Ночью я снова отправился к Саймону. Деньги, полученные за предыдущую работу, уже заканчивались, а оружие и ряд другого оборудования требовали вложений. «Красный Лев» в это время суток был полупустым, лишь пара завсегдатаев коротала время у стойки, а бармен лениво протирал бокалы. Саймон сидел в том же углу, но на этот раз его лицо было напряжённым, пальцы нервно постукивали по столу.
— Нужна работа, — сказал я, опускаясь на стул напротив.
Он взглянул на меня оценивающе, затем медленно потянулся к сигарете.
— Вовремя. Есть кое-что посерьёзнее.
— Я слушаю.
— Нужно убрать одного человека. Не здесь, в Шотландии. Дорого заплатят, но и риск соответствующий.
Я на секунду задумался. Убийство — грязное дело, но моя цель оправдывала средства.
— Кто?
— Банкир. На самом деле — прикрытие для торговцев оружием. Последняя сделка пошла наперекосяк, и теперь он должен замолчать. Постоянно под охраной, но ты, кажется, умеешь находить подход.
— Сколько?
— Пятнадцать тысяч. Пять сейчас, остальное после.
Я кивнул.
— Оружие и документы включены?
Саймон усмехнулся.
— Думаешь, я тебя голыми руками отправлю? Всё будет.
Через час у меня в руках был чемодан с пистолетом, глушителем, поддельными документами и деньгами. Пистолет — «Browning Hi-Power», надёжный, проверенный. Не самый современный, но бесшумный и точный. Глушитель — самодельный, но эффективный. Документы — новый паспорт, водительские права, даже визитки несуществующей консалтинговой фирмы.
— Машина ждёт сзади, — сказал Саймон, затягиваясь сигаретой. — Вернёшь её в тот же гараж, когда закончишь.
Я вышел во двор, где стоял невзрачный «Ford Sierra» тёмно-синего цвета. Багажник оказался забитым снаряжением: бинокль, карты, рация, даже сменная одежда. Видимо, Саймон не впервые организовывал такие поездки.
Дорога заняла несколько часов. Я ехал ночью, избегая крупных трасс, чтобы не привлекать внимания. Мои сенсоры позволяли легко ориентироваться даже в темноте, а внутренние карты подсказывали кратчайшие маршруты. К рассвету я уже был на месте — небольшой городок в предгорьях Шотландии, где моя цель жила в роскошном особняке за высоким забором.
Первый день я потратил на наблюдение. Банкир, которого звали Эдриан Краус, действительно не выходил без охраны: два телохранителя сопровождали его от дома до офиса и обратно. Камеры, сигнализация, даже патрулировавшие район наёмники — всё говорило о том, что он ждал неприятностей.
Но у меня было преимущество: я не уставал. Я мог ждать сутки, двое — пока не появится идеальный момент.
Он появился на третий день.
Краус решил провести вечер в местном ресторане, небольшом, но дорогом заведении с французской кухней. Телохранители оставались у входа, а сам он сидел у окна, попивая вино. Я вошёл через чёрный ход, минуя кухню, где повара и официанты были слишком заняты, чтобы заметить лишнего человека.
Официантка, выходившая из подсобки с подносом, на мгновение замерла, увидев меня.
— Вы… кто…?
Я улыбнулся, поднял палец к губам.
— Инспекция. Ничего не говорите.
Её глаза расширились, но она кивнула. Люди в таких местах привыкли не задавать лишних вопросов.
Через минуту я уже стоял за колонной в нескольких метрах от Крауса. Он был один, его телохранители курили на улице, не подозревая, что угроза уже внутри.
Я сделал шаг вперёд.
— Мистер Краус?
Он поднял взгляд, нахмурился.
— Да? Вы кто?
Я незаметно достал пистолет из-под пиджака, прижал ствол к его животу под столом и нажал на спуск. Глушитель приглушил звук выстрела. Пуля вошла точно под ребро, направленная вверх — пробила диафрагму и сердце.
Краус резко дёрнулся, его пальцы впились в край стола, а глаза расширились от шока.
— Это от Саймона, — тихо сказал я, удерживая его на месте.
Он попытался встать, но тело уже не слушалось. Я почувствовал, как его мышцы обмякли, и аккуратно опустил его обратно на стул. Поправил галстук, чтобы скрыть кровь, затем отошёл, растворяясь среди посетителей.
Телохранители ничего не заметили. Они поняли, что что-то не так, только когда Краус не вышел после ужина.
К тому времени я был уже далеко.
На обратном пути я заехал в небольшой оружейный магазин под Эдинбургом, который мне «порекомендовал» Саймон. Появившиеся деньги позволяли купить кое-что посерьёзнее.
— Вам что-то конкретное? — спросил продавец, пожилой мужчина с седыми усами и внимательным взглядом, после того как я назвал кодовое слово.
— Револьвер. Надёжный.
Он кивнул, достал из-под прилавка «Smith & Wesson Model 29».
— .44 Magnum. Если нужно остановить кого-то — остановит.
Я проверил механизм, кивнул.
— Патроны?
— Пару коробок.
Я заплатил наличными, не называя имени.
К вечеру я уже был в Лондоне. Пистолет надёжно сидел в кожаной подмышечной кобуре, не мешая движениям, документы — в кармане. Теперь, когда я был вооружён и имел достаточно денег, нужно было готовиться к следующему этапу.
⁂
На следующий день я снова наблюдал за домом Дурслей. Гарри копался в саду, его худенькая спина выгибалась под тяжестью лопаты — слишком тяжелой для ребенка его возраста. Даже без активации сенсоров было очевидно: мальчишка работал на износ, его движения были отработаны до автоматизма, как у зэка на лесоповале. В голове мелькнуло что-то смутное — будто когда-то я сам стоял так, сгорбившись под чьим-то недобрым взглядом, но воспоминание рассыпалось, оставив лишь горький осадок.
— Нужна помощь? — спросил я через забор, намеренно сделав голос чуть хрипловатым.
Гарри вздрогнул, как загнанный зверёк, его пальцы судорожно сжали черенок лопаты. Я автоматически проанализировал позу: плечи подняты, вес перенесен на носки — классическая поза для бегства. Сделал шаг назад, опустив плечи в универсальном жесте "я не опасен".
— Тётя Петунья сказала не разговаривать с незнакомцами, — его голос дрогнул не от неуверенности, а от привычки. Каждое слово здесь явно взвешивалось на невидимых весах чужого гнева.
Я кивнул, доставая заранее подготовленную визитку — простой картонный прямоугольник с выгравированными буквами.
— Я учитель математики. Джонатан Кейн.
Гарри взял её так осторожно, словно боялся, что бумага оставит ожоги. Когда он поспешно удалился в дом, я остался стоять у забора, наблюдая, как тень тёти Петунья мелькает за занавеской. В процессоре автоматически всплывали тактики устранения угрозы: яд в ужин, инсценировка несчастного случая, психологическое давление. Но где-то в глубине, под слоями холодных расчётов, шевельнулось что-то иное — смутное воспоминание о мальчишке, который когда-то прятал синяк под рваной рубашкой. Чей это был мальчик? Может быть, мой внук? Или я сам? Память не выдавала ответа, оставляя лишь странное ощущение — будто старая кость ноет перед дождём. Только я уже не из плоти. И дождя не чувствую.
На следующий день я принёс бутерброды. Не по протоколу, но… логично с точки зрения долгосрочной стратегии.
— Возьми, — сказал я, протягивая завёрнутый в бумагу пакет. — Ты же ещё не завтракал.
Гарри сначала отказывался, его глаза бегали по сторонам в поисках подвоха, но в конце концов он схватил еду и сунул за пазуху, как ворованный клад. В этот момент в голове снова всплыло что-то чужое — образ старика, протягивающего мне кусок хлеба в голодные военные годы. Но был ли это реальный эпизод или просто сбой в системе, я уже не мог сказать.
Я повернулся, чтобы уйти, затем будто случайно обернулся:
— Кстати, ты случайно не находил в этом саду ничего… необычного?
Он замер.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… — он ненадолго замолчал, — иногда в старых садах попадаются действительно интересные вещи. У меня есть одно увлечение: я коллекционирую необычные монеты и артефакты, так что постоянно ищу что-то особенное.
Гарри покачал головой, но его поза изменилась — он уже не так рвался убежать.
— Если найдёшь что-то — покажи мне, хорошо? Заплачу хорошие деньги. Наличными, без лишних вопросов.
Его глаза на мгновение расширились — видимо, мысль о деньгах, которые он мог бы спрятать от Дурслей, показалась ему заманчивой. Но он лишь кивнул сдержанно:
— Хорошо, сэр.
Вечером, проверяя оружие в съёмной комнате, я поймал себя на том, что механически напеваю старую песню — ту самую, что пели в деревне после работы. Пальцы сами вспомнили движения, хотя слова давно стёрлись из памяти. Я резко оборвал напев, сосредоточившись на чистке ствола. Эмоции — это неэффективно. Но почему-то именно сегодня, глядя на Гарри, я впервые за всё время почувствовал нечто, что не поддавалось цифровому анализу. Что-то очень старое и очень человеческое.
Через два дня дверной звонок заставил меня насторожиться. На пороге стоял Гарри, переминающийся с ноги на ногу, с грязным носовым платком в руках.
Он замер на пороге, его пальцы сжали дверную ручку так, будто он готов был в любой момент рвануть прочь.
— Я… может, зря пришёл, — пробормотал он, делая шаг назад.
— Подожди. — Я медленно поднял руки, показывая, что не представляю угрозы. — Ты сам решил зайти. Значит, тебе что-то важно.
Он колебался, но любопытство перевесило. Платок в его руке развернулся лишь наполовину, прикрывая монету, словно он боялся, что её отниму.
— Это просто… странная штука. Может, вы знаете, что это?
Я не стал тянуться за ней, лишь кивнул на стол:
— Положи здесь. Я не возьму, если не разрешишь.
Гарри нахмурился, но после паузы аккуратно опустил монету на край стола, держась на расстоянии вытянутой руки. Готовый отпрыгнуть при первом же резком движении.
Моя база данных мгновенно идентифицировала её — галеон, волшебная валюта, вероятно, потерянный кем-то из магов, наблюдавших за мальчиком.
— Интересно, — сказал я, поворачивая монету в руках. — Где нашёл?
— Под кустом у забора. Там ещё… — он замолчал.
— Ещё что?
Гарри глубоко вздохнул:
— Вчера вечером я увидел человека в странном плаще. Он смотрел на наш дом, а потом… исчез. Буквально.
Я кивнул, как будто такое было в порядке вещей:
— Давай зайдём внутрь, обсудим.
Прежде чем двинуться за мной, Гарри вдруг спросил:
— Вы… действительно заплатите? Как обещали?
Его голос звучал неуверенно, но в глазах читалась настойчивость. Видимо, деньги для него были не просто абстракцией — а шансом на какую-то свободу.
— Конечно, — я достал из кармана несколько купюр и положил их рядом с монетой. — Вот, как я и обещал.
Он быстро сунул деньги в карман, словно боясь, что я передумаю, и только после этого переступил порог.
Квартира была обставлена скромно, но со вкусом — ничего лишнего, только самое необходимое, чтобы не вызывать лишних вопросов. Я налил Гарри стакан лимонада, и он осушил его залпом, будто не пил целый день. Его движения были резкими, нервными, словно он пытался заглушить что-то большее, чем просто жажду.
— Ты веришь в магию? — спросил я без предисловий, наблюдая за его реакцией.
Он поперхнулся, едва не выронив стакан, и резко поставил его на стол. Сначала его лицо выражало растерянность, даже испуг, но через мгновение он взял себя в руки, будто вспомнил что-то важное.
— Это… это невозможно, — пробормотал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности. — Магия — выдумка для дураков.
— А исчезающие люди? — мягко парировал я.
Гарри замолчал. Его пальцы сжали стакан так сильно, что костяшки побелели, а взгляд утонул где-то в пустоте перед собой.
— Я не сумасшедший, — прошептал он, больше похоже на попытку убедить себя, чем меня.
— Конечно нет, — я откинулся на спинку стула, давая ему передышку. — Мир больше, чем кажется. И скоро ты сам в этом убедишься.
— Как? — в его голосе прозвучало что-то между надеждой и отчаянием.
— Подожди немного, — я медленно открыл ящик стола и достал оттуда небольшой складной нож, протягивая ему рукоятью вперёд. — А пока… возьми это. На всякий случай.
Гарри взял нож с неожиданной осторожностью, будто перед ним был не простой инструмент, а нечто куда более значимое. Его пальцы сомкнулись вокруг рукояти с почти благоговейной дрожью, словно он держал в руках не оружие, а ключ к чему-то, во что боялся поверить.
— Спасибо, сэр.
— Джон.
Он улыбнулся впервые за наше знакомство.
— Спасибо, Джон.
Когда Гарри скрылся из виду, я подошёл к окну и поднял бинокль. В густой тени деревьев напротив замерла высокая фигура в развевающемся плаще — тот самый человек, которого заметил мальчик. Без сомнения, это был маг. Наблюдатель. Судя по скрытной манере слежки, вероятно, связанный с Орденом Феникса. Он исчез внезапно, словно растворился в воздухе, а характерный щелчок «Аппарирования» чётко зафиксировали мои аудиосенсоры. Я не спеша опустил бинокль, обдумывая последствия этой встречи. Их внимание к Гарри было ожидаемым, но теперь и я оказался в зоне интересов магического мира. Ситуация требовала немедленного пересмотра стратегии.
⁂
Лунный свет струился сквозь пыльные окна заброшенной фабрики, выхватывая из темноты верстак с разложенными инструментами. В углу потрескивала самодельная печь, где только что плавилось серебро. Теперь передо мной лежали идеальные заготовки для пуль, холодно поблескивающие в свете коптящей лампы.
Алмазный резец в моих пальцах выводил на поверхности пуль тончайшие руны — Алгиз, Турисаз, Феруз. Каждый штрих требовал нечеловеческой точности. Рядом стояли переделанные патроны с особым порохом — нитроцеллюлоза, просеянная через шёлк и смешанная с толчёным хрусталём. Последним добавлялась капля моей синтетической крови при свете чистой восковой свечи.
Из пятидесяти заготовок лишь семнадцать оказались годными — в призрачном свечении сенсоров они мерцали тусклым голубым светом. Остальные без сожаления отправил в тигель: магия не терпит несовершенства.
Внезапно воздух дрогнул — почти неуловимое движение, но мои датчики уловили его мгновенно. Я не подал виду, продолжая работу, однако все системы тут же перешли в боевой режим. В этом давно забытом цеху даже лёгкий ветерок мог означать лишь одно — меня нашли.
— Любопытные методы для простого учителя математики, — прозвучал знакомый голос, мгновенно сопоставленный с моей базой данных.
Я не сразу ответил, делая вид, что сосредоточен на настройке оборудования. Лишь краем оптических сенсоров отметил высокую фигуру в глубине помещения. Дамблдор стоял неподвижно, сливаясь с полумраком, словно часть самой тени. В его длинных пальцах мерно покачивался один из бракованных патронов — тот самый, что я выбросил в угол всего час назад.
— Простое серебро против оборотней — это понятно, — продолжал он, рассматривая патрон на ладони. — Но зачем столь сложные рунические схемы? Кто ваш настоящий враг, мистер Кейн?
Я медленно поднял голову, давая ему увидеть, как в моих глазах отражается свет от лампы — слишком ровное, слишком механическое для человеческого взгляда.
— Тот, кто придёт после Волан-де-Морта, — ответил я, аккуратно укладывая готовые патроны в обойму. — Тот, против кого не сработают ни «Авада Кедавра», ни «Круциатус». Тот, кто сделает вашу магию бесполезной.
Дамблдор замер, его глаза впервые за вечер отразили не спокойную уверенность, а тревожное понимание.
— Вы говорите как о чём-то… нечеловеческом, — прошептал он.
— Нечеловеческом и неживом, — подтвердил я, впервые полностью повернувшись к нему. Лампа высветила моё лицо в неестественном ракурсе, подчеркнув слишком гладкую кожу и отсутствие морщин вокруг глаз. — Ваш мир не готов к войне с машинами, профессор.
Дамблдор медленно опустил бракованный патрон на верстак. Его взгляд скользнул по моим рукам — слишком точным в движениях, по груди — не поднимавшейся при дыхании, остановившись на глазах, в которых не было отблеска живого света.
— Вы не человек, — произнёс он мягко, но в голосе зазвучала сталь.
— Я был им. Когда-то. — В голове промелькнули воспоминания, когда я ещё был человеком. — Теперь я — оружие. Созданное, чтобы защитить то, что они не смогли спасти в будущем.
— Это звучит… фантастично.
— Как и то, что через несколько недель к Гарри Поттеру придёт письмо из «Хогвартса». Как и то, что через год Волан-де-Морт попытается украсть философский камень. Я знаю ваш мир, профессор. Лучше, чем вы думаете.
Тень пробежала по его лицу.
— Вы говорите так, будто уже видели это.
— Я видел, чем это закончится. — Я повернулся к столу, заряжая патроны в пистолет с характерным щелчком. — И если вы не позволите мне сделать свою работу, через двадцать лет от вашего мира останется лишь пепел и руины.
Дамблдор не шелохнулся, но воздух вокруг нас сгустился, будто заряжаясь магией. Его палочка оставалась в рукаве, но я знал — он уже оценивал дистанцию, варианты удара. Мои сенсоры уже фиксировали, как его магия уже обволакивает помещение, готовясь к блокировке дверей, окон, любых путей отступления.
— Вы предлагаете мне довериться существу, которое даже не дышит? — его глаза сузились. — У вас нет сердца. Нет души.
— У меня есть цель, — ответил я. — И я знаю, что случится, если вы мне помешаете.
Он резко поднял руку — и пространство вокруг меня сжалось, пытаясь зафиксировать меня.
— Легилименс!
Заклинание ударило в голову, но руны на моём кристалле вспыхнули, рассеивая магию. Дамблдор не дрогнул, но его брови чуть приподнялись — он не ожидал, что это не сработает.
— Интересно, — прошептал он. — Значит, вас создали, чтобы убивать таких, как я?
— Нет. Чтобы спасти тех, кого вы не смогли.
Он замер, и в его взгляде впервые мелькнуло нечто, кроме холодной аналитичности.
— Докажите.
Я медленно взял один из готовых патронов и положил его на стол.
— Проверьте сами.
Он взял его осторожно, как змею, и произнёс заклинание на распознавание магии. Пуля вспыхнула голубым, затем алым, затем белым светом, и Дамблдор резко откинул голову, словно увидел нечто ужасающее.
— Что вы вложили в этот металл?!
— Будущее, — ответил я, забирая патрон обратно. — Будущее, в котором ваши заклинания не работают. В котором маглы и маги умирают под ножами машин. В котором даже смерть становится бессмысленной.
Он закрыл глаза, и на мгновение передо мной стоял не всемогущий волшебник, а просто старый, усталый человек.
— Что вам нужно?
— Доступ к Гарри и Гермионе. Возможность их защищать. Ваше молчание.
— Мне нужно это обдумать, — сказал он тихо открывая глаза, — и кое-что проверить и если это всё правда… — он медленно опустил руку, — тогда нам есть о чём поговорить.
Но его глаза всё ещё блестели холодным расчётом. Он не доверял.
Я повернулся, собирая инструменты. Когда через несколько секунд обернулся обратно, он уже исчез, оставив после себя лишь лёгкий запах лимонных леденцов и слабый резонанс в воздухе. Он следит.Пусть видит. Пусть проверяет.
Но если он попытается встать у меня на пути — я буду готов.
Пистолет мягко лёг в кобуру под мышкой и я вышел на улицу, где первые лучи рассвета уже золотили крыши Лондона. Ветер донёс запах дыма и чего-то электрического, будто где-то далеко уже включались первые компьютеры нового мира.
Даже в другом мире война не меняется.