S.T.A.L.K.E.R. - Глава 108
Всем приятного чтения, мои дорогие.
И моя огромная и сердечная благодарность Bondmall La, спасибо!
— Ты только не прими нас за сумасшедших, Палач, — тянет Борода, строя на лице грустное выражение. — Но… тут явно дело нечисто. И не как обычно в Зоне — мутанты там, аномалии, радиация, а нечто куда серьезнее. Что-то нехорошее случилось в этих местах, и нам нужно разобраться, что именно. Пока этого не сделаем, пути назад не будет — туман слишком плотный, через аномальные поля не пройти, плюс он…
— Путает направления, — договариваю за него. — Заметил это на себе, пока эта туманная хреновина продолжает работать, мы вечно будем блуждать в этих краях.
Борода только задумчиво кивает, соглашаясь с моими словами. Что ни говори, а туман реальная и очень серьезная проблема в нашем случае. Даже если идешь по прямой, никуда не сворачивая, все равно придешь не туда, куда шел. Из-за этого постоянно приходится сверяться с направлением, но это все равно не очень хорошо помогает.
— А может мы рано крест на пещерах поставили, а, братцы? — вмешивается в нашу беседу Тетерев через несколько секунд. — Палач, конечно, рассказал про лабораторию, но кто сказал, что выход из тех пещер только один? Их ведь может быть и два, и три.
— Может, — с готовностью киваю я. — Только учти тот факт, что еды у нас с гулькин нос, с водой и патронами ровно такая же проблема. А общая протяженность этих пещер может составить несколько десятков километров, если не больше. Лично мое решение таково — сначала попробуем разгадать чертову загадку, а уже потом, если вообще других вариантов не останется, полезем под землю.
— Добро, — с набитым ртом отвечает Глухарь. — Смысла лезть в пещеры сейчас, когда есть шанс выбраться по поверхности, я не вижу. Только одна беда — та неведомая хрень, что убила уже четверых наших.
— Четверых? Цыган и Отец не единственные?
— Да, — продолжает говорить следователь. — Митрича и Шмеля сожрала, только одна стопа от двух мужиков и осталась. Еще пару раз хотела напасть, но мы вовремя открывали по ней огонь, и та убегала. Одна она, тварь эта, или несколько их таких — хрен его знает, но жутко, до усрачки жутко.
— Как она выглядит?
— В том-то и дело, что мы не знаем, — мрачно проговаривает Борода отставляя от себя тарелку в сторону. — Из-за тумана ни черта не видно, а мутант передвигается слишком быстро и бесшумно. Но явно с людьми до нас дело имел, огнестрела боится как огня. Стоит ему только понять, что мы готовы к нападению — сразу же сваливает. У тебя самого, Палач, как с боезапасом?
— Несколько обойм на форт, еще больше патронов на револьвер.
— Негусто, но пойдет, — кивает лидер отряда. — Других мутантов здесь почти и нет, так что… Отбиваться почти не от кого.
На пару минут в комнате повисает тишина. Сталкеры с нечитаемыми выражениями молча сидят за столом, и каждый из них думает о своем. Было видно, что последние новости, полученные от меня, ни капли их не обрадовали, и теперь им предстояло многое обдумать. Я же в свою очередь задумался о том мутанте, конечно, опасность от него лично мне не грозит, но выходит так, что если хочу выбраться отсюда — придется разобраться и с ним. Одному разгадывать загадки — жуть не хочется, а потому та неведомая зверюшка переходит в стан врагов. Прочно.
— Так что там насчет решения нашей общей проблемы? — задаю вопрос я. — Просветите хоть.
— Стоит начать с самого начала, — озвучивает Борода и тянется к своему рюкзаку, откуда достает потертую тетрадь. — Давным-давно, когда случился первый взрыв на ЧАЭС, жители окрестных земель решили никуда с насиженных мест уходить. Чего таить, многие из них вообще не верили ни в какую радиацию, считая все это происками злых коммунистов, желающих вновь ограбить их семьи — многие, как потом оказалось, были потомками репрессированных, которым каким-то чудом удалось перебраться в центральную часть Советского Союза. Так и продолжали они тут жить.
Сталкер делает небольшую паузу, чтобы прочистить горло и выпить пару глотков воды.
— Так вот… Никакого вреда от радиации те в первое время не ощутили, а потому полностью уверовали в собственную правоту, что потом им сильно аукнулось, — продолжает рассказывать тот. — Потом начали уезжать подросшие дети, стали умирать старики, у кого-то образовались серьезные проблемы со здоровьем. Все в таком духе.
— Ничего удивительного, — презрительно хмыкает Тетерев, откидываясь на спинке стула. — Дураки они и есть дураки, за дурость свою поплатились.
— Не буду их судить, — миролюбиво отвечает Борода, а Глухарь только кивает на его фразу. — К событиям две тысячи шестого года осталось не так уж и много жителей — человек пятьдесят-семьдесят по всем окрестным домам. И среди них всех нас интересует один — Отец Феоктист, священнослужитель небольшой местной церквушки. Мы, кстати, основной лагерь в ней разбили и тетрадь эту там нашли.
— И что случилось после Выброса в шестом году?
— А ничего хорошего. Повылазили аномалии, животные стали быстро мутировать, люди, опять же, начали быстрее отходить в свет иной. Феоктист же все конспектировал. Кто, как и когда умер, как прошло отпевание… И то, как здесь впервые появился туман. Случилось это через несколько недель после Выброса, и оставшиеся жители Туманной чащи оказались заперты здесь.
— То есть, единственный, кто что-то может знать, это тот самый отец Феоктист, который, к тому же, оставил после себя ряд записей. Поди еще неполный, с намеком на продолжение? — озвучиваю предположение вслух. — Значит, мы должны найти его заметки, чтобы локализовать проблему и приступить к поиску решения…
— Воу, — присвистнул Глухарь. — Ты не из ментов случаем?
— У меня опыт иного плана, — не признаваться же, что переиграл в кучу игр и столько же книжек прочитал. — Дашь мне ознакомиться записями? Чтобы я участвовал в обсуждении на равных.
— Да, конечно, — он протягивает плотную тетрадь мне. — Держи.
— Тогда я пойду в соседнюю комнату, читать, — пролистываю несколько страниц, любуясь аккуратным почерком. — Если что зовите, а так — можете здесь хозяйничать, сколько влезет.
Дом Никанора, после ухода Палача в другую комнату.
Глухарь медленно и тихо поднимается со стула, на цыпочках подходит к дверному проему и выглядывает в него, видя, как Палач с удобством располагается на диване головой к нему. После этого бывший следователь аккуратно закрывает дверь, чтобы приглушить звук разговоров, и после этого поворачивается к членам своей группы.
— Что о парне думаете? — совсем тихо спрашивает он у Бороды и Тетерева.
— Вроде неплохой парнишка, — пожимает плечами первый сталкер. — Сообразительный, внимательный и снаряга вон какая. Вряд ли с трупа снял, слишком целый броник, а значит — купил. В таком случае, как бы он всех нас за пояс не заткнул в плане опытности. Мы-то вон, больше на бомжей смахиваем.
И действительно, отряд Бороды больше походил на отряд диггеров-оборванцев или не самых опытных сталкеров. Обычные комбинезоны типа Зари, сильно потрепанные, пара ксюх и один помповый дробовик, что покоился за плечом у второго птичьего сталкера. И на их фоне полностью укомплектованный Палач выделялся очень сильно, несмотря даже на отсутствие основного оружия. И Глухарю было очень интересно, как сталкер его посеял. И где. Если это какой-то навороченный ствол с мощным калибром, то имеет смысл его найти. Хоть немного патронов должно же было остаться у Палача?
Только Тетерев хотел открыть рот, как дверь за спиной Глухаря внезапно открылась, и на кухню вновь вошел Палач, заставив следователя вздрогнуть, слишком уж тихий шаг был у сталкера в Севе. Слишком. И тот, пройдя до центра комнаты, полез в карманы разгрузки, из которых достал на свет несколько магазинов к калашу и еще небольшую россыпь патронов. Оглядев удивленные лица компании, тот шкодливо улыбается, закидывая ладонь на затылок.
— Совсем забыл, что у меня остались патроны от моего калаша, — произносит он. — Мне-то стрелять теперь с не чего, а вам, погляжу, они будут полезнее. А теперь точно пойду читать и не буду мешать вам секретничать. Чао.
— Еще совсем не жадный и думает об общем деле, — вновь подмечает Борода, как только сталкер закрывает за собой дверь. — Тот же Цыган, царствие ему небесное, умудрился бы в такой ситуации еще и цену на патроны заломить. Мое мнение — с парнем работать можно и нужно.
— Я думаю примерно так же, — вклинивается Тетерев. — Парень он спокойный, рассудительный. Темнит только, но такой грешок за всеми нами числится. Главное, чтоб деру не дал в ответственный момент, но… по глазам вижу, что не сдрейфит.
— Мы все думаем в одном ключе, — с улыбкой подмечает Глухарь. Где-то в глубине своего ментовского сердца он чувствовал и знал, что эта встреча окажется судьбоносной для каждого из них. Уж за свои годы он успел повидать разных людей, и Палач… пока выглядел самым многообещающим из них.
Безымянная чаща, первое время после выброса.
Феоктист устало поднимается на кровати, еще долгое время смотрит перед собой и только после этого направляется на выход из небольшой кельи, что на долгие годы стала его домом. Из-за случившейся катастрофы сохранить веру было как можно более важно, ведь если ее не будет, то мир вовсе покатится в пучину бездны. Только Бог может помочь. Так, по крайней мере, хотелось верить священнику, ведь… в самой глубине своей души тот понимал, что Бог оставил эти места. Чего стоят только те странные образования в воздухе, что убивают людей? А животные, что бросаются на его прихожан?
— Не к добру это, не к добру… — шепчет священник спускаясь по узкой винтовой лестнице, чьи ступеньки неустанно скрипели под весом священнослужителя.
Его возлюбленный храм переживал не самое лучшее время. Чего греха таить… Самые худшие времена настали для них. Прихожан становится все меньше, и все они в первую очередь заботятся о своем, о мирском. Но сам Феоктист, несмотря ни на что, помнил о своем долге. И как только он захотел поджечь свечи, то послышались тяжелые удары, приходящиеся на входную дверь в церковь. Священник поспешил открыть ее, и на пороге его дома оказался запыхавшийся старик. Быстро пробежав по закоулкам памяти, священник вспомнил, кто стоит перед ним. Никанор, старый житель самого дальнего хутора. В руках он держал оружие, но делать замечание по этому поводу отец не стал.
— Что привело тебя сюда? — басом спрашивает Феоктист, оглаживая длинную кучерявую бороду.
— Помощь нужна, отче, помощь! — едва ли не срываясь на крик, умоляет того Никанор. — Дела очень плохи, отец Феоктист. Мало той бесовщины, что Степаныча обожгла из ниоткуда, так теперь еще и животные взбесились!
— Кто-то пострадал? — обеспокоенным тоном произносит священник, сжимая ладони у себя на груди.
— Нюрку загрызла ее собственная коза, — бесцветно произносит Никанор, опуская взгляд вниз. — Хотел пристрелить эту адову бестию, но промазал — только ранил. А та, заревев, бросилась в лес. Но это еще не все…
— Боже милостивый, — устало шепчет отец и возводит глаза к небу, словно пытаясь обратить на себя и этих несчастных мирян внимание небесных сил. — Да упокоит Господь душу рабы своей Анны… Что еще произошло, Никанор?
— Странный туман заполонил лес. Пока до тебя добирался, пришлось изрядно поплутать. А ты сам знаешь, что я эти места лучше многих знаю! — с горячностью выкрикивает старик последнее предложение. — Мне так кажется, что источник этого тумана где-то неподалеку от моего хутора. Здесь-то еще нормально, видать, не успел распространиться.
— Понял тебя, Никанор, — кивает Феоктист с мрачной решимостью. Что бы за бесовщина это ни была, он обязан попытаться разобраться с ней. Во имя Отца, Сына и Святого Духа! — Соберусь в дорогу и пойдем.
Туманная чаща, наше время.
Помимо общих воспоминаний и заметок о том, как и кого священник отпевал, в личной тетради хранились и по-настоящему ценные записи. Исходя из написанного, можно предположить, что туман является рукотворным. Логика у меня проста: если бы туман был образованием самой Зоны, как прочие аномалии, то он бы сразу накрыл всю территорию Чащи. А это значит, что у нас есть шанс его отключить. Только бы добраться до источника.
Но… меня больше настораживает то, какое действие этот туман оказывает на каждого из нас. Не знаю, что там у других сталкеров, но Никанор, тот самый… Неспроста все это было. То ли психотропное воздействие гораздо сильнее того, что я могу себе представить, то ли у тумана есть побочный эффект, так сказать, “воспроизведения погибших в нем людей”, то ли вмешалась сама Зона, чтобы упокоить неприкаянную душу и дать подсказку. Поиски стоит начать отсюда, а именно… от одного печально известного мне оврага. Надо обсудить все с остальными.
Поднимаюсь с дивана и направляюсь на кухню, где сталкеры все еще продолжали сидеть. Только в стаканах у них вместо обычной воды плескалось что-то рубиново-красное. На мою изогнутую бровь решил ответить Борода.
— Это мой собственный сбор трав, — с улыбкой на устах поясняет он. — Ну как… Смесь чая и некоторых ароматных травок, растущих здесь, в Зоне. Отлично тонизирует и поднимает настроение. Тебе налить?
— Пожалуй, да, — соглашаюсь на знаменитый чай Бороды из сталкерских модификаций. Борода встает со стула и начинает заваривать чай для меня, через пару минут передо мной стоит прозрачный стакан из которого раздается сладковатый аромат с примесью мяты и чего-то. Делаю осторожный глоток. И это оказывается очень вкусным чаем. — Восхитительный вкус.
— То, что надо сейчас, а? — ухмыляется Глухарь. — Ну, все прочитал?
— Ага, — выкладываю на стол тетрадь, за которой никто из сталкеров не стал тянуться. — Что сами думаете?
— Надо найти этого самого Феоктиста или хотя бы Никанора, — пожимает плечами Тетерев. — Знают они всяко больше нас, а без их помощи разобраться мы сами навряд ли сможем.
— Если бы трупы умели только разговаривать, то моей профессии бы не существовало, — ворчит другой сталкер, отпивая из стакана.
— Их кости хотя бы укажут нам дорогу, — возражает Тетерев. — Маловероятно, правда, но…
— Тетерь прав, — вклинивается в их беседу Борода, останавливая Глухаря. — Так мы хотя бы узнаем, откуда стоит начинать поиски. Прости, Палач, ты поди думал, что мы уже на полпути разгадки тайны? Но нет, мы в душе не чаем, где тот самый хутор Никанора. Этот или следующий…
— Этот, — настает моя очередь признаться. — Вчера на этом хуторе меня встретил старик. Морщинистый такой, в клетчатой рубашке и с двустволкой. Представился Никанором и попросил меня, за постой до вашего прихода, оказать ему одну услугу. Похоронить косточки “дружка” на заднем дворе его дома. Я подумал, чем Зона не шутит? Ну выжил старожил и выжил, тем более рассказал, как вам еду на патроны обменивал для двустволки…
— Погоди, — подрывается с места Тетерев. — Если это реально его дом, то где-то должны были остаться старые патроны! Пойду искать.
И скрывается в следующей комнате, начиная активно рыскать по ней. Глухарь смеривает меня настороженным и скептичным взглядом, Борода только добродушно улыбается. Вскоре из другой части дома следует победный клич, а на кухню возвращается сталкер с большой пригоршней патронов для своего дробовика.
— Даже калибр тот же! У-у, сука, держись теперь, — радостно произносит сталкер, раскладывая патроны по подсумкам на своей экипировке.
— Я… — начинает Глухарь. — В мистику не очень верю, но… я же не ошибусь, если скажу, что ты реально похоронил чьи-то кости?
Молча киваю, соглашаясь со сказанным.
— Это Зона, Глухарь, — выдыхает глава группы. — Тут чудеса встречаются на каждом шагу, приятные и не очень. А так, выходит, что мы пришли в правильное место… Провести до места гибели Никанора сможешь, Палач? Думаю, стоит начать поиски оттуда.
— Конечно.
