Гнев. Том 2: Дух войны — Глава 17. Аномалия
* * *
Ират Рексарион .
— Если бы мне кто-то сказал, — вздохнув, сказал я, — что из короля, владеющего половиной мира, я превращусь в какого-то расхитителя гробниц, то, как минимум, я бы хорошенько посмеялся. Конечно, после того как размазал бы по стенке этого наглеца.
Прикрыв глаза, я покачал головой.
— Ты не находишь это ироничным? — спросил я, повернув голову вправо.
Моим собеседником оказался несчастный драугр, которого я лишил конечностей и удерживал на весу, вцепившись своей когтистой лапой в его черепушку. Какое-то время я ставил на нем опыты с помощью Криков.
После того, как я пришел в себя от приступа боли, я продолжил свое продвижение по гробнице, которое мне успело порядком надоесть. В какой-то момент я даже думал бросить эту идею и просто попробовать дождаться Алувель. Но по итогу решил, что, имея на руках Рог Юргена, я смогу с куда большим успехом склонить Седобородых к моему обучению.
А пока мне оставалось только экспериментировать с теми знаниями, что у меня уже имелись.
Первое нормальное использование Крика чуть не прикончило меня, но тем не менее научило многому. Поэтому в какой-то момент я замедлил свое продвижение и стал вылавливать драугров для того, чтобы потренироваться на них в использовании своих новых способностей. И первым, чему я начал учиться, стал контроль. Меня совсем не прельщало в какой-то момент подохнуть от боли, если я вдруг решу использовать Крик в бою.
Два проклятых дня я фактически обитал в гробнице и из раза в раз пытался освоить свою силу. Впрочем, это оказалось не так сложно и практически не отличалось от управления гравитацией. Как и с ней, мне нужно было всего лишь балансировать на той грани, за пределами которой наступал откат. Вот только если чрезмерное использование гравитации било по моему телу, Крики поражали нечто более глубинное. Словно они отражались на самой моей душе.
К сожалению, у меня не было достаточно информации, чтобы подтвердить свои догадки. Для этого мне нужен был кто-то более сведущий либо в Криках, либо в том, что касалось душ.
— И почему я не маг? — задумчиво спросил я драугра, но тот все так же был молчалив и лишь щелкал своей челюстью. — Хотя кого я спрашиваю.
Я покачал головой, после чего резко сжал руку, в которой удерживал драугра. В следующий миг послышался треск, и черепушка мертвеца превратилась в труху. Шепнув «FUS», я создал слабое мановение, которое разметало труху и останки драугра.
Вопрос контроля оказался не таким сложным, чего нельзя было сказать о том, чтобы использовать любые слова в качестве Крика. Было недостаточно просто вложить в них силу. Необходимо было понимание вкладываемого смысла, и разобраться в этом самостоятельно было не так-то просто. И если это хотя бы решалось временем или с помощью хорошего наставника, то иной вопрос не давал мне покоя.
Во время применения Криков я чувствовал, что это далеко не вся их мощь. С их помощью можно было добиться куда большего. Но как этого достичь? Как увеличить мощь криков? Как увеличить прочность собственной души?
Слишком много вопросов и ни одного ответа.
«Остается надеяться, что Седобородые смогут пролить свет хотя бы на часть из них», — подумал я, спускаясь по лестнице в самые глубины гробницы и чувствуя, что уже практически добрался до конца.
Спустившись и пройдя совсем немного по узким тоннелям, я оказался в огромной пещере. Со своего места я видел, что она состояла из нескольких уровней. Верхний был похож на гробницу, и он буквально кишел скелетами.
— Это даже не смешно, — пробормотал я себе под нос, спокойно продвигаясь вперед.
Стоило мне только ступить под своды пещеры, как вся нежить тут же обратила на меня внимание. Вот только что могут сделать жалкие скелеты, даже если их кости пропитаны магией.
Я создал вокруг себя область с повышенной гравитацией. Из-за разницы в давлении пол вокруг меня потрескался и заметно просел. Сам же я в этот момент мог спокойно продолжить движение, но вместо этого решил остаться на месте.
Скелеты подходили один за другим и буквально рассыпались, стоило им только войти в область с повышенной гравитацией. Конечно, это не коснулось лучников, но и они для меня не представляли угрозы. Стоило только основному числу скелетов иссякнуть, я создал точку притяжения возле скопления лучников. Нежить тут же начало притягивать к ней, и мне оставалось только сбросить всех скелетов с верхнего уровня в самый низ пещеры.
Подойдя к краю верхнего уровня, я взглянул вниз, чтобы убедиться, что ни один скелет не уцелел. Они неудачно упали на камни, отчего их кости разлетелись в разные стороны. Но самое главное, что никто из скелетов не подавал признаков «жизни».
Пока я осматривал нижний уровень пещеры, в глаза мне бросились большой водопад и разместившаяся рядом с ним Стена. Стена, очень похожая на ту, что была в Ветреном пике. Она не могла меня не заинтересовать, ведь в прошлый раз, прикоснувшись к ней, я получил знание драконьего языка. И теперь в голове невольно возникали мысли о том, что же я получу от этой Стены.
И был всего один способ это проверить.
Не утруждая себя поисками спуска, я просто спрыгнул вниз и у самого пола остановил свое свободное падение. Мои ноги мягко коснулись земли, и я поспешил к Стене, на ходу разрезая свою руку о лезвие алебарды, чтобы, приблизившись к конструкции, приложить к ней окровавленную руку. Прикрыв глаза, я ждал того, что должно было произойти дальше.
Вот только, сколько бы я ни стоял в столь глупом положении, ничего не менялось. Не было ни прилива сил, ни новых знаний, ни внезапного озарения. Передо мной была просто каменная стена, на которой красовалась надпись на драконьем языке: «Благородные Норды помнят эти слова седого отца: это долг каждого жить в мужестве и чести, чтобы всем забытым не исчезнуть во тьме».
Ничего. Абсолютно ничего. Просто бесполезная гигантская скрижаль с «мудростью» предков.
Не знаю, сколько я по итогу простоял, приложив окровавленную ладонь к Стене. Однако, когда я медленно убрал подрагивающую от злости руку, она уже успела зажить. Но отметил я это лишь краем сознания. Ведь в тот момент я был охвачен гневом. Тем самым гневом, что я очень долго сдерживал еще с момента встречи с Дельфиной. И сейчас такая малость, как эта незначительная неудача со Стеной, которая ни на что не влияла, заставила разгореться пламя моего гнева. Гнева, что превратился в слепую ярость. И этой ярости нужно было найти выход.
— Исчезнут во тьме , — прорычал я последние слова, написанные на Стене, сам не заметив того факта, что полностью преобразился. — Так тому и быть.
В следующий миг пещеру огласил мой яростный рев, вслед за которым послышался грохот. Сжав руку в кулак, я с силой ударил по Стене, отчего та пошла трещинами. Именно это стало причиной грохота.
Но я не остановился на достигнутом. Я все еще пылал гневом, который требовал выхода. И собирался выплеснуть его весь без остатка.
Грохот от столкновения моего кулака со стеной повторился. Трещины увеличились. Я ударил вновь. Грохот. Треск. Вновь удар. Грохот. Удар. Удар. Удар. Рев.
В какой-то момент грохот от ударов слился в один единый гул. Я наносил один удар за другим, вкладывая всего себя в этот процесс. У меня была только одна цель: разрушить эту проклятую стену, чтобы ее никогда не существовало. Чтобы она «исчезла во тьме». Во тьме времен.
Трещины разрослись и покрывали уже всю конструкцию, но она все еще не была разрушена. Тогда я сделал очередной замах — последний. Я сконцентрировал в руке всю свою физическую мощь и гравитацию. Воздействие было столь велико, что невооруженным глазом стало видно искажение, появившееся вокруг моего сжатого кулака.
И только тогда я нанес последний сокрушительный удар.
Сначала была тишина. Но ее быстро разорвал очередной грохот, что был подобен грому. Вслед за ним стал слышен громкий треск. Настолько громкий, что могло показаться, будто треснуло нечто большее, чем просто стена.
Наблюдая, как конструкция начала медленно, камень за камнем, разваливаться, я почувствовал небывалое удовлетворение.
Оставшийся поход по гробнице прошел для меня практически незаметно. Тело словно действовало самостоятельно. И хоть это было не так, сознание словно превратилось в безмолвного наблюдателя.
Вот я поднялся на верхний уровень пещеры, перешел через мост и оказался у очередной головоломки, которых полно в подобных местах. Вот только эта головоломка не смогла задержать меня, ведь, стоило мне только пройти меж трех камней, которые один за другим зажглись, как тут же поднялись решетки, что преградили путь. Поднялись и больше не смогли опуститься. Я не позволил им это сделать.
Пещера продолжалась, и впереди меня ждали нажимные ловушки и пауки. Последние умерли достаточно быстро, а их тела активировали часть ловушек. Мне же ничто не помешало убрать собственный вес с помощью гравитации и фактически пролететь над ловушками. Все, что для этого нужно было сделать, — лишь дать импульс.
И только когда я достиг конечной точки гробницы, мое сознание на секунду встрепенулось. Лишь на краткий миг я задумался, когда брал в руки Рог и собирался оставить вместо него записку для Алувель. И мысли мои были направлены на то, что стоит указать в качестве места встречи. Но учитывая, насколько сильно я нуждался в информации, на ум приходило только одно место, где бы мне удалось получить желаемое и с пользой провести время.
Оставив записку, я поспешил к выходу. Все же за время, проведенное в гробнице, я успел истратить все припасы, и мне как можно скорее нужно было добраться до ближайшего города.
Путь наверх занял не так много времени. Как оказалось, когда тебе на каждом шагу не встречается всякая нежить, гробницу можно пройти достаточно быстро. Поэтому уже совсем скоро я вдыхал свежий воздух, если воздух на болотах можно назвать свежим.
К счастью, на выходе я никого не встретил и поспешил к городу, чтобы в ближайшей таверне набить живот, пополнить припасы и двинуться дальше. Теплая еда, выпивка и живые люди ждали меня. И последним я был рад, несмотря на все возрастающее раздражение.
Впрочем, все это я вспоминал, уже когда закончил все свои дела в Морфале и, наняв телегу, ехал в сторону Вайтрана. Прежде чем отправиться к месту встречи, мне нужно было заглянуть в таверну Спящий Великан, которую держала Дельфина. Нужно было обыскать заведение на предмет тайников. Что-то мне подсказывало, что эта фанатичка не могла не сделать парочку тайников.
Вот только все хорошее когда-нибудь кончается. Как и закончилась идиллия тихой и спокойной поездки. Тишину, которую разбавлял мерный скрип колес, разорвал чудовищный рев, что доносился с неба. Нетрудно было догадаться, что за зверь издал этот рев.
«Дракон», — с азартом подумал я с кровожадным оскалом на лице.
Схватившись за алебарду, я сильно напугал остальных пассажиров телеги. Не придав этому значения, я спрыгнул с телеги и начал вглядываться в небо, в любой миг ожидая нападения. Однако дракон не спешил нападать. Его не было слышно и не было видно в облачном небе. Складывалось ощущение, что этот ящер просто развлекался, пугая смертных людишек.
Я долго стоял неподвижно, но нападения все не было. Даже пассажиры успели успокоиться, и возница, подстегнув лошадь, направил телегу дальше по дороге. Это заставило меня опустить оружие и поспешить за транспортным средством, чтобы продолжить путь.
Но стоило мне только подойти к телеге, как я напрягся от внезапно возникшего чувства опасности. Я не успел осознать происходящее, как вдруг мой мир перевернулся и закрутился, словно в калейдоскопе. Уже позже я понял, что меня что-то ударило, а после мое бренное тело кубарем прокатилось по земле пару десятков метров. И так до тех пор, пока меня не остановил огромный булыжник.
Не могу сказать, потерял ли я сознание. Однако, когда у меня получилось сфокусировать свой взгляд, все, что я смог, это грязно выругаться.
На том месте, где раньше была телега, красовался огромный кратер, по краям которого еще догорал огонь. Сама телега превратилась в щепки и пепел. Схожая участь постигла и всех пассажиров. Только парочке удалось не превратиться в обгоревшие трупы, но это их не спасло. Ведь их тела переломанными куклами лежали недалеко от кратера.
А над ними возвышался довольно крупный дракон с серой, как пасмурное небо, чешуей. И, что самое паршивое, я чувствовал его силу. Он был явно куда сильнее того, что я уже убил у дозорной башни. И это нисколько не прибавляло мне настроения.
Я начал медленно подниматься на ноги, чувствуя, как болит каждая клеточка моего тела. Когда же я попытался опереться на левую руку, ее вдруг пронзило болью. Тихо зашипев, только тогда я заметил, что она выгнута под неестественным углом.
«Перелом», — промелькнула в голове на удивление спокойная мысль.
Тем временем дракон, склонивший свою массивную голову к трупам и уже собравшийся вкусить человеческого мяса, вдруг застыл. Спустя мгновение, привлеченный моим шипением, его взгляд сфокусировался на мне.
— Вот же дерьмо… — обреченно подумал я, хватаясь здоровой рукой за алебарду, которую только чудом не выронил во время своего полета.
* * *
Интерлюдия.
Повсюду царила тьма. Тьма, в которой нет ничего. В этом месте может выжить далеко не каждый. И тем удивительней был тот факт, что в какой-то момент в этой самой тьме появился маленький клочок стабилизированного пространства. И вскоре на этом месте начали появляться тени. Всего их было десять.
Тени были бесформенными. Неузнаваемыми. Однако даже эти жалкие тени излучали отголоски силы тех, кому они принадлежали.
— Давненько мы так не собирались, — заговорила первая тень, и голос ее был весел и словно немного пьян.
Однако остальные не поддержали его веселья.
— Где другие? — пророкотала самая крупная тень.
— Разве это важно? — спросила другая, в которой чувствовалась двойственность. — Ты не хуже меня знаешь, что их сложно заинтересовать, даже если это что-то необычное. Аномалия. Все ведь ее почувствовали?
Ответом была тишина. Никто из теней не произнес ни слова, но они не требовались, ведь отрицательный ответ даже не предполагался.
— Разрушение, — пророкотала крупная тень.
— Боль, — вторила другая тень.
— Добыча.
— Грех.
— Новое знание.
— Ненависть.
— Безумие.
Все тени, одна за другой, перечисляли, что почувствовали от аномалии. И каждый вкладывал в свои слова особый смысл. Это было странное общение, тем не менее здесь не было тех, кто бы ничего не понял.
— Надо изучить аномалию, — произнесла бесформенная тень характерным тянущим гласные голосом.
— Захватить, — вмешался другой, в голосе чувствовалось какое-то странное желание.
— Достойная добыча, — прорычала еще одна тень.
Они говорили общими фразами. И каждый решил для себя, чего он желает от аномалии.
— Восемь не вмешаются? — вдруг спросила одна тень, в которой угадывалась женская фигура.
— Плевать, — пророкотала крупная тень. — Они ничто.
Среди теней начался тихий спор, слов которого было невозможно разобрать. Или спор велся на языке, что был неведом никому, кроме этих теней. Однако вскоре спор резко завершился, после чего тени начали молча исчезать одна за одной. Словно они сказали все, что хотели, и большего не требовалось.
Так продолжалось до тех пор, пока не осталось всего две тени. Та, что заговорила первой, и та, что за все это время произнесла всего одно слово.
— Почему ты молчал? — с живым интересом и весельем в голосе спросила первая тень. — На тебя это не похоже. Обычно тебя не заткнуть.
Его манера общения сильно отличалась от остальных теней. В ней чувствовалось больше человечности.
— Просто ради разнообразия, — с таким же весельем и безумными нотками в голосе ответила доселе молчавшая тень. — Иногда так не хватает разнообразия. Капелька хаоса в жизни делает ее такой интересной. Тебе так не кажется?
В ответ послышался тихий смешок.
— Ах, эта аномалия, — мечтательно протянул второй, и в его голосе чувствовалось все больше истеричных ноток. — Я чувствую. Я знаю. Она принесет столько хаоса. Чудненько, не правда ли? Ах, как я рад. Безумно рад.
— И зачем я тебя только спросил? — спросила первая тень, хотя в голосе ее не чувствовалось сожаления.
— Может ты сошел с ума? — задала встречный вопрос вторая тень и разразилась безумным и истеричным смехом. — Это надо отпраздновать… Скажи, а ты когда-нибудь пробовал вино из сыра?!
