— Как же эти звёзды смердят… — недовольно прошипел Абаддон, стоя на мостике могучего корабля, одного из своих слуг.
Он лично решил прибыть к Мортариону, что слишком невовремя начал войну, которая уже разрослась до непристойных масштабов. Вместе с этим начала вскрываться и истинная угроза, которую несли некрон. Выяснилось, что их династии были очень сильно недооценены и что они возможно представляют опасность для Хаоса куда большую, чем даже тираниды.
— Смердят слабостью… — закончил Абаддон, пока вся его свита молчала.
Именно слабость больше всего разгневала нового Магистра Войны, а не сам факт отклонения от изначального плана. Подобный Императору, Абаддон был готов простить даже предательство, но не провал. А то что тут устроил Мортарион… ничем другим, кроме как провалом и не назовёшь.
С одной стороны шло наступление с Макрагга, которое вёл Робаут Жиллиман, с другой постоянные нападения эльдар, с третьей некроны, к которым присоединился Безмолвный Царь, нашедший управу и общий язык с Имотехом. Да, Абаддон понимал, что союз Сареха и Имотеха временное явление, ведь отношения между ними не лучше, чем отношения у Льва и Экклезиархии, однако в корне это ничего не меняло.
Продвижение Гвардии Смерти замедлилось до критического уровня. А эта игра Многоликого Короля Куама уже порядком надоела Абаддону. Потому он и прибыл лично, чтобы положить конец единственной проблеме, которая на данный момент не позволяет армадам Хаоса выдвинуться в неостановимый сокрушительный и заключительный Чёрный Крестовый Поход.
Настала пора положить этому всему конец.
Великий и ужасный избранник Повелителя Разложений, Мортарион когда-то принимал у себя сына Хоруса как забавного слугу Хаоса, того кто может принести определённую пользу, кто был выдающимся и вполне достойным игроком Большой Игры, но такого… что именно Абаддон вскоре объединит вокруг себя всех… он делом доказал то, что способен превзойти отца.
В конечном итоге недавно даже сам Магнус с ним всё же встретился, а теперь Абаддон приходил к Мортариону в лучшем случае как к равному, хотя и читалось в его действиях совсем иное. Боле того, могло даже казаться, что Абаддон полностью уверен, что даже в схватке один на один без труда сможет одолеть примарха. Эти перемены насторожили Мортариона, но спорить с ними он не стал.
И потому когда Абаддон явился… начался долгий спор, разбор полётов и казалось, что вот-вот начнётся конфликт. Я также присутствовал в тот день на флагмане Мортариона, видел как стоящий ниже Абаддон диктует правила, а позади него стоят те, кого в варпе знали и боялись практически все. Стараясь не отсвечивать, я просто слушал, как Абаддон объясняет сколько ужасно положение Чумной Империи и что такими темпами…
— Ты вновь опозоришь нас всех! — грозно воскликнул Абаддон, вздымая в харизматичном жесте когти, а тень что он отбросил была такой же, как у Хоруса в бытность того Воителем на службе Императора.
В этот момент был достигнут предел, но и Абаддон словно бы идеально чувствовал, за какую линию ему переходить не стоит. Потому на этом и закончил свои обвинения, а также очевидно поднятие своего статуса за счёт озвучивания попыток Мортариона, который хотел бы ответить, но понимал — Робаут Жиллиман и второй раз бледные крылья обломать может. Так что помощь ему была нужна.
— Теперь я буду командовать. И как только мы разобьём силы Робаута Жиллимана, а также Космических Волков, завоюем то, что принадлежит Повелителю Мора, то накроем штормом бедствий эльдар и после добьём трупа на троне.
— Амбиции горят в тебе непомерным пламенем, Абаддон. Тем пламенем, что сожгло твоего отца. Не забывай об этом и великой глупости того, на кого хочешь быть похожим, — ответил Мортарион, пытаясь хоть как-то спасти своё положение.
— О, поверь, я никогда и не забывал. Ведь я учусь на ошибках. И не только своих, — едко бросил Абаддон, никак не прокомментировав оскорбление, ведь все знали что Абаддон презирал Хоруса и даже ненавидел своего отца.
Однако тот факт, что Абаддон не повёлся на эту провокацию, ясно показывал его уровень. Никакой эмоциональности и спешности не будет. Как и заявлял Магистр Войны лишь о том, что ему действительно по силам. И в тот же день началась новая фаза войны. Прямо сейчас легионы титанов уже топтали гробницы и миры некрон, забирая те территории, которые могли пригодится в будущем.
Также Абаддон взял контроль над моим варповым путём по Великому Разлому. Мои миры-крепости уже позволяли выстраивать сложную логистику, став важной транспортной артерией. Отказать Абаддону я не мог, потому сделал тоже, что и Мортарион — подчинился. Да и в конце-концов, для этого это цели эта цепочка миров и создавалась. Как и контроль был… формальным, ведь войска находились там мои, скорее даже я просто разрешал Абаддону пользоваться своими мирами.
В результате решительных действий некроны подвинулись ещё сильнее, но о полном уничтожении и речи идти не могло. Это затратило бы слишком много ресурсов и времени. Как и главная цель Абаддона заключалась в Царстве Ультрамар, владениях Робаута Жиллимана. Они были очень важны, хоть и находились на другом краю галактики.
Родина Ультрамаринов, когда-то Мортарион приходил сюда, но проиграл Робауту. Теперь этого не повторится, как и силы были собраны куда большие. И пока Робаут смотрит на Святую Терру, вокруг которой силы Хаоса смыкают кольцо… удар будет нанесён сюда по дому Робаута Жиллимана, который бросит всё и явится для защиты.
И навязав это сражение, в котором Хаос имел преимущество, следовательно и куда большие шансы победить, Абаддон планировал в том числе истощить силы Империума, перед тем как идти на Терру. Ведь каждый защитник на стенах Золотого Дворца будет стоить сотни нападающих и лучше убить как можно больше этих защитников в других местах. Особенно когда речь идёт о лояльных орденах, которые наверняка явятся на защиту Терры.
В свою очередь сам Робаут Жиллиман хоть и мог контратаковать в другом месте, но толку от этого не будет, как и подобному Абаддон приготовился. Миры были укреплены и даже если Робаут начнёт ещё один Неистовый Крестовый Поход, то он вернёт некоторое количество миров, но тем самым также лишится части будущих защитников Солярного Сегментума.
Кроме того, Абаддон хоть и прибыл с серьёзными силами, но оставались и другие демонические примархи, просто демон-принцы. Империум был просто лишён стратегической инициативы, загнан в угол и просто реагировал на угрозы, пытаясь бороться с последствиями. И даже Король Битвы не видел возможности для переворота наметившейся тенденции.
Таково было общее положение дел, но конечно и у Хаоса имелись проблемы. И пока Абаддон решал одну… медленно, но уверенно зрела другая. Связанная непосредственно со мной из-за чего я и явился к Магистру Войны на встречу. Встречу, что началась с обвинений.
— Ты даже не используешь родное тело, — злобно произнёс Абаддон, что восседал на троне в одиночестве: встреча была личной. — Стоит ли принимать это за неуважение?
— Предосторожность и эффективное использование энергетического ресурса. У меня нет обильного количества верующих, что подпитывали бы мои хотелки столь же рьяно, как подпитывается войной Ангрон, перерождающийся за считанные дни.
— Твой конфликт с Фулгримом ещё решается.
— Буду бесконечно благодарен, если наш Магистр Войны сможет не допустить разорение систем, что предоставят свою военную промышленность Последнему Чёрному Крестовому Походу.
— О-о-о, не последнему, не обманывайся лестными речами Лоргара, что является мастером пропаганды и двусмыслиц, но уж точно не Истины. Империум мы будем добивать ещё очень долго, даже когда Терра будет уничтожена. Как и других врагов у нас предостаточно и её хватит на срок, что определён как вечность. Что ты знаешь о плане Изменяющего Пути, Видар?
— То же что и все — ничего, — уклончиво ответил я.
— Не смей играть со мной! — рявкнул Абаддон и в миг его гнева, вокруг его души собралась вся его тёмная сила, на мгновение показав ту мощь, которую он способен будет явить, когда станет сосудом сразу для силы всей Четвёрки. — Я знаю о том, что блуждал по жизням и мирам, расставляя его фигуры и заключая сделки даже с Императором.
— Было дело, — тут же я изменил стратегию поведения, понимая что моя цель заключается не в защите мнимой гордыни, а в извлечении максимальной выгоды для тех целей, что для меня куда важнее, чем всё другое.
— Что задумал Император? В чём суть его сделки с Архитектором Судеб?
— Боюсь память об этом была изъята самим Великим Заговорщиком. Однако я знаю, что против их общего плана или конкретно плана Императора пошёл Лев Эль Джонсон, дав отказ. Также я знаю, что на перепутье находится Джагатай, который тем не менее, никогда не предаст вас. А вот Робаут Жиллиман… он хоть и прибыл на Терру, но кажется личная встреча с Отцом изменила его куда сильнее, как и сомнения в нём сильны.
— Не уж то ты хочешь сказать, что Робаут Жиллиман может переметнуться?
— Нет, но я хочу сказать, что в эту слабость… может быть нанесён удар. А вот с остальными вероятно и пытаться не стоит. Никто из тех, кто сражался против вас десять тысяч лет назад, не станет сражаться с вами и сейчас.
— Ха, как ловко ты пытаешься подать за важное знание то, что я и так уже знаю.
— А знаешь ли ты, как именно Император хочет стать Богом? — прищурившись я резко перешёл из защиты в нападение, также посмев обратится к Абаддону как к равному.
Тот в свою очередь напрягся. Ведь никто на данный момент не мог точно говорить о планах Императора, хотя теорий и догадок было много. Тем не менее… я действительно знал больше, чем он. Как и Тзинч что-то готовил, а потому… он промолчал, понимая что таковы условия нашей сделки, что звучала между строк.
— Он Вечный, бессмертный, псайкер огромный силы. Единственная причина по которой он не умер и не переродился — последствия для Империума. А также последующее отправление в варп души, где его ждёт вся Четвёрка, чтобы спросить за сделку. Он мог бы убить себя в любой момент, но продолжает страдать и сидеть, однако с каждым днём его сила увеличивается, как и вера в него. Мы придём на Терру, ворвёмся в Золотой Дворец и… что дальше? Убьём его? Убьём ли по-настоящему?
— Решения есть. Их множество. Использованы будут все. Одно точно сработает, будь то Анафем или особый подарок Нургла.
— Тем не менее существует вероятность, что как только мы будем близки… он просто убьёт себя сам и уйдёт из наших лап. А затем… затем каким-то образом выживет в варпе, после чего… переродится как Бог? Или просто переродится в одном из своих сосудов? Может создаст себе новое тело? Затаится или… встанет бок о бок с другими лояльными сыновьями?
— Я понимаю всё сложность, Видар. Ближе к делу.
— Ситуация такова, что если Император может себя убить, то мы ничего с этим не сделаем. Если же он невольный узник Трона, который его не отпускает… тогда нужно убить его правильно. А также сделать это до того, как кто-то безумный реализует какой-нибудь необдуманный план по… ну сам понимаешь, да?
В этом и была проблема, которую Абаддон конечно понимал. Взять того же Ангрона. Если он первым достигнет Императора и убьёт его в порыве гнева, то вряд ли сделает это правильно. Да и Кхорн вероятно непрочь посражаться лишний раз с Императором. Или чего хочет на самом деле Лоргар? Что если он захочет сделать отца Пятым Богом? В конце концов к этому он стремился очень долгое время и тоже не преклонился ни перед одним конкретным Богом, а стал просто как… нейтральное лицо, что поклоняется всем.
Абаддон должен был добраться до Императора первым, добить его и сделать это правильно. Возможно даже не своим оружием, которое поглощает души и из-за этого может случайно дать какой-то шанс Императору, а именно Афанемой, которой был ранен Хорус.
Как и только Абаддон является тем, кто способен стать сосудом для силы сразу всей Четвёрки и тем… тем кто в отличие от Хоруса не является явным безвольным рабом Хаоса. И это очень важно, потому что в тот момент, когда Хаос снова решит поиграться с добычей… именно Абаддон должен взять всю волю, пойти против их порывов и хладно завершить начатое.
— Я не знаю, что именно задумал Архитектор Судеб, но он точно хочет смерти Императора. И Император тоже её хочет. Как и все мы хотим её. Но от того как она произойдёт… будет зависеть всё. Так что надо убедиться также, что никто из чьих-то слуг Тёмных Богов не захочет сделать с Императором тоже, что сделали с пантеоном эльдарских богов. Ведь если кто-то убьёт Императора каким-то артефактом и отдаст его душу конкретному Богу Хаоса… баланс будет нарушен, давление с одной стороны мчащегося колеса войны сломается и тогда… Как бы вся наша колесница не развалилась прямо у ног тех же некронов или тиранид.
Абаддон смотрел прямо в мою душу. Воистину под взглядом его правда не могла стать ложью. Я не мог его обмануть, просто не мог. Это было невозможно. Как и вся Четвёрка в данный момент следила за нашим разговором. И хоть искусен был Тзинч, но даже он не мог помочь мне как-то слукавить или ввести кого-то в заблуждение полуправдой.
И свою силу Воитель понимал, потому окинув меня хмурым взглядом, он задал один вопрос, на который я обязан был ответить правдой.
— Планируешь ли ты как-то обмануть всех и поглотить душу Императора или же отдать её тому, кто дал тебе второй и множество других шансов?
Впервые за очень долгий срок я снял с себя капюшон, показав лицо. Лицо такое же, каким оно было и во времена столь давние, что уже затерялись в вихре перемен. Те же глаза, тот же подбородок, та же форма черепа… разве что кожа чуть более бледная, как и в целом… была на лике некоторая усталость, а также фатализм, который лишил меня возможности улыбаться искренне.
И из-за этого то искривление губ стало невероятно жутким и пугающим. Как и ответ, что сорвался с этих уст.
— Нет, я не планирую ничего подобного. Не строю никаких планов по личном поглощении души Императора или передаче её кому-то другому. Более того, я с полной уверенностью открыто и явно заявляю, что не собираюсь строить этих планов в будущем, как и смерти Бога-Императора я желаю столь же сильно, как ты Абаддон, как ты или его сыновья, чьи судьбы он разрушил и растоптал, после чего превратил в прах общую мечту, что была им же предана.
Не было ни у кого никаких сомнений, что я посмел соврать. Но именно этот факт открытости и явности, с которой я говорил… он и пугал больше всего. Пугала эта правда, которая явно скрывала то малое и незначительное, до чего не могли дотянуться когти Хаоса. И только один из Четвёрки в этот момент довольно улыбнулся девятью тысячами своих лиц.
— В Большой Игре появился новый игрок, — произнёс Тзинч, после чего покинул свой Хрустальный Лабиринт, чтобы сделать свой новый ход.