Огато Иссинсай скрывался в уединённом месте в горах. Это местечко было достаточно далеко от любых поселений, чтобы вероятность встретить здесь медведя была значительно больше шанса встречи с туристами. Поэтому раненый мастер боевых искусств очень быстро засёк постороннего, идущего в его направлении.
Благо, что пока неизвестный гость и не думал как-либо скрываться или прятаться, а просто шёл по лесу, раздвигая ветки и распугивая мелких животных на своём пути. Вот только самого Огато это не радовало ни в малейшей степени.
Девчонка, что напала на его карманных бандитов в Токио, оказалась настоящим зверем. До последнего отыгрывала крепкого бойца, но не мастера, а потом в последний момент выдала такую атаку, что Огато до сих пор не понимает, что это такое и как с этим бороться. И речь даже не про то, чтобы от этого защищаться в будущем. Он банально не знает, как раны от этой дряни сейчас-то вылечить.
Казалось, крайне злая Ки, пропитавшая ту атаку, зубами вцепилась в плоть и кости, отравляя организм мастера боевых искусств. Даже используя целительные техники, он не мог закрыть полученные раны. Из нескольких десятков казалось бы небольших порезов продолжала сочиться кровь. А сегодня он даже начал чувствовать запах гниения от своих ран. То есть не прошло и суток, а его раны уже начали гноиться.
Мастер прислушался к шагам — тяжёлым, но уверенным. Даже без учёта ауры боевого духа, по которой Огато сразу же определил, что к нему идёт собрат мастер, по одним только шагам можно было понять, что идущий к нему боец опытен и самоуверен. В этих шагах не было изящества или привычки скрывать своё присутствие.
Иссинсай медленно поднялся с циновки, на которой медитировал, и потянулся к посоху, стоявшему у стены хижины. Он предпочитал сражаться руками и ногами, но раны продолжали ныть, а потому ему может потребоваться дополнительная точка опоры или даже просто предмет, который можно швырнуть в противника в случае чего.
— Долго же пришлось до тебя инди, Иссинсай, — произнёс незваный гость, и Огато тут же узнал голос, говорившего.
— Акира Хонго, — тот факт, что к нему сейчас пожаловал мастер из их кружка по интересам, с пафосным названием «Тьма», ничуть не успокоил раненого мастера. — Пришёл поинтересоваться моим здоровьем или добить меня?
Огато усмехнулся, внешне демонстрируя готовность принять как помощь, так и бой. Вот только внутри он напрягся и больше всего ему не хотелось бы сейчас сражаться, особенно с кем-то из Кулаков Тьмы. Там и на пике формы Огато был большой вопрос, кто выиграет, сейчас же у противника будет неоспоримое преимущество.
— Тот факт, что здоровье у тебя не очень, почуять можно за километр, — Хонго никаких положительных чувство к Огато не испытывал, хоть и не думал о том, чтобы просто убить его. Не из тех людей он был, чтобы просто убивать товарищей, даже таких скользких, как Иссенсай. — Но мне даже интересно, что же смогло нанести тебе такие раны и кто вообще обладает настолько ужасающей Ки?
— Кто? — Огато хрипло рассмеялся, сжимая посох до хруста костяшек. — Ты мне поверишь, если я скажу, что нашел божественное дитя?
— Божественное дитя? — Хонго прищурился, его голос стал жестче. — Ты должен знать, Иссинсай, что я не люблю шутки на тему сверхъестественного. И твои раны не помешает мне убить тебя за подобные слова.
— Это была не шутка, а девушка, что сначала не показала ничего особенного, а потом выдала невероятную атаку, упомянув волю своего отца.
— И это все, что у тебя есть? «Воля отца?» — глаза Хонго сузились, а его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Опиши её атаку. Детально.
— Я ранен, но не беспомощен, Акира, — Огато тоже несколько сместился, готовясь к возможной драке. — И я не потерплю повелительного отношения к себе.
— Ты не потерпишь? — теперь глаза Хонго вспыхнули холодным огнём. Воздух вокруг него дрожал, будто не мог выдержать тяжесть его Ки. — Ты лежишь в луже собственной крови, Иссинсай. Ты не терпишь — ты выживаешь. И если хочешь продолжать это делать — отвечай.
Огато стиснул зубы. Он ненавидел это чувство — будто его поставили на колени. Но и отрицать правду этих слов он не мог. В этот раз он смирится, но это не значит, что Огато забудет данное унижение от нахальца Акиры.
— Хорошо. — Он выдохнул, ослабляя хватку на посохе. — Она не использовала обычную Ки. Сама по себе энергетика была очень похожей, но чистой и густой. Её техники же были направлены не на усиление тела, а на создание стихийных эффектов и мутацию тела. Как минимум она превратила свои пальцы в огромные звериные когти.
— Это могла быть иллюзия, — Акира Хонго тоже несколько расслабился, отчего сияние в его глазах погасло.
— Тогда мои раны, зараженные непонятной силой, наверное, тоже иллюзия! — огрызнулся Огато. — Под конец, её сила вдруг необъяснимым образом возросла. Как будто она черпала её откуда-то извне. Именно в этот момент она упомянула волю своего отца. Так я и был ранен, и не могу привести себя в порядок даже сутки спустя.
— Извне? — Хонго нахмурился. — Ты уверен? Она не просто скрывала свою истинную силу, а получила её откуда-то?
— Уверен достаточно, чтобы считать её ребенком какого-нибудь бога, хоть бы даже мелкого и носящего титул из-за пары сотен сектантов, впечатлённых сверхъестественной силой.
Хонго замер, его лицо стало непроницаемым, он задумался, что делать с полученной информацией. Непонятный молодой человек, что контактировал с Рёдзанпаку. Теперь ещё девушка с непонятными способностями. Всё это было очень странно.
Огато со своей стороны пытался придумать, что ему делать дальше. Раны требовали особого ухода, нужно было попробовать вымыть зловредную Ки из его крови. Это потребует времени и особых медитаций. Не помешала бы и помощь других мастеров, но в их клубе по интересам полагаться нельзя было ни на кого. Огато знал это по самому себе.
Тот же Акира Хонго побуждал своего ученика изучать разные боевые искусства, отправляя его к разным мастерам Тьмы. Некоторые, как знал Огато, с большим интересом показывали юноше тонкости своего стиля. Другие дали лишь самые основы, не желая вкладываться в чужого ученика. Сам же Иссинсай дал парню, Кано Сё, экспериментальную технику «Единый Рык», сочетающую полярные стороны энергии Ки.
Техника, которую сам Огато не стал бы использовать, и которую он запретил использовать своему ученику.
— Зачем ты пришёл сюда, Акира? — Огато решил поинтересоваться целями «Божественного Кулака». Очень сомнительно, что о его ранении узнали остальные Кулаки Тьмы, и ещё меньше шансов, что тот же Акира так быстро прибежал бы сюда, как только это известие дошло бы до остальных.
— Зачем я пришёл? — Хонго усмехнулся, но в его тоне не было ни тени веселья. — Ты прав, Иссинсай. Я не слежу за каждым твоим шагом. Но мой ученик заинтересовался тем, что происходит здесь в Токио, и я не нашёл причин ему отказывать.
Это была насмешка, откровенная и унизительная. Даже ученик Согэцу Ма, хоть и жил в Токио, а был встроен в игру ученика Огато, который первым начал свою игру на этой территории. И до сих пор его право играть в этой песочнице уважали. Но вот Акира заявляет, что его ученик будет заниматься здесь своими делами.
Этого гада не пугала конфронтация с Огато даже на пике сил последнего. Сейчас же, узнав о его ранении… остаётся только надеяться чтобы у Акиры Хонго хватило чести не добивать раненого товарища.
— Твой ученик… интересуется Токио? — Огато медленно выпрямился, стараясь не выдать боли, пронзающей его тело. Губы растянулись в ухмылке, но в глазах горел холодный огонь. — Как трогательно.
Хонго не дрогнул, но в воздухе между ними натянулась невидимая струна напряжения.
— Он учится. А учиться у тебя, судя по всему, больше нечему, — взгляд Акиры скользнул по окровавленным бинтам. — Разве что тому, как не надо делать.
Огато заставил себя рассмеяться, хотя каждый вдох отдавался огнём в рёбрах.
— Как скажешь, — улыбка превратилась в оскал. — Но не думай, что я настолько слаб, что меня можно просто списать со счетов.
Хонго понимал желание Огато показать себя сильным, но выглядело это откровенно жалко. Особенно если его недавним противником действительно было божественное дитя. Тут мало просто гонять Ки по телу, в надежде на исцеление, нужен мастер-целитель или эзотерик. Огато не обладал ни одним из этих качеств, а потому, скорее всего, не сможет справиться с этой ситуацией самостоятельно.
— Тогда выздоравливай быстрее, Иссинсай, — голос Хонго звучал почти мягко, другое дело, что за этой мягкостью стояло лишь нежелание унижать уже побежденного врага. — Потому что в следующий раз, когда мы встретимся, я не буду смотреть на твои раны.
И прежде чем Огато успел ответить, Хонго развернулся и ушёл, его фигура растворилась в ночи так же внезапно, как и появилась. Огато остался стоять среди развалин, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.
— «Чёртов высокомерный ублюдок…» — он не сказал это вслух. Просто чтобы не выглядеть совсем уж побитой собакой.
* * *
Сигурэ исчезла так же незаметно, как и появилась. Осталось лишь лёгкое ощущение её присутствия где-то вдали, да лёгкий аромат, что она оставила после себя. В этот раз, кстати, это был не запах гари и металла, которым сопровождалась работа в кузне, а нечто более резкое, но в то же время сладковатое.
Мёд и орехи. Так пахнут некоторые натуральные лаки, которыми мастера-оружейники покрывают элементы из благородных пород древесины.
Можно было подумать, что Сигурэ просто делала копьё или ножны для очередной катаны. Но в свете слов самой Сигурэ о том, что она разберется с Саэко, мне почему-то виделся образ пары бокенов. Хорошо, если она решит их просто подарить «старшей жене», а не предложит сразиться за этот титул.
Я вздохнул, представляя, как эта безумная идея могла бы воплотиться в жизнь. Саэко, конечно, сильно выросла над собой и стала значительно сильнее, но до мастера-акашита ей было ещё далеко. И я даже не хочу думать как эту ситуацию воспринимает сама Сигурэ. Как бы так не случилось, что в её глазах я извращенец, что специально клеится к неопытной Саэко, вместо «равной» Сигурэ. С подобной позиции её стремление соблазнить меня было заботой одновременно и обо мне, и о Саэко.
Другой вопрос, что моя девушка не поймёт этого от слова совсем.
Покачав головой, я постарался выкинуть эти мысли из головы. Мне было о чём подумать. Непонятная группировка «неоязычников» точно не была чем-то обычным. И я точно чувствовал, что Сигурэ не сказала мне всего. Но раз уж они используют этих ребят как жертвенное мясо для своего ученика, то стоит подождать и понаблюдать.
Ну и раз уж я предложил помощь в обучении Кеничи, то не стоит бросать слов на ветер. И способ обучения боевого мага с уклоном в ближний бой мне на ум приходил только один: сражаться. Это логично и в чём-то даже примитивно.
Другой вопрос, как именно это реализовать. Рёдзанпаку вот, допустило конфликт ученика с местной бандитской группировкой, чтобы тот сражался. Некоторые храмы Акашитов и дворы Гуйдзин, собирают учеников в боевые группы которым выдают разнообразные задания или вообще стравливают между собой. Ну и турниры, куда же без турниров, классика аниме, будь она неладна.
Лично мне приходит в голову что-то вроде моря кошмаров. Прикольный артефакт, чем-то похожий на жидкого голема или Ложную Слезу. Вот только если големы либо ведут себя как слаймы из классических японских РПГ, а Ложная Слеза становится копией хозяина, то Море Кошмаров принимает образ врага. Проанализировав человека перед собой, Море Кошмаров принимает вид мифического монстра или человека, оставившего след в истории, с которым пользователь артефакта должен был сразится.
Для Акашитов это должен просто царский подарок. И для своего ученика я бы точно сделал что-то подобное. Отдавать же это в руки левому храму точно не стоит. По крайней мере отдавать насовсем. Да и слабоват пока Кеничи, чтобы пускать его в Море Кошмаров.
С Саэко я увиделся на ближайшей перемене, предложив прогуляться после школы, с целью немного пообщаться с мастерами боевых искусств. И как уже было не один раз, она не могла сразу же после уроков куда-то отправиться, так как у неё была клубная деятельность. Я всё ещё считал клубную деятельность злом, а с учётом того, что у меня последний урок был в классе искусства, где мы должны были рисовать, я бы вообще прогулял последний урок, но в этот раз была моя очередь подстраиваться под мою девушку.
До сих пор именно я постоянно уходил один, оставляя её в школе. И несложно было заметить, что подобное поведение несколько задевает мою девушку. Так что стоит хотя бы ради приличия в этот раз всё же подождать её и отправится к Акашитам вместе.
Саэко не стала скрывать, насколько ей было приятно моё решение. Мне даже достался поцелуй прямо посреди коридора, что вызвало будоражащее настроения среди других учеников.
— Решила немного поэпатировать публику? — не то чтобы я был против поцелуев, но это точно привлекло внимание.
— Пусть знают, что ты мой, — ответила Саэко с лёгкой, но явно довольной ухмылкой, поправляя причёску. — Я постараюсь закончить с клубными делами пораньше. А что насчёт тебя? желаешь присоединится?
— Давай, — прикинув свои планы, киваю. — Можно будет сойтись в поединке и в реальном мире. Глядишь, твои подружки перестанут прожигать мою спину недовольными взглядами.
— О-о, — Саэко даже удивилась моему замечанию. — Они и правда так делали?
— Иногда. Обычно я просто игнорирую такие гляделки, но это не значит, что я их не чувствую.
— Хм… — Саэко задумчиво оглядела меня с головы до ног. — Что ж, тогда действительно стоит скрестить синаи. Это будет полезно и для их навыков фехтования, и поможет остудить несколько горячих голов.
На том и разошлись. Всё было в принципе решено, да и звонок на урок уже скоро должен был прозвенеть. Классы второгодок располагались по соседству, так что моё общение с Саэко, и поцелуй, видела в том числе и Миямото Рей. Взгляд бывшей девушки был достоин картины с библейскими мотивами. Что-нибудь на тему предательства.
Честно сказать, вообще без понятия, что нужно говорить или делать в подобных случаях, поэтому просто кивнул и пошёл дальше. Иногда я даже задумываюсь, не стоило ли ещё и её взять с собой в путешествие в прошлое, но потом понимаю, что это крайне тупая идея. Будто мне мало проблем с тем бабьим батальоном, что уже есть, чтобы брать с собой ещё кого-нибудь.
Там по-хорошему нужно было скорее сократить имеющийся отряд, и сократить радикально, а не брать с собой ещё одну проблему.
Прямо на ходу мысленно связываюсь с Валькирией, что по времени этого мира буквально вчера выследила одного из участников банды неоязычников.
— «Ответь мне, ходячая проблема», — приказываю ей мысленно.
— «Убийца», — Валькирия не изменила себе, даже изобразив в мысленном разговоре что-то вроде шипения.
— «Ты чувствуешь остальных придурков, носящих имена скандинавских богов?»
— «Да», — в этот раз отрывистый ответ сопровождался более сложной эмоцией. Эти люди были не просто не почтительны к её богам, они откровенно оскорбляли их, используя священные имена в качестве кличек.
— «Отлично,» — прикрыв глаза я кивнул на собственные мысли. — «Значит не придётся долго выискивать эту шайку. Найди мне кого-нибудь из них, но не смей сама нападать. Мне нужен пленник для допроса».
— «Я чувствую нескольких, кто тебе нужен»?
— «Откуда мне знать, кто там среди них есть? Выбери на свой вкус».
— «Фрея!» — Валькирия не думала слишком долго. — «Кто-то из этой жалкой шайки посмел осквернить своим поганым ртом имя Фреи».
— «Пусть так», — мне было плевать, кого из этих ребят допрашивать.
Разве что мысленно отметил, что у Валькирии было особое почтение к Фреи, первой из валькирий. Даже интересно, почитает ли она её выше Одина или нет?