Хроники былого и грядущего (Глава 50)
Глава 50
Спустя десять лет с момента становления королём Роберта Баратеона
Поселение Тротово, Застенье
Берик Шторм ПОВ
Сняв крышку с большой корзины, перед нами высыпали отрубленные головы. Целая горсть — весьма прилично! Пересчитываю: одна-вторая-третья… Девять. Ровно столько, сколько и нужно.
— Ну вот, «оборотней» можно выкинуть из головы, — хохотнул сидящий рядом Торен Смолвуд и покосился на меня краем глаза: оценил ли я его меткую, изящную шуточку. Изогнул губы, пусть видит, что ценю его, хоть это и не совсем так.
Напарник пнул носком сапога одну из голов. Та откатилась и ударилась о другую. Обе сплелись свалявшимися, окровавленными бородами.
— Хорошая работа, — похвалил Смолвуд наших «Небесных братьев», на которых и сложилась основная задача по обезвреживанию очередной шайки одичалых.
Их старший кивнул и они получили разрешение уйти, забрав с собой окровавленную корзину, оставив нас наедине с частями тел убитых людей. Картина знакомая и в какой-то мере даже приевшаяся.
— Смотри-ка, какая красавица, — сказал Торен уже мне, указывая на голову молодой женщины с длинными рыжими волосами, которые теперь были вымазаны в крови и грязи. — Вот уж не могла чем-то другим заняться…
В его голосе ощущался чётко слышимый намёк. Скорее всего Смолвуд был бы не против ознакомиться с остальными её остатками. Что уж там, держу пари, знай он о ней заранее, то отдал приказ задержать живой, по подозрению в ведьмовстве, например.
— Одичалые безумны, — отвечаю я, однако, совершенно иначе, не так как думаю головой. Хороший инквизитор должен понимать, когда он может высказать своё мнение, а когда должен молчать. — Чем дольше живу и чем больше вижу, тем сильнее в этом убеждаюсь. А ведь они считают рыжих «поцелованными огнём», ценят их, берегут.
Но видать не слишком хорошо, раз позволили участвовать в нападениях вместе со всеми.
— «Чем дольше живу» — ха! Сказал, тоже мне. В свои девятнадцать уже много повидал? — приподнял Торен бровь. — Ладно-ладно, в байках этих дикарей ты разбираться точно научился. Всё-таки обучение в Твердыне Ночи у нас сейчас идёт более чем качественное.
Молча пожимаю плечами.
Восемь мужчин и рыжая девица, чья красота пришлась по вкусу Смолвуду, принадлежали к шайке так называемых «оборотней», держащих в страхе всю округу. Они переодевались в звериные шкуры и нападали на путников или крестьян, предпочитая «южан», как они называли всех, кто решил облагородить этот край за последние десять лет.
В стычках использовали зубы и когти. Поскольку обычно они имели перевес не менее четырёх к одному, а жертвами чаще всего выбирали стариков, женщин или детей, то им удалось убить несколько десятков человек, прежде чем были схвачены и казнены. Их безголовые тела мы приказали сложить на рыночной площади, дабы служили предупреждением другим деятелям, ищущим приключений. Головы же будут насажены на копья и украсят деревенскую заставу. Также для предостережения.
В принципе, это не мы, инквизиторы «Небесного Клинка», должны заниматься этими ряжеными, но местное население было так напугано, что мы были вынуждены сами взяться за это дело. Деревенские же внушили себе, что «оборотни» абсолютно настоящие, так что боялись даже выходить из домов по ночам! Пожалуй, сделали они это верно, ибо слухи об этих тварях, реально существующих и обитающих в этих краях, ходили весьма паскудные.
Расследовать слухи прибыл весьма большой отряд инквизиции, ведь оборотни мало того, что были крайне опасны, так в живом виде представляли большой интерес для нашего Бога и господина, но исследовав тела жертв, старшие инквизиторы почти сразу покинули Тротово, оставив лишь меня со Смолвудом и небольшой отряд «Небесных братьев», долженствующий помочь в поисках самых обычных людей.
Найти их оказалось несложно, хоть и муторно. Шайку спасали лишь грозные слухи, иначе их легко словили бы даже деревенские. И таким вот образом, посёлок Тротово был избавлен от напасти «оборотней», а я и Торен могли спокойно вернуться в нашу резиденцию в Бармуре, где помимо нас постоянно пребывало ещё три десятка других инквизиторов и чуть более пяти тысяч «Небесных братьев», опекающих весь округ.
— Так что, выставляем счёт старосте и домой, — заключил Смолвуд. Его топорное квадратное лицо осветилось улыбкой.
— Во славу «Небесного Клинка», — пробурчал я.
Выслеживание шайки заняло у нас около двух недель. И работа эта была недостойна инквизиторских дарований и времени, пожертвованного служителями «Небесного Клинка». Может ещё старые чёрные братья, так называемые «вороны», на основе которых и была создана наша организация, могли бы потратить своё время на эту чушь, но мы, сыны Бога, обязаны были выслеживать более серьёзных врагов нашего господина — богопротивных магов, колдунов, еретиков, Детей Леса, ведьм, перевёртышей, пророков зелёных снов, варгов и настоящих оборотней.
Единственной пользой от всей суматохи было то, что местному старосте придётся изрядно зачерпнуть из своей кубышки, дабы вознаградить наш труд. Так договорился с ним Денис Маллистер, человек, своевременно ушедший из Ночного Дозора, который до этого тратил своё бесценное время на бессмысленное сидение на Стене, как и все иные чёрные братья.
Благо, что все клятвы, данные ложным богам перед чардревами, были сняты истинным Богом, а организация Ночного Дозора существенно перестроена. И хоть окончательно её расформировать помешало сопротивление слишком большого количества лордов, приверженцев старых взглядов и законов, отчего даже король Роберт был вынужден высказаться за сохранение их ордена, но количество членов Ночного Дозора было сильно уменьшено.
Почти все замки Стены, ранее никак не использованные чёрными братьями, ушли в распоряжение новой службы, щедро финансируемой Западом и стремительно набирающей силу. Конечно, туда потянулся весьма и весьма большой ручеёк людей, включая приличную часть «ворон».
Денис Маллистер, заставший ещё старые времена, но умудрившийся очень своевременно перестроиться, был одним из таких людей. Честь ему за это и хвала. Сейчас он возглавляет недавно построенный в Застенье, — так официально был назван обширный регион за Стеной, ныне активно населяемый и застраиваемый, — город Бармур, получив титул «Небесного Лорда». Это не делает его благородным или равным лордам из других регионов, но даёт аналогичную им власть на территории этого, нового и весьма обширного куска земли.
Правда весь город чисто в его управление не входит. Тут уже участвует городской совет, но вот назвать себя «первым среди равных» он вполне способен.
Маллистер крайне серьёзно относится к своим обязанностям. Как мне рассказывали, уже преклонного возраста мужчина пытается выслужиться, чтобы получить чудо «Небесного Клинка» — омоложение, которое он даёт лишь самым верным и преданным своим служителям.
Охарактеризовать же Дениса можно одной простой фразой: этот человек, даже собственной матери выставил бы счёт за то, что она его родила.
Я солгал бы, однако, сказав, что мы не ценили его за эти способности. Инквизиторское жалование не относится к наивысшим, а благодаря инициативе и предприимчивости Маллистера, время от времени в моём кошельке заводились лишние монеты. Конечно, сам Денис при этом существенно выигрывал, но мы не собирались с ним препираться. Во-первых, инквизиторы связаны служебной иерархией, — в идеале, это должно действовать в обоих направлениях, — а во-вторых, старое купеческое правило гласило, что лучше иметь десять процентов от ста монет, чем ноль процентов от тысячи. И в связи с этим, бедный Берик, то есть — я, был счастлив, что порой может себе позволить нечто большее, чем просто чёрствый хлеб, запитый кружкой воды.
При всей своей предприимчивости, изворотливости и цинизме, Денис Маллистер был хорошим городским управляющим и почти идеальным начальником. Почему? А потому, что он радовался успехам подчинённых, искренне желая, чтобы мы снискали величайшую честь, какая только может ожидать инквизитора, а именно — получили возможность работать напрямую с «Небесным Клинком», выполняя его личные поручения и задания. Они чрезвычайно сложны, но награду за них сложно недооценить.
Например, Сандор Клиган, приведший живого колдуна из Эссоса, получил исцеление своего сожжённого лица, а заодно и чрезмерно омолодился. Сейчас мужчине нет даже двадцати лет. Но это тот недостаток, который проходит с годами.
В своё время Маллистер сам мог воспользоваться возможностью перебраться в Новиград и даже в Королевскую Гавань, работая под оком самого Бога воплоти — господина Арвинда Моустаса, но посчитал, что в Застенье, среди одичалых, у него будет больше шансов отыскать ересь и мерзкую магию, чем в столице. Злые языки же говорили, что «Небесный лорд» просто привык к своему извечному врагу — одичалым, предпочитая давно изученное старое, а не что-то новое.
Впрочем, силы одичалых уже давно подорваны и остатки их кланов не представляют такой опасности, как было ранее. Конечно, война с ними ещё не завершена и ближе к Клыкам Мороза по прежнему сохранились существенные силы, но наш Бог в данный момент, лично возглавляет армию, чтобы задавить остатки их сопротивления. Сомнений в его успехе нет ни у кого из нас.
Впрочем, одичалые одичалыми, а наша первоочередная цель — служить «Небесному Клинку». И делать это можно не только выискивая его врагов. Как по мне, удобства привычной жизни притушили в Денисе жар, который должен пылать в сердце каждого инквизитора. Ведь место нашей службы было там, где мы могли принести наибольший прок. А такими местами были как раз Королевская Гавань, где последние десять лет проживал лорд Моустас, или Новиград, вотчина его сына — Арона, куда его богоподобный отец периодически возвращался.
Возможно, причиной непонимания Маллистером этого момента был факт чрезмерной закостенелости? Всё-таки он ещё из тех, старых членов Ночного Дозора, которые бессмысленно сидели на Стене и тратили свою жизнь впустую.
После ряда реформ, большая их часть пополнила ряды «Небесных братьев», по сути — обычных солдат на службе инквизиции, оставив как дань прошлому небольшую группу «истинных чёрных братьев» — настоящих бездельников, продолжающих своё бесполезное существование в Ночном Дозоре. Даже их исконные враги — одичалые, ныне были сломлены, так ради чего Джиор Мормонт и остальные продолжают сопротивляться переменам?
Тем не менее, я рассчитываю, что вскоре мы избавимся и от них, окончательно закрыв этот орден лет через десять. Тогда вся Стена превратится в вотчину Инквизиции. Благо, что Бенджен Старк, по прозвищу «Ручной волк», активно этому способствует.
— Может, в завершение дела, организуем какой-нибудь небольшой пир? — спросил Смолвуд. — Побольше винца, побольше жратвы, девки, барды. Что скажешь, Шторм?
— Если староста и сельский совет заплатит… — я оторвался от благочестивых мыслей.
— Заплатит-заплатит, — усмехнулся он. — Ведь они не знают, не потребуется ли им через месяц или год наша помощь снова. И поэтому вряд ли бы им хотелось, чтобы нам запомнилось, как уехали из Тротово голодные и томимые жаждой…
— Святая правда, Торен, — поддакнул я.
Всё так и оказалось. Селяне были нам искренне признательны за истребление шайки «оборотней», поэтому устроили настоящий пир. Может не роскошный, но, по меньшей мере, пристойный. За длинными столами, расставленными прямо на улице, в виде подковы, и накрытыми белоснежными скатертями, расселись первые лица достаточно большого, по местным меркам, поселения: староста, местный апостол, лекарь, кузнец, нашлось даже несколько торговцев. Некоторые пришли с жёнами, иные всей семьёй. Также я приметил четырёх молодых и вполне симпатичных женщин, которые никак не выглядели жёнами или дочками. Сложно также было не заметить, что местные женщины посматривали в их сторону взглядом, по меньшей мере, неприязненным. Видно, не привыкли к присутствию шлюх за пиршественным столом.
— Видел? — подмигнул я Смолвуду.
— Четыре, — причмокнул он. — Я заметил в поведении этих достойных людей похвальную предусмотрительность. Хватит нам четырёх, Берик? — Напарник посмотрел на меня с шутливым беспокойством.
— Если ты возьмёшь одну, я постараюсь не надорвать сил трёх оставшихся, — парировал в ответ.
Староста встал со стула и постучал ножом по кувшину. Разговоры постепенно стихли.
— Драгоценнейшие инквизиторы, — начал он, кланяясь нам, и его толстощёкое лицо просияло искренней улыбкой. — Благодарю «Небесного Клинка», что ниспослал именно вас бедному поселению Тротово, жители которого претерпевали ужасные муки от рук шайки злодеев, выдающих себя за оборотней.
Староста прыснул со смеху, будто слово «оборотень» его забавляло. А я помню, что когда мы приехали, он сам трясся в своём доме, боясь даже показывать нам места, где были обнаружены жертвы!
— Сколько слёз мы пролили, сколько молитв мы вознесли в «Небесном храме», сколько недель мы жили в страхе перед преступниками! И ужас, который разрывал наши сердца, исчез благодаря вам, драгоценнейшие инквизиторы.
— Ещё раз повторит «драгоценнейшие инквизиторы», удвою им счёт, — прошептал Торен мне прямо в ухо.
— Поэтому знайте, что мы сохраним вас в благодарной памяти. Матери в Тротово уже не будут больше тревожиться о детях, мужья о жёнах, сыновья об отцах…
— Племянницы о дядях, внуки о дедах… — зашептал Смолвуд.
— Сколь долго будет существовать Тротово, столь долго сохранится в нём слава людей большого сердца и великой отваги — инквизитора Торена Смолвуда и младшего инквизитора Берика Шторма! — староста поднял кубок в нашу сторону.
Мы встали и Смолвуд толкнул меня в бок, чтобы, мол, я ответил на любезную речь, произнесённую «отцом» поселения. Так-то этим положено бы заняться тебе, мой старший товарищ! Впрочем, я уже привык, что все неинтересные Торену дела он старательно скидывает на меня.
— Уважаемый староста и вы, почтенные жители Тротово, — начал я — долгом Инквизиции является служение. В первую очередь — служение «Небесному Клинку», во вторую — верной его пастве. Как когда-то завещал он помогать и опекать сирот и вдов, так после сказал бороться с несправедливостью и искоренять зло, видимое нами в людских сердцах. Этим «Небесный Клинок» поддерживает всех падающих и поднимает всех падших. Нас, инквизиторов, он использовал всего лишь как полезные орудия в своей воле даровать мир поселению Тротово, — я прервался на мгновение, чтобы перевести дух, поскольку не привык к длинным, торжественным речам. — И посему не смущайте нас благодарностями.
— Что вы, что вы! — громко запротестовал староста. Я поднял ладонь в знак того, что ещё не закончил.
— Не смущайте нас благодарностями, — повторяю ему и всем остальным. — Инквизиторы — люди не гласные и смиренного сердца. Благодарите «Небесного Клинка», который использовал нас таким же образом, как жнец использует серп, чтобы собрать обильный урожай. Возблагодарите его за мудрость и за верно принятые законы, которыми он занимается в Малом совете. А также не забудьте про короля с десницей, которые заботятся о нашей стране и даже самых отдалённых её регионах!
Я сел и тогда все присутствовавшие встали и начали аплодировать. Пришлось вновь подняться. Торен рукоплескал мне с несколько зловредной усмешкой.
— Скромность, равная только великой отваге и большому сердцу! — с пафосом воскликнул староста, перекрикивая овации.
— За Тортово! — я поднял кубок, ибо хотелось, наконец, выпить, а не обмениваться любезностями, да состязаться в речах.
Увы, каюсь, но выпить я любил, хоть сие и не входило в добродетели истинного верующего. Но я человек, а человек слаб. Регулярно я отмаливал этот грех в храмах и регулярно совершал вновь.
— За Тортово! — подхватили все.
Чуть позже был тост за инквизиторов, за Застенье, за «Небесного Клинка»…
Честно говоря, это было приятно, поскольку, поверьте, редко случается, чтобы так искренне и радостно пили за здоровье инквизиторов. Мы, истинные служители «Небесного Клинка», люди достаточно умудрённые, чтобы не ожидать, будто все будут любить и понимать нас. Но временами, даже в наших скорбящих сердцах рождается тоска по тому, чтобы те, кому мы отдаём столько любви, ответили подобным же чувством. К сожалению, родственников еретиков или колдунов обычно хватало лишь на то, чтобы явно или тайно проклинать нашу службу и нашего Бога, вместо того, чтобы радоваться тому, что сия мерзость будет полностью очищена. Лишь наша любовь и помощь позволяет душам, погрязшим в магии, попасть к «Небесному Клинку», где они будут очищены и пройдут дальше, спасаясь от участи вечных, посмертных мук! Увы, люди обычно не понимали, что злом является не целитель, но сгнившая плоть, которую тот же целитель вырезает острым лезвием.
Откладываю пустой кубок.
Будь здесь настоящий оборотень, хотя бы один, то его тщательно скрутили бы, а потом преосторожно доставили морем до Ланниспорта, а там и до Новиграда. Право очищать души, запятнанные колдовством, имеет лишь сам господин Моустас. Многочисленные свидетели видели, как зло вырывается из плоти богомерзкого колдуна, отчего он очищается, а оставшийся свет впитывается в безграничное «Небесное царство». И по словам моих старших товарищей — это ни с чем не сравнимое чувство!
Помощь людям, вот что позволяет нам, инквизиторам «Небесного Клинка», каждый день вставать со своих постелей и предаваться работе. Лишь это толкает нас регулярно выискивать и карать зло.
А уж как сам лорд Арвинд радуется спасению запятнанных скверной людей! По настоящему волнуется и переживает за каждого, кто вольно или невольно оказывается вовлечён в сей страшнейший грех.
В самом разгаре пира, ко мне подошёл мужчина. У него были седые, редкие волосы, ястребиный нос и маленькие, близко посаженные глаза. Одетый в чёрный кафтан с широкими рукавами, он напоминал старую, опечаленную птицу, которая вот-вот начнёт ковыряться у себя в перьях. Но от моего острого взора не могло укрыться то, что на пальцах этого человека красовались перстни с крайне богатыми драгоценными камнями, а бархатный, вышитый золотом камзол, по-видимому стоил, по крайней мере столько, сколько пара неплохих, дорнийских скакунов.
— Младший инквизитор Шторм, можно вас на пару слов? — я ожидал скрипучего или писклявого голоса, ибо такой бы подходил к его физиономии, но нет, голос у мужчины оказался спокойным, низким, с приятным тембром.
— Покорнейше к вашим услугам, — ответил я, вставая из-за стола. Торен с двумя мужчинами как раз распевал популярную песенку «Медведь и прекрасная дева». Как известно, она была, хоть и забавной, но по меньшей мере, малоприличной, и многие присутствовавшие на пиру дамы притворялись, что ничего не слышат. Что было непросто, учитывая, как громко Смолвуд выкрикивал отдельные строфы. Во всяком случае, он настолько был увлечён пением, что даже не заметил, как я ухожу.
Мы приостановились в полутёмном коридоре одного из ближайших домов, выданных для временного размещения гостей селения. Мой спутник зажёг стоящую в углу лучину.
— Меня зовут Бертрам Пуллер, уважаемый Берик, и я торговец благовониями из Медвежьего острова, — начал мой новый знакомый.
— Месяц пути по морю до Бармура, вотчины «Небесного лорда» Маллистера, не так ли? — прерываю его.
— Может полтора, — пробормотал он.
И чего ты забыл в такой дали? Все основные товары всегда доставляют в центральные города региона. Впрочем, может он из тех, кто любит контролировать доставки или выискивать что-то подешевле?
— Чем могу вам служить? — поинтересовался я.
— Не стану я трахаться с тобою, медведь! А он схватил её, ик, и начал иметь! — пение Торена пробилось через шум и у меня создалось отчётливое ощущение, что мой старший товарищ успел хорошо поменять слова этой, и так не слишком благопристойной, композиции.
Как же хорошо, что несмотря на любовь выпить, я отлично знаю свою меру!
Однако мы не услышали продолжения. Заинтересовавшись, я выглянул за дверь и увидел, как мой собрат, почувствовав слабость, со всей вежливостью встал из-за стола, — чтобы не смущать собравшихся, — но, к несчастью, силы его подвели, и инквизитор выложил переваренный ужин и выпивку на колени некой достойной матроне, жене одного из торговцев. Потом он проблевался ещё раз, на сей черёд обрызгивая плечо и голову самого торговца, пока, наконец, радостно не воскликнул:
— Как там было дальше?!
Я отвернулся.
— Прошу прощения, — обращаюсь к моему собеседнику. — Продолжайте, сделайте милость.
— Мой сын, — купец вздохнул, словно само слово «сын» наполняло его горечью, — два года назад был осуждён и заточён в тюрьму за убийство девушки. Сестры одного из членов городского совета Мифорда — города, где у меня находится одно из поместий. Этот советник, который поспособствовал его наказанию — человек богатый, жёсткий, имеющий большое влияние и много лет ненавидящий мою семью, — Пуллер поморщился, разгладив свой наряд. — Он тоже занимается торговлей и, боюсь, мы конкурируем за одни и те же рынки. Впрочем, не буду мучить вас малоинтересными подробностями. Видите ли… с рождения я одарён коммерческими способностями, но несмотря на то, что у меня есть деньги, я ничего не могу сделать, чтобы спасти моего сына… И поверьте мне: я пытался.
— Ну да, золотой ключ открывает не все ворота, — качаю головой. — Особенно такие, которые закрыты на замок людского гнева.
— Хорошо сказано, — согласился Бертрам. — Мой сын невиновен. Я не верю, что он мог обидеть ту девушку. Единственное, что мне удалось — это спасти его от петли. Вот только приговор… десять лет на нижних казематах! Такое никто не выдержит.
К сожалению в Застенье не прижились правила обязательного труда для осуждённых. Слишком уж «вольных народ» свободолюбив. Отказываются работать, устраивают бунты, пытаются бежать, нападают на охрану.
Было решено использовать стандартные тюрьмы, хотя бы первое время. Но видит мой господин и Бог — «Небесный Клинок», я понимаю твоё недовольство этими полумерами всей своей душой!
Что же про сына Бертрама Пуллера, так родные никогда не верят в преступления, совершённые их близкими. Так было, есть и будет. Купец не был, в данном случае, исключением, а то, что в его голосе я слышал горячую уверенность в себе, ничего не меняло. Но мужчина несомненно был прав относительно наказания нижними казематами. Никто не выдержит десяти лет, проведённых в нём. Болезни, грязь, холод, сырость, голод и одиночество пожирают хуже крыс. Я видел больших, сильных, молодых мужчин, которые после года или двух, проведённых в нижнем каземате, выходили за ворота тюрьмы согнутыми, скрюченными старцами.
— Весьма вам сочувствую, господин Пуллер, но соблаговолите объяснить, почему именно ко мне вы обращаетесь с этой проблемой? — уточняю я. — Наша служба не занимается подобными делами, если конечно это не касается преступлений, связанных с применением магии. Мы — больше ищейки, чем дознаватели. А в данном случае ведь о магии и речи нет. И судя по всему, даже о ереси.
— Знаю, — ответил Бертрам. — Но не могли бы вы приглядеться к делу? Вы — человек знающий, сумеете отсеять зерно правды от плевел лжи.
Я не понимал, старается ли он снискать мою симпатию или действительно так думает. Однако, всё было именно так, как мужчина говорил. Инквизиторов обучали трудному искусству познания человеческих сердец и умов, что в большинстве случаев позволяло безошибочно распознать правду.
— Господин Пуллер, городские советы и суды проявляют неудовольствие, когда Инквизиция интересуется делами, которые не должны нас касаться. Да и моё начальство, несомненно, не будет в восторге от того, что я, вместо того, чтобы преследовать еретиков, колдунов и варгов, занимаюсь обычным убийством.
Инквизицию не волновал гнев, недовольство или жалобы даже богатых, влиятельных торговцев и их гильдий. Гораздо больше нам приходилось считаться с аристократами, особенно с теми, кто владел крупными земельными участками. К счастью, в Застенье таких ещё было мало. А в крайних случаях, когда конфронтация была неизбежна, «Небесные Лорды» писали в столицу и лично «Небесный Клинок» решал образовавшийся конфликт.
Исключительно эффективно, скажу я, он это делал. Божественно, даже. Надеюсь, за такие богохульные мысли меня не постигнет его кара… а то были такие случаи, уж я-то знаю. Один взгляд в глаза лорда Моустаса позволял ему узнать о человеке всю его подноготную, даже самую тайную. Будто бы на исповеди побывал!
Однако же, вернёмся к теме. Одним было положение официального посланца инквизиции, а совсем другим — инквизитора, пытающегося совать нос не в свои дела и занимающегося частным дознанием. Ситуация менялась на противоположную, когда инквизитор натыкался на явные следы занятия колдовством. Тогда он мог взять власть над любым городом Застенья именем «Небесного Клинка». Право на это было даровано нам самим королём. Однако, если бедолага делал это неосмотрительно, нерасторопно или из низких побуждений, то мог быть уверен, что получит по заслугам за свои деяния.
— Немало заплачу, господин Шторм, — Бертрам понизил голос, хотя пирующие на улице пели так громко, что никто не был бы в состоянии нас услышать. — Только соблаговолите взяться за дело.
— Немало? А именно? — приподнимаю бровь.
— Десять золотых задатка, — произнёс торговец благовониями. — А если вытащите моего сына из тюрьмы, добавлю сотню. Ну, пусть будет — полторы сотни.
Это было поистине королевским вознаграждением. За полторы сотни драконов большинство людей наших прекраснейших Семи Королевств зарезало бы собственную мать, а в качестве бесплатного приложения добавило бы нашинкованного отца вместе с братьями и сёстрами. Но величина суммы свидетельствовала также о том, что Пуллер считал задачу чрезвычайно сложной, и кто знает, может даже опасной.
— Дайте мне время до утра, — загружено говорю ему. — Подумаю над вашим щедрым предложением.
— До завтрашнего утра? — мужчина пожал плечами. — Завтра утром я пойду с этим к вашему другу. — Он указал головой на улицу, где Торен как раз выбивал ритм по столешнице большой, наполовину обглоданной костью.
— Дадите двадцать драконов задатка, когда появлюсь в Мифорде. Вашего сына ведь держат там? — я принял решение, ибо во-первых, золото не росло на деревьях, а во-вторых, мне нравились сложные вызовы. — А если нет, то вольному воля. — Бросаю взгляд на Смолвуда, который как раз в этот момент упал лицом в миску, полную похлёбки.
— По рукам, младший инквизитор Берик, — Пуллер протянул руку и я её пожал.
— Да, как зовут этого вашего врага? — уточняю у купца.
— Друд Вонахейм, — нахмурившись, произносит Бертрам.
— А сына?
— Хендрик.
Понятно. Запомнить не сложно. Обойдусь без записи.
— Хорошо. Сейчас договоримся об одном, — говорю ему. — Я не знаю вас и мы никогда не разговаривали друг с другом. Постараюсь приехать в Мифорд с официальной миссией, если только получу разрешение лорда Маллистера. Тогда выплатите мне задаток. Если я не появлюсь в течение месяца, ищите кого-нибудь другого.
— Да будет так, — согласился он, после чего уже без прощальных слов кивнул мне головой и отправился на выход.
Пуллер не стал возвращаться на пир, а сразу ушёл в сторону домов, где видимо и проживал. Это была достойная похвалы предосторожность, поскольку, чем меньше людей увидят нас вместе, тем лучше.
Пир длился почти до рассвета. Сожгли, наверно, с пару десятков факелов. Когда мы со Смолвудом возвращались в своё временное жилище, розово-серый блеск раннего утра уже пробивался на горизонте. Я попрощался с Тореном улыбкой и, обнимая двух девок, скрылся за дверью собственной комнаты. Однако мне не дано было провести время спокойно. Обе девушки как раз прелестно развлекались, — в процессе этого развлечения щекотали мои бедра и низ живота своими волосами, но я как-то обращал внимание на нечто иное, а не на щекотку, — когда я услышал крики, доносившиеся из коридора.
— Ты, проклятая шлюха! Убью тебя! — кричал кто-то. А нет, не «кто-то». Отчётливо различаю искажённый злобой и хмелем голос Торена.
— Дамы, перерыв, — приказываю я. Выскочив из кровати и набросив плащ на голое тело, открываю дверь и выхожу в коридор, где вижу Смолвуда, что уже склонился над одной из своих девиц, лежавшей, сжавшись у стены, и лупил её кулаками.
— Будешь меня обкрадывать, шлюха?! — орал он. — Мало тебе заплатили?!
Нагая девушка отчаянно рыдала и повизгивала, заслоняя лицо руками. Надо признать, она была стройненькой, а её грудь, без сомнения, притягивала взгляд: большая, сочная и явно крайне приятная на ощупь. Увы, мой старший товарищ выбирал девок первым, мне же пришлось довольствоваться тем, что осталось. Впрочем, как видно, может первый выбор был совсем не таким разумным?
Подхожу ближе, желая успокоить Смолвуда, но вдруг в его руке блеснуло лезвие кинжала. Я остановил его руку на полпути. Быстрее, чем даже успел подумать.
— Торен, — говорю ему мягким тоном, — это только девка. Ты можешь избить её хоть палками, но зачем сразу убивать?
— Не твоё дело! — рявкнул инквизитор и я заметил, что его глаза обезумели от гнева. Жаль. Он разочаровал меня, ведь очевидно, что хоть и был совсем пьян, но должен был управлять своими эмоциями даже в таком состоянии. Нас учили этому.
Хотя высшим навыком, которым стараются овладеть все последователи «Небесного Клинка», считается полное неприятие любого алкоголя. То есть — отказ от употребления. Получается далеко не у всех. Вот и я, могу признаться себе честно, уже давно пытаюсь его освоить. Никак не выходит! Хорошо ещё, что это правило не строго обязательно для всех, ибо даже сам Арвинд Моустас говорит: «Вера — есть личное дело каждого. У меня нет правил. Достаточно лишь следовать зову сердца». И мы следуем, хоть где-то и нарушаем.
В крайнем случае, всегда можно отправиться в храм, отмаливать грехи.
— Дорогой Торен, если убьёшь эту девку, то до конца ночи тебе останется только её подружка. А я ни одну из своих не отдам. Даже не проси…
Он посмотрел на меня и гнев вдруг погас в его глазах. Загоготал, потом хлопнул мне по плечу.
— Ты п-прав, Берик, — вымолвил он заплетающимся языком, а шлюха, услышав эти слова, облегчённо зарыдала. Инквизитор посмотрел на неё со злобной улыбкой. — Убью её л-лишь утром, — добавил он, но я видел, что сейчас мужчина уже только шутит.
— Если только…? — подсказал я.
— Ес-сли не будет очень стараться умилостивить мой г-гнев, — пьяно закончил Смолвуд.
— Ну вот и хорошо, — довольно киваю я. — А сейчас позволишь мне вернуться к себе и закончить то, на чём ты меня прервал? И поверь мне, прервал в самый неподходящий момент.
Мой собеседник кивнул и поднял девку за волосы. Та охнула, но сразу же обняла его за талию и они пошли по коридору в направлении комнаты Торена. Выглядели как корабль, лавирующий меж рифами. Девушка поддерживала пьяного Смолвуда, однако обернулась на секунду ко мне, и я увидел, что её губы беззвучно складываются в слово «спасибо». И я был доволен, поскольку люблю людей, умеющих ценить оказанные им услуги. Даже если речь идёт о таком жалком создании, как местечковая, сельская шлюха.
Да, так и есть. Поймите меня правильно. Я не был и не буду тем человеком, который расчувствовался бы по поводу смерти какой-то там блудницы. Если бы Торен на следующий день сказал мне: «Ты знаешь, Берик, я должен был убить эту шлюху, потому что она меня обокрала», то я, быть может, осудил бы лишь его горячность, но не само решение. Но тогда оказался бы в крайне неловкой ситуации. Не выношу ни бесцельного причинения боли, ни бесцельного расточения смерти. В конце концов, некогда «Небесный Клинок» сказал: «Что вы сделали одному из моей паствы, то вы сделали мне». А паства нашего Бога — весь мир. Каждый человек, знает он или нет, но является или его почитателем, или заблудшей овцой на пути к истине.
В любом случае не думаю, что спасение жизни глупой девки, — а нужно быть глупой, чтобы попытаться обобрать инквизитора, даже если он пьян, — зачлось бы на незримом, божественном суде. Но я решил, что так превозносимым в Тротово инквизиторам была бы оказана плохая услуга, если бы один из них оставил память о себе в виде трупа зарезанной девушки. Мы были героями этого посёлка, а герои не убивают девок в пьяном угаре. И поверьте мне, только это —
защита доброго имени нашей святой службы, заботило меня в данной ситуации.
Утренний скандал, впрочем, нашёл своё завершение пополудни, когда Торен Смолвуд ввалился в мою комнату, где я, уже в одиночестве, отдыхал после попойки и постельных баталий.
— Не украла его, — пробормотал он.
— Что? — бросаю на него взгляд.
— Упал мне под кровать, даже не знаю когда, — сказал Смолвуд. — Кошель, значит. Наверное, когда я раздевался или что… Утром нашёл… Знаешь, Берик, если бы не ты, я бы убил невинную девушку!
— Мой дорогой, — сказал я, удивлённый его угрызениями совести, — я остановил тебя только потому, что считал: две девушки займутся тобой лучше, чем одна. Если бы какая-то шлюха потянулась к моим деньгам, сам бы её прирезал. Подумай только, дружище, кого может заботить жизнь девки? Ты явил великое благоразумие и милосердие, простив ей вину.
— Так думаешь? — он с сомнением посмотрел на меня.
— Конечно, я так думаю, Торен. Молодой инквизитор должен иметь пример для подражания. И я радуюсь, что смог встретить именно тебя…
На секунду я задумался, а не хватил ли через край. Смолвуд, однако, проглотил комплимент как чайка рыбку.
— Льстишь мне, Берик, — произнёс мужчина, но на его лице появилась широкая улыбка.
— Я слишком прямодушен, чтобы льстить, — вздыхаю в ответ. — Временами думаю, что хотел бы когда-нибудь научиться тому, о чём говорят барды: «Самые лестные признания не те, что делаются намеренно, а те, что вырываются помимо воли».
— Нинон Ланкло? — прервал он меня.
— Знаешь его строки? — заинтересованно выгнул бровь.
— Конечно, — ответил Торен. — «От исчезновения одной-единственной женщины в мире…» — начал мой товарищ.
— «…не остановится ничего, кроме сердца одного-единственного мужчины», — закончил я.
С минуту даже боялся, а не зашёл ли я с иронией слишком далеко. Но нет. Торен Смолвуд искренне рассмеялся.
— Я пил однажды с Ланкло. Свой мужик, скажу я тебе. Я три дня не просыхал. Он покинул меня лишь тогда, когда я спустил все деньги.
Судя по тону моего приятеля, он решительно не злился на Нинона за то, что их дружба угасла вместе с исчезновением последней монеты. Это означало, что бард оказался и правда весёлым собутыльником.
* * *
Джон Сноу ПОВ
Финист летел в небе и я смотрел его глазами.
Внизу, у окраины Зачарованного леса, лежали мертвецы. И нет, это были не ожившие твари Белых Ходоков, а самые обычные трупы. Многочисленные одичалые и намного меньшие по количеству «южане». Хотя… в Застенье южанами называют всех, даже исконных северян.
Заставляю Финиста опуститься ниже, на что он возмущённо крикнул, но всё-таки опустился. Зрение у сокола и без того позволяло рассмотреть всё идеально, но этого хотелось именно мне.
Ага, у холмов собирают огромный костёр, на котором будут сжигать все тела, вне зависимости от их принадлежности. Что «наши», что одичалые будут гореть. Что же, хоть в этом «живой бог» проявляет верное решение.
При упоминании «Небесного Клинка» захотелось поморщиться и выругаться. Не ожидал я, что этот мир пойдёт настолько по другому пути. Да, я вспомнил его. Это же знаменитая «Игра Престолов»! Сериал пересматривал на дюжину раз, а потом ещё и книгу прочитал. Не очень она мне зашла, к сожалению. Имею в виду именно книгу. Многие арки персонажей были такими скучными, что зевотой чуть челюсть себе не вывихнул, пока читал. А ещё раздражало отсутствие главного героя. Ну не люблю я книги, где не за кого болеть! Мне больше по нраву такие, где я могу хоть как-то отождествлять себя с основным персонажем истории и смотреть за его приключениями, примеряя на себя.
И сериал мог мне это дать. Там было, на мой взгляд, четверо основных героев: Эддард Старк, которого быстро выпилили; Дейнерис Таргариен; Джон Сноу и Тирион Ланнистер. Остальные — второстепенные. Они тоже были ничего, но ключевая троица — лучшие. Хотя «дракоша» периодически раздражала. Но хотя бы актриса была симпатичной. А девушкам глупость простительна гораздо чаще, чем парням.
А вот книга — увы. С трудом осилил сей талмуд, буквально заставляя себя продираться через главы неинтересных личностей. Зачем-то тянули ветку Брана Старка, причём до самого конца, хотя он даже в сериале поражал своей унылостью. Лучше бы старик Мартин от лица Робба пару глав черкнул.
Бриенна, если бы не Джейме, по интересу была сравнима с просмотром выключенного телевизора. Её главы я вовсе пропускал, просматривая по диагонали. Ой, да чего рассказываю, речь вообще о другом!
Я вспомнил мир, куда меня отправили и честно сказать, едва не разорвался противоречиями. Вроде бы и круто лично посмотреть на любимых героев, но… жить здесь? Как-то… опасно, что ли.
А факт того, что я оказался Джоном Сноу, одновременно и радовал, и огорчал. Нет, серьёзно, Джон, мать вашу, Сноу! Это же натуральное клише! Ещё смешнее было бы попасть в Джоффри Баратеона… На кануне его свадьбы, и по совместительству похорон. Читал я как-то подобное чтиво. Он там выжил и даже чего-то сделать смог. Ну-ну, сказка про колобка и то покажется более реалистичной.
Тьфу. Ну хоть смену пола мне не организовали. И меня утешала лишь эта мысль. Ибо… Джон — это колоссальные перспективы, но каким же удачливым сукином сыном нужно оказаться!
У меня присутствуют большие сомнения, что я смогу хотя бы повторить его подвиги.
Зато, по итогу, есть шанс не просто возглавить Север, а стать королём всего континента, получив себе в жёны красавицу с драконами. Пусть и немного потёкшую крышей.
Но это было в каноне. Его теперь вообще рассматривать смысла нет. Зачем мне думать, что бы я делал, окажись в знакомом мире, если здесь им даже не пахнет? Не-ет, здесь «пахнет» кое-чем другим. Даже не пахнет, а откровенно воняет. Жопой тут воняет! Которую забыли вытереть от кусками налипшего говна!
Оп-па, нехорошо, стоящая группа людей в чёрных плащах открыто указывает на меня пальцем. Блин! Чёртовы инквизиторы! Конечно, ведь сокол — это не падальщик, ему нечего наворачивать круги вокруг поля боя, как многочисленному, разлетевшемуся от одного моего вида, воронью.
Дур-рак, спалился! Здесь ведь все знают про варгов и оборотней, стремясь побыстрее нас поймать!
Да, нас, ведь я мало того, что я по канону варг, так ещё и Посланник Старых Богов усилил мою тушку, добавив возможность смены облика. Использую только в комнате, ибо чревато отправиться на костёр. Или здесь предпочитают старую добрую петлю?
Финист разворачивается и начинает улетать. Взгляд на землю легко находит десяток всадников, которые бросились за мной в погоню.
Инквизиторы и их цепные псы. Новая служба, созданная лордом Малого совета, мастером над законами, по прозвищу «Небесный Клинок», чтобы отлавливать магов и им подобных.
Да уж, пафоса мужику не занимать, хотя вроде как он отличился в нескольких крупных военных сражениях, снискав себе славы, почёта и уважения. Причём видимо таких, что готов даже короля поставить в позу пьющего оленя. Впрочем, Баратеон олень и есть. Что здесь, что в каноне. Только там им вертела Ланнистерша, Варис и Джон Аррен, а здесь… хах, да почти тоже самое! Тайвин Ланнистер, Арвинд Моустас и непотопляемый, «в-любом-каноне-найду-себе-место» Джон Аррен.
Хм, всадники не отстают. Прямо коней загнать готовы, лишь бы получить шанс на мою поимку. Не знаю, чем уж им поможет мой сокол, даже если сумеют, каким-то чудом словить, но лишаться своего друга я не готов.
Эх, всё-таки прав был Финист, когда не хотел снижаться, а я его не послушал. Хорошо ещё, оставался за пределами полёта стрелы, а то было бы вообще очень хреново, попади они по мне. Мало того, что пока я в этом теле, то всё чувствую, так ещё и жалко своего верного товарища. А с Финистом я смог хорошо подружиться. Всё-таки выходил его, раненого, найдя в лесу. На нём впервые и сработал мой навык варга.
И прошу не путать оборотничество и способности варга. Первое — это собственная трансформация. Мне доступна лишь форма волка, причём пока что достаточно мелкого. Волчонка, скорее. Ну оно и логично, мне ведь всего десять лет. Факт же обращения именно в волка не удивил ни капли. Гены, как-никак.
Способность определённо вызывает интерес, особенно если получится увеличить и усилить форму. В виде лютоволка или огромного медведя, с непробиваемой шкурой, я смогу создавать целые просеки на поле боя. И никаких навыков мечника не нужно!
Впрочем, в битву я не рвусь, как и убивать людей. По возможности вообще хотел бы избежать подобного, но вот на сто процентов уверен — не получится.
Так, про оборотня пояснил. Теперь варг. Его способности — это вселение в животное. Желательно то, с кем удалось установить связь. Хотя, думаю что опытные и умелые варги могут вообще в любого зверя перейти.
Ещё есть древовидчество, но у меня оно развито на уровне дна. Вот натурального! А причина проста — не осталось на Севере деревьев с ликами. Повырубали «паскудную ересь» вместе с чардревами. С-суки! Самих бы вас повырубать! Сразу мне треть сил погубили!
Нет, я интуитивно ощущаю, что при «прокачке», смогу вообще через любое дерево смотреть, но до этого ещё пилить и пилить. А как мне это делать, если даже на деревьях с ликами потренироваться не могу? Нету их в ближайшем обозримом пространстве! Хоть сам вырезай, но если поймают, то ремнём по жопе не отделаюсь. Разве что дядя замолвит словечко перед старшим инквизитором… но сработает, увы, не более одного раза.
Уверен, что где-то ещё такие деревья остались, но это до поры до времени. В инквизиции собрались достаточно умелые люди, грамотные… довелось уже пообщаться. Тут очень строгое обучение, которое проходит в Твердыне Ночи, первом и самом большом замке всего Ночного Дозора, члены которого ютятся ныне в Чёрном Замке — своём последнем оплоте.
Впрочем, теперь все крепости на Стене — места подготовки, где беспрерывно обучают матёрых инквизиторов — вот не буду врать, взглядом способны под кожу заглянуть, словно рентгеном! Надеюсь, что лишь в переносном, конечно же, смысле. Но кроме них, по большей части, готовят в крепостях Дозора неких «Небесных братьев» — по сути, солдат, которые помогают самим инквизиторам, а заодно являются и личными войсками «Небесного Клинка».
Продвинутые ополченцы, сами неплохо разбирающиеся в теме верований и выходящие с полностью промытыми мозгами. Иные не выходят вовсе.
Не, Моустас решительно повернулся на теме неба. У него и храмы небесные, и клинки, и братья… Небось жену свою тоже так называет, в приватной обстановке. Хотя, учитывая, что он отхватил себе Серсею… Я бы тоже не отказался от такой «небесной львицы», хе-хе.
От погони оторвался очень легко. Ловить сокола — всё равно что искать ветра в поле. Специально не возвращался на Север, а полетел прочь от Теннии, в сторону Клыков Мороза. Там людей вообще почти никогда не бывает. Голые скалы, что вы хотите?
Финист снова крикнул и я уловил его желание, а потому попрощался и покинул тело птицы.
Ему ещё самому поохотиться надо, всё же не просто так он летает, не от скуки.
Резко открыв глаза в своей комнате, прикладываю руки к вискам. Голова болит… Давно такого не было, но тут сам виноват. Слишком долго находился в теле сокола. Но очень уж мне хотелось посмотреть, как громят теннов. Опоздал, застал лишь конец, когда уже собирали тела.
К тому же, Финисту ещё нужно было долететь до места сражения. Благо, что острое зрение позволило почти сразу заметить следы в прилеске, так что просто летел по ним, пока не достиг цели.
«Небесный Клинок», как и ожидалось, разгромил остатки сопротивления одичалых. Может россказни остальных действительно имеют под собой основание и мужик умеет воевать. Да наверняка умеет, это я так, ворчу… Историю этого мира успел уже хорошо узнать. Знаю я про его подвиги. Поди найди ещё кого, кто не знает!
Теперь Моустас пойдёт на Теннию, захватывая последний оплот сопротивления региона. Всё! Застенье — как теперь официально называются эти земли, будет полностью покорено.
Дальше, за Теннией, идёт лишь натуральный ледник. Чем дальше, тем холоднее. Пробовал я как-то направить туда Финиста, но дальше чем на три десятка километров он лететь не захотел. Пришлось вернуться.
А по поводу покорения одичалых… У меня крайне противоречивые чувства. С какой-то стороны я рад, ведь одичалые были достаточно серьёзным противником. Это… практически варвары, дикари, которые каким-то образом умудряются выживать в достаточно суровом крае, где хоть и есть лето, не уступающее тому, что на Севере, но когда начинается зима… Сам не знаю, но по слухам — это сущий ледяной ад.
А одичалые справляются. Причём не просто выживают, но ещё и вполне себе неплохо живут. Скорее всего зимой там тоже температура вполне приемлемая… Потому что иначе, они бы, как кочевники, на этот период куда-то переезжали. А так, уверен, температура за Стеной почти такая же, как на Севере, где проживаю я сам. То есть — летом жара, которая спокойно и до плюс тридцати-сорока доходит. Зимой — такой же минус. А может и ниже. Хотя здесь конкретику не сообщают, даже в книгах не находил упоминаний градусов, но вот описание, что ведро воды покрывается коркой льда за три минуты, даёт мне знать всё, что только нужно.
Благо, что столь лютые морозы долго не держатся. Они идут наплывами, иначе люди банально повымирали бы уже. Зимы-то могут длиться чуть ли не по десять лет! Да-да, в книгах такие упоминания были. Не знаю, как тогда выживали. Хреново, видимо выживали. Но книгу вот, написали. Честь им за это и хвала.
Население в Застенье, как мне сообщил дядя Бенджен, насчитывает порядка трёх миллионов человек. Вроде бы и ничтожно, если взять современный мир, где в одном городе легко может проживать даже больше людей, но вот по средневековым нормам более чем достаточно.
Не сравнится, конечно, с другими регионами, ведь даже в Королевской Гавани проживает более полумиллиона человек, но тем не менее… Если дядя не ошибся, конечно же.
Само собой, при захвате нового региона немало одичалых просто убили. Они ведь сопротивлялись. Но никто из них не ожидал полноценного вторжения, так что по частям их разбивали легко и непринуждённо. А там стало поздно. Одичалые и их вожди уже не могли собрать сравнимые силы для адекватного противостояния. Ещё и на сторону Моустаса стали массово переходить другие племена.
Вот и всё, логичный конец. Лишь трупами земли удобрили. Угу, позаботились, так сказать, чтобы Королю Ночи было проще их поднимать. Благо, что хоть сжигать стараются…
И что в итоге? Без того малонаселённый регион стал ещё более скудным на человеческие ресурсы. Впрочем, новых людей в Застенье перебралось изрядно. Множество искателей приключений, наёмников, авантюристов, предприимчивых дельцов и прочее. Такая, сборная солянка, как в США, в момент расселения.
Как показала история, такие люди вполне себе могут представлять из себя серьёзную и опасную группировку. Только вот вырасти до неё им вряд ли позволят. Инквизиция-с не дремлет. Шаг влево, шаг вправо — сразу расстрел. Столица точно не позволит региону вырваться из-под своей власти. Да и как может быть иначе, если старых лидеров — вождей одичалых, повыбивали, практически в полном объёме? А те кто остался согласились занять подчинённое положение и в лучшем случае стали кем-то вроде городских советников или старост в деревнях, да посёлках. В худшем же вошли в состав Инквизиции, созданной на основе Ночного Дозора. Вот уж предыдущие лорды-командующие, наверное, в гробах вертятся!
Поднимаюсь с кровати и подхожу к двери, зачем-то выглядывая наружу, будто бы опасаясь, что инквизиторы уже выследили меня по Финесту и теперь ломятся в ворота. Но нет, было темно и тихо. Конечно, рано ведь ещё. Лишь в дальнем краю коридора замечаю отблески огня. Видимо стража патрулирует.
И это — другая сторона медали моего попадания и сломанного канона. Ладно бы, не знаю, Арвинд Моустас за что-то взъелся именно на одичалых. Я-то не одичалый. Но ему не угодили колдуны. Я, как раз-таки, могу им считаться. Точнее не могу, а именно что считаюсь!
Почему мастер над законами невзлюбил возможных предков Гарри Поттера, я не ведаю. Может, наслали проклятие импотенции? Вот и ищет теперь того самого, да всё никак не найдёт. А может завидует их способностям. Хотя… учитывая ходящие вокруг его фигуры слухи, ни за что не поверю, что он сам не колдун. Просто высокопоставленный и теперь убирающий конкурентов со своей дороги. А что? Звучит логично!
Не просто же так «Небесный Клинок» подмял под себя «монополию на чудеса», как поступила церковь в моём старом мире? Теперь люди с промытыми мозгами ежедневно тарабанят ему молитвы, да не механически, а истово веря!
Пф-ф… ну натурально средневековье… Теперь «магия» разрешена лишь одна — божественная и исходящая именно из храмов, да церквей. Причём не каких попало, а «правильных». Всё остальное — «от лукавого» и надлежит немедленной очистке. Что под этим подразумевается, я не ведаю. Знаю лишь то, что после «очистки» обратно люди уже не возвращаются, навсегда пропадая в катакомбах столицы или Новиграда.
Шикарное время! Что я там должен сделать по канону? Вступить в Ночной Дозор, победить одичалых, потом возглавить Север и напинать Иным? В общем, с этим есть сложности. Прямо с первым же пунктом. Сам Ночной Дозор ныне представляет огрызок даже того, который был в каноне. И там мне не слишком-то будут рады. Насколько я знаю, они сейчас вообще никого не принимают. Зато есть Инквизиция, которая радостно принимает вообще всех, у кого есть две ноги и две руки. Голову иметь желательно, но не обязательно.
Вот только не тянет меня, знаете ли, пытать людей. Да и выискивать, вынюхивать магию тоже. Не забываем и про то, что я варг. В общем, нельзя мне даже близко к Стене приближаться. Хотя инквизитор-маг был бы забавным. Ага, мои палачи точно животики бы надорвали, когда тащили в цепях к «Небесному Клинку».
Мрачно хмыкнув, я вернулся обратно в кровать, где начинаю ворочаться, пытаясь выбросить лишние мысли из головы. Это помогает, позволяя, в кое-то веки, уснуть обычным сном.
Проснулся рано и без всяких будильников. Будешь тут просыпаться рано, когда ложишься рано… А ложились спать тут сразу, как начинало темнеть. То есть… а что ещё делать? Темно, не видно ничего, значит положено спать. И хоть я вполне себе мог позволить зажечь лучину и даже полноценную свечу, но и сам особого смысла в подобном не видел. Чем заниматься-то? Кино посмотреть? В тик-токе посидеть? А может партию в онлайн-дрочильню? Хех…
Из подобных развлечений тут только книги. Но и их приятнее читать при свете дня, а не в полутёмной комнате, под колеблющимся пламенем свечи.
Одевшись и умывшись, спускаюсь на завтрак. Комната моя была немного в стороне от остальных, на другом этаже, ближе к слугам, чем к господам.
Леди Кейтилин постаралась. Не упускает случая ткнуть меня носом. Смотри, дескать, ты не наш. Не ровня «нормальным» людям. Вот прямо будто бы в старых сказках про злую мачеху! Причём именно старых, потому что новая интерпретация предпочитает показывать мачех в немного… кхм… ином свете. Хе-хе… может я бы и не отказался от такого…
— Бра-ф-дон, ты не спе-ф-шил, — слегка шепеляво произнёс мой… «отец», Эддард Старк, когда я зашёл в зал, где уже сидела половина всей семьи.
— Это не Брандон, дорогой, — с вымученной улыбкой произнесла Кейтилин, — это Джон Сноу.
Вот надо ей фамилию называть? — мелькнула в голове мысль, — специально ведь делает.
Незаметно вздохнул и занял своё место. Подальше от остальных. Угу, как изгоям и положено.
— Да… точно, — кивнул Нэд, возвращаясь к трапезе. Как обычно, он не дожидался нас, приходя пораньше и часто покидая стол даже до прихода всей своей семьи.
Ничего не поделать… Подслушал я как-то его с дядей разговор, где «отец» открыто признавался, что просто не хочет, чтобы его видели в таком состоянии. Старая травма, полученная во время восстания Баратеона, сильно достаёт его: путает мысли, речь и вызывает периодическую головную боль.
Из коридора донёсся смех и знакомые голоса. Через несколько секунд к нам вошли дядя Бенджен и Робб. Угу, в этой реальности дядя не надел чёрное, чему я, честно сказать, даже рад. Окажись он в Ночном Дозоре, то точно перешёл бы в Инквизицию. Не хотелось бы прятаться от собственного родственника, ибо инквизиторы тут не только рыскают по стране в поисках ереси, но и вполне себе спокойно «держат землю». Так что Бенджен легко мог остаться жить у нас, просто получил бы больше обязанностей, в связи со статусом. Но наверно потому и не пошёл? Всё-таки, по сути, сейчас он управляет Севером, так что хватает и своих забот.
Поймал себя на мысли, что опять костерю на все лады Посланника Старых Богов. Вот не мог он, наверняка зная, чем всё обернётся, даровать мне более полезную силу? Нет, варгом быть неплохо, но закручивать рассенганы мне понравилось бы чуточку больше.
Ладно, не стоит жаловаться. Наверно наоборот нужно порадоваться, что вообще удалось переродиться. Вот… даже при всех своих минусах, при минимальной работе мозгом, жизнь моя будет вполне себе хорошей.
Ох, только не думай о больных зубах и их лечении…! Не думай, Джон! Не вспоминай о старости и больных коленях, которые будут лечить маковым молоком, ибо больше ничего здесь и нету. Не-не… даже не начинай!
Фух… вроде отпустило. Иногда это даже пугает. Стоит лишь задуматься о какой-то мелочи, так сознание словно само собой норовит раскрутить её в тот ещё ужас! Как-то раз я заметил, что служанка поставила на стол тарелку с жареным мясом. И что тут такого, спросите вы? Да почти ничего… просто обратил внимание на покрасневшие руки у этой женщины. Этому могло быть миллион причин! Холодная вода, ожог при готовке, может расчесала или ещё чего. Но в этот момент мысль скаканула дальше.
«Грязные руки, — сказало мне моё подсознание, — попадание в еду вирусов. Кишечная палочка и «простые» отравления. И это ещё куда ни шло, а если паразиты? Как их убирать? Молитвами?»
Вот тогда я чего-то пересрался. Биологию-то в школе проходил, не только богословие, тьфу на него три раза… Знаю, чем может обернуться подобная проблема. Как её решали в это время? Никак!
Кстати, почему в фильмах не показывают, как старые рыцари болеют от полученных в молодости ран? Неправильно сросшиеся кости, многочисленные шрамы, отбитые внутренние органы, дрожащие руки. Это страшно, ибо даже в современном мире мало чем лечится. Здесь же означает лишь мученическое затухание.
Ещё и леди Кейтилин… Это перерождение и так принесло мне мало чего хорошего. Всё-таки отношение к бастарду было не слишком приятным. Нет, я понимаю, что могло быть и хуже, да и дядя не даёт мачехе слишком уж сильно меня гнобить, но… не такого я ожидал.
Почему-то, что в сериале, что в книге про это было слишком мало написано. Чуть ли не мимолётом. Вот, дескать, Джон Сноу, такой хороший мальчик, но уходит из дома, потому что ему тяжко там живётся из-за леди Кейтилин.
Угу, «тяжко живётся». Мне было очень непривычно окунуться в средневековый мир из моего прошлого. Это местным хорошо, они другой жизни и не знали. А я никак не мог привыкнуть. Так ещё и на это накладывалось некое… осуждение? Да, подходящее слово.
Спасал меня лишь размер замка. Я старался поменьше пересекаться со своей мачехой. Сделать это, в принципе, было не сложно. В основном она просиживала в обширных покоях, где занималась рукоделием, общением с другими дамами, ведь у неё, как у жены Хранителя Севера, были свои подружки. Не чуралась она общаться и со слугами. Любила проводить время со своими детьми, особенно дочерьми. Время от времени участвовала в решении политических вопросов. Пару раз в неделю совершала конные прогулки.
Как понятно из распорядка её дня, у нас было мало мест, где можно было бы встретиться. Только если женщина решала проведать мальчишек, которые в этот момент играли со мной. Ну и во время приёма пищи. Вот, собственно и всё.
Не так уж и плохо, но… даже когда я был мелким, то уже готовился покинуть отчий дом. «Почему бы не повторить канонные подвиги Джона Сноу?» — думал я тогда. Я бы сделал всё также, только чуть-чуть получше.
Напридумывал себе планов на целую жизнь. А потом, становясь старше, начал узнавать больше и осознал, что планами этими лишь подтереться и можно.
То есть… теперь я уже не знал, что мне делать дальше. Тьфу, прямо как настоящий Джон, который ничего не знал! Меня одолевали сомнения и жизнь почему-то перестала играть яркими красками.
Ладно, не об этом речь. Я на самом деле не представляю, что будет впереди. Разразится ли война Пяти Королей, что будет с Белыми Ходоками, как там дела у Дейнерис и её дракош, и как это всё отразится на моей судьбе. Я ведь… со всех сторон попадаю под раздачу! Колдун — то есть, надлежу сыску инквизиции и мучительной, судя по всему, казни. Замечательная перспектива и это только «раз». Далее, я — Таргариен. Значит, выплыви правда наружу, то стоит очень осторожно относиться к целостности своей шеи, это «два». Если же я смогу всё это скрыть, — что не факт, ведь однажды Эддард уже практически открыто вывалил об этом сведения, когда рассказывал историю о восстании Баратеона мне, Роббу и Сансе, — то всё равно придётся уйти, ибо меня банально выгонят, при полной поддержке леди Кейтилин.
Кхм, так что там про Эддарда и «тайну» моего рождения? Хах! Отец просто рассказал её, как будто бы очередную сказку. Вывалил тайну, словно мешок с навозом. Благо, что свидетелями на тот момент были лишь Робб и Санса, а тогда мы ещё были слишком мелкие. Шесть лет мне, по пять моим брату и сестре.
Конечно их не особо интересовали такие подробности! Я же просто холодным потом покрылся, когда шепелявый Старк начал задвигать, как он принял меня из рук своей умирающей сестры! Вот, инвалид грёбаный! Давай, подставь меня под молот своего дружка, который, — хоть здесь канон восторжествовал! — уже давно оставил королевство на десницу и Малый совет, развлекаясь и веселясь.
— Доброе утро, семья! — довольно произнёс Бенджен, присаживаясь за стол и подмигивая Кейтилин, что тоже улыбнулась ему.
Это какие-то тайные знаки или простая дружба? Ох, учитывая, что среди моих «братьев» на одного больше, то я в этом не уверен.
Ага, полный список родственников: Робб, Санса, Эдрик, Арья, Брандон. Рикона пока что нет. Может и не будет, потому что слышал от слуг: супруги давно не спят вместе. Вроде как по причине здоровья самого Нэда, но в детали меня никто не посвящал. Впрочем, речь и не о них, а о детях. Откуда тут появился непонятный мне Эдрик?
Не знаю причины, но почему-то мне кажется, что дядя и мачеха не только переглядываются и перемигиваются.
— Доброе утро! — вразнобой прокричали все домочадцы. Я тоже, ибо зачем выделяться? Да и Бенджен — нормальный мужик. Хе-хе, дядя Бен, ну-ну… А у меня ещё и суперсилы есть. Так стоит ли вспомнить об ответственности?
Ладно, шутки шутками, но ситуацию нужно рассматривать очень аккуратно и с холодной головой. Я не могу давать себе ошибаться. Слишком часто уж точно. По этой же причине, например, никому не сообщаю о своих способностях. Чревато.
От криков Эддард поморщился, а потом неуклюже, опираясь на палку, поднялся на ноги, перевернув тарелку, что со звоном покатилась по столу и упала, забрызгав Хранителя Севера. Хоть не разбилось. Хотя это было бы к счастью, верно?
— Вашу мать…! — невнятно выругался Старк, на что Бенджен тут же махнул слугам рукой.
— Сейчас всё уберём, Нэд, не уходи, посиди ещё с нами.
Дядя пытался как-то замять ситуацию, но «отец» просто проворчал что-то непонятное и тяжело направился в комнаты.
Там он и проводил большую часть времени. Жаль. Помню, что по канону тот был деятельным и активным, а сейчас это скорее тень самого себя. Грузный, тяжёлый на подъём, с дурным нравом и тяжёлым умственным увечьем. Забывает практически всё, что видит. Недаром за ним тут же отправились слуги, чтобы довести лорда до своих покоев. Не удивительно, что Кейтилин перестала с ним спать. Я больше поражён тому, что она вообще это делала. Но, наверно, в то время, десять лет назад, он ещё не был столь жалким?
Увы, но такого Нэда точно не позовут десницей в столицу. Даже если Ланнистер каким-то чудом умрёт, его знамя тут же подхватит Моустас, который, уверен, будет лишь рад возможности увеличить своё влияние. Или посадит какую-то марионетку? Кто знает…
Хорошо ещё, что политику в нашей семье обсуждают часто и активно, не слишком-то скрывая её от детей и даже меня. Всё же мелкий возраст даёт о себе знать. Десять лет мне, девять Роббу, остальным и того меньше. Нас пока что не воспринимают всерьёз, обсуждая положение Севера, Застенья и очередные указы столицы. Причём мнение самого Эддарда здесь не котируется от слова совсем. Верховный лорд лишь подписывает нужные бумаги, да подтверждает приказы, которые озвучивает его брат. Об этом уже давно известно всем, как и приезжающим на поклон лордам, которые обсуждают все вопросы именно с Бендженом.
Если бы не фанатичная преданность дяди новому столпу власти — «Небесному Клинку», то он бы мог считаться хорошим правителем. Но не даром же злые языки прозвали Бена «Ручным волком». Он полностью отказался от старой веры и, как при крещении на Руси, силой начал склонять остальных к принятию новой религии.
Но не верой единой… Север всё больше перестаёт напоминать единый и крепкий кулак. Лорды у нас начинают всё чаще оглядываться на «центр» — Королевскую Гавань. А Арвинд Моустас и вовсе последние годы действует здесь будто бы у себя на Западе. И самое смешное — это ему удаётся.
Часть лордов уже давно были у него в кармане, а потом «Небесному Клинку» удалось заполучить верность Русе Болтона и Бенджена Старка.
Далее — реформы Ночного Дозора, создание Инквизиции, захват Застенья, подразумевающий переход большой армии, что опять же позволило Моустасу перетянуть на свою сторону некоторых лордов…
Вот и выходит, всего несколько лет и регион стал простым придатком, а не полноценной областью. Даже обидно как-то. Причём у меня ощущение, что обидно лишь мне одному! Бенджен лишь рад подобному, Кейтилин тоже не имеет ничего против.
Часть решений дяди меня, признаться честно, даже пугала. Особенно — полная поддержка Инквизиции, которая превратилась чуть ли не в пугало для всех окрестных областей. В их охоте на крамолу, магию и ересь, ублюдки не гнушались действовать согласно всем средневековым стандартам моего прошлого мира.
И это заставляет меня невольно задуматься о том, что я не первый попаданец в этот мир. Ибо такой грязи в Вестеросе просто не должно было быть!
Эта мысль была донельзя логичной. Я обладаю магией и «Небесный Клинок» обладает магией. Вот только Арвинд Моустас успел воспользоваться своим положением и прибрать к рукам власть, а я — нет.
Но… получается, что он знает обо мне? Знает о том, что я Таргариен? А может и о моей магии? Ведь в каноне все Старки были варгами — местными северными колдунами.
От этой мысли невольно стало жутко, а по спине пробежал табун мурашек.
— Пришло очередное письмо от Хелмана Толхарта, — открыто поморщившись, произнёс дядя, обращаясь к Кейтилин, — снова эти абсурдные требования по ограничению прав Инквизиции. Но в этот раз он ещё и настаивает на всеобщем собрании лордов, на котором должен присутствовать и Нэд. Зачем? Ох, если бы Хелман не был нашим знаменосцем, уже давно направил бы его на дознание.
— Но ведь лорда Толхарта проверяли? — удивилась леди, — причём дважды?
— Он смутьян, — сказал, как отрезал, Бенджен, — и собрал вокруг себя смутьянов. Пользуются тем, что являются центром западных земель Севера. Уверен, что он замышляет что-то плохое. Нужно написать в столицу… — вот! О чём я и говорил!
— Может стоит самому к нему съездить? — слегка улыбнулась Кейтилин, — возьмёшь охрану…
— Я не отправлюсь туда без пары тысяч «Небесных братьев», минимум, — сложил дядя руки в замок, — а лучше и вовсе не поеду лично. Можно направить одного из старших инквизиторов. Торна, например. Или нет, пусть сидит здесь, мне спокойнее, когда он поблизости. В «Последнем Очаге» Амберов сейчас гостит Куорен Полурукий, с двумя сотнями «Небесных братьев». Можно попросить его. Причём намекнуть, чтобы непременно нашёл ересь. Полурукий в этом мастер. Уверен, он наскребёт целый ворох подробностей! Нужно только дать ему больше людей, ибо Толхарт — натуральный потенциальный мятежник.
— Думаешь, они попытаются выступить против нас? — нахмурилась Кейтилин, — это очень серьёзно.
— Потому я и не хочу ехать лично, — поморщился Бенджен, — нельзя медлить и ждать, пока всё полыхнёт, нужно заранее нанести собственный удар. Сделать как «Небесный Клинок»! Бить на опережение! Сегодня же напишу Полурукому и в столицу. Нужно поддерживать контроль. Думаю, мне пойдут на встречу и выделят пару тысяч «Небесных братьев» из последнего выпуска Инквизиции.
— На наше содержание? — нервно стукнула Кейтилин ножом по тарелке, — боюсь, не хватит средств…
— Брось, Кэт, — отмахнулся дядя, — в крайнем случае возьмём займ в «Золотом Банке». Потом можно будет отдать из казны Толхарта. Его в любом случае надо додавить. К тому же, я упомяну об этом в письме. Быть может, господин пойдёт нам на встречу и профинансирует увеличение армии.
Мужчина нервно потёр руки и несколько наигранно рассмеялся.
— Всё будет хорошо, не волнуйся.
Мачеха кивнула.
А я наконец-то задышал. Уф, даже не заметил, как изо всех сил прислушивался к разговору, аж есть перестал!
Искоса бросил взгляд на дядю. Несмотря на всю религиозность, свою жизнь Бенджен ценил даже слишком сильно. А с началом непопулярных для северян реформ и упразднению веры, он и вовсе заменил почти всю стражу на «Небесных братьев» — людей «Небесного Клинка», то есть, по сути, инквизиции. Если же посмотреть ещё немного глубже — на солдат Моустаса. Не сказать, что у нас нет своих солдат, есть и немало, просто основное доверие идёт чужакам. С какой-то стороны это даже странно, но… логика тоже есть. Это люди с настолько промытыми мозгами, что точно не предадут, разве что по приказу самого «Небесного Клинка», а ему в этом нет никакого смысла, ибо «Ручной волк» выполнит любое его распоряжение.
Кто-то вполне может, — да и делает, чего уж там, — назвать его предателем. Только вот нельзя сказать, что Бенджен продался, ибо за свою деятельность не получает от Запада ни медяка.
Всё добровольно… вот что может сделать навязчивая религия с неготовыми к подобному умами средневековых жителей. Причём ладно бы дядя был исключением! Нет, здесь такое распространено повсеместно. К большому моему сожалению.
Инквизиция и вовсе свободно действует не только в Застенье, для кого она изначально и была придумана, но ещё и на Севере. В Зимнем городке, например, стоит приличных размеров резиденция на пару сотен человек. А в расположенной неподалёку от Винтерфелла башне, некогда разрушенной, а после полностью перестроенной, теперь размещался центральный штаб инквизиции Севера. Управляет им, — ох, главное не рассмеяться, как в прошлый раз, — сир Аллисер Торн. Надменный ублюдок, что в каноне, что здесь. Хоть лично мы и встречались всего один раз — на званом обеде, когда инквизитор приезжал в Винтерфелл, но слухи и поведение мужчины говорят сами за себя.
Тем не менее, он нашёл своё призвание. На счету старшего инквизитора Торна всегда было больше всего еретиков и раскрытых «заговоров». У него прямо-таки нюх был на разные тайники. Его боялись и ненавидели, но серьёзная поддержка власть держащих делала свою работу, медленно переламывая Север об колено.
Жаль. Уверен, что Эддард, оставайся он в своём уме, не позволил бы твориться такой дичи. Однако сейчас он даже не осознаёт происходящего. Что уж там, ему уже даже перестали рассказывать новости и происшествия. А они были. Вот, например, как сейчас.
— Мне хватило и того раза, когда Толхарт прилюдно вызвал меня на бой! — всё-таки прорвало дядю на ту самую историю, — словно какого-то мужика! Меня! — Бен возмущённо замахал руками, — я что, воин?! Я — лорд!
— Лолду не нужно длаться, — с детской непосредственностью сказал пятилетний Бран, — для этого есть лыфали и икфиви… вилолы, — с трудом договорил он и довольно посмотрел на нас.
Пацан пока не выговаривает часть букв, так что я занимаюсь с ним время от времени. Всё-таки в каноне он этим не страдал. Вроде как. Или сам исправился со временем?
Робб, как послушный сын, сидел молча, но даже дай кто ему слово, то тот скорее всего попросился бы уйти из-за стола и бежать играть. Эдрик прислушивался с интересом, но заинтересовал его именно бой. На него он бы точно сходил посмотреть. Мальчик обожает наблюдать за боями наших стражников или тренировками «Небесных братьев». Постоянно сбегает к башне, где его уже узнают местные, да посмеиваются. Но по-доброму.
Арья и Санса изображали леди, ведь за столом сидела их мать. И если последняя и без неё, скорее всего, старалась бы вести себя культурно, то вот первая… ну, это особый случай.
Впрочем, Санса уже давно нагло копирует поведение леди Кейтилин. И хоть девочка мила и симпатична, но умом пока не блещет. Иначе объяснить тот факт, что «сестра» полностью перестала играть с нами, я ничем не могу. Да, у девчонок свои развлечения, но ей сейчас всего девять лет! Тут и побегать хочется и повеселиться, а она… сидит, вздыхает и шьёт. А у самой в глазах такая тоска-а…
Возможно, причиной было то, что её лучшая подружка, Джейни Пуль, миловидная черноволосая девочка, сейчас отсутствовала в Винтерфелле? Вроде бы с ней ей было веселее проводить время.
Я даже подходил к Сансе и предлагал присоединиться к нам за играми, но септа Мордейн быстро прогнала, чуть ли не взашей. Потом ещё и леди Кейтилин нажаловалась, мымра старая. Из-за этого на меня весь следующий день смотрели ледяным взглядом. Впрочем, будто бы в иные дни мачеха была полна добра и позитива!
Что же, я пытался. Нет, честно. Я старался вести себя культурно и правильно, пока был у неё на глазах. Культурно ел и пил, не влазил в разговоры, не отвлекал её не по делу и так далее. То есть, действовал взросло.
Не помогло.
Ура! Ещё хоть где-то канон не нарушен! А то мне кажется, что изменения затронули абсолютно все сферы моей жизни. Но нет, где-то всё осталось так, как было в сериале и книге.
Но да ладно. Что там по Сансе? Отношения у меня с ней вполне себе ровные. И это я ставлю в свою заслугу. А то помню, что по канону Джон и Санса крайне плохо общались. Здесь я до этого не доводил, а сам, ещё год назад, как только девочка начала генерировать пафос, подошёл и поговорил. Конечно же, когда она была одна: без подружек и учителей. Этого пришлось ждать достаточно долго и даже поспособствовать, чтобы септа Мордейн задержалась. Ради этого пришлось кинуть камень в большую лужу, мимо которой она проходила. Женщину обрызгало с ног до головы. И под забористые выражения, — даже не подозревал, что она так умеет! — я незаметно скрылся.
— Санса, привет, — улыбаюсь ей, как ни в чём не бывало.
Она фыркает и отворачивается.
— Я занята, — высокомерно, как ей кажется, произносит «сестра», — сейчас у меня начнутся занятия по богословию. Нужно выучить молитвы Семерым и «Небесному Клинку».
Конечно, куда же лорду Моустасу без твоих молитв! Наверно лишь благодаря им его силушка и держится!
— Не задержу тебя надолго, — нагло присаживаюсь рядом, — а септа по дороге завалилась в лужу. Своими глазами видел. Аж перевернулась, как споткнулась! Брызги летели, наверно, прямо до Зимнего городка.
— Правда?! — улыбка у девчонки растянулась до самых ушей, — расскажи!
— Да чего рассказывать? Это видеть надо было! Там, недалеко от воронятни, такая лужа здоровенная. Ещё с зимы осталась. Всё никак её не засыпят. Да ты сама её знаешь! Вот септа мимо шла и ка-а-ак споткнётся! Аж лицом прямо в грязь! Бульк!
— Аха-ха-ха! — залилась Санса весёлым, задорным смехом. Я аж сам не выдержал и начал хохотать, хотя историю банально раздул до размера слона. Зато сумел завязать диалог, а это самое важное.
— Во-от! А бегала бы ты с нами, как раньше, то глядишь, сама бы всё и увидела, — важно поднимаю палец вверх. — И подружек своих можешь позвать.
— Я… — она будто бы вспомнила всё, чем набила свою симпатичную рыжеволосую головку, — я — леди! Леди не престало бегать по дворам! Мы должны сидеть в замке, а передвигаться на каретах.
— Так-то да, — киваю я, — но разве леди не должна УМЕТЬ ездить верхом, пусть и по-женски? Боком?
То ещё извращение, но надо же как-то выколупывать сестру, хоть и не настоящую, из её скорлупы?
— Должна, — неуверенно согласилась она, — но в книжках… хм…
Неужели так сразу заставил задуматься?! Да я хорош!
— А ещё, я заметил, что мы с тобой совсем перестали общаться, — широко улыбаюсь ей, — наверно это потому, что я бастард, верно?
Бью сразу в цель.
— Э-э… — аж растерялась она, — мама говорит, что бастарды — это плохо. И они все злые и хитрые.
Так и знал, что без леди Кейтилин тут не обошлось. Не мытьём, так катанием, верно?
— Но ведь должны быть исключения, — уверенно говорю ей, — я же никогда не делал тебе ничего плохого, так?
Моё слово против слов её матери точно не будет даже котироваться. Таким темпом я просто не смогу переубедить Сансу. Но вот согласиться, что «да», бастарды — это зло, а потом добавить, что это другие бастарды плохие, а я — хороший, у меня вполне себе должно получиться.
И очень важно не упустить момент! Сейчас сестра совсем маленькая. Она ещё крайне легковнушаема, из-за чего, кстати говоря, вообще повелась на историю о моей «злобности». Но точно также я легко могу и разбить все эти наговоры. В будущем, если её отношение ко мне закрепится, так просто уже не выйдет.
— Не делал, — качнула Санса головой, по-детски нахмурившись.
— И не сделаю, — торжественно встаю на колено, прямо перед ней, — позвольте стать вашим рыцарем, леди Старк!
Она аж запунцовела! Но сразу прям вытянулась и придала лицу возвышенное выражение.
— Позволяю, сир Сноу!
Вот так у меня и получилось развенчать негативное к себе отношение. Ни к чему мне подобное. Хотя с Сансой периодически приходится общаться, иначе спустя какое-то время её головка вновь наполняется мусором. Ощущаю себя роботом-пылесосом, что следит за чужими мыслями, своевременно разгружая её от излишков. Стараюсь уделять ей время не меньше чем два-три раза в неделю! Пока что всё получается, она не бегает от меня и вполне себе хорошо общается. Можно сказать, Санса приняла-таки меня как брата. Что уж там, она даже сама подходит и заводит беседу!
Много ли ребёнку надо? Показал ей простенькие игры, которые «подходят для леди», типа тех же резиночек, потом попросил слуг вырезать доску и фигурки, которые самолично раскрасил и презентовал настолку. О, это произвело фурор. Правда играли мы в основном вдвоём, так как Робб и Эдрик для этого слишком непоседливые и активные, Бранн слишком мелкий и многое не понимает, а Арья не в лучших отношениях с сестрой, к тому же предпочитает активные игры.
Но как я слышал, скоро вернётся Джейни, так что может расширим нашу компанию?
В общем, скрестим пальчики, чтобы всё у нас шло ровно.