться покрывалом, специально оставляя открытым его взгляду своё обнаженное тело, соблазняя его совершенством недоступным ни одной смертной женщине. Она пыталась заманить его обратно самым древним, но одним из самых действенных способов.
Радагон окинул обнаженное тело феи оценивающим взглядом. Нельзя было не признать то, что он видел было прекрасно, Моргана была прекрасна, она это тоже знала и пользовалась этим сполна. Он был взрослым мужчиной и как любой мужчина он ценил женскую красоту. Вид её нагого тела щекотал все нужные части его разума и тела. И Моргана это видела.
Увы, помимо того, что Радагона не так просто было соблазнить одним лишь женским телом, он ко всему прекрасно помнил кто именно пытался его заманить в свои когти. Легенда его Кастера пестрила предупреждениями о глупцах, купившихся на её фальшивые обещания.
Моргана была прекрасна и смертельно ядовита.
— Не в этот раз, — Радагон отвёл свои глаза от её тела.
Он не станет тем, кого она может переживать и выплюнуть. Уж точно не так легко.
— Печально, — в воздухе осталось висеть невысказанным, где в итоге оказались все те говорившие подобное.
Ответом ей была лишь его удаляющаяся из спальни спина.
Приложив пальца к губам, Моргана скрыла слабую улыбку. Её Мастер совсем не интересовался куда она исчезла этой ночью, как смело с его стороны демонстрировать ей столь большую меру доверия. Или он просто считал, пока она играет с Артурией у неё не будет времени на него. Как беспечно показывать свою незащищенную спину кому-то вроде неё.
Со взмахом руки перед феей образовалось небольшое водяное зеркало, открыв картину внутреннего двора её нынешней резиденции, посреди которого с копьём в руке занял готовую к предстоящей тренировке стойку призвавший её рыжий маг. Как и она, её Мастер мог похвастаться прекрасным телом, на которое ведьма вроде неё не прочь смотреть и ценить столь долго, сколь может себе позволить. Он был хорошим развлечением для её глаз, особенно сейчас, когда она не чувствовала желания покидать удобную постель.