Новый Рассвет. Глава 36

Перво-наперво хочу запоздало, но искренне поздравит всех моих прекрасных читательниц с прошедшим восьмым марта! Надеюсь, праздник оставил вам только приятные воспоминания ^-^.

Ну а теперь, кхм-кхм… ЭТО НЕ Я! МЕНЯ ПОДСТАВИЛИ!!! Честное пионерское (я даже почти им был, кстати)! Вот этот самый компьютер и подставил, сначала куда-то дев папку с кучей нужных мне артов, которые потом пришлось снова искать по всему интернету, а потом решив своевольно обновиться, в то время как у меня остался не сохранённым файл с продой (тот факт, что я сам назначил дату и время обновы, тыкнув наобум и благополучно об это забыв, оставим за скобками). Пропало не так чтобы много, но мне и этого хватит, чтобы в раз растерять любой рабочий настрой. В общем, было грустно, обидно и совсем не весло. Прям тридцать три несчастья, благо что остальные тридцать где-то загуляли, но туда им и дорога.

В любом случае, извиняюсь за задержку и презентую вам проду. Всем ждущим Ван Пис — усё будет, и вероятно даже сегодня-завтра ночью. Прошу ещё малость подождать, тем более что там объём тоже вышел за рамки планируемого.

В остальном же, приятного чтения, ведь как и всегда — на ваш суд!

* * *

Однажды Великого Магистра Ордена Долгого Пути спросили, как он сумел научиться так легко принимать все печали и горести жизни? Со-стороны вообще могло показаться, что даже самая ужасная из потерь не сможет поколебать этого, без преуменьшения, великого мага.

В ответ на что Нанка Ёк сухо ответил, явно не видя в том большого смысла:

— То о чём вы говорите ведомом и доступно абсолютно любому разумному существу, вне зависимости от числа прижитых им лет. Всякая, даже самая счастливая и безмятежная, человеческая жизнь вмещает бесконечное число потерь, о которых мы никогда не узнаем. Так, входя в дом, мы верно упускаем возможность встретить на улице возлюбленного, друга, учителя или заклятого врага. Прочитав заклинание, лишаем себя шанса узнать, каким был бы Мир без нашей ворожбы. Щадя противника, отказываемся от наслаждения его гибелью, а убивая, навлекаем на себя проклятие жизни без него. Бодрствуя, упускаем сновидение, а засыпая, не можем стать участником событий, уготовленных бодрствующим. Всякое действие, любое решение неизбежно множат число потерь, — подытожил Великий Магистр и тут же добавил. — Жизнь — непрерывный процесс превращения возможного в несбывшееся, а значит, она — подходящее занятие для храбрых и щедрых людей. Иным же всегда придётся нелегко.

* * *

Крокус — столица Королевства Фиор. Королевский Дворец. Два месяца спустя.

* * *

— Опаздываем. — смуглокожий уроженец герцогства Магнолии нервно поправил подол своей белоснежной мантии, по краю которой длинной непрерывистой вязью шло синее руническое письмо, и также скупо добавил. — Нехорошо.

— Да брось ты, Атил. — его сопровождающий, высокий мужчина, с тонкими, почти что женственными, чертами лица и длинным водопадом пронзительно алых волос, явно не разделял опасения друга. — Его Величество точно простит нам эту маленькую оплошность, в конце концов информация, которую мы с таким трудом добыли, явно того стоит. — в свете заполоненного лучами медленно карабкающегося к зениту солнца коридора мелькнула и тут же погасла белоснежная улыбка. — Тем более что он сам вышел нам на встречу. Ваше Величество. — рыцарь тут же исполнил изящный, но короткий поклон.

Его напарник ограничился куда менее грациозным, но всё равно чётким и выверенным до миллиметра жестом, по военному скупым и резким.

— Эрик. Атил. — появившийся из-за поворота мужчина средних лет несколько терялся на фоне двух королевских гвардейцев, и даже две фигуры за его спинной не могли исправить подобного. Впрочем, Ильвуар Е Фиор знал это лучше многих. В отличие от брата, он никогда не выделялся ни магической силой, ни внешностью, ни даже статью. Неплох во всём, хорош ни в чём — именно так любил говаривать о нём покойный отец, за что неминуемо следовала кара со стороны матушки, не терпевшей принижения ни одного из сыновей. В юности подобное отношение сильно задевало будущего монарха, что буквально утопал в глубокой тени куда более заметного, далеко не только благодаря титулу крон-принца, брата. Сейчас же, по прошествии лет, заполучив не только корону, но и всю причитающуюся с ней власть, ответственность и боль, он как никогда прежде понимал правдивость некогда горьких слов.

Любой правитель находится под гнётом уготованной ему судьбы — такова непреложная истина правления. Стоя на вершине власти, где нет места никому другому, быстро начинаешь понимать весь ужас и шаткость твоего положения. Предатели и перебежчики, подхалимы и лизоблюды, алчные до денег и власти интриганы, продажные чиновники, завистники из нестройных рядов дальних родичей, советники, жаждущие загребать жар чужими руками, и конечно же маги. Безумные, бесконтрольные и аморальные древние чудовища, способные менять мир лишь силой воли и текущей по их жилам маны. В этом котле из крови, лжи и бесчеловечных решений мало быть просто кем-то. Чтобы управлять… Нет, чтобы сдерживать и направлять эту бурю ты должен, обязан быть лучшим. И чем больше у тебя подобных качеств, тем меньше шанс однажды не проснуться. Однако необходимо помнить, что сколь бы ты ни был хорош, он никогда не равен нулю. Его брат тому прямое доказательство.

От нахлынувших воспоминаний Ильвуар невольно крепче сжал зубы, давя в себе ту ненависть, что тлела в нём день ото дня. Ещё не время, пока что ещё слишком рано. Он не готов. Страна не готова, а значит надо вновь осадить себя, подавить рвущийся наружу крик, запереть его в глотке и сцепив зубы продолжать торить путь, не себе, но будущим поколениям. Поколениям свободных от оков тирании Магических Орденов.

Словно почувствовав исходящее от него напряжение на плечо Короля легла тяжёлая мозолистая ладонь. Неслыханная наглость, нарушение всех норм приличия, дворцового этикета и бесконечного перечня мер обеспечения безопасности венценосной особы, но Ильвуар в ответ лишь едва заметно кивнул, благодаря за незамысловатый, но искренний жест поддержки.

Стоящая позади него монументальная фигура старца, облачённого в пышную церемониальную робу, с богато украшенной тиарой на седой голове тут же отпрянула, словно ничего только что не произошло.

Митраил Крайт вообще не любил церемоний, будучи приверженцем Старого Порядка, где многословие и вошедшая нынче в моду величавость и длинные речи считались уделом пустобрехов и невежд, неспособных внятно и точно формулировать свои мысли и желания. По этой же причине во Дворце его не слишком-то жаловали, ведь упрямый и гордый маг света не стеснялся высказывать любому своё истинное отношение и, если вдруг подобное случалось, отстаивать своё мнение на арене, где этому матёрому волкодаву мало кто мог что-то противопоставить. Эти же качества не раз помогали ему на посту главы охраны Его Величества, хотя знакомство с тогда ещё принцем Митраил сыскал давно, ещё в те года, когда тот был лишь моложавым безусым юнцом, отчаянно жаждущим внимания со стороны вечно занятого делами державы отца и погоней за беспрестанно отдаляющимся образом старшего брата. Именно тогда начальник дворцовой стражи приметил в юном пареньке что-то, что до сих пор не мог внятно описать. Некий стержень, несгибаемую волю, желание сделать мир лучше и готовность ради этого идти на жертвы, порой немыслимые. Даже мыслить о подобном было сродни измене, но старый вояка, в тайне от себя самого, был рад тому, что именно Ильвуар в итоге занял трон. Да, обстоятельства его коронации ужасны, но итоги правления воспитанника обещали окупить всё сторицей.

В этом с ним был согласен ещё один разумный, что с беспристрастной степенностью взирал на сцену, разразившуюся минутой ранее. Высокий, даже вытянутый блондин, с острыми скулами и заострённым подбородком. Он единственный из всей собравшейся компании, помимо Короля, мог похвастать знатным титулом и длинной родословной. Бесспорно каждый здесь был вхож в аристократические круги, но любой посвящённый знал, сколь велика разница, по крайней мере в глазах смотрящего, когда речь идёт статусе и положении в обществе. Герцог Матиас Е Глостер мог многое об этом рассказать. О лицемерии, что уже давно стала неотъемлемой частью тех, чья кровь, по их же словам, могла похвастать голубым отливом. О пропитавшей высшее общество злобе, о нескончаемых пороках тех, кто должен символизировать собой лишь лучшее, но давно отбросил эту высшую цель, ради утоления собственных, зачастую мелочных, желаний.

Матиас мог стать таким же. Единственный сын, любимый отцом и обожаемый матерью, он был поздним и отчаянно желанным ребёнком. С рождения его окружала лишь роскошь, всякое желание утолялось в мгновение ока, а все капризы и истерики встречались лишь умилением.

Нетрудно догадаться, что мог дать такой подход. Он рос ужасным ребёнком, избалованным сверх всякой меры. Вот только осознание подобного пришло много позже, тогда же столь вопиющее поведение казалось ему естественным. Тем более что несмотря на испорченный характер и лишь рустующую брезгливость, он был довольно одарён, как магически, так и умственно. Науки давались Матиасу легко, а родовая магия, горделиво названная предками Писанием Тёмных Богов, повиновалась чуть ли не с лёту. Пожалуй только уроки начертания древних рун, что в бою превращались в опаснейшее оружие, могли заставить его хоть ненадолго успокоиться и поумерить свой пыл. Тем более что вёл их отец, которого юный Матиас обожал. Да и как могло быть иначе? От родителей он всегда видел лишь любовь и ласку… Тем страшнее был удар нанесённый их безвременно кончиной.

Это было сродни шоку. Катарсису. Концу Вселенной. Краху его собственного, маленького, уютного мирка, где он — высшее существо, по праву рождения стоящее над всеми остальными, равным которому являются лишь такие же немногие избранные.

Забавно. Первые несколько дней он не верил, что отец с мамой погибли. Даже в гневе велел казнить слуг, что принесли новости об их кончине. Потом, когда игнорировать факты стало попросту невозможно, он начал отчаянно искать зацепки, ведь искренне считал, что такой великий человек его отец, которого он тогда считал чуть ли не Богом, высшим существом, не мог умереть просто так. Должна была быть битва, сражение таких масштабов, что всё Королевство обязано было дрожать. Реальность разочаровала. Отец и мать его погибли по велению слепого и безжалостного случая. Они даже не были конечной целью. Просто угодили в очередную бойню между несколькими Старшими Магистрами из Ордена Грозовых Туч, Алой Реки, Ядовитого Тумана и Белой Звезды. От них даже пепла не осталось. Усыпальницы остались пусты, как и он сам.

Тогда Матиас впервые увидел мир таким, какой он есть на самом деле. На собственной шкуре осознал, что всё его превосходство, все титулы, власть и положение стоят ровно столько, сколько он может стребовать за них. Мерилом всему оказалась не длинна родословной, но банальная грубая сила. Он не сломался тогда лишь чудом, имя которому было Ильвуар. Не окажи юный принц ему свою поддержку, не заступись перед придворной сворой, его бы просто разорвали — не родичи, так соседи. Именно протекторат со стороны королевской семьи позволил ему взять себя под контроль, заматереть, а после уже куда как внятнее, на языка волшбы и силы, объяснить всем этим алчным гиенам, что богатств рода Глостер им не видать даже в гробу.

Он вырос и взял своё, но не забыл оказанной когда-то помощи, что постепенно переросла в крепкую дружбу. Насколько подобное возвышенное чувство вообще имело место быть в среде власть имущих. В любом случае, с тех самых пор Герцогство Глостер и он сам стали надёжной опорой Короны, что продолжалось и по сей день.

В Ильвуаре Матиас видел возможность. Шанс на изменение устоявшегося варварского порядка. Да, сам тот не мог похвастать ни чудовищным могуществом, ни не дюжей мудростью, но ведь у них уже были Короли Маги, Короли Войны, Короли Завоеватели и Короли Мудрецы, но никогда ещё не было Королей Революционеров, тех кто всеми фибрами души желал бы перемен. И Матиас вторил этому зову, по мере сил помогая протаривать извилистую дорогу для их общей мечты на посту Мастера Слышащего.

Смешное название для важной и не терпящей юмора должности главы внешней и внутренней разведки всего королевства. Ещё одна дань нелепым традициям прошлого, но в этом пережитке сам герцог видел пользу — его мало кто сходу воспринимал всерьёз, а на подобной должности это было большим преимуществом, так что он всеми силами поддерживал и преумножал гуляющие о его ведомстве байки, порой даже самостоятельно подбрасывая слух-другой. Всё ради дела, всё во имя Короля и Королевства.

Меж тем прерванный короткими обоюдными приветствиями со стороны свиты другу диалог продолжился. Его Величество, как и положено, задавал темп и направление беседы:

— Как понимаю, Эрик, ваша миссия увенчалась успехом. — голос монарха был спокоен, тих, но хорошо слышим каждому из присутствовавших.

— Вы, как всегда, догадливы и зрите прямо в корень, Ваше Величество. — лукавый, даже немного насмешливый тон аловолосого юноши мог бы стать предметом для скандала, но на подобное тут уже никто не обращал внимание. Лучшему и, чего греха таить, сильнейшему Рунному Рыцарю Королевской Гвардии были позволены и не такие вольности. К чести самого Руланда, в народе чаще именуемого Алым Цветком, помимо не всегда уместных острот, он почти не давал права себя в чём-либо уличить. Хотя для некоторых и этого было достаточно. — Вести прямиком с далёкого Севера. Почти что-то со стола Великого Магистра Ордена Белой Звезды!

— Вынужден уточнить, что подобное сравнение в корне расходится с истинной. — голос Атил Ир Ануба, бессменного заместителя и правой руки сильнейшего рыцаря короны, звучал как всегда предельно сухо и собранно. — Основная информация пришла к нам от одного из агентов, вхожих в дом к Младшему Магистру, являющимся одним из дальних родственников члена Совета Ордена Алой Реки. Данные же из остальных Орденов крайне обрывочные и лишь позволил немного дополнить картину и показания наших агентов на месте.

— А я как сказал? — состроив гримасу, рыцарь рассмеялся, поймав раздражённый взгляд Митраила, на что ответил лишь ещё более широкой и невинной улыбкой. — В любом случае, информация крайне любопытная и, — тут речь и тон аловолосого неуловимо изменились, став более собранными и серьёзными. — Крайне пугающая. Желаете услышать всё сразу или?

Невысказанный вопрос повис прямо в воздухе, но все причастные прекрасно всё поняли, молча ожидая решения Короля.

Суть же его была в следующем. Это было даже иронично, но у Его Величества не было личного кабинета, как и своей спальной комнаты и покоев. Замок Рулх, являющийся фамильной резиденцией рода Фиор, расположенной на небольшом искусственном острове в центре столицы, вообще был странным местом, но необходимо понимать, что строился он лишь с одной целью — оградить своего создателя и его потомков от целого сонма безумно могущественных и столь же абсурдно гениальных магов всех мастей и специальностей. А ведь сказать намного проще чем сделать. Магия живёт и развивается вслед за временем. Любая защита рано или поздно будет взломана, все обереги пройдены, чары развеяны, а артефакты обмануты. Это факт, данность, что гласит — никто и никогда не будет в безопасности, даже находясь в своей кровати, в окружении целой армии верных рыцарей, за вереницей защитных барьеров, заклятий и рунных цепочек. Далёкий предок нынешнего Короля был сведущ в магии и тоже это понимал, а потому решил поступить хитро. Ему не дано было превзойти последующие поколения, не угнаться за колесом прогресса, так пусть его творение сделает это за него! Так он решил и вдохнул в своё создание искру жизни, и это дало свои плоды, да ещё какие! За четыре сотни лет правления ни один маг, Великий Магистр или просто залётный чернокнижник так и не смог пробраться в замок незамеченным, по крайней живым и одним куском. Эта крепость дышала, она жила и менялась ежесекундно: коридоры появлялись и исчезали, комнаты, галереи и целые залы возникали из ниоткуда лишь для того, чтобы уже к вечеру этого же дня исчезнуть в никуда. Ориентироваться в этом хаосе было категорически невозможно, особенно учитывая тот факт, что и пространство внутри Рулха было подчинено лишь ему одному. Короткий с виду лестничный пролёт мог вылиться в десяти часовое "приключение", а длинный, чуть ли не в сотню-другую метров коридор пролететь меньше чем за секунду. Тоже самое касалось чар и прочих защитных контуров — они менялись, подстраивались и приспосабливались, из-за чего подобрать ключ к этой неприступной твердыне считалось попросту невозможным.

Этот замок был одни за фундаментов власти Королевского Рода Фиоров, местом, куда они всегда могли отступить, будучи уверенными в собственной безопасности. Хотя расплачиваться за это приходилось многими и многими неудобствами. Так прислуга замка состояли лишь из тех, кто ему нравился. Именно нравился, и именно Ему! Кастинг проходил очень просто — несчастного претендента на любую должность при дворе запускали внутрь и предлагали самостоятельно дойти до места проведения слушанья о его назначении. Если он в конечном итоге оказывался на месте, то его незамедлительно зачисляли в штат, а если нет… Ну, скажем так, почти всех отвергнутых удавалось рано или поздно отыскать, что, учитывая весьма щедрое довольство и протекторат Короны, не перекрывало поток желающих попытать удачу.

Вот только стоит понимать, что привередливость замка распространялась не только на снующую по нему обслугу, но и на своего непосредственного хозяина. Пусть говорить или как-то ещё коммуницировать Рулх не мог, да и мыслила одушевлённая твердыня явно далеко за пределами человеческого понимания, не раз и не два корона обходила очередь наследования, вторя пожеланиям родового гнезда.

Конечно, будучи верным заветам создавшей его крови, Рулх не мог прямо навредить или восстать против потомков своего творца, но вот пакостить и всячески портить жизнь непонравившемуся лично ему кандидату на трон умел и любил. И если у прошлого Короля с этим проблем не было, то вот его брат сполна хлебнул проблем, пытаясь усмирить непокорную крепость.

Так Рулх обожал менять местами кресло за его письменным столом на унитаз, то и дело подвешивал мебель в комнате монарха под потолком, в том числе и ванну, постоянно прятал и разбрасывал его личные вещи, менял одежду в гардеробе на женскую, делал планировку просто невыносимой и вырвиглазной, придавая обоям и коврам убийственную расцветку, а мебели — абсолютно сумасбродную форму. И так везде, где бы Ильвуар не остановился. До шло до того, что монарху частенько пришлось работать где придётся, но и это давало лишь временную передышку, ведь замок в конечном итоге всё рано брался за старое.

По этой причине многие заседания Его Величества проходили буквально на ходу, ведь Рулх не мог прямо воспрепятствовать его перемещению куда бы то ни было в своих стенах. Это правило, заложенное в его суть, было особенно жёстким и почти несклоняемым, так что пока он шёл, коридор не рисковал в любой момент обратиться в каток, бассейн, сауну, туалет или Боги знают что ещё. Чем Ильвуар и пользовался, каждый раз в душе кляня фамильный дом. Тем более что опасаться огласки не было нужды. Вся прислуга давала целый ряд давно проверенных клятв на крови, магии и духе, а склонного к предательству или таящего злой умысел человека сам замок даже на порог бы не пустил, не говоря уже о том, что Рулх знал обо всём, что творится и происходит в его стенах, так что о нежелательных ушах, несмотря на всю неприязнь, предупредил бы мгновенно. При условии, что просто не изничтожил бы нарушителя наместе.

— Говори. — после недолгих раздумий Его Величество коротко кивнул. — Время не ждёт, а дел, как всегда, в достатке.

— Как пожелаете, сир. — улыбка на лице рыцаря стало ещё шире и лукавее, хотя казалось бы. — Зереф объявился в Севереной Марке.

Каждый из присутствующих замер как вкопанный, не в силах побороть шок. Разве что Ануб сделал это из вежливости, не собираясь выходить вперёд своего Короля.

Эрик же, наслаждаясь произведённым эффектом, нарочито восторженно добавил:

— А ещё он устроился в какую-то магическую школу на должность преподавателя, директор которой, кажется, под шумок увёл у нас из под носа часть королевства и явно не собирается останавливаться на достигнутом!

Переглянувшись с быстро вернувшим себе лицо Крайтом и Глостером Его Величество тяжело вздохнул и всё же возвал к своему праву.

Что удивительно, Рулх тут же откликнулся, не став долго упрямиться, проявив справа от них проход ведущий в зал… с ярко розовыми обоями в ядовито-зелёную крапинку, без стульев, но за-то с невозможно высоким столом.

Прикрыв глаза и раздражённо помассировав виски, Ильвуар глухо скомандовал:

— Прошу вперёд, господа, кажется, нам предстоит долгий и насыщенный разговор.