— РУКИ ЗА ГОЛОВУ!..
— УПРАВЛЕНИЕ ВРЕМЕННЫМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ!..
— Танос из вселенной–199999, вы обвиняетесь в многочисленных и вероломных вмешательствах в обычный ход времени не принадлежащей вам вселенной, краже неисчислимого количества ключевых для родных вселенных артефактов и уничтожение всех отрядов УВИ, которые пытались помешать вашим злодеяниям!
Танос не походил на себя прежнего.
Не было тихого величия, которое отзывалось в самом пространстве.
Не было устрашения, которое вызывало непроизвольные сердечные приступы и панические атаки.
Не было взгляда, способного приморозить к месту и просканировать саму душу.
Был лишь…
Старый, утомлённый старик, которого окружили несколько десятков солдат, одетых в броню из стальных сплавов с вкраплениями оранжевой экипировки.
Позади солдат были открыты мутные, будто бы матовые, полупрозрачные порталы, из которых нескончаемым потоком приходило подкрепление.
— Управление временными измерениями… — прохрипел голос Таноса, который ни капельки не удивился пришедшей по его душу армией. — Сборище клоунов, которые решают выдуманные проблемы.
Один из солдат дрогнул. Совсем чуть–чуть — почти незаметно. Но Крис, наблюдавший за происходящим издалека, поймал это движение. Потому что знал: даже сейчас, даже вот в таком — выжженном, сломленном, изношенном — состоянии, Танос всё ещё был… ну, Таносом.
И судя по довольно солидному списку обвинений — они не в первый раз пытаются поймать этого "рецидивиста".
Командир отряда, женщина в чётко очерченной броне, шагнула вперёд. Её голос был резким, механически чётким, но внутри всё же звенела капля сомнения.
— Вы находитесь вне допустимых координат временного присутствия. Ваши действия породили обвалы в шестнадцати различных вселенных, полное вымирание в пятидесяти и создание колоссальных парадоксов в большем. Ущерб до сих подсчитывается и классифицируется…
Танос даже не пошевелился.
Он лишь закрыл глаза. На миг.
— Я пытался сломать вечность ради порядка, — тихо выдохнул он. — А в ответ получил лишь циклы, в которых беспорядок становился законом.
Солдаты слегка сжали оружие. Рядом с командиром зажёгся проектор: в воздухе вспыхнули голограммы — кадры разрушенных временных узлов, кричащие порталы, выгибающиеся реальности. Лицо Таноса мелькало везде.
— Вы посягнули на саму ткань бытия! — продолжила она. — И теперь, по законам Управления Временными Изменениями, подлежите ликвидации. Без права на реабилитацию.
Танос открыл глаза.
— Какие же вы идиоты… — вздохнул Танос. — Перед вами стою я — так зачем же вы трепитесь языком? Неужели так сложно выполнять работу быстро и молча?
Женщина с яростью в глазах крикнула:
— ОГОНЬ!..
Всё утонуло в пламени световых вспышек.
В сторону единственной сидящей фигуры был устремлён синхронный залп десяток винтовок УВИ.
Но Танос…
…просто стоял.
Потоки света прошивали его силуэт, не оставляя ни следа, ни ожога, ни реакции. Как будто перед ними не было тела. Как будто он был сном. Иллюзией. Призраком.
— Что за… — прошептал один из солдат, не веря глазам.
— Кха!..
Они даже не успели среагировать, как оказались лишёнными голов. Только фонтан крови, обрушившийся вниз.
— Как… он передвигается?! — с отчаянием выкрикнула командир. — Временные фиксаторы вообще не видят его!
Танос шагнул вбок. Просто шаг. Но в следующую секунду — исчез. Один, два, три, десять бойцов рухнули разом, рассечённые на куски.
— Сканеры! — выкрикнула командир. — Включить анализ мультифазного присутствия!
Но…
Было поздно.
Клинок, покрытый каплями металлизированной крови, прошёл по воздуху, и трое командиров упали, даже не успев вскрикнуть. Один — с пересечённым позвоночником, другой — без головы, а третий… подобное лучше не описывать.
— Надо… — один из немногих вышивших опустился на колени от бессилия. — Надо… убегать…
Танос равнодушно встряхнул кровь с клинка. И это был скорее условный рефлекс, потому что в следующий момент клинок исчез.
— Ну так бегите, — пожал плечами Танос и побрёл прочь, напрочь игнорируя несколько выживших.
Ему…
Было всё равно.
Ему всё было всё равно.
* * *
Ветер.
Сухой, шершавый ветер, что не поёт, не воет — просто существует. Обтекает уцелевшие обломки, сдирает с них последние следы смысла, шлифует временем всё, до чего дотянется. Ветер не холоден и не горяч. Он, как воспоминание, которому всё равно, помнят ли его. Бессмысленный и беспощадный. Равнодушный.
Танос шёл по пустыне. Один. Без брони. Без перчатки. Без цели.
Он не знал сколько времени прошло. Минуты? Дни? Целая вечность? Или всего лишь миг между двумя смертями?
С какого конкретно момента времени считать? С его рождения? С его изгнания с родины? С его прозрение? Или же от первого поражения? А может с того момента, когда он решился на покорение не целой вселенной, а всех их совокупности?
Танос горько усмехнулся.
Каким же наивным он был…
Но он шёл. Потому что стоять означало признать. А идти… давало иллюзию движения. Иллюзию борьбы. Иллюзию жизни.
Но всё это — иллюзия.
Иллюзия того, что он не проиграл.
Его ноги — те самые, что топтали планеты — теперь еле поднимались из песка. Его губы, некогда изрекавшие законы, перед которыми гнулись цивилизации, потрескались, растрескались и высохли. Каждое слово рвалось наружу с хрипом, как будто отрывалось от самого нутра. Будто бы не горло издавало звук, а лёгкие на последнем издыхании молили о пощаде.
Но всё же, именно в этот момент, он не мог не говорить.
Слова сами собой вырывались из него:
— Мне путник рассказал, пришедший издалёка…
Его голос — с трудом различимый, почти стертый ветром — будто не ему принадлежал. Это не был приказ. Не утверждение. Это было… признание. Или, может быть, исповедь.
— Без торса две огромных каменных ноги
Стоят в пустыне… Подле, меж песков глубоких
Разбитый лик лежит…
Он остановился. Под ногами — древний камень. Не артефакт. Не алтарь. Просто полусгнивший пьедестал, погребённый в песках. На нём — еле заметные символы. Неразборчивые. Затёртые. Как память. Как все его победы. Как всего его надежды.
— …черты его резки,
Поджаты губы, смотрит властно и жестоко…
Танос провёл рукой по щеке. Будто бы пытался стереть собственную гордость. Не для того, чтобы раскаяться. Нет. Для того, чтобы хоть немного… облегчить вес.
— …Гранитное чело; на нём во время оно
Ваятель древний буйство вырезал страстей,
Что пережили и творца, и фараона…
Он медленно опустился на колени. Песок впитывал тяжесть его тела так, будто ждал этого веками.
— На пьедестале надпись всё ещё цела… — он замер. Потом прошептал, с горечью, с гордостью, с безнадежностью:
— «Я — Озимандия, великий царь царей,
Страшись, о сильный, глядя на мои дела!»
Вокруг тишина.
Вокруг ничего.
Ни руин, ни статуй. Ни солдат. Ни небесных флотилий. Ни звёздных тронов. Только пыль. Только песок.
— Не видно ничего. Вкруг каменной руины,
Недвижна и нема, пустыня замела
Безжизненным песком… бескрайнюю равнину…
Он замолчал. Слова кончились. Всё кончилось.
И Танос остался — не как воин, не как завоеватель.
А как… тень.
Великий Титан, прошедший сквозь реальности, подавший руку вечности, попытавшийся приручить саму мультивселенную… и утонувший в её безразличии.
Он думал, что станет богом.
А стал частью пейзажа.
— Неужели это конец? — неверующе прошептал Танос. — Неужели это моя судьба?
Возможно ещё никогда Танос не был так бессилен.
Ещё никогда он не стоял так близко к грани, по ту сторону которой огромными буквами было высечено "сдаться".
— Нет… — еле слышно прошептал Танос. — Последний… последний раз…
Первое чёткое движение — щелчок.
Танос исчез.
* * *
Безумие.
Мысль, которая даже сформироваться не успела.
Настоящая авантюра, чей успех не просто не гарантирован — скорее всего у него точно ничего не получится.
И Танос терпеть не мог оставлять важные задачи воле случая.
Следующий шаг — это не просто риск. Это ставка всей жизни. Всех идеалов. Весь пройденный путь.
Потому что он чувствовал — ещё одно поражение и не выдержит даже он.
Но…
Не в его философии, не в его стиле — уходить спокойно.
Даже если ничего не получится, даже если вся его надежда обречена на провал…
Он даст начало.
Чему–то новому.
Чему–то прекрасному.
Чему–то, что не обречено на провал.
Танос поднял свою перчатку. Камни Бесконечности засияли — так, как не сияли никогда.
В сотни раз ярче, чем в миг щелчка.
В десятки раз — чем в момент перемотки самой Вселенной.
И губы его сами сложились в слова. Слова, придуманные смертным. Слишком мелким, чтобы понять, но достаточно мудрым, чтобы быть услышанным.
— Великий дух, страдавший без возмездия,
Богам уподобился в страданьи –
Он научил нас терпеливо жить,
И в этом — непокорной мощи слава.
Потоки силы шли от камней, по перчатки, впивались в кожу раскалёнными канатами и обхватили саму его душу.
Небо разверзлось, открыв не новую вселенную, а всю их совокупность, что с осуждение наблюдала за его "бессмысленными" страданиями.
До этого Камни работали в пределах одной Вселенной.
Но теперь… он ломал саму систему.
Создавал не оружие.
Создавал волю.
Сущность, которая не подчинится. Не склонится. Не сломается.
Силу, которую даже Судьба не осмелится тронуть.
— А–А–А–А–А–А!..
Танос закричал.
От боли.
От страха.
От накопленных за вечность страданий.
Но он не сдался.
Левая — свободная — рука "провалилась" в подпространство. Она будто бы "пробила" невидимый барьер.
И из провала вывалился целый поток обесцвеченных драгоценных камней.
Десятки, сотни, тысячи…
… Камней Бесконечности.
Камни не успевали даже пасть на землю, как ослепительный поток силы в другой руке Таноса засасывал их и делал частью себя.
Сияние было столь невероятным, что от него начала подчинилась сама реальность.
Граница между вселенными начала в буквальном смысле плавиться. Плавиться от силы, что не должно существовать, но должна была родиться.
Силы, от которой содрогнется сама Мультивселенная.
— А–А–А–А–А–А!..
Вспышка.
Взрыв.
Конец.
И…
— Начало… — прошептал Танос.
Голос его дрожал от волнения.
По щекам текли слёзы.
Его правая рука, та самая, которая и была эпицентром возмущения мультивселенских масштабов превратилась в обгорелое месиво.
Но…
Еле подвижная — полумёртвая — рука…
Держала сгусток чего–то великого.
Чего–то… что обладало душой.
Кого–то… кто найдёт ответы на вопросы, которые он разгадать не может.
Примечание:
Наконец-то вторую книгу закончил!
Да-а-а, эта арка получилась гораздо длиннее, чем я думал!
Со следующей недели начну писать третью книгу.
Извините, что на этой неделе было мало глав. С одной стороны пытался нормально закончить, с другой работа, потом ещё пытался продумать следующую арку(за пару дней закончу планирование)
Третья книга должна стать последней, кстати. Ну, должна. Я могу только отдалённо планировать, прям по количеству знаков никогда не мог.
Ну и вообще, я планирую ещё одну работу. А то эту уже тяжеловато писать, уже 1,7 млн знаков так то. Может новая работа и приток подписчиков дадут больше мотивации.(Спектр пишется уже давно, многим он надоел — у-у-у, сука, отписываются!)
Подробности — потом! Хочу нормально распланировать следующую арку, чтобы с чистой душой писать! Кстати, у Криса будет ещё два шаблона — один так, вспомогательный, а другой ФИНАЛЬНЫЙ!