• Boosty Shared
• Motorola

• T

• призрак сокола

Долина. Чаячий городок. 301 г. от З.Э.

Аксель Аррен.

Всё же есть в кораблях какая-то романтика: огромные паруса, приключения, отрешённость от «береговых» проблем, ветер в лицо и ощущение свободы. Спроси Велариона, Редвина, Грейджоя или любого другого «морского» дома — они все, как один, ответят, что в такие моменты наступает единение с собой и морем. В мире, где отдельная семья многие тысячи лет занимается одним и тем же делом, в какой-то момент это самое дело становится сакральным.

Нуменор это тоже не обошло стороной, но причины подобного значительно отличались. На момент моей жизни, Средиземье было малоизученным, но очень богатым континентом. В условиях периодических войн королю Нуменора получить ресурсную колонию было благим делом. Для простых людей каждый корабль был символом свободы, возможностей и романтики. Морские путешествия были полны опасностей, но их привлекательность манила мореплавателей. Что до рисков, то умереть можно и от вражеского меча. Так что к кораблям относились с большим пиететом.

В какой-то момент времени Нуменор настолько уверовал в свои корабли, что собрал огромный флот и отправился в Аман требовать от Валар и Эру Илуватара даровать бессмертие. Желание более чем справедливое, но боги на то и боги. Им плевать на желания самих людей — они будут творить «правильное». Без всяких сомнений, Саурон сыграл в этом значительную роль, убеждая людей в несправедливости награды Валар, но многие люди разделяли это мнение задолго до высадки падшего майара. Он просто воспользовался этой возможностью, не более.

— Жалко, что меня там не будет, когда «посылка» дойдёт до Визериса, — усмехнулся Робар, и я улыбнулся, представляя эту сцену.

С Визерисом я встречался один раз, и эта встреча оставила плохое впечатление о нём. Неоправданно жестокий, слабый, трусливый, тщеславный. Список мог бы продолжаться бесконечно, но общая суть сводилась бы к отрицательным качествам. Хотя посмотреть на истерику слабого короля от встречи с мертвецом было интересно, но причина отправки была более прозаична — с тех пор, как Мормонта лишили поста десницы, Мизинец в край распоясался. И мне было бы плевать на это, но предатель вёл активные переговоры с Браавосом. Когда люди, заинтересованные в твоём провале, начинают переговоры — это повод задуматься.

— Это будет первый раз, когда король нагадит на Железный Трон, — довольный смех кузена и «кашель» свиты показали, что шутка была неплохой, один Сноу стоял недовольный.

— Это глупая идея, — отозвался северянин, — вы могли собрать Великий Совет и на нём показать лордам, где идёт истинная война, но вместо этого просто отослали вихта в Королевскую Гавань. Почему?

— Почему бы и нет? — Сноу такой ответ не понравился, но он промолчал.

Бастард вообще хорошо устроился. Думал, покажет мне мертвеца, выдаст план по организации Великого совета, и я побегу его реализовывать. Иметь дела с кучкой корольков, мнящих себя пупом земли, мне не хотелось, и смысла не было. Люди — дураки, и даже перед лицом архиврага будут грызться между собой. Джон искренне думает, что, если власть имущих поставить перед фактом Иных, то все возьмутся за руки и дружно пойдут отбивать угрозу. Такого не произойдёт. Скорее каждая сторона потребует запредельных цен за свою помощь, на что уже северяне и я не пойдём. Они это узнают, начнут давить на Старков, искусственно создавать проблему или вообще пойдут грабить Север, ибо будут знать, что все силы Севера будут сосредоточены на Стене. Так что сегодняшняя ситуация, когда Юг забил на Север, меня полностью устраивала.

— Расслабься, Джон, через пару дней мы отплывём на Север, — вот это уже обрадовало Винтерфелльского бастарда, — приготовления скоро будут завершены.

Что будет делать слабый человек при проблеме, выходящей за пределы его компетенции? Позовёт того, кто сможет её решить. В данном случае Визерис призовёт Мормонта обратно в столицу. Если учесть, что Бейлиш в процессе продажи чуть ли не всего континента Браавосу, то Старый Медведь не будет снисходительным и урезонит Мизинца. Отстранит от управления — хорошо, убьёт — я отправлю ему бочонок арборского золотого вина. Любая ситуация меня устроит, а общая слабость фракции Визериса и разделение драконьей семьи исключат возможность давления на меня или Север.

— Я всё равно удивлён вашей инициативе, лорд Аррен, — бастард был в шоке от моего желания посетить Стену, но дополнительные две тысячи человек «охраны» и некоторое количество припасов быстро усмирили его.

— Мне интересно посетить «край мира», посмотреть на мертвецов и разобраться с Рогом Зимы, — последнее письмо от Джейн не добавляло оптимизма, но было принято к сведению.

— Не думал, что вы настолько доверяете моей сестре, — усмехнулся бастард, — признаться, даже я скептически отношусь к рогу, который может сломать огромную ледяную стену.

«А если расплавить маленькое колечко, то “главное зло всего мира”, натуральный майар, станет бессильным духом и окончательно умрёт. Порой в магии есть такие условности, что обычный человек и вообразить не может».

— Лучше перебдеть, чем недобдеть. Если Рог Зимы реален — мы должны его захватить, а если нет… Я просто посмотрю красоты Севера. Нед рассказывал о гостеприимстве Старков, проверю на личном опыте.

— Не переживайте, милорд, все истории правдивы, — всем нравится, когда их хвалят, даже стоические бастарды.

— Вот и хорошо.

* * *

Трёхсотвёсельный боевой корабль, в сопровождении семи каравелл и одиннадцати дромонов, с несвойственной резвостью рассекал просторы морской глади. И весь этот флот объединяло одно — белая луна и сокол на небесно-синем поле, флаг дома Аррен. В последние годы в судостроение Долины было вложено огромное количество ресурсов: лучшее сырьё, лучшие корабелы Севера, Браавоса и Железных островов, лучшие условия для работы. Было сделано всё, чтобы за рекордное время у региона появился собственный флот, способный противостоять врагам на море. Это не Браавос со своими тысячами кораблей, но и нуменорский флот не сразу строился.

В своё «путешествие» я взял половину всех доступных морских сил. Чисто для доставки войск хватило бы и половины этих кораблей, но вместе со мной шли (корабли *ходят*, это я, как служивший во флоте, говорю) так нужные Северу ресурсы: еда, ткани, оружие, обсидиан, некоторое количество ремесленников. И, смотря на эту маленькую, но зубастую флотилию, меня одолевала гордость. Настолько, что я получал небывалое удовольствие, наблюдая за кораблями и их работой. Но как я наслаждался моим путешествием, так мой подопечный страдал от него:

— Бвеее… — недопереваренный завтрак Брандона вновь упал за борт, на пропитание морской живности. — Ненавижу корабли.

— Хахаха, я слышал, что у тебя морская болезнь, но увидеть это воочию — услада для моих глаз, — страдания маленького агрессивного волчонка затрагивали садистские струны моей души.

— Я вас ненавижу, бвеееее… — новая порция морского пропитания отправилась за борт.

Раньше Брандон и Санса выполняли функцию заложников-гостей. Умри Робб Старк в какой-нибудь из битв, мой подопечный стал бы следующим наследником Винтерфелла и, после распада Семи Королевств, королём Севера. Невозможно перечислить все преимущества, когда король соседнего государства рос под твоим присмотром, но план пришлось отложить. К добру или худу, но молодой волк, несмотря на все свои выходки, выживал там, где погибали более прославленные люди. Самому убивать его не хотелось — всё же какая-никакая порядочность к детям моего друга у меня осталась.

Только моя «благородность» начинается и заканчивается на жизнях детей Старков. Наживаться на северянах перед лицом «всеобщего врага» моя «совесть» допускала и одобряла. Торговые послабления, некоторые льготы, выдача кредитов моим банком, совместные санкции против некоторых Вольных городов и парочка закладок на возможное будущее. И вишенкой на торте являлась скорая свадьба сира Робара Ройса и Сансы Старк.

Дядя мне всю плешь проел своим желанием подобрать хорошую партию для своего среднего сына, и я, как хороший племянник, а также лучший друг Робара, подобрал кузену наилучшую партию. Несмотря на мою огромную антипатию ко всем, носящим кровь Талли, Санса была очень хорошим вариантом. Но были проблемы: свадьба второго сына, пусть и знатного рода, и сестры лорда-главного явно был неравнозначным браком. Молодой волк вежливо мне указывал на это, я в ответ «вежливо» давил на него, и мы пришли к компромиссу. Санса выходит замуж за Робара, в свою очередь я клянусь предоставить новой семье достойный замок и вернуть Брандона.

— Ладно, я уже насытился твоими страданиями, а ты и так три дня филонишь, — достав небольшой пузырёк, передал его мелкому волчонку. — Одна таблетка перед едой, и симптомы морской болезни должны значительно ослабнуть.

— И вы мне об этом говорите только сейчас?! — возмущению мелкого Старка не было предела. — Ух… Подождите немного, я сейчас поправлюсь и побью вас на мечах.

— Да-да, научись сначала не терять завтрак, и только потом задумывайся о чём-то большем, — развернувшись в сторону каюты, я ждал ответа и услышал лишь новый этап кормления рыб.

Никогда не признаюсь, но я буду скучать по этому парню. Брандон — один из немногих людей, кому этикет не писан, и его выходки привносили какую-то свежесть. Я его «мучал» не только из-за садистских наклонностей, хотя… это тоже имело место быть, но я банально забыл о нём. Были дела поинтереснее:

— Давай додавим тебя, — обратился к чёрно-матовому шару. — Думаю, ты не против?

Палантиры были произведением искусства, но за месяцы практики у меня получилась лишь жалкая копия, сделанная окольными путями. Я пытался без знания замка подобрать ключ от нужного помещения, и закономерно у меня ничего не получалось. В формулировке проблемы есть половина ответа — отличительной чертой чардрев была возможность беспрепятственно использовать их как манапередачик для дальнейших действий, сами же деревья выполняли функцию замка и ключа одновременно. Последнее я долго не понимал и пытался вскрыть замок, в котором уже находился ключ. После череды экспериментов пришлось идти на топорные решения — я при помощи ритуалов тупо превратил прото-палантир в подобие чардрева. Теперь этот чёрный камушек выполнял все функции деревца, но заметно проще.

Уверен, Феанор не заключал звёзды в палантиры — не осилил бы, — но при этом мог массово «подключать» камни к свету звёзд. Значит, у него был другой способ, который навсегда останется для меня загадкой. Мой прото-палантир должен был позволить мне «отворить двери». Так и случилось — замок спал, и при небольшом усилии дверь можно было открыть, но опять же кто-то сопротивлялся моему подключению. Если с «магического» языка перевести на «человеческие» понятия, то я и этот кто-то одновременно давим на «дверь». Победит тот, у кого сил будет больше. С этим у меня всё отлично — призрачный мир значительно превосходил все остальные виды магии, но при резких выплесках она была опасна. Пришлось выбирать длительный способ — долгое давление, и это даёт свои плоды — сила другой стороны стремительно падает. Ещё три-четыре дня, и «дверь» будет отворена.

— Ммм… Интересно, — сопротивление сильно ослабло, считай, его не было. — Давай проверим.

Наконец-то мой палантир стал работать, как надо: сознание абстрагировалось и могло быть перенесено в тысячи мест, где остались чардрева. Лишь одна мысль — и частичка моего сознания будет в нужном месте. Бурно восстанавливающийся Утёс Кастерли, поверженный Хайгарден, отчаянный Штормовой Предел, воинственный Винтерфелл, радостный Драконий Камень, обречённый Риверран. Столько замков, и в каждом из них витает своё уникальное настроение.

Больше я, к сожалению, не смогу узнать — нет дара варга, а для окольных путей нужна подготовка. По свойствам палантир стал передвижным чардревом, позволяющим перемещать сознание и магию, независимо от своего местоположения. Камешек раскроет свою полную силу лишь в руках варга, коим я не являюсь. Степень «проводимости» зависит от состояния деревьев, так я могу очень легко разведывать территории Севера, части Долины, Речных, Западных, Штормовых земель, а также Простора, но Дорн и Железные острова остаются почти закрытыми — в них чардрев меньше полусдохшей дюжины. Зато Крайний Север пестрит «священными деревьями», и все они очень «мощные». Особенно одно, через которое человек не давал мне проникнуть в систему. Хотел переместиться прямо к нему, но на полпути перехватили и затянули в искусственное ментальное пространство:

— Кар-кар, ты не должен здесь находиться, — заговорил аватар, принявший форму вороны. — Уходи-уходи, кар!

— Это не тебе решать, — из-за многочисленных препятствий, устроенных этой вороной, у меня изначально было к ней негативное отношение. — Кто же ты?

Точно не валар — слишком слаб, но очень сильно походит на истари. Та же слабая оболочка с огромной силой, но какая-то неправильная. Любой из пяти волшебников ощущался как что-то естественное, природное, а это… сложно подобрать слово.

— Кар! Убирайся-убирайся, — аватар пытался атаковать меня ментально, проявлялось это в желании расковырять клювом мой лоб.

— ХВАТИТ! — мне надоело слушать мерзкое карканье, а также попытки моего убийства. Любой другой на моём месте был бы пускающим слюни овощем. — * Жлот-тос-ил инг де нагз дурбуз !*

Заклинание сломало ментальное пространство, и наконец-то я очутился прямо перед «вороной». Не будь я некромантом, то принял бы его за мертвеца на троне из переплетённых корней чардрева, настолько он был жалок. Иссохшее, прогнившее тело, на бледном лице выделялось красное пятно, вползающее с шеи на щёку. Тонкие, редкие белые волосы отросли до самого пола. На лбу росли серые грибы, на черепе красные листья, а кожа, туго натянутая на скулах, лопалась, обнажая желто-бурые кости. И самое мерзкое — этот мертвец был в плену своего же «трона»: корни оплетали и пронизывали его насквозь — один входил сквозь ветхие панталоны в бедро и выходил из плеча. Выглядело очень мерзко:

— Тебя здесь не должно быть, прислужник Тьмы, — прохрипел живой мертвец.

(Флот Долины)(Только с синим парусами и без пушек)