• Boosty Shared
• DesertBlack

• T

• ведьмак

Подняв Цири как принцессу, кем она по праву рождения и являлась, я воспользовался сложными чарами управления реальностью, чтобы создать при помощи Элис карманное измерение — Сад Вечерних Грез. Изящный мир, утопающий в цветах, был укрыт искусственным небом: сумрачным и усыпанным мерцающими звездами.

Здесь не было стен, границ и посторонних глаз — только бескрайнее море цветов, тенистые рощи и укромные уголки. Но назвать это творение ленивой подделкой я не мог.

Воздух был насыщен изысканными ароматами, одновременно пробуждающих страстное желание и проясняющих ум. Ведь истинное наслаждение возможно лишь в здравом рассудке и с ясной памятью, не так ли?

Над головой плыли звезды-хореографы, складываясь в узоры из ярких моментов моей долгой жизни. Время от времени, раз в пять-десять минут, пролетала комета, оставляя за собой искрящийся шлейф.

В центре сада стояла легкая беседка — ажурная конструкция из темного дерева и серебристой паутины. Внутри неё располагалось широкое ложе с магическими покрывалами, меняющими цвет в зависимости от настроения. Однако дело было не только в эстетике: выученные ещё в доме Оуруса чары очистки избавляли от грязи, чтобы ничто не отвлекало.

Рядом тек магический ручей, вода которого мягко светилась голубым сиянием. Его звук не был обычным шуршанием — нас радовала расслабляющая мелодия, умиротворяющая в релаксирующих нотах.

Хотя в саду царила ночь, он был залит мягким светом: созданные из магии светлячки с коротким сроком жизни наполняли пространство теплым мерцанием. Их существование было столь же мимолетным, как и мгновения покоя в череде моих чернокнижных будней.

— Мы остались одни, — прошептал я, входя в беседку и укладывая Цири.

Она всё ещё делала вид, будто ослабла от зачарованного вина.

Увы, магический воздух уже развеял его действие — просто девушка стеснялась.

— Я… — она прикусила губу, оглядываясь. — Здесь красиво.

— Цири, можешь перестать хлопать ресницами и изображать пьяненькую леди? — подойдя к краю беседки, я оперся на ограждение и с улыбкой оглядел сад. — Воздух здесь отрезвляет.

— Нечестно, — пробурчала она, подтянув ноги к груди. — Я столько выпила, чтобы… ах, неважно. Всё равно ты — тот ещё мерзавец, как все говорят.

— Моих явных грехов — тысячи, а скрытых целые миллионы, — наклонился я. — Поверь, я куда хуже, чем ты думаешь. Даже когда, скрывшись под личиной Юпитера из Зазеркалья, я обучал тебя магии, давал образование, наставлял и внушал праведные идеалы… Всё это было далеко не от чистого сердца. Миру угрожал Апокалипсис, и я хотел победить его любой ценой. Я пожертвовал слишком многим, допустил массу ошибок и, не в силах отступить, стал видеть в тебе не приемную дочь, а инструмент. Что уж говорить, если за двести лет моими единственными друзьями остались Дьявол да Демон. И больше — никто.

— Мне тоже пришлось несладко… Мама погибла, отца я не знала, бабушка рано ушла. А Йеннифэр… у нас с ней разные характеры. Она строгая, словно аристократка, я же, ну, проще. Счастья не было. Потом и страну разрушили. Меня похитили, превратили то ли в чудовище, то ли в полукровку. Я столько лет искала того мерзавца — без толку. Даже подозревала, что это ты, но… тогда ты был мертв.

Убил её бабушку, мать и отца.

Сильнее всех повлиял на характер Йеннифэр.

Чужими руками уничтожил Цинтру — родину Цири.

Превратил Вильгефорца в жаждущее власти чудовище. Хотя в нём были зачатки и героя, и злодея — я выбрал путь, который был выгоден мне.

— И ещё Кертис… Он был милым… — добавила она с грустью.

— Его разум я переписал. Когда ты с ним разговаривала, это была искаженная версия меня — та, что считала себя Прародителем Чудовищ под прикрытием, — пожал я плечами. — В сущности, одно и то же блюдо, только под разными соусами.

— Догадывалась, — улыбнулась Цири, когда я взглянул на неё через плечо. — Давай проведем этот вечер… вместе? Не как любовники, — она покраснела. — А как близкие люди. Как… в детстве.

— На всё воля принцессы, — с легким поклоном ответил я, лег рядом и взмахом руки раскрыл купол беседки, открыв звездное небо.

Как в планетариях.

— Комета. Значит, нужно загадать желание? — прошептала она, устраиваясь ближе.

— У меня есть предложение: если в конце пути нас ждет успех… не хочешь отправиться со мной в Храм Запретного Бога Знаний? Я построю его, наполню лучшим, что существует во вселенной, и стану там жить как архивариус. Завершу своё предназначение — начав его заново: собирать, обрабатывать и создавать новое.

— Предлагаешь жить вместе?! — пискнула она, резко вскочив и вперив в меня взгляд алых глаз, цвета первобытной крови. — Почему… я?

— Ты самое чистое и невинное существо из всех, кого не тронула суета Континента. Да и, если честно, почти вся моя жизнь была прямо или косвенно связана с тобой — Дитя Старшей Крови. С момента получения пророчества в подземельях Каэр Морхена и до… сегодняшнего дня. Наверное, это можно назвать судьбой?

— У меня есть условие, — спустя минуту молчания выставила она: — Если хочешь вместе — никаких секретов и масок.

— Хорошо, — соврал без колебаний.

Если вывернуть душу наизнанку, от меня сбегут даже чумные блохи.

— Слишком быстро ответил! — надулась Цири и беззлобно стукнула меня по плечу. — Буду следить в оба глаза.

— Как скажешь, принцесса, — ухмыльнулся я и тут же распахнул глаза шире, когда почувствовал мягкое прикосновение к губам.

Наши уста встретились, и между нами заструилось тепло.

В этот миг мне казалось, что мир замер.

Я ощущал только её дыхание — горячее, прерывистое — и её тело, прижатое ко мне так близко, что уши улавливали учащенное биение её сердца. Невероятно. Даже моё каменное сердце забилось быстрее, хотя я был уверен, что оно навечно погребено под руинами того самого замка, где я заключил первую и последнюю сделку с Сатануилом.

Инстинктивно я обвил её хрупкую талию, углубляя поцелуй, и перевернул нас на ложе. Она оказалась снизу, я сверху. Но, будто что-то почувствовав, Цири вцепилась пальцами в мои волосы, притягивая ещё ближе, удерживая, словно боялась, что я исчезну, как приятный сон.

Нет. Я не собирался уходить — да и не мог. Притянутый сладким ядом её губ, ощущениями от переплетений языков и нарастающим возбуждением… мне захотелось остановить само время. А когда уши уловили сдавленный стон, я едва не лишился хладнокровия.

Впрочем, партнерша недалеко ушла: обхватила мой торс своими бедрами, крепко скрестив ноги на моей спине. Её движения становились всё более страстными, а мои нетерпеливыми.

В конце концов, мы оба нарушили свои обещания.

И провели эту бесконечную ночь как любовники.

Возможно, обернись моя судьба иначе, мы могли бы провести ещё не одну подобную ночь… или день.

* * *

— Друг мой сердечный, мы же не в полной заднице, да? — спросил Мор, нервничая не меньше ведьмы на допросе у инквизиции.

Пока я развлекался с Цири, Джибриил и Лильвани завершили ритуал и подготовили круги для вызова Белого Хлада — чертовски опасной силы, способной уничтожить сеть миров. А мы должны либо переместить его в мир эльфов и там запечатать, либо проиграть — и приблизить неизбежное.

— Пятьдесят на пятьдесят, как сказала бы Элис, — уклончиво ответил я, разглядывая монументальную башню Левиафана.

Именно здесь мы решили провести ритуал. Во многом из-за концентрации огромного количества негативной энергии. На деле простого ресурса, который можно направить на любые цели: хоть для создания смертоносной чумы, хоть чтобы сделать засоленные земли Скеллиге божественно плодородными.

— Твой друг всегда был таким уродливым? — спросила Цири, глядя на мою левую ладонь — точнее, на Мора.

— Эй, сиськи недомятые, я тебе не урод! Между прочим, я — самый красивый демон во всей Преисподней! Кто говорил иначе — тех я быстро сожрал, переварил и… всё. Хотя мог бы и высрать, будь у меня ваше примитивное пищеварение. Я как Вельзевул! Только лучше. Ну, только ему не говорите — обидится.

— Я даже не знала, что демоны могут так комплексовать, — Цири подлила масла в огонь. Мор аж вскипел от праведного гнева на мою, пожалуй, «спутницу по жизни». Насколько длинной, конечно, вопрос очень хороший.

Но я буду бороться до короткого конца, потому что есть ради чего.

— Будет нелегко без Гримуара Жадности, — отрезал я, прекратив спор, и сделал шаг вперед, оказавшись в центре испещренного древними символами круга. — Цири. Когда всё покроется инеем, оплети всё сущее своей силой Старшей Крови. Чем больше, тем лучше.

— Постараюсь! — бодро ответила она, преисполненная в своем неведении.

Победить Белый Хлад куда труднее, чем разобраться с Лилитой.

Почти все симуляции завершались провалом или моей смертью.

Одно радовало: во всех вариантах, кроме одного, Цири оставалась в безопасности. Ей почти не о чем переживать. В отличие от меня… Но разве страх и инстинкт самосохранения могут остановить того, кто идет ставить точку в цели всей своей жизни?

Переведя дыхание, я начал зачитывать длинное заклинание, и вскоре могильный холод окутал не только меня, но и всё живое на Скеллиге. Если оставить его без контроля — будущее этого мира станет пустым звуком:

Города замрут в животном ужасе. Факелы погаснут первыми, задутые невидимым дыханием. Воды рек и морей застынут в причудливых глыбах, такие же начнут срываться с небес: облака, которым не повезет оказаться под покровом ледяной смерти. Даже воздух станет вязким, словно стекло, и каждый вдох будет замораживать легкие всем живым существам. Но они не сдадутся без боя — будут барахтаться, спасаться бегством. Только куда можно отступить? Люди и их домашние животные замерзнут на ходу, превращаясь в хрупкие ледяные статуи. Вековые стволы деревьев с хрустом сломаются пополам, а ветви, покрытые хрустальным панцирем, начнут падать на землю, словно копья.

Даже чародеи не смогут избежать гибели. Их барьеры окажутся бесполезны перед натиском Белого Хлада. Огненные шары рассыплются в ледяную пыль, а защитные покровы треснут под давлением силы, что не подчиняется законам этого мира.

Белый Хлад не пощадит никого.

То, что видела столица Нильфгаарда, лишь верхушка айсберга. Тогда я лишь приоткрыл окно в будущее этого мира, не призывая сам феномен. Сейчас совсем другое дело.

Стоит ли обрекать Континент на гибель и смерть? Нежелательно.

Забавно, но мой путь научил меня не только черной магии, но и капле благородства.

— Расширение территории, — произнес я, оплетая сотню квадратных метров, чтобы замкнуть Белый Хлад в ограниченном пространстве. Тысячи созданий вокруг башни Левиафана будут стерты из истории, зато миллионы на планете продолжат своё жалкое существование, будто ничего не произошло.

Закончив с разметкой зоны аннигиляции, я убрал руки за спину и прикрыл глаза.

Ледяной ветер завыл, как раненый зверь, загнанный в угол. А из трещин в ткани мира вырывался феномен разрушения воплоти. От него даже моя кожа покрылась инеем, а кровь замедлила своё течение в разы. Только Цири чувствовала себя сносно — на ней я закрепил сотни чар и оберегов. Лучше, чем у её отца, Эмгыра вар Эмрейса.

Остальным не повезло: их судьба — исчезнуть. Но это справедливая цена. Если не они станут жертвами, то их потомки познают мир без будущего. Белый Хлад, что странствовал меж звезд и миров, миллионы лет пожирал целые планеты без ненависти и жажды — лишь с ледяной, беззвучной решимостью.

— Х-холодно… — задрожала Цири, когда феномен разорвал часть её защитных чар.

Я поспешно наложил новые, но те держались не более мгновения. Обидно. Даже на себя ничего не оставил, выставив тело против абсолютного разрушения, в буквальном смысле отражал нападки голым щитом.

— Начинай, — мой голос растворился в метели, но ментальный посыл дошел до Цири.

Дитя Старшей Крови сжала кулаки, и зеленое марево окутало всё вокруг, сплетаясь с энергией Белого Хлада. Это было похоже на то, как снег окрашивается в кровь — только… иное. У крови нет кислотного эффекта. Она не плетет сеть. Она не расщепляет Белый Хлад на атомы, ослабляя его в сотни раз.

Возможно, будь здесь Вильгефорц, ей было бы легче. Но он отказался участвовать в самоубийственной миссии, и я его понимаю. Люди должны бороться за право жить, а не играть в героев, когда есть другие добровольцы и пути к отступлению. В этом плане мой потомок мудрее меня, Прародителя Чудовищ.

Но даже объединенной силы им не хватит.

Они могут лишь ослабить катастрофу — не остановить.

Ледяные нити, что протянулись по замкнутому участку, задрожали и сковались под натиском Цири. Но она уже смертельно побледнела и рухнула на колени. Её вспышка силы в момент произнесения «запрета» на Старшей Речи была ослепительной — и столь же мимолетной.

Я подошел к ней, наклонился и прошептал:

— Спасибо за помощь. Если, однажды в сказке, судьба вновь сведет нас, я постараюсь быть менее лживым мерзавцем. Хотя, вряд ли стану менее обаятельным ублюдком, — искренне попрощался, как сумел.

«Однажды в сказке», — в голове мелькнула проговоренная мысль.

— Что? О чём ты?

Проигнорировав вопрос, возвращаюсь в центр круга и приподнимаю левую ладонь на уровень лица.

— Мор, твой выход, — позвал я, рассчитывая на его участие в сложнейшем заклятье.

— Ох, в аду и то грели мягче… ну ладно! — фыркнул он, растянув свою пасть в злобной ухмылке. — Помогу только потому, что ты меня кормишь!

Из его глотки хлынула черная мгла, темнее самой бездны.

В следующее мгновение она оплела Белый Хлад, и охватила саму суть ослабленного феномена. За бортом оставалась лишь удивленная Цири, что немного усложняло расчеты. Эх, быть светлым рыцарем — дело неблагодарное. Зато рисковать собой стало хоть немного приятнее.

— Сковать, — скомандовал я на демоническом языке, завершая захват последней крупицы Белого Хлада. — Перенести.

Вторая команда активировала магические символы, перенося меня и связанный со мной феномен сквозь время и пространство. Координаты и круг уже были заданы, так что в Мир Эльфов мы попали без малейшего сопротивления.

Мертвая планета, где мои подарки напитали территорию концентрированной энергией смерти, которую никто не трогал долгие годы. Пришло время собрать дивиденды и атаковать всем, что у меня осталось.

Белый Хлад — ты был белым и холодным, но я — до чертиков прожорливый чернокнижник. Мы не сойдемся характерами, и одному из нас придется стать жертвой другого.

— Закон Обжорства! — с хищным оскалом я призвал Мора, чтобы пожрать всё до последней капли. Впервые мне предстояло поглотить энергию смерти, Белый Хлад и жизнь из целой планеты.

Мору было нелегко, как и Элис, вычислявшей миллионы заклинаний каждую секунду.

Тьма столкнулась со льдом. Алчность со смирением.

Но битва была равной. Поглощенная энергия смерти разъедала даже моё ведьмачье тело последнего поколения, вызывая некроз. Поток силы от целой планеты грозил разорвать сознание. Белый Хлад был беспощаднее всех — он бил по душе через Мора. Воспоминания вымерзали, превращаясь в хрупкие осколки. Тело, покрытое инеем, гнило на глазах. Даже кости трескались. О мозге и говорить не стоит.

Но мы с Мором продолжали пожирать, пока не обратили планету в бесплодную пустошь, а феномен всего лишь в миф. Проблема в том, что осталось от нас самих?

Два ходячих трупа по цене одного.

Взмахом руки я воссоздал одежду, вторым переместился в более приятное место — и мы оказались на уступе с видом на высохшее море. Мир Эльфов. Нет, это была уже просто безжизненная пустошь, которой и через тысячелетие не суждено было зацвести.

Усевшись, я оперся на колено и свесил ногу.

Элис завершала восстановление памяти, загружая копии на место вымороженных участков. Мор, как мог, восстанавливал тело. Я тоже пытался — магией, но был близок к смерти как никогда раньше. Бегущий по лезвию острого ножа.

— Ну что, герой недотраханный? Доволен собой? — рявкнул Мор, лишившийся двух глаз; даже его рот трескался, как стекло между молотом и наковальней. — Сожрали целый мир, победили Белый Хлад — и сидим теперь, как два голодных бродяги, ждем, когда сдохнем.

Издаю сдавленный смешок, ну, насколько позволяли потрескавшиеся губы. Они то восстанавливались, то рассыпались в крошево. Белый Хлад продолжал разрушать меня изнутри. Но если выпустить его наружу — мы проиграем. Нет, лучше направить поглощенную силу в регенерацию, а некротика пусть разрушает Хлад изнутри. Мы сдохнем, но умрем вместе. Как одна большая, недружная семья.

— Ты всегда умел подбодрить, Мор.

— Ага, особенно когда мой носитель решает поиграть в спасителя мира, на который всем плевать! — демон взревел. — Прекрасно знал, что это самоубийство! Даже я, вечный паразит, не хотел лезть в эту мясорубку! Но нет, ты тащишь меня за собой, как всегда! И выбора не даешь, алчный засранец! Твоя рука проклята, ты знал?!

— Ха-ха… А кто там бубнил, что мы — Великие Пожиратели? — кашлянул в ладонь. Лучше бы сдержался. На ней остались капли черной крови и ледяные осколки. — Вот и сожрали кое-что по-настоящему великое.

— Теперь нам обоим хреново, — Мор скривился. — Уже чувствую, как мы начали сыпаться, словно старая перхоть. Я больше не восстановлюсь и отправлюсь в Ад. И ты тоже! Сука…

— Значит, это конец нашего договора?

— Ха! Договора?! — Мор устало фыркнул без толики злости. — Мы давно перешли ту грань, где демон и хозяин — просто деловые партнеры. Черт, Маркус, ты был худшим из всех моих носителей. Но…

Он замолчал.

— Но?

— Единственным, кто не был скучным.

Сквозь кашель попытался рассмеяться.

— Какая трогательная эпитафия получается: «Здесь лежит Маркус — он не был скучным».

— Заткнись, — прошипел Мор. — Даже сейчас ты умудряешься бесить, когда мы оба на грани исчезновения.

Насладился секундой безмятежности и снова услышал его голос:

— Что теперь?

— Я исполнил своё предназначение. Мир спасен. Цири жива. Остальное не важно.

— А если нас трахнет Лилита — это тоже не важно? — деловито вопросил он, затем вздохнул. — Лжец… Ты не из тех, кто тихо подыхает. У тебя точно есть какой-то план.

Самое время поиграть в интригу…

— Может да. Может нет. Но если я воскресну… тебя уже не будет рядом, так ведь?

Мор не ответил сразу. Лишь когда я ощутил резкую боль от распада, он заговорил:

— Заклинание моего призыва ты знаешь. Вот попробуй меня снова не призвать — такое проклятье нашлю… — проворчал он. — Прощай, Маркус. Если встретимся в Аду… напомни мне, что я тебя ненавижу.

— Обязательно.

Левая рука треснула от пальцев до плеча.

Похоже, Мор ушел первым. Жаль.

Даже попрощаться с моим трупом некому. Почти. Остались ветер, пепел и одинокий чернокнижник на краю мертвого мира. Романтика. Ну что ж, пора спасать свою задницу от Лилиты.

— Элис, ты ведь запомнила процедуру перерождения, через которую я попал в этот мир? — спросил я. — Воссоздай. Магии более чем достаточно.

[В эльфийские угодья мы проникли своими силами.]

— Не ерничай. Что с запасным планом?

[Координаты нового мира, насыщенного магией, выбраны. Подготовка началась…]

Сознание погасло… и тут же вспыхнуло в абсолютной темноте.

Понятно: душа переселилась прямо в новообразованное тело, ещё находящееся в утробе матери. Но перспектива быть младенцем с мозгом взрослого меня не прельщает. Поэтому я поставил Элис условие: погрузить сознание в временный анабиоз до достижения восьми лет. Идеально. Я пробужусь уже в теле, способном социализироваться и действовать относительно самостоятельно. И окружающие родичи ничего не заподозрят, покуда хорошая маскировка — это когда не приходится притворяться кем-то иным.

Быть собой, как ни странно, обычно работает лучше всего.

Предисловие автора:

«Ведьмак: Чернокнижник» завершен!

Маркус остался верен себе до конца — чернокнижник и по духу, и по телу.

Но что ждёт Прародителя Чудовищ во втором мире?

DxD: Прародитель Обжорства — выглядит естественным продолжением. Попаданец в одного из потомков Вельзевула. Мир с кучей вайфу и сильных противников, а значит — придется качаться.

Всё отлично, кроме одного: первоисточник с точки зрения Хедо Иссея — концентратор боли. Читать тяжело, но я попробую вытянуть максимум лора. Всего-то 29 томов про демонов с сиськами.

Я справлюсь! Я сильный!