Наброски Упавшая Звезда (29)
Продолжение предыдущего отрывка. Сегодня, увы, не слишком много, но в следующий раз выйдет больше.
Княжеские гвардейцы в пышных нарядах, блестящих нагрудниках и полированных шлемах беспрекословно подхватили стонущего, непрерывно извиняющегося и неумело кающегося министра. Не обращая внимания на его мольбы, они поволокли извивающегося мужчину прочь из зала под бурный гомон придворных, с упоением и даже наслаждением обсуждавших нечто столь нетривиальное для их крошечного мирка. Цири отчего-то сделалось ещё более неуютно, чем раньше, но она неплохо держала себя в руках, не позволяя чувствам вырваться наружу. Нельзя показывать этой знатной толпе… Да вообще ничего нельзя им показывать!
— Просим любезнейше извинить нас за сей досадный и совершенно вопиющий инцидент, Ваше Высочество, — с тщательно отмеренной капелькой вины кивнула девушке княгиня. — Все виновные в столь низком и бесчестном обращении с вашими подданными — нуждающимися беженцами будут сурово наказаны.
— Благодарю, Ваша Светлость, я и не думала усомниться в вашем благородстве, стремлении к справедливости и искреннем, добром сердце, — не стала разочаровывать хозяйку девушка, проговорив то, что она наверняка и хотела услышать.
Сложно сказать, была ли вся эта ситуация тщательно спланированным представлением княгини, в котором и актёрами, и зрителями выступали все собравшиеся, или женщина лишь умело воспользовалась столь удачно сложившейся ситуацией. Быть может и вовсе, всё это являлось чередой случайных совпадений, в которых правительница поступила так, как велело то самое «доброе сердце». Нет, совершенно определённо — Цири не взялась бы судить о глубине подоплёки всего этого действа. Кто знает — крылась ли причина в желании сместить нескольких зарвавшихся казнокрадов, не пошатнув своего положения среди знатных родов княжества, или что-то ещё — девушка просто не знала и не понимала. Однако, кое-что было вполне ясно — считать Анну-Генриетту легкомысленной и наивной, как болтали о ней многие за пределами Туссента, точно не следовало.
— Ах, любезная Цирилла, полноте вам, — в притворном смущении замахала ладошкой в лайковой снежно-белой перчатке княгиня. Девушка не могла не подметить, что похвала женщине нравится — она была в известной степени тщеславна. Однако, похвала похвале — рознь и, если пустая хвальба да лесть из уст придворных правительнице явно давно приелись, то вот слова от кого-то равного или почти равного вызывали в ней почти осязаемое чувство довольства. — Как нам однажды прекрасно пел дорогой виконт: «ваши слова — что полные солнца лучи. Согреют теплом в стыло-жгучий мороз, не дав обратить сердце в лёд». Но не станем более омрачать сей чудесный день скверными вестями. Господин ле Гофф, дозволяем вам продолжать далее согласно намеченной церемонии.
— Как будет угодно, Ваша Светлость, — поклонился камергер и трижды с силой пристукнул золочёным посохом с бубенцами об пол. Стоявший рядом трубач трижды кратко дунул в трубу, а герольд заголосил:
— Гость досточтимой княгини Анны-Генриетты из далёких земель, Солнечнои Федератсией именуемых, что лежат дальче границ свода небесного, сэр капитэн-лейтенант Владислав Грозов!
Расписные двери с позолотой и прекрасным цветным витражом на растительную тематику распахнулись и в тронный зал, на этот раз в сопровождении старшего дворецкого при дворцовом кастеляне, в своей массивной и наскоро отмытой броне зашёл Влад. Пусть его доспех выглядел весьма потрёпанным, однако даже так внушал трепет своими непривычными формами и будто бы странным чувством нездешности. Дополнял образ чужака шлем, на лицевой пластине которого в буквальном смысле горела россыпью огней чернота звёздного неба — по общему согласию они решили, что пылающий призрачный череп будет на торжественной церемонии явно излишним и едва ли найдёт понимание у придворных.
Под тихое перешёптывание, лишь самую малость не выходящее за границы приличия, парень уверенно прошёл до самого тронного помоста и не думая замедляться или оглядываться по сторонам. Неподвижной статуей на несколько мгновений он замер подле трона всего в полудюжине шагов перед княгиней, искренне наслаждавшейся всеобщим изумлением пополам с непониманием. Вот его руки касаются шлема, и он не торопясь снимает его, кладя на сгиб локтя. На одном из языков своей Родины, том что совершенно ничуточки не понятен, он произнёс длинную фразу, глядя прямо в лицо приветливо улыбающейся правительнице. Шепотки среди дворян и владетельных аристократов усиливаются — оно и немудрено. Согласно церемониалу, Влад должен был припасть на колено или поклониться в пол, как особа, совершенно не соответствующая рангом самой княгине.
Парень, однако, когда утром после завтрака речь наставлявшего его камергера ле Гоффа зашла о коленопреклонении, едва не вспылил, заявив, что падать на колени только лишь по факту рождения не намерен. Кажется, несчастного камергера тогда чуть приступ не хватил. Цепко, не мигая глядя в пошедшее крупными красными пятнами лицо пухлого мужчины, отчего-то напоминавшего пекаря или кондитера, но никак не маршала княжеского двора, парень сообщил, что его народ совсем недавно пыталась поставить на колени в прямом и переносном смысле одна возомнившая о себе слишком много межзвёздная империя. Больше той империи не существует, а предложение «преклонить колено» пред чужаками у его народа с тех пор считается страшным оскорблением. Положение, что удивительно, спас Лютик, легко пообещав убедить княгиню отнестись снисходительно и с пониманием к столь важной причине не соблюдать долженствующий церемониал, не сочтя оскорблением. Напоследок, пока камергер был отвлечён въедливыми вопросами Саэс о своём месте в зале, трубадур шепнул, что «Анариетта» будет в восторге от возможности в кои-то веки столь искусно нарушить опостылевший церемониал.
— От лица Солнечной Федерации приветствую княгиню Анну-Генриетту, властительницу Туссента и весь народ Туссента, — тем временем заговорил Влад на Всеобщем, переводя всё ранее им сказанное на «anglike». — Как старший офицер kreisera «Конкордия», первого корабля Федерации, что достиг вашей планеты, заверяю вас в дружественных и сугубо мирных устремлениях моего народа. Согласно протоколу Первого контакта, закреплённому Постановлением Федерального Сената от двадцать первого мая две тысячи триста седьмого года, прошу принять эту декларацию о Первом контакте между нашими государствами.
Вынув свёрнутый в трубочку небольшой снежно-белый лист из материала, наощупь совсем не похожего на пергамент, он, уважительно кивнув, протянул его на миг замешкавшейся женщине. Подобного она явно не ожидала, ведь идея пришла Владу в голову уже после ухода растерянного камергера. Вчетверо сложенный лист нашёлся у парня в одной из поясных сумок. После сильного нагревания и разглаживания тяжёлым утюжком, притащенным слугами, на удивительном листке не осталось ни одной складочки! Прибор для письма по нему — marker — тоже оказался у Влада при себе. Декларацию на своём языке он записал собственноручно, поставив внизу скромную подпись, а вот аналогичный текст на Всеобщем за неимением никого иного заставил писать уже саму Цири. Поначалу орудовать толстой палочкой, выводящей неизменно ровную чёрную линию, было немного непривычно и девушке даже пришлось потренироваться на пергаменте, однако, приноровившись, она без особого труда записала всё под диктовку. И мысленно возвела хвалу обеим своим наставницам чародейкам, что уделяли много времени каллиграфии и грамотности написания. Ни одной ошибки или помарки в первом официальном документе между их миром и гигантским межзвёздным государством — так-то!
— Мы рады приветствовать и с необычайной гордостью и радостью принимать в своём дворце гостя из таких невообразимо далёких краёв, сэр Грозоф. Всецело благодарим вас за столь явный жест мира и заверяем вас в мирных же намерениях и с нашей стороны, — едва заметным кивком Анна-Генриетта велела ближайшему слуге принять из рук парня декларацию. Сдёрнув стягивающую ленточку, слуга, едва не выронив упруго развернувшийся лист, почтительно передал его княгине. Судя по заинтересованно-довольному блеску в глазах женщины, их с парнем небольшая импровизация однозначно увенчалась успехом.
Пока правительница с интересом вчитывалась в текст, нимало не заботясь о непредвиденно возникшей паузе и взволнованно, а порой и недоверчиво перешёптывающихся подданных, Цири незаметно осмотрелась. За пышно, иной раз кричаще-вычурно разодетой толпой она с изрядным трудом нашла отрешённо-скучающего Геральта рядом с каким-то рыцарем с головой быка на гербе. Девушка почему-то была готова поклясться, что вся скука на его бледном лице являлась напускной и ведьмак сейчас предельно собран. Драконица в тёмно-синем платье и с волосами, заплетёнными в пару тугих кос, выглядела столь необычно, что Цири сперва даже пропустила её… пока не наткнулась взглядом на ехидную улыбочку Саэс. А вот застывшая с отчего-то недовольным видом позади княгини Фрингилья Виго заставила девушку насторожиться.