Орден многое изменил в Цитадели, после ее захвата. Все же, она была до абсурда огромной, ведь и строилась не людьми. Впрочем, циклопические башни на стенах, сложенные из огромных блоков черного камня, остались почти нетронутыми. В прошлом в них располагался гарнизон великанов, но орден заселил в них виверн. И даже так, еще оставалось достаточно места, дабы органировать его для удобства обороны.
Не смотря на все попытки и старания дрессировщиков с разводчиками, популяция летучих ящеров росла непомерно медленно. Гнезд для них имелось в достатке. То же третье кольцо стен, выстроенное полностью на подобии первых двух, могло уместить в себя пару тысяч особей. Вот только, еще оставалось в достатке пространства и в старых башнях.
Виверны ордена имели множество плюсов, будь то выносливость или сила, способность плеваться огнем и верность. Но у них имелся и один минус, наличие которого перекрывало все остальное — дикость. Ящеры почти не поддавались дрессировке и в массе своей отличались крайне агрессивным характером. Вплоть до того, что их приходилось убивать, как только становились ясны повадки особи. Выпускать их на свободу, означало подвергнуть опасности жизни неподготовленных, живущих за пределами земель Цитадели. Окончательно одичав, виверны стали бы жрать все подряд, не разбирая животных и разумных существ. А врожденная сила и возможности обеспечили бы им полное доминирование.
Даже одних ездовой ящер ордена мог раскидать адамантовую команду авантюристов.
Все представители вида, что оставались жить в гнездах, отличались способностью к обучению. Таких, как правило, рождалось не больше одного-двух на кладку. Среди них же находились и те, кто уже потерял возможность носить всадника в силу возраста. Однако, для разведения они подходили, а потому за ними ухаживали со всем тщанием. В том числе и всадники никогда не забывали своих спутников, по возможности навещая и проводя с ними время.
Случалось порой, достаточно редко, вылуплялись крайне особенные представители вида. Долгоживущие, более крупные и могучие, чем остальные виверны. Доставались они лучшим из всадников. И сами получали весьма особенное отношение. Каждому самцу полагалось собственное гнездо с десятками самок. Делалось все, чтобы они как можно активнее плодились, ради шанса заполучить еще несколько особых малышей.
Особой утратой считалось, если рождалась по всем признакам выдающаяся особь, однако наделенная скверным характером. В такие дни башни погружались в мрачную атмосферу.
Вопрос с численностью виверн всегда стоял остро, от него напрямую зависело число активных всадников, а они служили для ордена глазами, картографами и поддержкой. Сотни ящеров, которые могли бы носить всадников, оставались в гнездах для получения потомства. Иначе не получалось добиться стабильного, хоть и небольшого, пополнения. Ведь большинство, а то и все потомство, убивалось еще в подрастковом возрасте, спустя год. Часть приплода давали старички, но они делали это гораздо реже. Именно взрослые виверны, как раз вошедшие в фазу пиковых возможностей, являлись главным источником пополнения. И отрывать их от гнезд было нельзя.
Телепортация привела Алгалона в одну из башен. Верный своему слову, он собирался посмотреть, сможет ли найти решение хотя бы части проблем своими, грубыми методами. И пусть раньше он не чувствовал какой-то связи с вивернами, последние события могли многое… изменить.
«Если задуматься, я же никогда с ними и не взаимодействовал. По крайней мере, не интересовался, как они себя чувствуют в моем присутствии, почти даже не смотрел в их сторону. Все время голову занимали другие дела и мысли. А между тем, виверны весьма важны для ордена. Очередная ошибка, глаза на которую мне открыли именно всплывшие проблемы. Сколько их еще поджидает впереди?»
Размышляя, он осматривался, заново знакомясь с внутренним устройством башни, близнецов которой насчитывались десятки. Когда-то владыка Цитадели и сам участвовал в их устройстве, но принимая весьма поверхностное участие. Полноценно этим занимались другие, более увлеченные темой личности.
Первым, конечно же, с окружением познакомился нос, обладавший обостренным нюхом. Виверны не вылетали из гнезд, чтобы справить нужду. Восседая на бревенчатых конструкциях и каменных выступах, специально для них сделанных в стенах, ящеры гадили как попало. Все летелом вниз, на густо усеянный соломой пол.
«Припоминаю» — глядя на кучи навоза, с которыми активно работали люди при помощи вил, Страж без труда воскресил в уме нужный разговор. — «Рейнхарт рассказывал о дополнительной пользе от наших летунов. Не только жители наших “деревень” спорят меж собой, кому достанется очередная партия удобрений, но и все окрестные королевства видят в нем секрет плодородия наших полей. Отчасти они правы, конечно. Без постоянно внесения в почвы нужных элементов, даже от шатунов вскоре пропала бы всякая польза. Магия магией, но она не создает всех необходимых питательных веществ, если, конечно, это не трансмутация материи. Но и одними вивернами мы не обходимся»
Слушая беспрестанную перекличку ящеров, драконоборец следил за их движениями. Виверны не сидели на одном месте, постоянно двигаясь с мета на место. То и дело кто-то перепрыгивал с одного бревна на другое, поближе или подальше от соседей. На их фоне хорошо выделялись самки.
Восседая в гнездах, специально сделанных во множестве, спрятанных в переплетении жердей, они вели себя тише остальных. Пряча головы под крыльями, они создавали своеобразный купол, под который постоянно выдыхали огонь тонкими струйками. А самцы постоянно подносили им кусочки мяса, отрывая те от лежащих в кормушках туш животных.
«Тридцать шесть штук, только на этом этаже и им даже не тесно» — владыка Цитадели поднял голову вверх, рассматривая лесенки и широкие пролеты, сквозь которые ящеры могли свободно перемещаться. — «Под виверн выделено по десять этажей в каждой башне, вылететь они могут только с двух последних. А, самый верхний служит арсеналом для стрелковых орудий и амуниции всадников. При этом, десять метров от потолка до пола позволяют им в том числе немного летать. И еще пять нижних этажей отведено под иные нужды. Воистину, наши башни почти неиссякаемый источник пространства»
— Что привело вас к нам, Первый Страж? — поспешивший навстречу человек не носил доспеха, но драконьи глаза выдавали в нем всадника. Иные не посещали гнезда.
— Хочу проверить, как на меня будут реагировать виверны. Возможно, моя природа сможет внушить им достаточно трепета. — опустив голову, драконоборец всмотрелся в лицо своего воина. Его огонек источал печаль.
— Не смею надеяться на такую удачу. — брат ордена покачал головой, с заметным напряжением в глазах. — У нас как раз пополнение есть. Все, как один, непокорные, злые и вечно голодные. Уже достаточно выросли, так что придется их убить. Этот рок достался мне. — тяжело выдохнув, он указал рукой на лестницу, ведущую наверх. — Идемте, я покажу их.
— Тяжелая ноша. — следуя за проводником, Алгалон не забывал посматривать по сторонам, отмечая почти полное отсутствие реакции ящеров.
«Сейчас я сдерживаю драконью сущность, но что будет, если дать ей свободу? Пожалуй, сейчас не лучший момент для такого рода проверок. Если они все взбесятся, радости подобное никому не доставит. Как минимум могут пострадать простые рабочие»
— Обычно мы тянем жребий. — поделился всадник. — Сегодня не повезло мне. В следующий раз достанется кому-то другому. Никто не хочет обрывать их жизни. Да, ведут они себя скорее как опасные твари, но из их же рода происходят и наши собственные виверны. Особенно несладко приходится, когда кладка принадлежит кому-то из наших спутников.
— Верю, что решение найдется и вам больше не придется так поступать.
— Да. — брат ордена кивнул, шагая по лестнице. — Своими силами мы не справляемся. Разное пробовали, а толка нет. Селекция не работает. Какой от нее смысл, если бывает так, что хорошая виверна за всю жизнь может не дать подходящего потомства? Даже подчинение друидское использовали, со свитков и сами разучивали, но так не возникает связи, интуитивного понимания. Приходится контролировать почти каждое движение виверны. Такое в бою не подспорье, скорее обуза. К дриаде наведывались в том числе. Однако, она тоже оказалась бессильна помочь. Агрессивных она назвала дикими и посоветовала избавиться, не допускать их до размножения. Вот и вся ее помощь.
— Я уже слышал от Грамдара о сложностях с пополнением числа послушных виверн. — произнес владыка Цитадели, осматривая новый этаж. Он почти ничем не отличался от предыдущего, кроме наличия отдельного помещения. К нему-то они и шли. — Странное дело. Виверны достаточно умные создания сами по себе, их можно обучить командам. От того лишь более непонятно, почему среди них рождается так много… негодного потомства.
— Они не глупее остальных, просто их интеллект насквозь хищнический. — с готовностью пояснил всадник. — Это не плохо, но в то же время не позволяет их дрессировать. Они даже могут притворяться, до поры, устраивать засады на нас, выпрашивать корм.
— Похоже, что именно нормальных особей, какими им и положено быть в природе, мы отметаем в сторону, выбирая тех, что не смогли бы выжить.
— Действительно. — всадник кивнул. — Часто те виверны, что подходят под седло, выбиваются из группы и страдают от нападок. Это основной из способов, который помогает нам отсеять зерна от плевел. — остановившись перед широкой металлической дверью, он развернулся. — Пришли. Внутри годовалая поросль. Прошу, никого не убивайте, я сделаю все сам, правильно. Если взрослые почуют кровь молодняка, могут начать грустить.
— Хорошо.
— В таком случае, я пойду. Еще много дел надо успеть сделать, а день короток.
Бросив короткий взгляд в спину удаляющегося всадника, владыка Цитадели отпер засов и отворил дверь. У самого входа его уже поджидала небольшая виверна, по пояс высотой. Скаля и щелкая клыками, она зло шипела, максимально высоко вверх вытягивая голову, дабы казаться крупнее. Остальные вели себя не лучше, явно недовольные столь ограниченным пространством, но сидели на стенах.
«Раз уж пришел, надо бы и опускные механизмы на верхних этажах проверить. Пусть Грамдар не допустил бы их порчи, да и мастера верхнего города, за них отвечающие, тоже, свое внимание проявить стоит. За последние дни я слишком много времени провел в тронном зале. Не помешает показать себя ордену и горожанам»
— Чего клыки показываешь? — пройдя внутрь, Страж немного отпихнул морду ящера и закрыл дверь. — Совсем не чувствуешь угрозы?
«Надо будет распорядиться, чтобы нескольких подростков и взрослых особей передали в Храм Огня. Как бы паршиво это не звучало, надо на ком-то проверить, как повлияет кровь Галакронда и моя собственная. Не помешают и яйца»
Склонившись, драконоборец схватил виверну за голову и надежно зафиксировал, всматриваясь в ее морду. Упираясь всему лапами в пол, она скреблась и пыталась вырваться, недовольно шипя. Пасть то и дело пыталась раскрыться, ухватить пальцы. А в глазах ящера не имелось и капли страха. Он словно готов был броситься на любого, будь он хоть сильнее, хоть крупнее.
— Интересно, в чем же дело? — вслух рассуждал Алгалон, не отрывая внимания от своей добычи. — Вас ведь, как вида, не существовало до переноса. На просторах девяти миров вы водились в одном месте, там вас знали как безжалостных, опасных скальных тварей. Мы использовали вас, чтобы создать летающих разведчиков, частично заимствовал оригинальное описание. Но и своего добавили. Не в том ли дело? Поэтому часть из вас послушна, а часть так похожа на своих “прародителей”?
Не рассчитывая получить ответ, владыка Цитадели сосредоточился на своем восприятии. До предела напрягая чувства, он смог охватить пространство на километры вокруг, но главное, ощутил крохотную точку на месте каждой виверны. У взрослых она была побольше, у молодняка меньше, но в обоих случая не достигала размеров искорки. Нашлось и несколько отличительных особей, превосходящих остальных в этом аспекте. Их драконье начало на фоне остальных сородичей горело яркими точками.
«Видимо, те самые лучшие особи» — отметил Страж с толикой интереса. — «К ним тоже заглянуть не помешает. Пусть и в них драконьего меньше, чем в любом воине крови, есть шанс, что именно они лучше всего справятся с кровью Галакронда. С другой стороны, лучше не рисковать ими сразу, а оставить на конец, когда появится какой-то положительный результат. Будет глупо потерять их во время первых экспериментов»
Крайне осторожно приоткрыв тиски на своей сущности, драконоборец позволил капельке энергии растечься за пределы сердца. Вот только, молодая виверна никак не отреагировала. Ей по прежнему было плевать и она продолжала пытаться вырваться, чтобы, наконец, как следует укусить.
Хмыкнув, Алгалон выпустил еще немного, опасно близко подступившись к грани, когда начинал влиять на членов ордена и своих потомков. Впрочем, эффект остался прежним.
Отпустив подопытного, он выпрямил спину. Воспользовавшись внезапным освобождением, ящер торжествующе зашипел и попытался вцепиться в ногу обидчика. Вот только, клыки бессильно клацнули по Чешуе и снова сомкнулись. Новое, обиженное и полное боли шипение наполнило помещение. А один клык остался на полу.
«Никак молочный зуб выпал?» — посмеиваясь про себя, владыка Цитадели призвал в руку Погибель. — «Кажется, был среди черепов один пленник, отличавшийся несколько особенным подходом к делам. А среди его рабов водились самые разные виверны. Не хочется, но надо попробовать получить ответы, если они есть. Раз перенос создал столь могучие души, то мог и памятью их соответствующей наделить. Все больше начинает казаться, будто и не было никакой игры, а лишь все такая же реальность, просто мы воспринимали ее иначе»
Мир дрогнул и преобразился в глазах Стража. Часть красок ушла, растворившись в новых, ранее невиданных оттенках. Окружающие стены стали призрачными, эфемерными. Материальное отступило на второй план, уступая место текучим энергиям, коими был наполнен мир.
Присмотревшись к копью и окружающим его тысячам нитей, драконоборец быстро выделил среди них самые плотные, толстые. Если вглядываться, они начинали походить на тонкие цепи. Воплощение печати, связавшей души и копье воедино.
Найдя нужного дракона, Алгалон прикоснулся пальцами к его нити и сжал, направив в нее толику своей силы. Вместе с четким желанием, того оказалось достаточно и реальность снова преобразилась. Все вокруг заполонило золотое пламя, пляшущее на костях драконов, больших и маленьких, самых разных.
Подняв голову, владыка Цитадели встретился с полным ненависти взглядом. Прямо перед ним лежал дух гигантского дракона, почти не уступавший ему в размере. Его тело, будто бы состоящее из камня, пронизанного прожилками, сковывали сотни золотых цепей, особоенно плотно опоясывая пасть. А во лбу горел знак власти.
— Я пришел задать тебе несколько вопросов.
Страж выглядел как костер, как оживший огонь. Воплощение пожара. Он чувствовал, что в любой момент может принять драконий облик. И вместе с тем, невероятное сродство с огнем и самим необыкновенным пространством, в котором томились все пленные души драконов прошлого.
Подняв руку, он указал на цепи и часть из них распалась, достаточно было пожелать. Пасть безумного ящера освободилась.