S.T.A.L.K.E.R. - Путь человека. Глава 107.
Всем приятного чтения, мои дорогие.
Приходится послушать старика, не с руки сейчас спорить и ссориться с теми, кто знает, где я оказался, и оставить голову на лавке возле старого дома. Хмыкнув, хозяин этих мест приглашающе машет мне рукой, и я захожу следом за ним. Внутри — типичный домик из этих мест. Старые желтые обои, что начали местами отклеиваться, вздувшийся линолеум с узором в виде досок на полу и повсеместная грязь, клочьями валяющаяся в каждом углу. Старик даже не стал пытаться прибраться в своем же доме.
— Можешь не разуваться, — бурчит он, проходя дальше. Ружье он так и не убрал, решив остаться с ним на все время нашего разговора. Веселый дед.
Иду дальше по скрипучему дому и из небольшой прихожей вхожу в просторную гостиную. На стенах висят иконы, парочка картин с изображением водных пейзажей и даже календарь с пышногрудой красавицей за две тысячи четвертый год. В углу стоят два стареньких, но еще надежных лакированных шкафа, на полу постелен красно-черный ковер, а на нем — мягкое кресло, в котором уже уместился хозяин дома.
— Садись давай, не стой над душой, — произносит он, указывая крючковатым пальцем на неказистую табуретку, стоявшую чуть в стороне.
— Ничего получше нет? — спрашиваю у него. — Если нет, то я лучше постою.
— Хм, ну и дурак, — хмыкнув под нос, старик ворчит. — Ладно, че ты, маленький что-ли, чтоб уговаривать тебя. Значится, так. Я — Валиев Никанор Иванович, можешь звать просто дедом Никанором. А тебя как величать?
— Палачом, — кратко представляюсь, удерживая взгляд на старом Никаноре.
— Эк! Любите вы, мародеры, в игрушки детские играть, — продолжает ворчать он, и я тут же перебиваю его.
— А сам ты разве не из наших? Раз тут поселился, — подмечаю я, на что старик хитро оскаливает ряд белоснежных зубов.
— А я, сынок, местный. Родился, значится, двадцать первого апреля тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года. И жил в этих лесах еще до событий восемьдесят шестого, да так и остался после… Если спросишь, как выживаю, то ответ мой очень прост: охочусь, рыбачу и огородом занимаюсь, куда без этого… — отвечает Никанор, поглаживая ружье чуть дрожащими пальцами. — Иногда ваши, мародерские, забредают. Торгую с ними, они мне — лекарства, водочку, патроны, а я им своей продукции отваливаю за это. Так и живу.
— Допустим, — киваю на это внезапное откровение. — Ты дорогу до сталкеров знаешь?
— Знаю, — на лице расплывается улыбка. — Но о ней тебе не скажу, и самому ее искать не посоветую. Заблудишься еще сильнее, чем до этого. В этих лесах знать надо, куда идешь, а не наобум да по компасу шпарить.
— Началось… Что ты хочешь от меня?
— Ха-ха-ха, — заливисто смеется старик Никанор, хлопая ладонью по бедру. — С опытом паренек, да? Есть у меня дельце. Сделаешь кое-что для меня, позволю остаться на ночь и даже словечко перед сталкерами замолвлю. Они, как раз, завтра прийти должны. Кстати… шалить тут не советую, как и руку на старика поднимать, Чаща такое тебе не простит, помяни мое слово трижды, если подумаешь, что можно меня просто убить и дождаться в моем доме прихода сталкеров. Все кровью умоетесь, все!
— Не нагоняй жути, Никанор, — устало выдыхаю, а мой живот взрывается громким урчанием. — Если накормишь меня, то обещаю подумать над твоей проблемой.
— Ха, — усмехается тот. — Проще простого. Печь на кухне, утварь вся там. На огороде, что позади стайки, растет картошка, выкопай один куст и приготовь. Воду найдешь в колодце чуть у соседнего дома, не боись, она чистая.
— А сам ты что ешь? — ворчу на этот раз уже я. Почему-то думал, что у такого местного жителя должна была быть еда про запас, но нет, придется готовить самому.
— Лопату хоть дашь или так, руками копать?
— Лопата в стайке, ключ от замка под горшком у входа в нее, — отзывается старик.
— И что за стайка вообще?
— Сарай, — нахмурив брови, отвечает Никанор. — Мать моя с Сибири приехала, вот и приелось у меня… Отец часто из-за ее говора ругался с ней, но любя.
— Понял. Пойду готовкой заниматься. На тебя выкапывать картошку?
— Нет, мародер. Сыт я, по горло… — последние слова звучат совсем тихо, и я не обращаю на них внимания.
Выхожу на крыльцо и окидываю поглощенный туманом хутор внимательным взглядом. Домов здесь было совсем немного, штук пять, чуть больше было построек другого толка — сараев, стаек, стойла и прочего. Может есть где-то еще, чуть дальше в лесу. Сразу же замечаю деревенский колодец у соседнего здания, такого же домика по стилю, что и дом Никанора. Полюбовавшись еще немного, прихожу к выходу, что это самая обычная мертвая деревня, какую только можно вообразить. Заросшие дорожки и тропки, постепенно приходящие в полную негодность старые дома и прочие здания, и почти ни одной души, кроме вредного старика, на многие километры вокруг. Удивительно, что тот вообще дожил до этого момента.
Спрыгиваю с крылечка и глазами ищу, где же находится та самая стайка, где лежит лопата, и нахожу ее чуть в стороне от основного дома. Небольшой высоты здание из грубо срубленных бревен, с небольшим оконцем, в котором давно уже не было стекла, и дверью, с которой облупилась практически вся краска, оставив лишь небольшие голубенькие точки. А нижние полметра самого сарая были скрыты высокой травой, и мне пришлось потрудиться, чтобы найти тот самый треснувший горшок, под которым лежала небольшая связка ржавых ключей. Спустя недолгие две минуты подбираю нужный из них и открываю дверь.
Стайка была просто сборищем разного садового и не очень хлама. Дырявые и целые ведра, разного состояния и качества инструменты, какие-то канистры, тазики и все то, что старику Никанору было жаль выбрасывать, а использовать негде. Подбираю лопату, закрываю за собой дверь на ключ и отправляюсь на ее задний двор, чтобы накопать немного клубней.
Огород деда оказался в еще более плачевном состоянии, чем дом и стайка. Полностью заросший в сорняках, тому приходилось очень и очень дурно. Виднелись остатки грядки с морковкой, свеклой и несколько десятков стеблей картошки. Как он это так хозяйство ведет, если все овощи пожрали, кроме редких исключений? Ну, не мое это дело, старику видать и так тяжко, еще и я прохожусь по его угодьям. Выбираю самую близкую картошку, осторожно подкапываю, чтобы не повредить и выдергиваю стебель из земли, отряхивая на траву крупную картошку. Немного подумав, возвращаюсь к сараю, чтобы взять оттуда ведро, и складываю в него добытую пищу.
После иду к колодцу — первым делом надо промыть клубни от земли. Никакого механизма, чтобы опускать и поднимать ведро, здесь не было. Только веревка с ведром, которое с плюханьем упало в воду, тут же погружаясь под нее. Вытаскиваю и всматриваюсь в кристально чистую воду. Даже удивительно, что вода спустя долгие годы все еще осталась такой чистой. Но… Отставляю в сторону наполненное ведро, чтобы проверить его дозиметром. На вид хоть и чистая, но надо узнать, какой у нее фон. Прибор успешно включился, но как бы я не водил им около воды, никакого треска и подтверждения наличия радиации не было. Можно пить, но лучше прокипятить и добавить обеззараживающую таблетку. На всякий случай.
Пока занимался огородно-приготовительными делами минуло два часа. Время пролетело практически незаметно, ведь занятий было много, хоть и занимали они не так уж много времени: помой картошку, помой казан, подготовь дрова, налей воды, добавь картошку и, наконец-то, поставь ее в разогретую печь. И как только отварная картошка в мундирах была готова, сразу же позвал старика к столу, но тот лишь лениво отмахнулся и уставился в окно, оставаясь сидеть в насиженном кресле. Ну, тут уж он как хочет.
Еще через полчаса с небольшим я был полностью сыт, желудок благодарно отнесся к упавшей в него картошке и перестал напоминать о себе тянущими болями, принявшись ее переваривать. Не забыл пополнить и запасы воды, предварительно обеззаразив ее и прокипятив. Конечно, в ближайшее время попить кипяток будет нельзя, но пока обойдусь. А сейчас надо спросить у старика, что же там за дело он подготовил для меня.
— Наелся? — раздается его хриплый голос, как только я выхожу в гостиную. — Теперь готов поговорить о моем задании?
— Да. И спасибо тебе за гостеприимство, — глубоко киваю головой в знак уважения и благодарности. Каким бы вредным дед ни был на первый взгляд, а хорошо он ко мне отнесся.
— Хах, не благодари меня, сам же все сделал, — криво усмехается тот, проходясь пальцами по стволу ружья. — В общем, дело у меня к тебе простое. Надо похоронить… одного моего приятеля. Беда с ним приключилась много лет назад, э-э, сейчас скажу. Тринадцатого марта две тысячи седьмого года он упал в овраг да так там и остался. Сам я не могу сделать, а ты… Ты сможешь. Сколоти крест какой да похорони его косточки здесь, на хуторе.
— Без проблем, Никанор, — соглашаюсь. — Только скажи, как мне добраться до него.
Туманная чаща, овраг, некоторое время спустя.
К нужному месту вышел только через полчаса блужданий по лесу. Несмотря на довольно точно указанные ориентиры от старика, это место все равно норовило меня завести куда-то не туда… С одной стороны был настолько густой лес, что даже одному человеку там не сделать и шага — попросту негде, под сапогами — заросшая дорожка, а слева тот самый обрыв в овраг, плавно переходящий в берег небольшого озерца, над водной гладью которого витало белое и густое марево. Как и обычно, ни единого звука в округе не было.
Прохожусь вдоль обрыва, чтобы найти место для спуска, и через несколько минут наконец-то подхожу к тому самому дружку. Плоть его давно истлела с желтоватого скелета, не оставив и следа, ноги были выгнуты неестественно, а на черепе сияла трещина. Не повезло ему, мало того, что упал и сломал ноги, так еще и голову повредил. И тут я замечаю ружье, горизонтальный ТОЗ, тот самый, что в руках держал Никанор. И рубашка такая же, цвет…
— Вот же Зона, — тихо качаю головой, понимая, что это место таит в себе нечто более потаенное и необычное, чем странный мутант и туман. — Теперь понятно, почему он называл меня и других сталкеров мародерами. Для него мы такие и есть, ходим и прибираем в свои лапы всё, до чего только можем дотянуться.
Туманная чаща, Южный хутор, у могилы старика.
На небольшой полянке, прямо за домом Никанора, теперь возвышался крест с вырезанными именем и датами рождения и смерти. Пришлось выкосить траву в этом месте, чтобы все было по-человечески ухожено, и теперь старый хозяин хутора мог наконец-то обрести покой. Было немного жутко возвращаться обратно в поселение, все-таки это первая такая паранормальщина, увиденная мной. Но и оставлять дело недоделанным было никак нельзя, особенно после угощения.
— Спи спокойно, дед Никанор, — произношу прощальные слова. — Пусть земля тебе будет пухом. И, надеюсь, что своей новой компании ты будешь рад.
Решив, что не дело это таскать с собой голову несчастного сталкера, я соорудил еще два креста. Увы, но полноценно, если так можно сказать лишь про голову, упокоился только Отец. Цыган же удостоился только креста, ведь тело его… навряд ли можно найти. Ха-а, грустные деньки, наполненные страхом и болью нынче у меня вышли. То кровососа потерял и сам едва не помер, то ползание по пещерам, страшные мутанты, а теперь и вовсе необъяснимые явления.
Делать мне оставалось нечего, а потому, заметив, что Солнце медленно, но неумолимо начало клониться к закату, поспешил вернуться в дом, к еще одной порции ароматной отварной картошки. Интересное, кстати, дело. Дальше десяти-пятнадцати метров почти ничего не видно, а небесное светило все одно, пробивается даже через туман.
— Приготовлю еды и завалюсь спать, а завтра, с самого утра буду ожидать гостей, — шепчу сам себе, ежась от холода, что пробирает меня даже сквозь костюм. Как будто за мной кто-то следит. Резко оборачиваюсь, но кроме марева не видно ни зги. — Жуть.
Туманная чаща, следующее утро.
Борода вел изрядно поредевший отряд на юг, где-то в тех местах должен располагаться Южный хутор, на котором они смогут не только найти ответы на некоторые свои вопросы, но и поживиться старыми запасами. Ведь Цыган как-то рассказывал, что видел там целое поле засаженной картошки… На этой мысли в животе у него, да и не только — следом подключились желудки Глухаря и Тетерева, заурчало. Нормальной еды никто из них не ел с позавчерашнего дня, когда они доели последнего кабана.
— Вот же мрак, — сквозь зубы выдыхает Тетерев, блондинистый сталкер с зелеными глазами и небольшого роста. — Всегда думал, что вот бы мутантов поменьше было, тогда бы жили и в ус не дули, знай себе артефакты из аномалий таскай да придурков отстреливай. А теперь? Молюсь, чтобы нам хоть одна вшивая собака попалась.
— Не у меня одного в желудке свербит, а? — криво усмехается Глухарь, поправляя на плече верную ксюху, принесенную им в Зону еще со старой жизни. — Да хоть кого сожрать готов. Хоть птицу, хоть крысу, да червей даже готов в пасть пихать…
— Оставь свои пристрастия при себе, меня сейчас вырвет, — глумливо отвечает ему первый сталкер, надувая щеки.
— Ой-ой, как смешно, — ворчит Глухарь, тут же обращаясь к Бороде. — Старина, долго еще до этого хутора тащиться?
— Нет, еще чуть… О, а вот и дома показались! — радостно воскликнул лысеющий сталкер с шикарной бородой, указывая вперед на раскинувшиеся несколько домиков. — Действуем, как раньше — смотрим в оба и держим оружие на…
— Здарова, мужики, — раздается голос за их спинами, и те резко отскакивают в сторону, вскидывая оружие. Перед ними стоит высокий сталкер в какой-то модификации СЕВЫ, очень дорогого удовольствия для обычного бродяги. Оружия никакого, кроме двух пистолетов, нет. — Я вас уже заждался.
— Ты кто такой, сталкер? — недоверчиво спрашивает Глухарь, держа его на мушке.
— Палач, — представляется тот, совсем не обращая внимания на наставленное на него оружие.
— “Самоуверен в себе… Или знает, что мы ничего с его комбинезоном сделать не сможем”, — подумал про себя бывший следователь, и тут же задал еще один вопрос, очень его интересующий. — Ты откуда о нас знаешь?
— От Отца и Цыгана, — отвечает Палач, и остальные сталкеры заметно напряглись. От их друзей не было вестей вот уже несколько дней. — Приношу свои соболезнования, но… они погибли.
— Ты их убил? — следует очередной вопрос.
— Нет-нет, — качает головой сталкер, держа руки на виду. Никакого волнения в голосе или в языке тела, разговаривает спокойно и свободно. Было видно, что тот вообще ни о чем не беспокоился, такое поведение не присуще преступнику, только если это не какой-нибудь прожженный киллер или психопат. На что-то из этого явно намекала его кличка. — Какой-то странный мутант напал на нас, мне удалось спасти, а вот вашим… От Отца только голова осталась, оторванная, весь лагерь кровью залило, а из следов…
— Только след копыта? — шумно сглотнув, вопрошает Борода, бегло оглядываясь по сторонам и сжимаясь.
— Ага, — кивает Палач. — Видели уже такое существо?
— Вот же, сука! — громко произносит Тетерев и в ярости топает ногой по земле, отчего потом морщит лицо.
— Пройдем скорее в какой-нибудь дом, так будет безопаснее поговорить, — быстро произносит Борода. — Заодно расскажешь нам, как ты здесь очутился и как познакомился с нашими.
— Было бы что рассказывать, — отмахивается сталкер, проходя мимо них. — Пойдем, я там на вас еды приготовил и воды вскипятил. Чая, к сожалению, нет, но можем только кипятка попить.
Группа проследовала за странным сталкером через весь хутор, к самому крайнему дому, и вошла внутрь, осматривая внутреннее убранство дома. Но несмотря на то, что те безропотно отправились за ним, доверять внезапному человеку никто не спешил. Слишком уж много странного и необъяснимого приключилось с их группой за последние несколько недель после того злосчастного Выброса, закрывшего выход из Темной чащи.
Оказавшись на кухне, сталкер раскладывает по столу тарелки и чистые стаканы, после чего наполняет их отварной картошкой и горячей водой соответственно. И как только приготовления были закончены, Палач потянулся руками к шлему. Желудки сталкеров вновь запели старую песнь о голоде, но приступать к трапезе никто не стал. Каждому было интересно посмотреть, что же за сталкер скрывается там. Впрочем, им оказался самый обычной молодой и симпатичный паренек с зелеными глазами и аккуратной родинкой под левым глазом. На лице красовалась легкая небритость.
— Вы ешьте давай, зря я, что ли, картошку копал, — наигранно дуется сталкер, но его взгляд так и сочится добротой. — А так, с чего бы начать… Ваших я встретил, пусть земля им будет пухом, в пещерах, что не так далеко отсюда.
— Все-таки добрались до них, — с грустной улыбкой отвечает Борода, отправляя вилку с картофелем в рот. По языку растекается знакомый и любимый с детства вкус. — А дальше? Выход смогли найти?
— С этим небольшая загвоздка, — вздыхает Палач, ставя локти на стол и поочередно заглядывая в глаза каждого сталкера. — Я пришел с той стороны пещер. Вашим говорить не стал, но… Так и быть, раз уж мы все в одной лодке, я должен это сделать. Мне довелось побывать в подземной лаборатории, расположенной под Темной Долиной. Вдаваться в подробности не буду, ни к чему оно вам… Так вышло, что вход закрылся и мне пришлось искать другой путь, которым оказались полные мутантов пещеры. Там я ваших и нашел, успев спасти их от участи обеда. А дальше вы уже сами знаете. Вышли ночью на поверхность, решили разбить лагерь, ваших сожрала та тварь.
— А ты? — внезапно спрашивает Тетерев. — Где был ты в этот момент?
— Отошел по делам в кусты, — вздыхает сталкер, отводя глаза в сторону. — Когда вернулся, было уже поздно. Мутант сделал все настолько быстро, что парни даже звука издать не успели.
— М-да, — мрачно подытоживает Глухарь. — Значит, еще один наш план накрылся медным тазом. Через лес нам не пробраться, там эти твари обитают, пещеры… Пещеры тоже опасны. А патронов у нас больше не становится с течением времени.
— Значит, остался последний вариант, — в ответ ему произносит Борода. — Палач, ты с нами?
— Будто у меня выбор есть, — усмехается тот.
P.s. вместе с этой главой, разрыв с АТ и фикбуком составляет теперь аж целых двенадцать глав.