После того, как воины пробудились, Алекстраза осталась предоставлена сама себе. Аспект Пламени отправился заниматься другими, организационными вопросами, напоследок предоставив полную свободу. Обладая несколько иным, нежели у Ноздорму, складом ума, королева драконов прекрасно понимала и тот смысл, что остался не высказал, но таился между слов. Ей хватало сознательности, чтобы не пытаться выведать чужие тайны или узнать, где же хранятся лучшие артефакты. Она умела проявлять уважение к равным или нижестоящим.
Не найдя, чем себя занять внутри крепости, да и не нравилось ей внутри, Аспект Жизни решила отправиться к сестре. В Цитадели она чувствовала пустоту и безжизненность. Больше половины логова Аспекта Пламени почему-то пустовало и, более того, живые там появлялись крайне редко. Все, кто был допущен в нее, скапливались в основном в центральной части, впрочем, даже так их ощущалось прискорбно мало для столь огромного места.
Цитадель походила на огромную пещеру, где мог поместиться целый подземный город, но жил там всего один крошечный гном. Именно так ее воспринимала драконица.
Сестра, с другой стороны, занималась чем-то более интересным и полезным. Алекстраза знала, с какой просьбой к ней обратился Алгалон, и была не против сама приложить руку. Подобное не требовало от них, Аспектов, особых усилий. А преимущество, которое они могли обеспечить Цитадели, оказав небольшую помощь, напротив, было велико. Виверны обещали стать еще одним средством борьбы с летающими демонами. Именно они, заполоняющие небеса твари, вместе с колдунами, являлись главными противниками стай. Не избавившись от них, нельзя было браться за наземные войска.
Уже внутри башни, пешком пройдя через город и поднявшись на нужный этаж, королева драконов застала сестру за необычным занятием — та игралась с молодыми, едва вылупившимися вивернами. Сидя прямо в гнезде, что располагалось на раскидистой конструкции, она выглядела весьма… странно. Особенно, при учете находившейся прямо там взрослой виверны. Матери.
— Алекстраза. — заметив ту, Изера не стала прерывать своего занятия, поглаживая облепивших ее малюток. — Что привело тебя сюда?
— Хотела вместе с тобой заняться ящерами. Но, как вижу, ты уже закончила.
Внутри башни пахло густым лесом после дождя, травами и ягодами, а никак не навозом. В вивернах ощущалось большое количество энергии природы, а сами они выглядели несколько иначе, чем привыкла их видеть Аспект Жизни. Кожа лоснилась и будто поблескивала, мышцы, перекатывающиеся под ней, явно стали сильнее. Клыки чуть осветлились и будто бы заострились. В глазах появился проблеск большего интеллекта. Да и вести они начали себя по-другому. Кучковались и тихо что-то урчали, то и дело поглядывая на Аспекта Снов.
— Не совсем. — мать зеленой стаи подула на одного из малышей, забравшегося ей на ладонь, и тот, расправив крылья, взлетел. В том была заслуга магии, а не его собственная. — Чем-то виверны Цитадели похожи на ящеров из Кратера Ун’Горо. Такие же дикие хищники. Но у них есть потенциал, которого лишены создания Фрейи. Я помогла некоторым из них стать лучше, представь, хватило мелочи, вроде друидского Знака Дикой Природы. Однако, я хочу добиться лучшего результата и закрепить его. Есть особи, отличающиеся интеллектом, размером и силой, а так же способные дышать огнем, а не плеваться им.
— Похоже на протодраконов.
— Именно. Я собираюсь каждую виверну вознести до их уровня и даже выше, а потом постараться закрепить достижение в популяции.
— С этим уже могу помочь я. — отрастив крылья, Алекстраза в пару взмахов оказалась внутри гнезда и погладила морду сунувшейся виверны. — Более активное размножение в целом не помешает им. Хотя бы на короткий срок. Но те изменения, которые ты хочешь внести, потребуют особых условий для взрослеющих особей и их правильного роста. Очень похоже, что в них есть следы драконьей крови.
— Есть. А в этих малышах ее еще больше. — Изера приподняла ладонь, демонстрируя свившегося кольцом крошечного ящера.
— Ты поделилась с ними своей сущность? Зачем?
— Повезло наткнуться на почти вылупившиеся яйца, и не смогла удержаться. Алгалон хотел поселить в гнездах виверн протодраконов, чтобы попытаться их скрестить. Но не учел, что им не хватит свободной магии, а его виверны не подходят для спаривания. Теперь же, для них будут партнеры. Я приложила руку ко всем яйцам в этой башне. Все вылупившиеся виверны будут ядовитыми и на голову превзойдут своих родителей.
— Не стоит так опрометчиво разбрасываться своей кровью, тебе ли не знать.
— Знаю-знаю, но не волнуйся. К ним мой Аспект никогда не перейдет. Какие из виверн наследники? Зато они уже сейчас смогут нормально расти и жить. А вот для других придется что-то делать. Вся магия утекает куда-то, почти ничего не остается для подрастающих. Это одна из причин, почему виверны ордена такие дикие и во многом примитивные. Им не хватает магии, чтобы меняться и становиться лучше. Те редкие особи, которым удается вопреки всему, не могут оставить потомство по себе.
— Получается, достаточно решить проблемы с маной и сама собой решится проблема с непослушанием и агрессией?
— С течением времени — да. Но результат нужен скорее. Поэтому нам придется благословить каждое яйцо и каждую виверну, прежде чем браться за магический фон. Думаю, Малигос легко сможет это исправить.
— Тогда чего мы ждем?
От королевы драконов разошлась видимая и ощутимая волна силы, всполошившая и согнавшая ящеров со своих мест. Однако, долго эффект не продержался. Меньше чем через минуту они начали кружить друг вокруг друга и беспорядочно слетаться на жерди, чтобы спариться. О яйцах можно было не волноваться. Родительский инстинкт взлетел ввысь, вместе со всем остальным. Что Аспект Жизни умела отлично, так это помогать другим плодиться.
…
Малигос и раньше отмечал, насколько изощрен разум придворного мага Цитадели, когда в первый раз работал вместе с ним, протаскивая парящую крепость на Азерот. Теперь же, побродив по Храму Огня, послушав рассуждения драконида, его мысли на ту или иную тему, был вынужден признать, что мало кто в синей стае мог потягаться с ним в полете мысли. Он мыслил столь нестандартно, странно и непонятно, что порой Малигосу действительно приходилось задумываться, чтобы понять его.
Апогеем же стал тот самый комплекс залов, в который отец синего рода попал изначально. Он оказался совсем не тем, чем показался на первый взгляд. Не якорем того огромного яйца, в которое была заключена Цитадель со всеми двумя городами. Именно весь комплекс, в совокупности, являлся и яйцом и всей той защитой, чья сложность могла иного мага довести до исступления.
Каждый зал выполнял свою роль, особым образом меняя свойства маны на огромной площади. Один создавала то самое яйцо. Другой его дополнял. Еще один начисто блокировал телепортацию, без наличия ключа, и уплотнял пространство. И еще множество, множество залов. Их эффекты скрывались друг в друге благодаря безумному устройству, которого не должно было существовать. Но оно существовало, благодаря столь же безумному разуму, умудрившемуся измыслить, казалось, невозможное.
Оседлав мощь переплетения магических потоков, Изурегас использовал их так, как не приходило в голову Малигосу. Сам того не понимая, он напрямую использовал их магию. Не пропускал ее через артефакт, не направлял в резервуар, из которого бы потом питались чары. Комплекс залов напрямую направлял нити маны, из которых состоял каждый отдельный поток, наверх. Чтобы из них потом сплести все те монструозные чары.
Все, что видел Малигос, являлось прямым продолжением узла сплетения потоков магии мира. Изурегас не использовал их грубо или недостаточно. Он использовал их напрямую, тонко. Как не смел делать сам отец лазурной стаи.
Даже до того, как драконид высказал все и дошел до главного, Аспект Магии уже осознал невероятное преимущество, которое давал такой метод. А именно — бесконечное восстановление структуры. Пока существовала энергия, скрытые под землей потоки, защиту распутать не виделось возможным, в том числе осушить. Только грубый, примитивный способ — пробиться, создать временную трещину в барьере.
Любое нарушение чар будет стремительно восстанавливаться, покуда существует источник и залы вокруг него. По сути направляющие для нерушимых нитей магии. Избавиться от них можно было. Но для того требовалось отсечь Цитадель от токов, истоки которых могли залегать где угодно. Один их поиск и точное определение заняли бы немало времени. И еще большей уйдет, в том числе вместе с ресурсами, чтобы их перенаправить куда-то в сторону. Само такое усилие требовало не просто невероятно мощного мага, но целой группы.
«Поле Регенерации Чар» — в который раз повторил Малигос, пробуя словосочетание на языке. Именно так Изурегас прозвал свое творение. — «В который раз смертные доказывают синей стае, что мудрость драконов не бесконечна и ей есть предел. Пока я боялся вмешиваться в потоки магии Азерота, тут, под Цитаделью, уже свершилось нечто достойное меня, Аспекта. Как жаль, что он не мой драконид. Какую пользу он бы мог принести синему роду? Немыслимо…» — лазурный левиафан покачал головой, бредя тенью по коридору.
Скрывшись в Высшей Невидимости, так как смещение в пространстве не предвиделось возможным, он слонялся по коридорам Храма Огня, выбирая самые забытые проходы. Уже несколько часов Аспект Магии бессознательно сокрушался и предавался наблюдениям. И чем больше смотрел, тем большую красоту видел.
Тончайшие нити, отделенные от потоков, не только питали и составляли всю защитную магию. Они образовывали фигуру, неразличимую из-за близкого расстояния. Но наблюдая и рисуя внутреннюю карту, благодаря своей драконьей природе и чувствительности, Малигос видел больше, чем другие.
Потоки сплетались и наслаивались друг на друга, образуя древо, чем-то похожее на Нордрассил, корону небес. Его крона простиралась, укрывая сенью весь верхний город и подпирая верхнюю границу яйца. Ствол насквозь пронзал нижний город, пронизывая его отдельными ветвями, покрытыми “листвой”.
По своему красивая картина, понять и осознать которую смогут лишь единицы во всей вселенной. Сам де Изурегас относился к получившемуся шедевру с прохладой. Не испытывал гордости за свое достижение. Нет. Он постоянно искал способ сделать его еще лучше, дополнить. И Аспект Магии собирался принять в том самое активное участие. Все его нутро трепетало от жажды действия, а разум не переставал подкидывать одну идею за другой. За более чем десять тысяч лет жизни, он создал множество заклинаний и познал такое, о чем иным знать было не положено под страхом смерти. Столь огромные разрушения могли принести те знания.
Как минимум Малигос видел неэффективность многих чар и мог подсказать, как их улучшить. Это позволило бы высвободить дополнительную энергию. А уж куда ее направить, всегда найдется. Такого ресурса никогда не было много. Наоборот, его всегда не хватало.
А ведь еще отец лазурного рода хотел взглянуть, как маги Храма Огня производят артефакты. Чутье подсказывало ему, что на этот поприще он мог бы развернуться во всю широту своих крыльев. На глаза ему попадалось прискорбно мало предметов, наделенных именно чарами, а не покрытых рунами. Но и рунный метод он мог дополнить.
Единственное направление магии, в котором не разбирался Малигос — алхимия. Его никогда не интересовали способы смешивания субстанций и их трансформации. Но все остальное, в том числе создание големов, он освоил на недостижимом уровне. Оставалось только стряхнуть пыль с навыков, что дремали вместе с ним последние тысячелетия. Подкрепить их новыми идеями и иными взглядами, а потом использовать во благо собственной стаи.
Пообщавшись с Аспектом Пламени, посмотрев на его стаю, Аспект Магии с горечью осознал, насколько их, стай Азерота, подход ущербен. Алгалону удалось то, чего не смогли достичь они. У него имелось логово, в котором не приходилось опасаться врага. Только-только начав давать жизнь потомкам, он, тем не менее, окружил себя соратниками, опираясь на которых, мог не бояться бросать вызов Древним Богам, демонам и самим титанам. А главное, он не прятался, не огораживался от мира, а действовал в нем без стеснения, ограничиваясь исключительно собственными принципами и взглядом.
В Цитадели отец синего рода увидел пример того, какими должны были стать стаи Азерота, но, почему-то не стали. Величая себя защитниками, они, в сущности, были не более чем доживающими свою реликтами. Разрозненными, малочисленными и… слабыми. Драконье могущество велико, но какой от него толк, если враг бессмертен и способен, рано или поздно, взять вас измором? Нет, Аспект Магии не хотел такой судьбы для себя, своей или других стай. Встряхнувшись, он собирался пройти совсем иными путем.
А то, что им предрекал Ноздомру, жалкий песчаный червь, лазурный левиафан был готов выжечь из полотна времени, благо умел влиять и на него, пусть относительно слабо. Но делать ничего и не надо было. Начало изменениям, а значит и переписыванию истории, уже было положено. И только ради этого Малигос готов был всеми когтями и пастью держаться за Цитадель, чтобы рвать, терзать и уничтожать демонов. И всех тех “героев”, кто, как предрекал Аспект Времени, заменят собой драконов, сами же приложив руку к их истреблению.
В некотором роде Алгалон и сам был хуже любого владыки Пылающего Легиона. Отец синего рода чувствовал, что продал ему свою душу, но не сожалел. То будущее, которое предлагал союз с орденом, еще не было предсказано и виделось самым лучшим. В нем продолжали существовать все великие стаи, как бы ни был презрен бронзовый род. В нем сини драконы более не влачили жалкое существование, прячась по пещерам от черной стаи, балансируя на грани вымирания. В нем… жила Синдрагоса и их кладки.
…
В длинных когтистых пальцах, покрытых бледной, почти мертвецкой кожей, в зеленых огнях поблескивало кольцо. Маленькое на фоне держащих его перстов. Но такое манящее, такое притягательное.
Смотря на него, Анетерон нисколько не сожалел, что сам отправился к месту странных энергетических всплесков. Пришлось потянуть за ниточки, использовать должников, но в конечном итоге, осколки, которые он подобрал, превратились в ключ. Еще один маяк ведущий в очередной мир, которые только предстояло завоевать, но в этот раз иного толка. Не пришлось использовать магов, проводить долгую подготовку и вербовку идиотов, заманивая их посулами.
Кольцо, обработанное чернокнижниками и восстановленное лучшими мо’аргами, само вело к миру, из которого родом. А все благодаря вложенной в него магии, могущественной, привязанной к одной территории. Сама перспектива обнаружить там магов, способных на чары такого уровня, приближала Анетерона на шаг ближе к следующей ступени в иерархии.
Легион не просто бездумно уничтожал все живое и целые миры, иначе демоны так и остались бы кровожадной сворой, но почти ничего не способной сделать. Обреченной вечность рвать друг друга. Нет… Пылающий Легион буквально жаждал вливаний новой крови, новых рас. Они присоединяли всех, кого могли, кто подходил. Жадно поглощали новые знания и встраивали их в производство, армию и иные аспекты существования военного формирования, раскинувшегося на множество миров.
Пусть еще не пришло время разыграть карту, представив его владыке Архимонду, это не мешало повелителю ужаса предвкушать свой триумф. Вовремя разыграв кольцо, он мог получить все, подвинув в сторону Тихондрия. Следовало только дождаться.
А пока момент не настал, ничего не мешало провести минимальную разведку, чтобы иметь дополнительное преимущество перед грядущей перестановкой…