Парадокс Мультивселенной. Глава 63. По следам Гарри Поттера. Часть третья
Штош, потихоньку-помаленьку завершаем эти похождения, да ✨
63. По следам Гарри Поттера. Часть третья.docx
63. По следам Гарри Поттера. Часть третья.pdf
63. По следам Гарри Поттера. Часть третья.fb2
Магическое истощение напоминало нечто среднее между похмельем и бессилием, и путешествие между мирами не сильно помогало. Гарри лишь чудом смог сохранить сознание сразу после того, как прыгнул в портал, сбегая из мертвого мира, полного неупокоенных душ, но магический тоннель тут же сковал его, не позволяя даже пошевелиться.
Все повторялось: страшный, невероятный холод, единственной реакцией на который почему-то был жуткий, нечеловеческий страх. Тьма с едва различимыми в ней кольцами той самой Спирали, о которой Гарри в последнее время слышал чуть ли не ежедневно. Луч света, магия которого удерживала внутри несущегося с невероятной скоростью волшебника, сжимающего в покалеченной руке меч.
И вдруг… все это исчезло. Гарри открыл глаза, замечая, как тьма медленно растворяется, уступая место голубому небу, лесному массиву, какой-то реке и… городу, прекрасному городу! Не успев даже осознать, что именно произошло, Поттер дернулся было, но световой поток тут же затянул его обратно, вновь вынуждая проходить через невыносимый холод межмировой пустоты. Гарри задержал дыхание, но едва ли он магия переноса позволила бы ему вздохнуть.
Секунды тянулись настолько долго, словно всемогущий творец решил поиграть со временем, и Поттер потерял счет времени, прежде чем его окружение вновь изменилось. Пыль, темные облака, сквозь которые не видно солнце и… город, не уступающий по своим размерам самым крупным мегаполисам Земли, вот только… больше похожий на отражение дистопических представлений о будущем, в котором технологии одержат верх, поработив людей. Летающие машины, стеклянные причудливые небоскребы и полное отсутствие солнечного света. Гарри успел заметить вспышки огнестрельных выстрелов, прежде чем световой поток вновь затянул его обратно в пустоту.
Миры мелькали перед его глазами раз в несколько минут, если Поттер правильно вел подсчет искаженного времени. Будущее, прошлое, настоящее, смерть и жизнь — все смешалось в цветном мареве, которое сменяло тьму раз в несколько минут.
Восточноевропейский город, павший под наступлением невообразимых металлических стен. Огромная башня в самом центре, вершина которой пронзает темные облака. И вновь война, бесконечная война, руины и смерть.
Вспышка, и город исчезает в искажении, а Гарри вновь оказывается в пустоте. Впрочем, это ненадолго, потому что очередной мир уже на подходе, и Гарри чувствует, как холод отступает, а тьма медленно растворяется, открывая ему взор на очередную проклятую землю — мертвую и потерянную. На фоне руин какого-то замка он успел заметить виднеющееся вдали раскидистое дерево, сотканное из света и возвышающееся до самых небес, прежде чем бездна вновь поглотила его и спустя несколько минут выкинула в очередное несуществующее окно, позволяя мельком взглянуть на мир, полный жизни и света.
В нем не было крови, смерти и войн, и Гарри готов был поклясться, что на мгновение смог ощутить запах осеннего леса, его тихий шум, поскрипывание вековых деревьев… Теплый солнечный свет успел коснуться его кожи, но на смену ему тут же вернулся всепроникающий холод, от которого у Поттера на мгновение сжалось сердце.
Первый мир, второй, третий… Гарри осознавал, что что-то пошло не так, но не мог ничего с этим сделать. И лишь после шестого мира что-то изменилось.
Поттер вдруг ощутил, что магия переноса начала ослабевать, и ему пришлось напрячься, чтобы удержать в руке потухший эльфийский меч, но в тот же самый момент он потерял контроль над собственным телом. Не в силах сохранить «равновесие», он вскрикнул, когда световой луч начал исчезать, но в то же самое мгновение на смену тому, что можно было назвать комфортом, вновь пришел нестерпимый холод, от которого у Поттера затрещала одежда. Секунда, вторая, третья, но… холод не заканчивался, а лишь усиливался, подкрепленный взявшимся из ниоткуда пронизывающим ветром.
— А-А-А! — успел выкрикнуть Гарри, когда световой луч наконец отшвырнул его в сторону, словно надоевшую игрушку.
Схватившись за меч, словно за спасительную соломинку, Поттер оказался в состоянии свободного падения, которое, впрочем, тут же закончилось, когда он угодил в… снег. Холод на мгновение отступил, но тут же вернулся, и Гарри чуть было не завопил, чувствуя, как металлические пальцы на руке медленно леденеют, передавая невероятную боль с магически воссозданных нервных окончаний на нервную систему.
— С-с-сука! — прошипел он, пытаясь упереться руками в снег, но проваливаясь еще глубже. — Блять, что за…
* * *
— Даже не верится, что ты не собираешься в Хогвартс.
Гарри давно уже не спал, но притворялся спящим, пока не услышал ее голос. Вздохнув, он перевернулся на спину и открыл глаза, лишь сейчас обращая внимание на лежащую рядом Джинни. Даже несмотря на то, что Поттера однажды назвали эмоциональным калекой, он прекрасно видел плещущуюся в ее глазах любовь. Джинни любила его.
Осознание этого факта пару лет назад согрело бы его сердце, но сейчас… он не чувствовал ничего, кроме бесконечной усталости. И ее отношение к его решению словно подчеркивало эту невероятную пропасть, которая всегда пролегала между ними. Он не любил ее и знал, что никогда не полюбит. Вместе с этим желание жить становилось все более осязаемым и реальным: впервые Поттер осознал, что его никто не может ни к чему принудить, а обстоятельства в любом случае подстроятся именно под его решения.
— Я не хочу возвращаться в замок, — тихо ответил Гарри, закрывая глаза, чтобы вновь окунуться в не успевшие поблекнуть воспоминания двухмесячной давности. Растерзанное тело Колина Криви. Детская рука на ступеньках во внутреннем дворе, а совсем рядом акромантул, в чьих жвалах кричит от боли и отчаяния семикурсница, пытавшаяся спасти младшего брата, оставшегося в школе. Яд акромантула не так уж и опасен, если вовремя использовать антидот, но кто станет заниматься этим в пылу битвы? Никто.
— Ты смог бы вернуться в команду по квиддичу, стал бы капитаном, — с едва заметной улыбкой предположила Джинни, чье сердце сжималось от отчаяния. Она прекрасно понимала причину, по которой Поттер не хочет возвращаться в школу, но также осознавала, что их отношения закончатся, как только она покинет Кингс-Кросс в компании однокурсников, а Гарри останется позади. Он не любил ее, но… Уизли надеялась, что сможет создать для него условия, в которых он сможет открыть свое сердце и принять ее.
— На самом деле я не так уж и люблю квиддич, — соврал Гарри, вспоминая о том, как переживал из-за подписанного Амбридж запрета чуть больше двух лет назад.
— Ты врешь, — заметив ухмылку, Уизли почувствовала облегчение и легонько толкнула Поттера в плечо, — на самом деле ты очень-очень любишь играть, и я это знаю.
— Молнии больше нет, — использовал последнюю отговорку Поттер, прежде чем перейти к сути, — а еще я хочу заняться чем-то другим. Попробовать просто… пожить, понимаешь? Без войны, бегства, уроков и встреч с однокурсниками… Хочу заняться чем-то, чем никогда не занимался. Может быть, даже отправлюсь в другую страну. Я не уверен, что хочу оставаться в Британии. Мне даже восемнадцати еще нет, я не собираюсь тратить остатки своей молодости на все… это.
— Я ведь уеду в Хогвартс, Гарри, — с надломом произнесла Джинни, чувствуя, как едва-едва вернувшееся настроение со скоростью падающей звезды летит в бездну.
— Я знаю, — юноша открыл глаза, и зеленые глаза на мгновение вспыхнули изумрудным огнем. Приподнявшись на локтях, он повернулся к лежащей рядом Джинни, — и думаю, что нам стоит расстаться.
Вспышка. Печальный взгляд светло-карих глаз вдруг растворился во тьме, и лишь тогда Поттер понял, что очнулся.
* * *
Собрав в себе последние крохи магии, он оттолкнулся от сугроба, но не рассчитал силы и перевернулся в воздухе, падая на спину. Неловко дернув рукой, он стукнул по лбу рукоятью меча, и из глаз выступили слезы, которые тут же заледенели. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сформировать и применить на себе согревающее заклинание, но встать Поттер смог лишь после нескольких минут в снегу.
Все выглядело так, словно его закинуло не куда-нибудь, а прямиком в Антарктиду посреди зимы. И если это действительно было так, то Гарри был бы благодарен всем богам за такую благодать, но… почему-то интуиция упорно твердила ему, что все куда хуже, и этот холод, эта непроглядная белая мгла и бесконечные снега — это вовсе не покрытый льдами материк, а мир, поглощенный Белым Хладом.
Несмотря на то, что чувствительность к магии не была подлинной «фишкой» Поттера, количество практики в алхимии и проведенные под руководством Слэро ритуалы серьезно помогли ему с этим. И прямо сейчас Гарри чувствовал, что окружающие его мороз, снег, ветер — это невероятные примеры элементальной магии, сама суть которой была извращена настолько, насколько это возможно.
Гарри даже не знал, с чем это можно сравнить. На ум приходил лишь разлив в чистой реке нефти или других химических веществ, из-за попадания в воду которых экосистема реки или умрет или изменится до неузнавания. Белый Хлад, судя по всему, являлся той самой элементальной магией в истинном ее проявлении — бесконтрольном, уничтожающем и непрощающем.
Нахождение в центре неутихающей метели можно было сравнить лишь с медленным сгоранием на костре, — холод был неестественным, он словно ненавидел все отголоски жизни, с которыми сталкивался, и Гарри чувствовал беспрерывно растущее давление. Белый Хлад не собирался отпускать его живьем.
Другой на месте Поттера наверняка сдался бы. Кто-то наверняка сдался бы куда раньше.
Вынужденный выживать с раннего детства, Гарри знал, что сдаться можно в любой момент, и за этим не последует никаких наград. Он мог сдаться в тот самый день, когда Слэро сообщил ему о невозможности нейтрализовать яд василиска. Он мог сдаться в тот день, когда Волдеморт лгал ему, чтобы заполучить философский камень. И он мог сдаться прямо сейчас, просто перестав поддерживать согревающее заклинание.
Гарри знал, что ему будет достаточно всего нескольких минут, чтобы замерзнуть насмерть, и это действительно можно было бы считать легкой смертью. Тем более, что… если бы его могли найти, его бы нашли. Вот только Гарри был воспитан совершенно иначе.
Клинок заискрил, прежде чем магическое пламя скрыло за собой лезвие, а сам Поттер слегка согнулся, словно готовый к прыжку хищный зверь. Изумрудно-зеленые глаза на мгновение вспыхнули огнем, ясно различимым сквозь метель, и уже спустя несколько секунд Гарри сделал первый шаг в новом мире. За первым последовал второй, а за ним третий, и Поттер чувствовал, как жар подстегивает его идти вперед, как упрямство не дает ему сдаться на милость всемогущего победителя.
Магическое истощение, голод и усталость отошли на второй план, как только Поттер вспомнил о приоритетах.
Для человека, который так отчаянно цепляется за жизнь, он слишком часто умирал. Мысль об этом парадоксе почему-то подняла ему настроение, и впервые Гарри поднял голову, чтобы осмотреться. Несмотря на метель, мороз и ужасную видимость, он понимал, что находится у подножия какой-то горы. Сам ветер подсказывал ему это, не говоря уже об интуиции, которая просто вопила о том, чтобы Поттер продолжал идти вперед, несмотря ни на что.
И Гарри шел, пока не наткнулся на едва заметную пещеру, вход в которую был частично прикрыт огромным сугробом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы расчистить проход и оказаться под защитой каменных сводов, где было чуть менее холодно, чем снаружи. Выставив над собой горящий меч, Гарри простоял так несколько секунд, привыкая к темноте, а потом приступил к защите входа. Рунные камни все еще были при нем, и он собирался бороться с холодом до тех пор, пока в пещере не будет тепло, словно в бане.
* * *
Еды не осталось.
Прижав исхудавшие колени к груди, Поттер сидел перед импровизированным магическим костром, наслаждаясь пришедшим в пещеру теплом, но голод упорно продолжал напоминать о себе каждые несколько минут. Что ж, стоило отдать Гарри должное — на припасах, которые он собрал с собой, выдвигаясь в путь из Туссента, он смог протянуть целых два месяца, хотя по расчетам этой еды должно было хватить всего на несколько дней. Количество ежедневно потребляемых калорий в последние дни стремилось к нулю, да и остальные условия нельзя было назвать прекрасными.
Да, Поттера в целом сложно было назвать здоровым прямо здесь и сейчас — два месяца круглосуточного стресса, сражений с тенями и практически полного отсутствия сна вымотали его, иссушили, но… он был жив. Проблема была в том, что без еды оставаться таковым он в любом случае смог бы не слишком долго.
Конечно, в этом вопросе у магов было неоспоримое преимущество — заморить голодом сильного волшебника не так уж и просто, пока он сохраняет свои магические силы. Организм в первую очередь расправляется с мышцами, потом вспоминает о жировых отложениях, а напоследок начинает грызть собственную магию. Проблема была в том, что Гарри постоянно балансировал на грани истощения, как физического, так и магического. И он знал, что ему нужно покинуть пещеру, так как метель уже стихла, а время на исходе.
Оставив у самого входа рунный камень, который отзывался на простейшее заклинание направления, Гарри взмахом руки избавился от сугробов и наконец выбрался наружу, продолжая держать под контролем согревающее заклинание. Магия в этом мире была куда более отзывчивой и «правильной», чем в прошлом, и Поттер не опасался какого-то случайного отката из-за применения простых чар.
Воздух снаружи оказался таким чистым, что на мгновение у него помутнело в глазах, но куда больше юношу шокировало не это, а… торчащие из снега башни, крыши домов и даже остатки каменных стен, частично занесенных снегом. И все это — всего в паре сотен ярдов от подножия горы, вершина которой стремилась к небесам. Из-за метели невозможно было разглядеть что-либо за пределами десяти ярдов, и Гарри наверняка пропустил бы эту деревушку, реши он пройти дальше, но… теперь у него не оставалось иного выбора, кроме как проверить, что именно там произошло.
Вспоминая о тенях, бок о бок с которыми ему пришлось прожить целых два месяца, Поттер отправился в путь, крепко сжимая в руке горящий меч. Каждый шаг давался ему с трудом, отзываясь болью в уставших мышцах, но едва ли Гарри вообще позволял себе думать об этой боли. Она волновала его куда меньше, чем пустой желудок и отсутствие реального плана. План «сидеть на месте и ждать чуда», как показала практика, способен подвести за руку лишь к могиле, и ему нужно было в экстренном порядке решать, что делать дальше.
Погруженный в мрачные, невеселые мысли, Гарри за несколько минут добрался до того, что явно когда-то было деревней, и забрался в первый дом. Крыша полностью отсутствовала, а первый этаж был занесен снегом, что подсказывало Поттеру примерную высоту снежного покрова, но… куда интереснее были книги. Гарри заметил их не сразу: торчащий из снега книжный шкаф сложно было увидеть со стороны улицы, но как только ему стало ясно, что скрыто под снегом, как мысли о голоде и смерти вмиг отошли на второй план.
Не зная, чего ожидать от неожиданной находки, Гарри добрался до книг и тут же открыл одну из них, морщась от хруста заледеневшего корешка.
— Старшая речь… — прошептал Гарри, водя пальцами по страницам с витыми рукописными буквами.
Облизнув потрескавшиеся губы, Поттер спрятал попавшуюся ему первой детскую книгу в бездонную сумку и начал рассматривать остальные. Незнание тонкостей языка не мешало ему с первых же страниц определять тематику найденной книги, чтобы переходить к следующей. И так продолжалось до тех пор, пока весь первый этаж не оказался вычищен.
— Белый Хлад пришел слишком быстро, — хриплым голосом продолжал шептать себе под нос юноша, разглядывая полуистлевший детский скелет, оставшийся в кроватке.
Все и впрямь выглядело так, словно мир изменился в мгновение ока, и население замерзло быстрее, чем удалось что-либо предпринять.
С одной стороны, произошедшее прекрасно отражало масштабы и силу вселенского катаклизма, но… в то же время Поттер осторожно предполагал, что быстрая смерть является куда более предпочтительным итогом, чем превращение в неупокоенную тень, лишенную посмертия и обреченную скитаться по проклятой земле в поисках последних признаков жизни.
— Мерлин… — Гарри закашлялся, увидев закрытый бочонок в самом углу, и тут же добрался до него, напрочь позабыв обо всем остальном. Сдвинув крышку, он обнаружил завязанный холщовый мешок. Сглотнув появившийся в горле комок, Поттер раскрыл его и замер на месте, разглядывая неаккуратно нарезанные высушенные дольки какого-то ярко-оранжевого фрукта, по запаху напоминающего нечто среднее между яблоком и клубникой.
Не помня себя от радости, он облокотился рукой на стенку бочонка и тут же запихнул в рот целую горсть сухофруктов, на мгновение теряясь в многообразии вкусов. Все познается в сравнении, и этот мир теперь казался Поттеру настоящим раем после того, что ему пришлось пережить в предыдущем. Конечно, они оба уступали Континенту, где Гарри мог бы жить, не задумываясь вообще ни о чем, но…
— Умей радоваться мелочам! — торжественно провозгласил Гарри, когда набил живот фруктами и рухнул на землю, чувствуя, как по всему организму медленно распределяется тепло. Оставалось лишь придумать план возвращения, и жизнь прекрасна!
И в очередной раз судьба щелкнула Поттера по носу, как только он решил, что все трудности наконец остались позади. Стоило ему всего лишь подумать о том, что все неплохо, как непередаваемую тишину мертвого мира вдруг нарушил знакомый рык. Гарри, увлеченный первой за несколько дней трапезой, совсем забыл об осторожности, и спохватился лишь в тот момент, когда услышал не предвещающий ничего хорошего звук.
Рывком поднявшись на ноги, он успел схватить меч, прежде чем в вытянутый оконный проем первого этажа ввалилась, иначе и не скажешь, знакомая по очертаниям туша.
Существо, практически неотличимое от гончих Дикой Охоты, но куда более крупное, резко поднялось на лапы, но не успело даже подготовиться к атаке.
— Инкарцеро! — процедил Гарри, игнорируя болевой разряд, прошедший по всему телу от использования магии. Подскочив к обездвиженной туше, он одним метким ударом вогнал лезвие меча прямо в открытый участок на шее, незащищенный панцирем. Клинок пробил темно-синюю плотную кожу, словно горячий нож сливочное масло, и на замерзший пол полилась густая кровь. Существо издало пару предсмертных хрипов, прежде чем отправиться на тот свет, и Гарри медленно вытащил меч.
Цири упоминала о том, что Эредин нашел гончих в одном из миров, пораженных Белым Хладом, и каким-то образом подчинил их. Невосприимчивость к прямому магическому воздействию оставляла много вопросов касательно метода подчинения, но Гарри волновало вовсе не это, а свойства плотных роговых наростов, которыми были покрыты гончие. Вдобавок, еще в Туссенте во время серии экспериментов ему удалось выяснить, что в них нет никакого яда, и мясо в общем и целом пригодно к употреблению человеком с алхимической точки зрения.
Конечно, Гарри не стал бы есть его, оставайся он в теплом домике на краю леса, но… обстоятельства вынуждали его пересматривать некоторые пищевые привычки в угоду выживанию. Еще раз взглянув на бочонок с сухофруктами, Гарри резко выдохнул, понимая, что ему предстоит тяжелый путь обратно до пещеры.
* * *
Два месяца спустя
Несмотря на то, что сутки в этом мире длились в районе тридцати пяти часов, само течение времени от этого не пострадало. И это было прекрасной новостью, ведь исследования Поттера во многом опирались на высчитанные временные промежутки, с которыми он за жизнь уже привык работать. О каких исследованиях шла речь? Что ж…
Пещера преобразилась за это время, и речь шла не только об алхимической лаборатории в дальнем углу, где Гарри занимался разделкой туш, принадлежавших повстречавшимся ему за эти дни гончим, и подготовкой некоторых составов, но и о рунных письменах, которыми была покрыта одна из стен. Каждый свой день Гарри старался использовать на полную, даже несмотря на отсутствие поджидающей его за порогом смертельной опасности.
Восстановление после магического истощения благополучно завершилось, но Гарри пропитал одежду алхимической настойкой, содержащей в себе перетертый панцирь, благодаря чему его устойчивость к холоду кратно выросла. Руны оберегали пещеру от ветров, снега и непрошеных гостей, а сам Поттер ночами работал над различными проектами, выбираясь наружу лишь с восходом солнца.
Он не мог рисковать, используя пространственную магию для мгновенных перемещений на неизвестной планете, и поэтому продолжал исследовать местность, перемещаясь на своих двоих. Риск, возможно, стоил того, но Гарри уже лишился двадцати пяти процентов от общего количества пальцев, и ему не хотелось бы сохранять эту печальную тенденцию. Впрочем, металлические пальцы его тоже больше не беспокоили: как только он разобрался с магическим истощением, контроль над ритуальным серебром вернулся к нему в полной мере, а магия этого мира не препятствовала творимому волшебству.
И это было удивительно: Гарри прогонял одни и те же алхимические операции раз за разом, используя для этого разные условия, но результаты не менялись. Вне зависимости от того, светило солнце или нет, бушевала ли снаружи метель или царило безмолвное безветрие, магия мира оставалась крайне стабильной и устойчивой, что шло вразрез с представлениями Поттера о Белом Хладе.
Катаклизм, который, по словам Аваллак’ха, уничтожал миры без какой-либо надежды на восстановление, на самом деле оказался удивительно гибким и даже изящным механизмом, с которым можно было взаимодействовать. Гарри пока не мог сказать, как именно, но… он был почти уверен, что сможет понять, в чем кроется причина всего этого. Погибающие миры, пророчество Итлинны, Белый Хлад, силы Цири — у происходящих событий, растянувшихся на целые тысячелетия, должна была быть реальная причина. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
Деревушка, по соседству с которой он поселился, когда-то называлась «Лежащая средь вьющихся холмов», табличку с этим названием на Старшей Речи он нашел неподалеку, когда занимался расчисткой сугробов, высота которых вдвое превышала его собственный рост. В конечном итоге, Гарри вычистил и защитил от дальнейших снегопадов всю площадь деревни и зачистил каждый из домов: немногочисленные съестные припасы, принадлежавшие когда-то эльфам, теперь составляли часть его рациона, но в основном он питался запеченным мясом гончих, которое хранил с использованием чар стазиса.
Книги и еда — вот два главных ресурса, которыми Поттера снабжала деревня, пока он не отыскал дом, принадлежавший чародею.
И желание вернуться обратно наконец-то получило толчок в верном направлении.
* * *
Полгода спустя
Местность у подножия горы за последние два месяца сильно изменилась. Чем глубже Поттер погружался в изучение Белого Хлада, тем проще становилось бороться с ним. Нет-нет-нет, борьба — это… неправильное слово. Гарри не воспринимал окружающие его условия жизни как враждебные, вовсе нет, он просто… учился адаптироваться, не жертвуя при этом собственным комфортом. Мертвый мир казался теперь не таким уж и мертвым, а дорога, проложенная Поттером ко второй деревушке, находившейся в восьми милях от первой, теперь была полностью защищена от посягательства метелей и снежных бурь.
Как же Поттеру удалось наладить стабильно работающую магическую структуру таких масштабов в мире, где царил Белый Хлад? Что ж, ответ в полной мере не отражал то количество усилий, которое юноше пришлось приложить для достижения такого результата.
Гарри переизобрел собственный подход к магии, создав нечто уникальное.
Он сам старался даже не думать о своих достижениях в таком ключе, но это на самом было так. Трисс когда-то старалась научить Поттера черпать магию из природы, но это шло вразрез с его представлениями о колдовстве в целом, полученными еще в родном мире. Что ж, здесь все было совершенно иначе, и теперь Гарри буквально перекачивал магию из Белого Хлада в сформированные рунные контуры.
Забавно.
Причина гибели этого мира в какой-то момент стала неиссякаемым источником энергии для его медленного, поэтапного воскрешения.
Книги, которые Гарри обнаружил в доме эльфийского чародея, ответили на многие вопросы, до формирования которых Поттер сам так и не дошел, заодно подсказав ему верное направление для комбинации рун разных алфавитов из разных миров, чтобы результат был предсказуемым и стабильным. Да, всего лишь подсказка, но юноше с лихвой хватило этого, потому что первые значимые результаты появились уже к концу четвертого месяца.
Поначалу это были очень простые цепочки, вся суть которых сводилась к обогреву и защите конкретного участка земли. Со временем Поттер стал экспериментировать, добавляя новые элементы и комбинируя их со старыми. Старшая Речь, что ограничивала его в самом начале, теперь была едва заметным неудобством, с которым легко можно было смириться. Белый Хлад больше не был смертельной угрозой, как и голод. Оставалось лишь заниматься исследованиями и надеяться, что однажды все получится.
И лишь с нахождением второй деревни Поттер понял, что его желание вернуться домой — это вовсе не безумная несбыточная мечта, а вполне себе реальный расклад, с которым можно работать, отложив единственную неразрешимую проблему на потом.
Межмировой портал — это не так уж и сложно в деталях, самое трудное в нем — это невероятные по масштабам энергетические потребности, которые должны с запасом покрывать активацию и деактивацию портала. Именно поэтому эльфы ставили такие порталы исключительно рядом с мощными магическими источниками, что позволяло держать их открытыми достаточное для переноса время. Одна маленькая ошибка, и незадачливых путешественников ожидает разрушение коридора в пустоте. Повезет, если окажетесь в одном из смежных миров (как «повезло» с предыдущим миром самому Поттеру), но скорее всего смерть последует незамедлительно.
Во второй деревне, которую Поттер обнаружил, исследуя местность, ему удалось проникнуть в одну из так называемых «смотрящих башен» — высокую каменную постройку, отличительной особенностью которой было находящееся на верхнем уровне магическое зеркало, которое эльфы этого мира использовали для концентрации магической энергии. И Гарри собирался провернуть похожий трюк, но прежде всего ему необходимо было разобраться с тем, что из себя представляет пространственная магия такого уровня.
Обложившись книгами, он читал, читал и читал, составляя переводы наиболее важных моментов и фиксируя те детали, которые казались ему самыми сложными. Адаптация — вот, что необходимо было провернуть. Как бы он ни пытался убедить себя в том, что это реально, он знал, что не сможет повторить подход эльфов. Судя по тому, что ему удалось узнать, часть эльфов успела покинуть этот мир до прихода Белого Хлада, так что их методы межмировых прыжков оказались рабочими, но Поттер был ограничен своими знаниями, нехватка теории и полное отсутствие практики вынуждали его изучать одну из самых опасных магических практик во вселенной с нуля.
* * *
Полтора года спустя
Закинув в рот кусочек копченого мяса, Гарри медленно встал со стула и подошел к вытянутой стене. С тех пор, как пещера была увеличена в несколько раз с помощью пространственной магии, практически всю поверхность новых гладких стен покрывали руны. Загубленные, внушающие надежду и удачные проекты — все это было здесь, и лишь один-единственный человек во всей мыслимой вселенной был способен сходу разобраться в том, что именно изображено на камне.
Медленно шагая вдоль стены и держа в руке самодельный посох, на вершине которого красовалась алхимическая эссенция, проецирующая на себя магию Белого Хлада, Гарри смотрел на итоговое уравнение таким взглядом, будто сам не верил в его существование. Всего четыре месяца ему потребовалось, чтобы высчитать необходимые условия для переноса между мирами, и в теории этот портал должен был открыться без каких-либо проблем.
В теории.
Белый Хлад — неиссякаемый источник магической энергии, способный поддерживать работу пространственных коридоров на протяжении многих сотен лет, но… потенциальные риски вынуждали Поттера относиться к собственной затее с определенной долей скепсиса. О каких именно рисках шла речь?
Для начала, Гарри не был навигатором. Он так и не смог понять принцип формирования «пути», который должен был облегчить процесс переноса. Даже несмотря на размытые сведения из тех книг, которые он нашел в эльфийских поселениях. Впрочем, даже такая немаловажная деталь на самом деле являлась не такой уж и значимой проблемой на фоне того, что следовало за ней.
Белый Хлад мог «заражать» миры. И Гарри считал, что причина всего происходящего крылась именно в том, что Белый Хлад являлся рукотворным катаклизмом, который смог перекинуться на другой мир благодаря пространственному коридору. Кто-то создал смертельно опасного хищника, а потом случайно выпустил его из клетки, забыв посадить на цепь.
Или же это было сделано намеренно? Так далеко Поттер старался не загадывать.
Тем не менее, первоначальное уравнение было лишь первым шагом, и теперь ему предстояло решить, что делать дальше.
Гарри понятия не имел, сколько времени прошло за пределами этого мира, но он точно не собирался сидеть на месте и ждать чудесного спасения. Вне зависимости от того, что происходило на иных витках спирали, Гарри знал, что может положиться только на себя. И теперь ему нужно было решить, стоит ли его жизнь возможных глобальных рисков или нет.
* * *
В то же самое время, Каэр Морхен
Спустя три с половиной недели после битвы за крепость
Несмотря на то, что битва давным-давно закончилась, поиски Гарри все еще продолжали удерживать всех защитников вместе. Золтан все это время получал чуть ли не ежедневные отчеты о том, как продвигается восстановление кристалла, пока ведьмаки и чародейки жили в ожидании новостей, и даже Мышовур попросил Йеннифэр сразу же сообщить ему, если что-то станет известно, хоть Поттера на словах и недолюбливал. Судя по всему, эпизод с самопожертвованием и спасением Весемира смог-таки немного возвысить юного волшебника в глазах друида.
Впрочем, то же произошло и с Йеннифэр. Как только Трисс, не выдержав, рассказала черноволосой чародейке о Филиппе, Радовиде и их с Поттером плане избавиться от кровавого диктатора Северных Королевств, предварительно заключив соглашение с Эмгыром, Йеннифэр даже не смогла рассердиться. Нет, ее порядком утомили постоянные тайны и секреты, но… сам план, хоть и нельзя было назвать гениальным, все же заслуживал внимания. И Йеннифэр, в отличие от Трисс, сразу же поняла, что он реализуем и без Поттера, статус которого по-прежнему оставался под вопросом.
Если бы кто-то спросил чародейку о ее ожиданиях напрямую, она наверняка пожала бы плечами и ушла от ответа, но… Йеннифэр хотела, чтобы Поттер оказался жив. Их миру нужна была необходимая встряска, которую Цири способна была дать лишь в правильном тандеме. Оставь ее на лишнюю минуту с кем-то из ведьмаков, и в Северных Королевствах появится новая ведьмачка, в то время как Поттер смог бы направить ее на правильный путь.
Невероятный потенциал не должен быть растрачен на убийство утопцев и споры с нищими крестьянами о паре лишних крон. Хоть Йеннифэр и любила Цири как родную дочь, она все же не могла одобрить такой выбор и не желала ей такого будущего.
Весемир, Ламберт, Эскель, Геральт, Йеннифэр, Трисс и Кейра — все они сидели в главном зале крепости, ожидая возвращения девушки, и оно не заставило себя долго ждать. Как только снаружи прошелестел типичный для открытого портала звук, Йеннифэр тут же побежала к выходу. Толкнув тяжелую створку двери, она увидела решительный взгляд ярко-зеленых глаз и сразу же все поняла.
— Гарри угодил в один из погибших миров, — выпалила Цири, переступая через порог холла и обращаясь ко всем присутствующим, — на самом дальнем витке спирали.
— Он жив? — надломившимся голосом тут же спросила Трисс.
Не успела Цири ответить, как вслед за ней в замок вошел Аваллак’х.
— Видимо, да, — спокойным голосом произнес эльф, кивком приветствуя Геральта. — Впрочем, миры этого витка абсолютно нестабильны, и поэтому нельзя сказать наверняка, сколько времени он там уже пробыл.
— Ты хочешь сказать, время там течет иначе? — спросил Эскель.
— Даже в мире народа Ольх время течет не так, как здесь, — пожал плечами Аваллак’х, аккуратно выкладывая из сумки на стол массивный кристалл, — но отклонение может быть как в ту, так и в другую сторону. Для нас с вами — это три с половиной недели, а для него… могло пройти несколько минут или месяцев. Впрочем, он угодил в мир, который нельзя считать погибшим, — посмотрел он на стоящую рядом Цири, — потому что магия там все еще жива. Куда сложнее будет отыскать его, если он успел уйти, для этого Цири придется постараться.
— Постараться? — вклинилась Йеннифэр.
— Это магический детектор, один из королевских артефактов, принадлежавших королю Ауберону, — вслед за кристаллом эльф выложил на стол небольшую медную пластину, согнутую в нескольких местах и скрепленную драгоценными камнями. — Мы могли бы использовать твой мегаскоп, но я сомневаюсь, что его удастся перенести между мирами без повреждений, так что… обойдемся тем, что есть.
— То есть, можно приступать? — нахмурился Геральт.
— К составлению рунной карты — да, — кивнул Аваллакх. — Он вполне мог оказаться в другом мире, и Цири потребуется карта, чтобы отследить его дальнейшие перемещения. Судя по тем сведениям, которые сохранились в библиотеке Тир на Лиа, этот виток спирали частично освоил прыжки сквозь безвременье.
__________