Первым делом я осмотрелся. Ночь, тишина, прохладный воздух парка, пропитанный запахом травы и влажной земли. Я стоял голый, но не чувствовал ни холода, ни дискомфорта — только лёгкость и странную ясность сознания. Тело, которое должно было быть моим, но при этом не было моим в привычном смысле. Скелет из гиперасплава, покрытый антимагическими рунами, синтезатор крови, насос вместо сердца — всё это воспринималось как данность, словно так и должно быть.
Я не видел своего отражения, но внутренние данные подсказывали: внешне я выглядел как обычный худощавый мужчина средних лет, ничем не примечательный. Ни намёка на брутального Арнольда из «Терминатора» — скорее, что-то вроде Лэнса Хенриксена. Кожа — настоящая, живая, требующая ухода и даже питания. Органы — частично функциональные, ровно настолько, чтобы поддерживать иллюзию человечности. Всё, кроме одного: ниже пояса я был не более чем хорошо сделанным манекеном.
Мысли текли чётко, без эмоциональных всплесков. Даже осознание того, что я умер, превратилось в сухую констатацию факта. Память о прошлой жизни рассыпалась, как старый архив, — остались лишь обрывки: дети, внуки, война, нож с рунами… Но и они казались чужими, словно загруженными из сторонней базы данных.
Пришлось сосредоточиться на настоящем. 01.07.1991 год. Лондон. Магический мир.
Парк вокруг был пустынен, если не считать группу молодых людей, расположившихся в отдалении. Их смех и гулкая перекличка голосов доносились сквозь деревья. Семь человек, бутылки с пивом, расслабленные позы — обычная ночная компания. Но статистика, вшитая в мой процессор, тут же выдала расчёт: пьяные, потенциально агрессивные, особенно при появлении незнакомца. Девушка в их группе лишь увеличивала риски — мужчины в таком состоянии склонны демонстрировать браваду.
Я сделал шаг вперёд. Тело отреагировало идеально — ни скрипа, ни тяжести, только плавность движений. Даже в молодости я не чувствовал такой лёгкости. Хорошо быть машиной, — мелькнула мысль, но без восторга, просто как констатация преимущества.
Пришлось рискнуть. Одежда и деньги были приоритетом. Я вышел из кустов, стараясь двигаться максимально естественно, но уже зная, что если что-то пойдёт не так — смогу разорвать их голыми руками.
— Эй, молодые люди, — произнёс я, нарочито хрипловато, как будто только что проснулся. — Не поделитесь одеждой? Замерзаю.
Они замерли, уставившись на меня. Пиво в руке одного из парней чуть не выпало, проливаясь на траву.
— Ты… откуда взялся? — спросил самый крупный, привставая.
В его тоне уже звучала угроза. Мой процессор молниеносно проанализировал позу, напряжение мышц, направление взгляда — 87%-ная вероятность, что он попытается ударить.
— Заблудился, — пожал плечами я, делая шаг назад, будто робея. Пусть думают, что я беззащитен. — Вы не видели мою одежду?
Девушка фыркнула:
— Офигеть, голый дядя в парке. Может, ещё и похититель детей? Шёл бы ты отсюда.
Остальные засмеялись, но смех был нервным. Крупный парень уже подходил ближе, сжимая кулаки.
— Давай-ка проваливай, пока целый…
Он не договорил. Я двинулся навстречу, намеренно спотыкаясь, и в последний момент изменил траекторию, ловя его запястье в замок. Лёгкий хруст — не перелом, но достаточно, чтобы он взвыл. Остальные вскочили, но я уже оттолкнул «защитника» прямо на них, создав замешательство.
— Всё, что мне нужно, — сказал я ровно, — это джинсы и пара фунтов. Никто не пострадает, если вы не станете делать глупостей.
Тишина. Они переглядывались, оценивая ситуацию. Девушка первая опомнилась:
— Дай ему свою ветровку, Дэйв. — Парень, самый щуплый в компании, было хотел что-то сказать, но его опередила девушка. — И заткнись.
Через минуту я был одет в узкую куртку и джинсы с прорехой на колене, а в кармане у меня было несколько мятых купюр и монет. Компания поспешно ретировалась, бросая на меня испуганные взгляды.
— Неплохо для начала.
Я потрогал ткань — грубая, пахнет пивом и дешёвым табаком. Но это было лучше, чем привлекать внимание полиции. Теперь — деньги, документы, кров. И главное: найти Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер.
Где-то здесь они были ещё детьми, даже не подозревающими, что через несколько недель получат письмо из «Хогвартса». А я должен был их защитить.
Словно в ответ на эту мысль, где-то вдали прозвучал гул мотоцикла. Я повернул голову, улавливая звук точнее любого человеческого уха. Я двинулся на звук ревущих мотоциклов, легко скользя между деревьями как тень. Мои новые сенсоры без труда пробивали ночную тьму — инфракрасный спектр выхватывал тепло остывающих двигателей, а усиленное зрение четко фиксировало мелькающие вдали силуэты той самой компании. Они торопливо рассаживались по железным коням, нервно озираясь по сторонам. Один из парней, тот самый здоровяк, что пытался мне угрожать, размахивал руками в сторону парка, что-то крича своим приятелям. Рев моторов заглушил его слова, и через мгновение они растворились в лабиринте городских переулков.
Не стал их преследовать. Вместо этого вышел на пустынную улицу, ощущая под босыми ногами прохладный асфальт. Лондон 1991 года встречал меня тихим гулом ночной жизни — где-то вдали мигали неоновые вывески, редкие автомобили проносились по мокрому после недавнего дождя покрытию, оставляя за собой шлейф выхлопных газов.
«Красиво» — промелькнуло в голове, вдыхая этот странный коктейль городских запахов — бензина, влажного камня и чего-то сладковатого, возможно, цветущих где-то неподалёку каштанов.
Следующие два часа я провёл в бесцельном блуждании, впитывая атмосферу города, запоминая планировку улиц, отмечая про себя расположение полицейских участков, баров и круглосуточных магазинов. Параллельно мой процессор анализировал встроенные базы данных, раскладывая по полочкам доступные мне навыки.
Языки — от безупречного английского до экзотического суахили, все с идеальным произношением без малейшего акцента. Боевые системы — от классического бокса до армейского рукопашного боя, плюс владение практически любым видом оружия. Психология — умение читать людей по микровыражениям, подстраиваться под собеседника, искусно имитировать человеческие эмоции.
Особый интерес представляли данные о магии. Полная теоретическая база: заклинания, их эффекты, слабые места магов, методы сопротивления чарам. Но самое ценное — специализированные протоколы по нейтрализации волшебников. Моя основная функция. Бесшумное, быстрое устранение, желательно до того, как жертва успеет достать свою палочку. С огнестрельным оружием в руках я мог бы потягаться даже с опытным боевым магом, хотя и с оговорками — без предварительной подготовки противник всё равно имел шанс сбежать с помощью портации или трансфигурации окружающей среды.
Однако существовал серьёзный недостаток — я не был «Т-1000». Никакой смены облика, перестройки лица или превращения в жидкий металл. Только эта человеческая оболочка и навыки, позволяющие максимально эффективно её использовать. А значит, срочно требовались деньги и документы. Настоящие или качественно подделанные — не имело значения.
Свернув в тёмный переулок, где тусклый свет единственного уцелевшего фонаря едва освещал покрытые граффити стены, я почувствовал знакомый запах мусора, мочи и старого пива. В углу копошилась пара бродяг, но они даже не подняли головы при моём появлении.
— Эй, дружище, — окликнул я одного из них, демонстративно позвякивая монетами в кармане. Бродяга медленно поднял взгляд, оценивая меня мутными глазами.
— Где тут можно… быстро заработать? — Мой голос звучал непринуждённо, с лёгкой ноткой иронии.
Старик хрипло рассмеялся, обнажая пожелтевшие зубы.
— Быстро? — переспросил он, явно развлекаясь моей наивностью. — Иди к Саймону, в «Красный Лев», он через три дома на права отсюда. Только скажи, что Тео послал.
Кивнув в благодарность, я оставил монеты на мокром тротуаре и направился прочь, уже прокладывая маршрут к указанному месту.
«Красный Лев» оказался типичным лондонским пабом с потрёпанными викторианскими интерьерами и тяжёлым запахом табака, пива и жареной картошки. Бармен за стойкой, коренастый, с татуировками на толстых предплечьях, бросил на меня оценивающий взгляд, когда я протискивался между столиками. Мои сенсоры мгновенно зафиксировали его позу — левая рука ближе к притолоке, где, судя по рельефу, лежал пистолет, правая свободна, но пальцы слегка подрагивали, выдавая нервозность. Типичная реакция на незнакомца в закрытом криминальном заведении. Я наклонился к стойке, опустив голос так, чтобы слова не ушли дальше нас двоих:
— Тео прислал.
Фраза была рассчитана идеально — кодовое имя подтверждало, что я свой, лаконичность и тон, лишённый просительных ноток, говорили сами за себя.
Бармен замер на секунду, и я успел заметить микродвижение его глаз влево — проверял, не подслушивает ли кто. Затем плечи слегка расслабились, угроза сошла на нет, и он кивнул в сторону закутка:
— Саймон там.
За столом, заваленным бумагами и стаканами с виски, сидел мужчина лет пятидесяти с проседью в тёмных волосах. Он не походил на криминального авторитета — скорее, на бухгалтера или адвоката, но в его спокойствии чувствовалась опасность. Спиной к стене, с обзором на вход, минимальная жестикуляция, взгляд не изучающий, а оценивающий, словно хищник перед атакой.
— Тео обычно не присылает голодранцев, — произнёс он, отодвигая стакан. — Что ты умеешь?
Я сел напротив, рассчитав угол так, чтобы видеть и вход, и окно — демонстрация профессионализма.
— Всё, что требует физической силы, скорости или точности. Взлом, слежка, устранение проблем.
Лаконичность, акцент на результат, уверенность без хвастовства — ключ к доверию таких людей.
Саймон усмехнулся:
— Устранение проблем? Ты выглядишь так, будто сам еле ноги волочишь.
Провокация, чистый тест. Я медленно положил руку на стол и сжал кулак. Дерево затрещало, под пальцами остались вмятины. Контролируемая демонстрация силы, без агрессии, просто факт.
— Внешность обманчива, — сказал я, наблюдая, как его брови поползли вверх. Мозг Саймона уже пересчитывал риски: опасен, но управляем, не полицейский, знает правила игры.
— Ладно. Есть работа, — наконец произнёс он. Всё, что мне было нужно.
⁂
К утру я уже был в новом костюме, с паспортом на имя Джонатана Кейна и достаточным количеством денег, чтобы снять комнату в скромном отеле. Офис, который нужно было «посетить», принадлежал небольшой фирме, прикрывавшей нелегальные поставки оружия. Задача была проста: изъять документы, подтверждающие связи с определёнными людьми.
Я вошёл в здание под видом курьера с объёмной картонной коробкой в руках. На груди болтался самодельный бейджик с надписью «Express Delivery» — вырезанный из картона прямоугольник, заламинированный скотчем. В холле за стойкой сидел немолодой охранник в поношенной форме, дочитывавший утреннюю газету.
— Посылка для мистера Харрисона, — сказал я, специально слегка запыхавшись, как будто спешил.
Охранник лениво поднял глаза, потянулся к журналу регистрации. В этот момент я «случайно» задел коробкой стакан с кофе, стоявший на краю стола. Горячая жидкость пролилась ему на брюки.
— Чёрт возьми! — он вскочил, отряхиваясь.
— О боже, простите! — я суетливо достал бумажные салфетки из кармана, одной рукой продолжая придерживать коробку.
Пока он отвлекался на пятно, мои пальцы нашли нужную точку на его шее — точный, почти незаметный нажим. Его веки дёрнулись, тело на мгновение застыло, затем он медленно опустился обратно в кресло.
— Всё в порядке? — спросил я с наигранным беспокойством.
— Да… просто… голова кружится… — он моргнул, пытаясь сосредоточиться. Его рука непроизвольно разжалась, выпуская ручку.
Я оставил его приходить в себя — эффект продлится минут десять, не больше. В коридоре за поворотом слышались голоса и стук пишущих машинок. Офисные работники, поглощённые утренней рутиной, не обращали на меня внимания.
Сейф стоял в кабинете бухгалтерии — старый добрый «Chubb Safe» с механическим замком. Такие модели выпускались ещё с 1920-х и славились надёжностью, но у них был один недостаток: при частом использовании на циферблате оставались потёртости вокруг часто используемых цифр.
Мои сенсоры улавливали любой шум, потому через несколько секунд щелчок подтвердил правильность комбинации.
Внутри лежали папки с документами. Я быстро нашёл нужные документы, положил их в коробку и отправился на выход.
На выходе охранник всё ещё приходил в себя, потирая виски.
— Вам бы кофе свежего, — участливо сказал я, уже проходя мимо. — Я случайно разлил ваш.
Он кивнул с благодарностью, даже не спросив, куда делась та самая «посылка для мистера Харрисона».
Улица встретила меня обычной суетой начала 90-х: где-то вдалеке играл «Nevermind» Nirvana из открытого окна, по дороге проехал ярко-красный Ford Escort. Ничего необычного.
Я свернул за угол, достал документы и выбросил пустую коробку в мусорный бак.
Работа выполнена.
Саймон был впечатлён.
— Быстро. Чисто. Без шума. — Он отсчитал вторую часть оплаты. — Есть ещё работа. Интереснее.
Я покачал головой.
— Не сейчас. У меня другие дела.
Он хмыкнул, но не стал настаивать.
⁂
Теперь, когда базовые цели были достигнуты, можно было сосредоточиться на главном. Гарри Поттер. Мои внутренние базы данных выдавали скудную информацию: мальчик, 11 лет, живёт у родственников, Дурсли, адрес — Приват-драйв, 4. Но просто прийти и представиться было не вариант. Мне нужно было встроиться в его жизнь так, чтобы не вызвать подозрений. Я начал с наблюдения. Суррей, Литл-Уингинг. Тихий пригород с аккуратными домиками и зелёными лужайками. Дом Дурслей выглядел так же, как и остальные — ухоженный, но без изысков. Гарри я заметил сразу. Худой, в слишком большой для него одежде, с круглыми очками и вечно настороженным взглядом. Он выносил мусор, подметал дорожку, выполнял мелкие поручения. Дурсли явно не баловали его. Я купил газету и устроился на скамейке напротив, делая вид, что читаю. Мои сенсоры фиксировали каждое его движение.
— Ты новенький?
Голос раздался сбоку. Маленькая девочка с яркими рыжими кудрями и веснушчатым лицом смотрела на меня с любопытством.
— Можно сказать и так, — ответил я, слегка отодвигая газету.
— Я Пенелопа. А ты кто?
— Джонатан.
— Ты кого-то ждёшь?
— Возможно.
Она склонила голову набок.
— Ты странный.
Я усмехнулся.
— Это комплимент?
Пенелопа засмеялась и убежала, но её появление было сигналом. Дети здесь свободно гуляли по району, и если я хотел закрепиться, мне нужно было стать частью местного фона.
После того как я нашёл Гарри, логика миссии потребовала найти и Гермиону, в моей базе был адресс, где она проживала. Она оказалась проще для обнаружения — девочка с каштановыми кудрями и книгой под мышкой выделялась даже среди других детей. Публичная библиотека стала её вторым домом, и я начал посещать её регулярно, выбирая места поближе к её любимому отделу — научно-популярной литературе. В отличие от Гарри, за которым приходилось наблюдать украдкой, Гермиона сама подошла ко мне на второй день, заметив, что я перелистываю тот же справочник по квантовой физике, который она только что вернула на полку.
— Вы тоже интересуетесь теорией струн? — спросила она без тени смущения, хотя её взгляд скользнул к моим рукам — слишком гладким для мужчины моего, казалось бы, возраста.
— Скорее, её практическим применением, — ответил я, отмечая про себя, как её глаза загорелись любопытством.
Разговор затянулся. Она была умна не по годам, и мне не пришлось притворяться — базы данных позволяли поддерживать беседу на любом уровне сложности.
К концу дня Гермиона смотрела на меня с выражением, которое мой процессор мгновенно классифицировал как восхищение, смешанное с любопытством. Я позволил себе скромную улыбку — уголки губ приподняты ровно настолько, чтобы выглядеть дружелюбно, но не навязчиво. Её пальцы нервно перебирали край учебника по математике.
— Вы действительно преподавали в Оксфорде? — спросила она, и я заметил, как её голос слегка дрогнул.
Я сделал паузу ровно на три секунды.
— Больше консультировал по прикладной математике, — ответил я, специально опуская детали.
Когда мы подошли к её дому, дверь открыла миссис Грейнджер. Её глаза мгновенно сузились при виде незнакомца.
— Мама, папа, это мистер Кейн! — Гермиона произнесла это одним дыханием. — Он преподаёт в Оксфорде и показал мне удивительное решение задачи!
Я заметил, как её родители обменялись быстрым взглядом. Приняв нейтральную позу, я сказал:
— Ваша дочь обладает редким аналитическим умом. Большинство моих студентов не справляются с такими задачами.
Мистер Грейнджер слегка выпрямился в кресле. Его жена постепенно размораживалась:
— Она у нас с книжками на «ты».
Я кивнул, незаметно подстраиваясь под её ритм дыхания.
— Знаете, в стоматологии, как и в высшей математике, главное — точность расчётов. Один неверный параметр…
— И пациент останется без зуба, — закончил мистер Грейнджер, и уголки его глаз сморщились.
К моменту перехода в гостиную я уже трижды упомянул их фамилию. Миссис Грейнджер неожиданно предложила:
— Вы должны остаться на ужин.
Её муж активно поддержал:
— Да, расскажете подробнее о ваших исследованиях. Гермиона говорит, вы работаете с квантовыми вычислениями?
За чашкой чая я продолжал выстраивать образ. К десерту они уже обсуждали возможность моих регулярных занятий с их дочерью, совершенно забыв, что всего два часа назад впервые увидели меня на пороге своего дома.
Гермиона сидела напротив, почти не притрагиваясь к еде. Её умные глаза, за которыми я наблюдал всё это время, теперь пристально изучали меня, словно пытались разгадать скрытую под поверхностью тайну. Когда разговор зашёл о новых технологиях, её пальцы начали нервно теребить вилку, оставляя на приборе отпечатки, и я понял — её мысли далеко от светских бесед.
— Мистер Кейн… — её голос, обычно такой уверенный, дрогнул, будто она балансировала между страхом и решимостью. Она наклонилась через стол, и я увидел, как её губы сжались в упрямую линию, прежде чем она выдохнула вопрос: — Вы… верите в магию?
Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Миссис Грейнджер замерла с салфеткой в руках, её пальцы непроизвольно сжали ткань, а мистер Грейнджер резко кашлянул, будто пытался заглушить не столько раздражение, сколько неловкость. Взгляд Гермионы метнулся между родителями, но почти сразу вернулся ко мне — в её глазах горело не просто детское любопытство, а отчаянная потребность быть услышанной. Её пальцы вцепились в край скатерти так сильно, что костяшки побелели, словно она держалась за последнюю нить надежды.
Мой процессор молниеносно проанализировал возможные реакции. Правда рисковала разрушить хрупкое доверие её родителей, но ложь означала бы предать тот огонь, что делал Гермиону непохожей на других. Я медленно отодвинул тарелку, выигрывая секунды на раздумья, и заметил, как её зрачки расширились в ожидании. Её мать, до этого оживлённо обсуждавшая с отцом новую стоматологическую технику, резко замолчала, а мистер Грейнджер снова кашлянул в салфетку — видимо, этот вопрос уже не раз вызывал напряжение за их столом.
Я видел, как дрожь пробежала по её пальцам, сжимавшим скатерть, как страх смешивался в её взгляде с упрямством. Она боялась не просто отказа — она боялась снова остаться непонятой.
— Зависит от того, что ты называешь магией, — наконец ответил я, и уголки её губ дрогнули, будто в них теплилась искра чего-то большего, чем просто надежда.
— Гермиона, дорогая, не загружай мистера Кейна своими фантазиями, — мягко, но твёрдо вмешалась миссис Грейнджер, поправляя салфетку. — Ты же знаешь, что волшебство бывает только в сказках.
Девочка сжала губы, но не сдавалась:
— Но мама, вчера я видела…
— Чайник, который свистел раньше, чем вода закипела? — я перебил, чтобы снять напряжение.
Гермиона резко повернулась ко мне, глаза сверкнули.
— Да! И ещё…
Мистер Грейнджер постучал вилкой по бокалу:
— Дорогая, пора убирать десерт.
Он явно пытался сменить тему, но Гермиона не отводила взгляда от меня.
— Вы знаете, да? — прошептала она.
Я наклонился чуть ближе, будто делясь секретом:
— Знаю, что самые умные люди в истории верили, что мир полнее, чем кажется. Может, ты просто одна из них?
Её мать вздохнула, но тут же встала, собирая тарелки:
— Гермиона, помоги мне на кухне.
Девочка медленно поднялась, но перед уходом обернулась:
— А завтра в библиотеке вы расскажете больше?
— Если возьмёшь с собой «Физику невозможного» Каку.
Уголки её губ дрогнули — почти улыбка, несмотря на разочарование.
— До завтра, — кивнула она и исчезла за дверью кухни, оставив меня наедине с её родителями.
Мистер Грейнджер откашлялся, разливая коньяк.
— Вы, конечно, понимаете, что всё это детские фантазии?
Я сделал глоток, позволив лёгкой улыбке коснуться губ.
— Конечно. Но иногда фантазии — это просто наука, которую ещё не объяснили.
Он замер на секунду, затем рассмеялся — сухо, по-деловому.
— Ну что ж, тогда завтра вы сможете объяснить ей, почему чайники не колдуют.
Я лишь кивнул, глядя в окно, где первые звёзды пробивались сквозь городскую дымку. Где-то там, в этом же городе, Гарри Поттер засыпал в чулане под лестницей, даже не подозревая, что через несколько недель его мир перевернётся. А я сидел в уютной гостиной, с бокалом в руке и новой ролью, которая приближала меня к цели.
Всё шло по плану.