• Boosty Shared
• Motorola

• T

• призрак сокола

Штормовые земли. 301 г. от З.Э.

Джон Коннингтон.

Где-то вдалеке вновь грянул гром, и землю осветила яркая вспышка. Штормовые земли полностью оправдывали своё название. Крепкий ветер, продувающий всё на своём пути, тёмные тучи, заполняющие небо вплоть до горизонта, и грозы, вспыхивающие в них. Если наёмникам была не по нраву такая погода, то Джон наслаждался ею. Это был его дом, место, где он вырос, но мелкая дрожь вынуждала принять жестокую правду — его тело настолько привыкло к мягкому климату Эссоса, что теперь плохо переносило погоду родных краёв. Как преданный отчизне человек, он обожал свой край во всех его проявлениях, и тремор рук от мелких заморозков был неприятной неожиданностью.

Более восемнадцати лет назад его с позором изгнали в Эссос. Лишили всех чинов, титулов, земель. В изгнании он узнал, что его друзья погибли, его принц погиб под тяжестью молота бунтовщика, династия драконов пала, и сын Рейгара был зверски убит. Эти новости почти сломали его. Джон потерял смысл жизни и считал свою судьбу предрешённой: умрёт продажным мечом за золото презренных торгашей или спиться до смерти в очередном кабаке, но у судьбы были свои планы на него. У Джона появился шанс исправить свои ошибки, помочь сыну Рейгара взойти на трон, остановить бойню на континенте и восстановить мир в Вестеросе. И будь он проклят, если не воспользуется этим шансом.

С новообретённой решимостью Коннингтон крепко сжал руку и силой воли подавил дрожь в руках. Непогода не сломит его дух. Золотые мечи неторопливо шли в сторону Штормового Предела, замка, куда отступил Ренли Баратеон. Откровенно говоря, капитаны наёмнической роты потратили много сил, загоняя его в сети. Постоянные манёвры, ложные атаки, ночные набеги, сжигание запасов, заманивание в ловушку сильно выматывали даже ветеранов боёв в Эссосе. Последний из Баратеонов всеми правдами и неправдами избегал генерального сражения, предпочитая медленно, но методично подтачивать силы короля Эйгона. Получалось у врагов слишком хорошо, но ещё больше выводил из себя разлад в доме Дракона.

— Привал на два часа! Пусть солдаты перекусят, а пока разошлите разведчиков на пять километров вдоль тракта. Смена каждые двадцать минут… — начал отдавать привычные приказы Джон.

Армии короля Эйгона удавалось захватывать замки, приводить к присяге лордов, но после двух лет мясорубки силы последних были откровенно ничтожны. В Штормовых землях из серьёзных остались только те, кто до гроба бы верен Баратеонам; остальные не были столь могущественны. Несколько десятков лордов разной масти смогли наскрести всего лишь пятьсот мечей, из них триста были простыми ополченцами. План пополнить силы за счёт лордов Штормовых земель не выдержал столкновения с реальностью. И самым лучшим решением было бы идти на Королевскую Гавань, но оставлять недобитого врага было не самым мудрым поступком.

После нескольких месяцев игр в «кошки-мышки» Баратеон был вынужден отступить в сторону своего родового замка. Больше последнему оленю некуда было бежать, и Ренли должен был принять бой или засесть в замке. Второй вариант был самым неприятным и мог поставить крест на всей кампании короля Эйгона. Предательство Визериса, своей родной крови, было сильным ударом. Младшего сына Безумного короля коснулось проклятие предков, и в своей глупости он приказал кораблям Веларионов топить все суда, которые даже теоретически могли быть связаны с Эйгоном. Ни письма его племянника, ни просьбы Мопатиса, его благодетеля, не помогли остановить растущее безумие. Корабли топились, и Золотые мечи ещё больше почувствовали нехватку припасов, благо в последнее время их деятельность почти сошла на нет. Но это не отменяло простого факта — у них просто не было возможностей для длительной осады Штормового Предела.

Уже находясь в палатке, Джон решил заняться полезным, но очень неприятным делом — расчётом довольствия. Солдат много, припасов мало, тут каждый килограмм пшена на счету. Армия ежедневно потребляла огромное количество еды, и, как хорошему командиру, Коннингтону нужно было знать точные цифры пожитков, ведь если еда закончится прямо во время марша, это будет катастрофой. Нет, армия не передохнет с голоду — всё же основные запасы пищи хранились в главном лагере, — но темпы наступления сильно упадут.

— Милорд, король Эйгон приказал передать, что прибудет сюда через четыре часа, — посыльный принёс хорошие новости для солдат, ведь их маленький привал резко превратился в полноценную стоянку.

— Хорошо, — король Эйгон справился быстрее, чем изначально планировалось, — прикажи подготовить места ещё на три тысячи человек.

— Будет сделано, — солдат немедленно удалился, оставив командира наедине с собой.Наступила тишина, прерываемая лишь чирканьем пера и далёкими звуками гроз. В первые минуты всё было отлично — Джон кропотливо работал, и постепенно бумага наполнялась расчётами. Чем больше расчётов производилось, тем яснее становилась ситуация для армии, и обстановка выходила сложной. Они находились в неделе пути от Штормового Предела, но запасы пищи для двух тысяч человек под его командованием можно было растянуть на два с половиной месяца. Джон не знал, сколько потерь понёс Эйгон, но явно не много, значит, число его людей остаётся близко к трём тысячам. Ради мобильности молодой король взял с собой лишь необходимое для рейдов количество еды, и когда они соединят свои армии, два с половиной месяца превратятся в один.

Покойный Станнис Баратеон сотворил невозможное и смог захватить Утёс Кастерли. Его достижение разожгло огонь амбиций у молодых людей. Рассуждения у жаждущих славы были простыми: «Раз Баратеон смог, то и я справлюсь». Только Джон не был столь оптимистичен. Во время восстания Роберта Баратеона вся армия Простора не смогла сломить сопротивление кучки полудохлых защитников, так что их шансы выглядят блекло. За месяц нереально захватить такой крепкий орешек, как Штормовой Предел.

В попытках придумать наиболее жизнеспособный план Коннингтон не заметил, как задремал.

— Джон, — в палатку без предупреждения вошёл Эйгон и тем самым прервал дрему.

— Ваше Величество, — сонливость как рукой сняло, и десница короля торопливо попытался отдать королю положенное приветствие.

— Сиди-сиди, похоже, я не вовремя, — только наедине Эйгон снимал маску идеального короля и мог позволить себе расслабиться, — видимо, бюрократия побеждала даже самых сильных из нас, — смотря на заполненные листы бумаги, молодой мужчина понимающе улыбнулся.

— Есть такое, — незамысловатая шутка пришлась по душе Джону, — так, что же вы хотели, Ваше Величество?

— Теперь я командую этой армией, а ты — мой заместитель. Через три недели к нам должен подойти Стрикленд, и только тогда мы можем задуматься о захвате Штормового Предела; пока же мы сосредоточимся на блокаде замка. Есть возражения? — возражений не было, Эйгон — король, это его право.

— У нас проблемы с припасами, мы не выдержим долгой осады.

— Если всё правильно разыграть, то она не будет долгой.

* * *

Штормовой Предел был неприлично большим замком. По легенде, замок был квинтэссенцией противостояния богов и людей, в котором победили последние. Шесть раз Дюррану Богоборцу приходилось возводить замок, но неизменно он разрушался. Лишь на седьмой раз удалось возвести такую крепость, что даже гневу богов не удалось её сломить. И, смотря на эти высокие и толстые стены, становилось понятно «почему». Если бы Джон не видел Харренхолл, то посчитал бы, что это самая огромная крепость в мире. Резиденция Баратеонов возвышалась над мощными утесами мыса Дюррана, выстроенная из серо-белого камня. Каждое мгновение со стороны моря приходили ужасающие удары морской стихии. Невольно начинаешь верить в легенды об этом замке.

— Надо атаковать. Ренли — ничтожество, мы с лёгкостью захватим замок, — последний Баратеон уже стал синонимом слова «позор».

— Ничтожество мальчишки не уменьшает высоты стен

— От него отвернулись вассалы, даже просторские лорды решили сбежать обратно к себе.

Джон находил в этом какую-то извращённую иронию. Верность вассалов была обусловлена силой их врага. Просторцы, те, кто остались с Баратеоном, недолго были «верными вассалами». Точнее, до смерти Рендилла Тарли эти напыщенные лорды могли выполнять долг перед королём ровно до момента безопасности своего дома. Они знали — Тарли, их враг, выстоит против дотракийцев, и не волновались за свои тылы. Однако после смерти прославленного полководца просторцы почувствовали, что их земли скоро будут гореть, и поспешили вернуться домой. С Ренли остались только до гроба верные люди, но их было немного.

— Ваше Величество, не надо ставить всё на захват Штормового Предела, нужно иметь план на случай, если что-то пойдёт не так, — хоть слова были максимально мягкой трактовкой возможного поражения, наёмники стали возмущаться «пренебрежением».

— Коннингтон, ты сомневаешься в нас?! Мы — лучшие воины мира, и огромному куску камня нас не остановить! — нестройный крик поддержки был ответом.

«Если бы Золотые мечи взаправду были “лучшими воинами мира”, то не было бы пяти Восстаний Блекфайров, а над Вестеросом развевалось бы знамя чёрного дракона».

— Не сомневаюсь в вашей доблести на поле боя, но я был в Штормовом Пределе, и он не похож на другие замки, — резиденция Баратеонов значительно отличалась от привычного наёмникам, причём не в хорошем, для них, смысле.

— Я согласен с милордом десницей, — взял слово король, — к тому же, это всего лишь план. От того, будет он или нет, это нам никак не повредит, — спорить с такой логикой никто не смог.

Люди подчинились. И если первое время участвовали в обсуждении с ленцой, то чуть позже втянулись и в полной мере раскрыли свой богатый опыт. Обсуждение деталей заняло много времени и план был составлен. В нем не было ничего сложного, просто контр меры против возможного поражения, но это позволило Джону вздохнуть более свободно — даже такой сырой план многократно лучше его полного отсутствия.

— На этом мы закончим, прошу всех, кроме лорда десницы, разойтись, — как только последний участник покинул палатку, Эйгон продолжил: — Неделю назад ко мне прибыл посланник одной интересной персоны — Эурона Грейджоя. Пират хочет присягнуть мне, но с условием прибытия на Мыс Погибших Кораблей через неделю.

Чтобы Грейджой добровольно присягнул кому-то без силового давления — невозможно. Джон хорошо знал историю и не верил в такое развитие событий.

— Это ловушка. У пиратов нет чести, особенно у такого психопата, как Вороний Глаз. Тебя схватят и за пару медяков продадут любому узурпатору, — судя по поведению Эйгона, он, возможно, так и думал, но хотел сделать что-то очень глупое.

— Возможно, ты прав, — в сознании Коннингтона теплилась надежда, но… — Значит, нам нужно взять больше охраны, — король его «не разочаровал».

Тяжёлый вздох десницы прокатился по всей палате.

* * *

Двести отборных солдат стояли в положенное время и ждали непонятно чего. В противовес обычной погоде региона (шторма), было тихо — подозрительных действий не наблюдалось. На десятки километров были расставлены часовые, и они заранее должны были предупредить о незваных гостях, но — ничего. И в момент, когда Джон уже было посчитал письмо не более чем отвлекающим манёвром, на горизонте показался корабль с золотым кракеном.

Репутация Эурона Грейджоя была простой — полный псих. Проще было сказать, кто *не* ненавидел этого пирата, нежели перечислять всех его врагов. Магистры, архонты, добро-велико-мудрые господа, влиятельные торговцы, старокровные семьи, боги, даже представители Золотой Империи И-ти объявили за его голову солидную награду, но пират до сих пор оставался при своей голове. Наблюдая за действиями корабля, Джон отметил про себя, что Грейджой был психом.

Мыс Разбитых Кораблей не просто так носил своё название — не счесть, сколько кораблей покоилось на морском дне и сколь малому их числу удавалось не повторить судьбу своих деревянных братьев. А этот человек провёл корабль сквозь бушующий шторм, удачно поставил его на якорь и взобрался по крутому склону, потеряв при этом всего двух человек. Зачем Грейджой это проворачивал — Джону было решительно непонятно, но явно у пирата были проблемы с головой.

Коннингтон был удивлён, но ещё больше его поразила внешность пирата. Репутация Грейджоя была устрашающей, и Джон подсознательно ожидал увидеть безумного, растрёпанного дикаря, но не это… Эурон выглядел подобающе: высокий брюнет с аккуратной бородой и опрятной, насколько позволяла погода, одеждой. На гладком лице ни одной морщины, а в чёрных волосах ни одной седой пряди — Грейджой выглядел значительно младше своего реального возраста.

— Хух, прошу прощения за задержку, Ваше Величество, но вы сами видите погоду, — параллельно словам вспыхнул гром, а о мыс ударилась особенно большая волна, брызги которой дотянулись даже до них.

— Ничего страшного, я всё же рад, что вы прибыли, лорд Грейджой, — натянуто улыбнулся Эйгон.

— Лорд Грейджой… Ха! Как давно меня так не называли! — повернувшись к одному из сопровождающих, пират приказал: — Гвидо, скажи «лорд Грейджой». Давай, говори! А, ты не можешь? Ну и ладно. Нет, Ваше Величество, я ещё не «лорд Грейджой», но с вашей помощью хочу исправить этот недостаток.

— Очень… прямолинейно, — вступил в разговор Джон.

— Мне нет причин юлить. Мой брат в своём воображаемом мире побеждает всех и каждого, восстанавливает Хоарское королевство и начинает терроризировать Вестерос. Но пока у него получается лишь сосать большой львиный член. Бейлон ведёт Железные острова в никуда, но я не хочу этого. Это мой дом, и я желаю ему лишь самого лучшего, — врёт, тут даже задумываться не надо, Эурону плевать на всех.

— А Железным островам будет лучше, коль за штурвалом будешь ты, — это было не вопрос, а утверждение.

— Грейджой — лорд-жнец Железных островов, верно служащий истинному Таргариену. Так было триста лет и ещё, дай утонувший, пятьдесят, — если учесть род «деятельности» и что самому Эурону около сорока, то он оптимист.

— И ты готов начать войну с родным братом ради Морского Трона? — Джон презирал предателей, но ещё больше он презирал тех, кто готов пустить кровь своей родне ради власти.

— А вы не делаете того же самого? — на лице Эурона расцвела нахальная улыбка. — Разве драконы не грызутся между собой за Железный Трон? Визирис Таргариен высадился и объявил себя королём, потом Рейнис Таргариен объявила себя королевой, теперь вы объявляете себя, ну и ещё Дейенерис своё отродье. Каждый из драконов хочет усадить свою задницу на Железный Трон, и плевать вам на «одну кровь».

Терпеть наглость морского разбойника было выше сил Джона. Ярость затуманила его разум, и он не заметил, как вытащил свой меч. Ещё бы чуть-чуть, и переговоры превратились бы в бойню, благо в дело вступил Эйгон. Простой приказ короля вернул всё на круги своя. Хоть головорезы с обеих сторон и отложили оружие, но напряжение никуда не исчезло. Один Эурон оставался полностью расслабленным.

— Хочешь Железные острова — пожалуйста, но ты должен внести существенный вклад в наше дело. Один корабль, каким бы хорошим он ни был, не может быть весомым аргументом. У тебя есть ещё что-то?

— Я знал, что мы поладим! — казалось, пират был в восторге от всего происходящего. — Мне придётся потрудиться, чтобы снискать ваше расположение. Хм… Слышал, вам мешают корабли Веларионов.

— И что ты сделаешь со своим кораблём — разграбишь Дрифтмарк? — Джон выплеснул своё раздражение.

— Идея неплохая, но нет, — казалось, Эурону нравилось выводить десницу из себя, отчего Джон ещё больше зверел. — Ваше Величество, в честь такого события я хочу преподнести вам подарок. К сожалению, он остался на «Молчаливой», но, если позволите, его быстро доставят, — Эйгон кивнул, а Эурон подул в рог, звук которого каким-то образом смог перебить раскаты грома.

В отличие от ненужного безумия Эурона, типа восхождения по крутому, мокрому склону, вторая лодка, едва не потонув, высадилась на более благоприятном участке мыса и в течение двадцати минут спокойно поднялась к ним. Десять человек выглядели как типичные пираты Грейджоев, но последний сильно выделялся на их фоне. Потрёпанный мужчина средних лет с отличительными чертами валирийцев не вызвал бы удивления, но если он одет в шёлк цвета морского конька, то это другой разговор. Джон прищурился и отчаянно попытался вспомнить, где видел этого человека, и память услужливо подсказала:

— Монфорд Веларион, — вырвалось из рта Джона.

— О, вы его знаете? Хотя это неудивительно, — но спустя секунду внимание пирата вновь было направлено на Эйгона. — Ваше Величество, позвольте представить вам лорда Монфорда Велариона, лорда Приливов, владельца Дрифтмарка, — как только пират вытащил кляп изо рта лорда, тот пришёл в неистовство:

— Тьфу! Самозванец! Убей меня, но я не собираюсь порочить свою честь присягой Блекфайру! Ты мерзкое порож… — впервые Грейджой сделал что-то, что Джон одобрил — ударом заткнул Велариона и вновь вставил кляп.

Поведение Велариона явно показывало невозможность переманивания их на свою сторону. Это было неприятно. Морские коньки были самыми верными историческими сторонниками Таргариенов, и их присяга Эйгону создала бы правильный настрой среди остальных знатных домов Узкого моря и Королевских земель.

— Вот почему Веларионы прекратили топить наши корабли. Они дезориентированы потерей своего лорда и мечутся в его поисках, — задумчиво проговорил Эйгон. — Я благодарен вам за такой «дар», а также принимаю вас на службу, лорд Грейджой. К сожалению, нужды королевства не терпят отлагательств, и мне требуются ваши таланты.

— Я готов, Ваше Величество.

— У нас есть прекрасный шанс вернуть мой родовой замок истинному владельцу.

Улыбка Грейджоя ещё никогда не была настолько устрашающей, как сейчас.

(Эурона Грейджой)

P.s. Вы не ждали, а он приперся. Пытался передать безумие Эурона Грейджоя, надеюсь, получилось.