Ракета со всей своей обычной претенциозностью и наглостью встал на стол, заваленный напитками и закусками, совершенно не заботясь о так называемых правилах этикета.
Голос его дрожал от пьяного градуса, а лапы экспрессивно двигались в воздухе, будто бы пытаясь придать его нетрезвому спичу веса.
— О, смотрите, я Крис, примитивный бабуин из задницы цивилизованной вселенной!.. — Ракета даже попрыгал несколько раз, имитируя обезьяну. Нужно было отметить: енот, имитирующий обезьяну — это то ещё зрелище. — Я любить разводить огонь! Я любить стучать камнем о камень! Я любить бабу по голове "ДРЫН" и в пещеру!..
Напиток Криса пошёл через нос…
— Кха–кха… — откашлялся он. — Ракета, а может быть ты пойдёшь всё–таки нахрен?
В ответ Ракета мученически застонал, от досады оттягивая своё лицо лапами.
— Да как ты не понимаешь, деревенщина, блин! Ну какая нафиг Земля, а?! Или яркие "огоньки" — духи леса и земли, в твоём примитивном понимании — мешают тебе спать?! Да ради тебя мы даже готовы обмазаться грязью, чтобы ты почувствовал себя, как дома! Мне даже кажется, что тот же Дракс разницы и не заметит!
— Спасибо, — серьёзно кивнул Дракс.
— Я есть Грут!
Ракета обречённо вздохнул.
— Да ничего вы не понимаете, — вздохнул Крис противоречиво. — Киберпанк и научная фантастика круты только на контрасте с обычной жизнью.
— Хм, дай–ка подумать, где ты был за всё это время, — Ракета начал показательно загибать пальцы. — Военная флотилия самого отъявленного диктатора вселенной — раз. Космическая тюрьма, уже изрядно потрёпанная после нашего побега — два. Космический корабль "Милано" — три. Забвение, возможно самое продвинутое космическое гетто, но всё же гетто — четыре, — Ракета задумчиво взвесил сжатый кулак, будто бы что–то просчитывая. — Да ты натуральный глист, без обид! Колесишь из одной жопы в другую!
В ответ Ракете был показан средний палец.
— Ну, если опустить обычное самолюбование этого декоративного зверька…
— Иди нах, Квилл!..
–… он в принципе то прав, — Квилл напустил на себя важный вид. — Даже я, как коренной землянин…
— Какой из тебя нахрен коренной землянин? — не удержался Крис от подколки. — Ты же две трети жизни провёл в космосе. У тебя от Земли остались только убогая причёска и старый плеер.
Квилл старательно делал вид, что подколка Криса его не задела.
— Даже я, как коренной землянин, должен признать: вернуться на Земля — это как понижение в классе. Ты буквально из высшей формы жизни возвращаешься на уровень австралопитека.
— "Австралопитека"? — иронично приподнял бровь Крис. — Квилл, а ты хоть знаешь, что значит это слово?
— Примат из Австралии, — уверенно ответил Квилл, выдав свою неуверенность лишь кратковременным взглядом по сторонам.
— Ага, — невозмутимо кивнул Крис. — Ну, получается, ты австралопитек.
Происходило всё дело на Милано, на следующий день после разгрома флота Чёрного Ордена.
Нужно, признать картина за пределами корабля была просто непередаваема.
Осколки тысячи кораблей. Несколько флагманов. Два грёбанных Разрушителя! Обычно пустой и безграничный космос стал напоминать фирменную свалку металлолома, в которой забыли включить гравитацию.
И посреди всего этого — Милано. А внутри корабля Стражи Галактики пьют и веселятся!
И конечно же у подобной попойки в столь необычных обстоятельствах была определенная причина.
Стражи Галактики не успели даже облегчённо выдохнуть, как Крис свалил на них своё бескомпромиссное решение: он хочет вернуться на Землю.
И решимости в его словах хватило бы на троих. В общем, словом за слово, процесс переубеждение перетёк в своеобразное прощание. Но даже в подобных обстоятельствах Стражи — а особенно Ракета — не прекращали своих попыток наставить Криса на путь истинный.
Право слово, какая к чёрту Земля?! Особенно после всего того, что они сделали.
— Я же вам не в первый раз говорю: Земля гораздо–гораздо более опасная планета, чем вы себе представляете. И там приключений я себе на задницу найду.
У Криса до сих пор из головы не выходят картины путешествующего по мультивселенной Таноса. И в большинстве случаев все его "приключения" проходили именно на Земле. А подобное стало весомым таким доводом к утверждению Таноса о том, что Земля — это своеобразный центр вселенной. И в абсолютном большинстве случаев сопротивление начиналось именно оттуда.
Именно из–за своего опыта борьбы с разными Мстителями, Отомстителями, Людьми Икс и прочими сборищами неоправданно сильных супергероев, Танос однозначно решил — сгусток мультивселенской силы в его руках должен вырасти именно там!
В момент отчаяния Танос сам не знал какого конкретного результата он хотел добиться.
Силы ли для себя или изменения в общем потоке происходящего — Танос просто хотел изменить статус–кво. Перестать чувствовать себя беспомощным и дать отпор жестокой Судьбе.
Ответ пришёл в виде ожившего сгустка силы, который по факту рождения прорвал ограничения, которые не мог прорвать сам Танос.
Крис мог родиться человеком — точнее, Танос позже задал ему подобную «форму».
Мог выглядеть как человек.
Но по факту он — более высшая форма жизни.
Наиболее близкая аналогия такова: Танос — это нарисованный на бумаге человечек. Он может двигаться, может влиять на объекты, нарисованные на том же листке. Но Танос не сможет повлиять на всё, что находится за "листом". Он не сможет сопротивляться "художнику". Никак. Потому что Танос ограничен собственной природой.
Но даже в подобных обстоятельствах Танос сумел нарушить правила игры. Он создал что–то, чей потенциал выходит за рамки одной вселенной, за рамки, которые он может себе вообразить.
И Крис предполагает, что Танос лишь отдалённо представляет себе что, как и почему произошло.
Нет более опытного и сильного пользователя Камней Бесконечности — это факт. Танос столько раз использовал полный потенциал этих вселенских артефактов, что мог имитировать их свойства на чистой воле.
Но даже ему непонятны все процессы, стоящие за силой Криса и его влиянием.
Типичный пример: слияние "родной" вселенной и вселенной мутантов и приход в их вселенную фантомного Человека–Муравья.
Крис одним своим присутствием, одним своим "несознательным" ломает законы природы. И тому же Таносу остаётся реагировать на это пост–фактум. Он не может предугадать подобные события, не может их и остановить. Возможно даже не хочет, учитывая, что именно Танос создал Криса.
Честно говоря, Крис не знает как на подобное реагировать.
Он стал гораздо лучше понимать своего отца, но не знает, должен ли сопротивляться или нет. Чему он вообще должен сопротивляться?! Танос лишь учит его. Он ждёт, когда Крис повзрослеет и войдёт в силу.
— О чём ты задумался? — в его ухе раздался голос сестры. Крис сам не заметил, как Гамора подошла к нему со спины и робко схватила за плечи.
— О будущем, — неуверенно улыбнулся Крис.
Нет, он, конечно, не знал, что произойдёт дальше, но всякая неуверенность уже давно вышла из его крови. Просто… он до сих пор не мог нормально говорить с сестрой.
Честно говоря, Крис предполагал, что если включить "Семью", то бонус Гаморы не откликнется — ведь самое важное в этом деле это взаимное доверие.
Крис правда хотел доверять Гаморе на все сто. Он был готов убить за неё. Но её предательство оставило заметный осадок.
Хотя это не мешало ему откликаться на робкие попытки сближения.
— Отец… что–нибудь сказал тебе на прощание? — осторожно спросила Гамора.
… Я убрал почти весь свой контроль, который заложил в тебя с рождения. Теперь ты способен сам за себя постоять.
— Почти?
Танос кивнул.
— Я оставил маленький механизм, как встроенный маячок, который активируется при определённых условиях. И если хочешь я могу и его убрать, но… — Танос устало вздохнул. — Я прошу тебя не убирать его. Прошу тебя как отец — сына.
Крис сильно удивился… Не предполагал он, что Танос не будет угрожать или давить, а просто… попросит.
— Но… зачем?..
— По мелочи, — отмахнулся Крис.
— Боже мой, — пьяно застонал Ракета. — Неблагодарная свинья! Мы его пригрели, обули, всему обучили…
— Если я не ошибаюсь, в основном Я спасал ваши задницы.
Ракета указал лапой на своё колено.
— Вот таким я тебя помню. Вот такого роста…
— Да пошёл ты!..
Прощальная вечеринка была в самом разгаре.
Но ключевое слово здесь — "прощальная".
* * *
— Твою мать…
Приглушённые матюки пошли сразу же после звонкого удара связки ключей об асфальт. Женские не совсем ловкие руки подняли упавшую вещь, но подобный подвиг чуть не свалил владелицу на землю. Её спасла ржавая стена, на которое облокотилось её тело.
— Иди–рга–а, — девушка некультурно рыгнула. — Идиотка, блин…
Не с первой попытки, но девушка смогла отпереть дверцу гаража.
Ноги просто запульнули дешёвые лодочки об стену, а снятие куртки стало настоящим подвигом. Естественно, ни о какое крючке не шло и речи, хотя модифицированный под жилое помещение гараж имел подобное предмет обихода. Просто девушке на подобное было глубоко плевать. Да и не в том она состоянии находилась — голова раскалывалась, к горлу попеременно подкатывали рвотные массы, а каждое движение могло закончиться падением.
Девушка кое–как сняла джинсы, оставшись в одним трусах, но…
— Кто спёр мои тапки?! — рявкнула она.
Один из немногих предметов обихода, которым она дорожила.
Девушка фыркнула, решив, что опять где–то что–то посеяла и направилась на кухню, к своему лучшему другу — холодильнику.
— Где моя оставшаяся пицца?! — покраснело у неё лицо. Но следующая же находка, а точнее "ненаходка" заставила её глаза налиться кровью. — ГДЕ МОЁ ПИВО?!
Во–первых, у неё пропали тапки. Во–вторых еда. Но самое главное — пиво! Вот про пиво она точно забыть не могла! Девушка умела просчитывать количество глотков для снятия похмелья разной степени тяжести. У неё учёт каждой бутылки пива строже, чем баллистических ракет на военных базах!
Но…
Ей было влом думать о том, кто мог её ограбить. Она постояла босыми ногами на холодном полу, яростно пофыркала, но всё же однозначно решила — сон важнее. Хотя для порядочности помянула грабителя всеми ласковыми и пожелала высрать бутылку с "другой" стороны.
Но…
Это был не последний сюрприз.
— КАКАЯ ТВАРЬ ЛЕЖИТ НА МОЕЙ КРОВАТИ?!
Совершенно точно мужское тело со стоном откинуло одеяло и приподняло туловище.
Джессика застыла.
На её глазах навернулись слёзы.
Ведь перед ней лежал…
— Ах ты грёбанный сукин сын!..
… Кристофер, мать его Бигги Смоллз, Уоллес!
Но…
Он изменился. Сильно.
Некогда недоедающий и тощий подросток заимел нехилую такую мускулатуру.
Половина лица была скрыта небрежной, но и не большой бородой, которую он спросонья чесал.
Но самое главное изменение — глаза.
Во–первых, они, мать его, светились как лампочки. Очень красивые и синие лампочки. А во–вторых, взгляд был наполнен небывалой уверенностью. Ни следа мальчишки из гетто — лишь уверенный в себе мужчина.
На лицо Криса налезла радостная ухмылка.
— Всем алкашам Нью–Йорка — здарова.
Из горла Джессики вырвался радостный визг:
— АХ ТЫ ГРЁБАННЫЙ СУКИН СЫН!