Мерцание. Глава 26. Переговоры
Заун по-настоящему никогда не засыпал, так как в нём всегда происходило что-то значимое. Местные жители постоянно прибывали в движении, и в прошлом не могли даже помыслить о том, чтобы хотя на мгновение остановиться и оглядеть город, что их окружал — никто не желал расстраиваться, прекрасно понимая всё и так. Вместо этого местные жители использовали каждую данную им секунду, чтобы жить на полную.
Днём или ночью — для пытавшихся заработать состояние и достигнуть местной вершины, либо просто наскрести на пропитание, разницы не было. Люди работали посменно, сменяя друг друга в бесконечном цикле, где могли не сходить с рабочего места по двенадцать и четырнадцать или даже шестнадцать часов в день.
И даже несмотря на стойкость с выдержкой местных, очень многие не выдерживали такой порядок и либо ломались, окончательно падая в руки местных «алхимиков» и прочих торговцев счастьем, либо бросали места на заводах и уходили заниматься чем-то нелегальным даже по местным порядкам.
Огромное городское население и довольно неплохой по местным меркам оклад гарантировал, что торговые кланы Пилтовера никогда не лишаться дешёвой рабочей силы. Первые в мире заводы, где и началась промышленная революция всей Рунтерры, лишь в очень редкие ночи прекращали работу. Однако сейчас, когда на улицы вышел новый хищник, они все замерли в страхе. Вся промышленность была фактически парализована, когда новый неостановимый охотник появился в городе.
Рёв тварей, начавших последние недели недавно терроризировать как Верхний, так и Нижний город, уже стал частью страшных сказок обоих городов. Тёмные существа, будто бы сотканные из самих теней, каждую ночь выходили на улицы города, чтобы взять новую жертву. И против них было бесполезно любое из орудий людей — ни клинок, ни стрела, ни пуля — ничего не могло повредить их твёрдую чешую и плоть, которая будто бы не знала усталости.
Лай гончих был слышен издалека, однако людей это не спасало. Наоборот, он лишь усиливал страх тех, кто пытался со всех ног покинуть тесные дома, где они были лишь мясом для этих зверей. Вот только как бы они не бежали, как бы не пытались отстреливать темноту, но полутораметровые красноглазые гончие в конце всегда прорывались через орды людей, оставляя позади себя лишь окровавленные куски плоти и разорванные тела.
Их пасти без проблем сминали конечности, доспехи и даже черепа, отчего иногда погибших от их нападений даже не удавалось опознать. И если в Зауне подобные происшествия лишь стали причиной уменьшения сброда на улицах, а также повышенной боевой готовности вместе с массовой покупкой оружия, то для Пилтовера наступили куда более мрачные времена.
Не привыкшие к подобным ужасам люди стали требовать от Верховного совета решения наступившего кризиса, вот только у них не было решения. Даже сами гончие, всегда уходили неизвестным образом, будто бы сливаясь с тенями, где родились, а ведь они даже не были самой страшной частью новых кошмаров.
Сильнее всего по репутации города ударила резкая смерть влиятельнейших зарубежных торговцев и представителей других стран. Официальные лица Ноксуса, Ионии, Шуримы, Демасии и прочих мест погибли без чьего-либо наблюдения. Причём смерти происходили всегда в одно и то же время — ровно в полночь, когда улицы были темнее всего, и мало кто уже решался выйти на улицу.
И наступала погибель каждый раз мгновенно — посторонние люди могли слышать момент, когда звуки внутри комнат и особняков крупных торговцев резко затихали, пока всё погружалось в ледяную тишину. И вся стража с охраной, что наблюдали снаружи, в итоге находили лишь оторванные головы, и обглоданные хребты, собранные в центре комнаты подобно какому-то трону.
Лишь единожды удалось хотя бы просто увидеть порождение, которые было ответственно за этот ужас, но и это не принесло ответов — только больше вопросов. Самые эффективные тайные убийцы всего Верхнего города, про существование которых знал лишь сам Верховный совет и несколько избранных, не смогли даже поцарапать стальной хитин пурпурной насекомоподобной твари с изумрудными крыльями. Они ничего не смогли сделать, прежде чем порождение издало треск и будто растворилось в воздухе. Через три дня все убийцы вместе с их семьями исчезли, оставив после себя лишь кровавые пятна.
Новые убийства происходили каждый день, и вместе с ним рос как страх масс, так и беспокойство элит. Пусть никого из истинной верхушки Верхнего города пока не ликвидировали, однако постепенные чистки иностранных граждан уже ударили по их торговым соглашениям сильнее, чем кто-либо мог позволить. И ища способ решить это проблему и очистить город от монстров, они решили обратиться к единственной силе, которая могла им сейчас помочь. Даже если у Пилтовера не было невероятного орудия, всегда можно попытаться задавить врага массой.
. . .
В любой другой день Силко бы радовался тому, как высоко он смог подняться и какие люди сели за стол переговоров, однако сейчас на его лице не было улыбки. Будучи человеком организованного разума, он всегда недолюбливал хаос в любой его форме. Даже если он помогал ему подняться и ещё сильнее приблизиться к достижению мечты всей его жизни — преступник и революционер прекрасно понимал, что сегодняшняя буря может смести его завтра.
И лидеры Пилтовера тоже понимали его чувства, пусть и старались держать лицо на дипломатической встрече. Но Силко умел читать людей, даже пытавшихся закрыться от него, отчего отчётливо видел главное в их глазах — они боялись. Господа, в чьих руках находились золотые реки и торговые ключи к практически каждому городу их мира опасались за то, что нельзя купить или обменять — за собственную жизнь и души своих семей.
Их безопасность — это единственная вещь, которая интересовала сильных мира сего, больше чем деньги и власть. Все понимают, что мертвецы не считают монеты, а потому стоило появиться первым настоящим угрозам, с которыми не справится одним вливанием средств, и верховный совет дёрнулся, явив своё слабое место. Они показали свой страх, а потому теперь были готовы на очень многое, лишь бы прикрыть собственные шкуры. И Силко собирался воспользоваться их слабостью на полную.
Расположившись в не самом приметном здании старой академии, которая после пожара теперь являлась лишь неприметным музеем, представители совета Пилтовера явно не хотели акцентировать внимание публики на том, что они спустились в Заун, ради решения своих проблем.
Однако Силко хватало и того, что они согласились на его условия и сейчас к нему прибыли истинные держатели власти в городе, пусть и не лишённые своей охраны, сейчас исчислявшейся десятками отлично вооружённых Миротворцев. Мужчины и женщины, которые держали в руках жизни десятков тысяч разумных, расположились на одной стороне стола, пока на противоположной восседал лишь он один.
Силко уже знал каждое из разукрашенных лиц, которые предстали перед ним сегодня, но теперь их встреча была официальной. Сейчас он уже не какой-то жалкий революционер, желавший кровью добиться справедливости, а опытный химбарон, прошедший через настоящую войну. Теперь он добьётся своего, и с куда меньшими тратами.
— …Мы рады, что нам получилось устроить эту встречу. Заун и Пилтовер связывает великая многовековая история, которая пусть и не отделена от трагедий, но полна всё столь же великих достижений. Позвольте представиться — Мел из клана Медарда, сегодня я представляю совет в переговорах, связанных с недавними происшествиями и смертями, вызванными вторженцами из иных стран и неизвестных существ, явивших себя более недели назад. И надеюсь, нам получится разрешить назревший кризис, а также построить первый мост в сторону укрепления отношений между Верхним и Нижним городом. Слишком долго этот вопрос отбрасывался в сторону, и чтобы наши потомки не платили за наши ошибки, его необходимо решать уже сейчас.
Женщина со смуглой кожей и длинными тёмными волосами была одета в идеально чистое белое платье, украшенное многими золотыми вставками. Серьги, кольца, ожерелье и даже макияж — всё отдавало блестящим золотом. В её глазах читалось уважение в сторону бывшего шахтёра, что сейчас держал власть в своих руках, и это уже ставило её куда выше прочих представителей совета, явившихся к нему на переговоры. В их взглядах читалось презрение, сдержанное лишь страхом перед тварями, теперь правившими ночью.
Силко холодным взглядом осматривал тех, кто явился к нему, и просчитывал стратегию, которая затронет каждого из них. Политика — это игра, где важнее всего просчитать действия соперника и предсказать их раньше, чем они сами до них дойдут. И он планировал собрать весь куш.
Если с Кассандрой Кирамман будет просто — пожилая женщина уже была благодарна ему за то, то его люди спасли её дочь и их золотого мальчика, доставив их из того дома, окружённого трупами — то с некоторыми другими личностями может быть не так. Фракцию традиционалистов в лице одной старой женщины, заведовавшей всей добычей угля и металла в городе, нужно будет задобрить сказками об их великой истории, напомнив про угрозы в лице магов, от которых их предки когда-то бежали.
Обычным торгашам требуется намекнуть на потенциальную прибыль от упрочнения связей между городами, а затем коснуться самого факта того, что их жизни под угрозой. Гедонистов и прожигателей жизни может задеть эта тема, если подать её под правильным углом…
Политика — это грязная игра, где есть свои правила, которые «выскочка» вроде него усвоил кровавой ценой. Но теперь в этот день, он достигнет своей цели:
— Можете звать меня Силко, избранный голос Зауна, и я также выражу свою признательность тому факты, что мы смогли так быстро собраться для решения проблемы появившихся порождений. И сразу же выскажу своё мнение — при выполнении некоторых наших условий, Нижний город готов обсуждать условия общей обороны и противодействия всем угрозам, которые попытаются нас уничтожить — сейчас и в будущем после урегулирования кризиса. Этот вопрос и так назревал слишком долго, пока мы занимались внутренними конфликтами. Пилтовер с Зауном уже не те, что пару веков назад, когда никто не интересовался руинами и остатками Рунической войны. Теперь мы, — Силкой сделал особый акцент именно на этом слове, как бы тяжело он ему не дался. — торговый, экономический и технологический гигант, восход которого мало кому понравился. Пока что нас спасают вечные внутренние проблемы соседних государств, занятых внутренним переделом власти и охотой на ведьм, но что произойдёт, когда они наконец-то успокоятся, и поднимут взгляд в нашу сторону? Что если безумный диктатор-милитарист вроде Свейна решит воспользоваться моментом нашей слабости, чтобы заработать несколько политических очков и укрепить свою власть завоеванием наших земель? Мне уже доставили тела его людей, которые прошли через все линии вашей системы безопасности и лишь чудом не устроили бойню в самом Пилтовере. Так что скажите мне, «представители Верховного совета» — что вы будете делать если совет его тёмных магов пошлют новых тварей в попытках сломить и запугать нас ради ваших же богатств?
Аристократы молчали, смущённо переглядываясь, пока главный барон всего Зауна продолжал держать лишённую эмоций маску. Силко чувствовал момент своей победы и ощущал, что ухватил нужную нить, которая и заставит Пилтовер опустить на колени, лишь бы начать говорить с Нижним городом на равных. И пусть было печально, что он не смог достичь подобного при первых попытках кровью взять власть в свои руки, однако возраст приносит с собой мудрость и опыт.
Мельчает знать Верхнего города. С каждым поколением, лишённым угроз и серьёзных проблем, члены совета и их наследники становились всё мягче и мягче. Конечно, они до сих без проблем отдадут приказ стереть его самого, и всех его людей в порошок, но отдавать решение вопросов на кого-то, и принимать тяжёлый выбор самому — две совершенно разные вещи.
Сам Силко не был идиотом и понимал, что настоящее равенство он за свою жизнь не добьётся. Об истинной справедливости и взыскании платы с тех, кто ответственен за смерти его братьев, сестёр и прочих забитых жизнью Заунитов также можно было забыть — как и говорил Виктор, даже если он убьёт весь Верховный совет Пилтовера вместе со всей их стражей, то лишь разожжёт конфликт, который смогут потушить собственной кровью лишь их потомки.
Сейчас понятно как никогда раньше, что их внутренние конфликты ведут лишь к хаосу и смертям, которые не нужны ни одному из городов. И Стоит им окончательно погрузиться в беспорядок, как вторженцы со всего мира окончательно потеряют страх и под видом сохранения былых торговых договорённостей, попытаются установить свой диктат на их родине.
И тогда собственными руками Силко добьётся лишь одного — Заун либо погрузиться в пламя опустошающей войны, либо станет колонией той же Ноксуса с Ионией. Пилтовер, вероятно, постигнет та же судьба, но это будет лишь горькой усладой.
— …Мы готовы предоставить все силы Миротворцев, чтобы устранить этот кризис, однако что можете вы? Силы Зауна многочисленны, но представляют из себя простых преступников с посредственным оружием. Что уникальные вы можете предложить, чтобы мы стали вас вообще слушать?..
Силко давно усвоил главный урок своей жизни, заключавшийся в том, что единственный способ победить сильного врага — это идти до конца и быть готовым пожертвовать чем угодно ради высшей цели. В прошлом он бы даже не раздумывал о том, чтобы сесть за стол переговоров, но теперь химбарон стал куда умнее. Главное — он научился терпению и выжиданию лучшего момента.
А потому он не отвечал сразу же и дал время настояться тишине. И молодой парень, решившего взять слово во время переговоров, отвёл взгляд в сторону, Силко сделал свой ход. Он поставил на стол пурпурное зелье, которое пусть и не было выглядело как нечто впечатляющее, однако ценилось куда больше, чем любое из драгоценностей в комнате. Все члены совета мигом перевели на него взгляд, сразу понимая, какой козырь достал правитель Зауна.
— Мы можем предоставить то, что вы так сейчас жаждете — стабильность, — холодным тоном начал Силко, каждым словом будто бы вбивая гвоздь в их дискуссию. — Не только Заун может предоставить вам уникальные зелья и медикаменты, аналогов которым не найти во всём мире из-за уникальных местных ингредиентов, но мы также в состоянии предоставить вам всю мощь моих людей, включавшую сотни профессиональных бойцов, и потенциально ещё тысячи простых граждан, моих братьев и сестёр, желавших сражаться за свой дом до последней капли крови. Именно мой дом поставляют основную массу амуниции и стали, необходимых для ваших орудий, и стоит мне сказать лишь слово — как все они встанут как один, лишив вас главного и единственного аргумента в борьбе с тварями. Но я не стану этого делать если вы предоставите нашему городу место в Верховном совете, а также не проведёте реформы по улучшению жизни рабочих на заводах и шахтах. Я требую установлению максимального рабочего времени, ликвидацию детского труда, увеличение почасовых зарплат и хотя бы минимальную страховку жизни. Вы должны прекратить травить мой народ промышленными отходами — это даже не обсуждается, и просто встаёт фактом перед вами. Мои люди должны хотя бы получить права на чистый воздух, если вы желаете нашей поддержки, а не очередной войны.
Тишина на некоторое время повисла в помещении, пока все обдумывали предложение. Несущие очень серьёзные убытки этим личностям, но в то же время предоставляющие нечто куда более ценное — безопасность их предприятий, а также наличие хоть какой-то крупной армии, не являвшейся простой внутренней силой установления порядка как Миротворцы…
— …Я поддерживаю это предложение и всего его пункты. Даже если бы над нашими головами не нависла столь большая угроза, мы должны наконец-то закопать топор войны и вновь стать единым городом, коим были до войны магов. Ранее я считал, что проблемы не столь серьёзны и всё можно решить лишь новым открытием, но мои ученики показали мне, что Заун находиться не в самом лучшем положении. Настало время серьёзных перемен, где жизнь каждого жителя Зауна и Пилтовера будет цениться одинаково высоко. Мы — город прогресса и завтрашнего дня, так что пора доказать всем, что эти слова хоть что-то да стоят.
Голос Хеймердингера, до молча сидевшего в стороне и печальным взглядом рассматривавшем склянку, сейчас звучал удивительно крепко. Настолько, что даже члены советы и богатейшие люди мира на миг вспомнили, кто построил Пилтовер таким, какой он есть, и кто именно ответственен за само начало промышленной революции. И маленькая фигура учёного с многовековым опытом сейчас казалась больше, чем у любого другого человека в городе.
— …Также поддерживаю ваше предложение. Мы не можем и дальше позволят этим тварям терроризировать наши улицы, а потому мы должны объединиться и любой ценой уничтожить вторженцев. Кто знает, когда они решат продолжить свои атаки и унести наши жизни и жизни наших детей? Слишком долго мы показывали миру свою цивилизованность — пора им увидеть нашу ярость!
— …Поддерживаю господина Хеймердингера и миссис Кирамман. Дом Медарда видит перспективы в создании общей силы обороны, а также улучшения жизни жителей Нижнего города. Стабильность и безопасность — вот ради чего мы должны объединиться в столь трудный момент.
— …Поддерживаю. Слишком долго маги терроризировали наших предков — и мы не копили силу, чтобы в этот раз сдаться под их напором!
— …Если вы готовы предоставить хотя бы часть этих зелий на экспорт, и ещё немного для нашего личного использования, то я и дом Хоскел бы тоже не отказался поддерживать этот проект.
Силко молча следил за тем, как члены совета всё бодрее брали голос и соглашались с Деньги, власть и выживание — всё, что волновало верховный совет, но ему сейчас хватало и этого.
Политика подобна борьбе. Вандер годы назад научил его этому, и пусть былой революционер уже утратил свой пыл, но Силко никогда не остановится. Разница между ними в том, что теперь его война перешла с полей и тёмных переулков в противостояния разговоров. И даже если члены Совета теперь считали его за какого-то выскочку, благодаря которому смогут контролировать Заун и дорогостоящие кровавые восстания, они быстро поймут, насколько ошибаются.
Заун не выживет в одиночку, и медленно задохнётся под попытками Пилтовера вернуть своё влияние, но теперь всё изменится — у него наконец-то появился способ повлиять на мышление самих богачей Верхнего города, и сфокусировать их мысли насчёт общего врага. Боясь тварей ночи, они готовы на даже на практически всё.
Монстры или вторженцы из других стран — неважно, теперь у Пилтовера появилась причина ценить жизни Заунитов, и уже с этим ресурсом Силко мог работать для продвижения. Насилие в очередной раз стал его инструментом, которым главный химбарон города добился своего. Он ещё продолжит свою игру и воспользуется их слабостями для продолжения давления и улучшения жизни Нижнего города.
Силко было противно позволять им всем жить, но порой нужно было уметь идти против принципов ради достижения целей. Вандер, его бывший друг и союзник, остатки которого нашли под руинами баром, что он так любил, первым осознал это правило и эффективность переговоров над пулями.
Пусть бывший лидер революции и был главным идеологическим противником нынешнего владыки Зауна, но он всё равно оставался мужчиной достойным уважения, слова о необходимости компромиссах которого теперь звучали особенно чётко. И пусть их «мирный» исход стоял на горе из трупов, но старый волк всё равно бы оценил его ход. По крайней мере, Силко надеялся на это.