***7***
— Мать твою, волшебницу, — Марко с ужасом смотрел на арену, а сам шарил по карманам, ища брелок, но его не было. А потом посмотрел на Гарри Поттера, который стоял у стеклянной стены и с восторгом смотрел на арену, в руке у него сверкал красный камень в резной оправе. Негро всегда скептически относился к байкам про мальчика, который выжил, но сейчас, наблюдая за ним своими глазами, понял, почему Волдеморт не пережил встречи с ним — там дурной удачи на сотню было рассчитано, а досталась она вся одному волшебному ребенку.
Он отвернулся от Поттера, решив забрать брелок позже, и посмотрел на арену, где с громогласным лаем носился этот пес-переросток, кидаясь на стеклянные стены, и поморщился, вспоминая, как они всей гильдией загоняли Аида, как обозвали боевики цербера, в подземелья, где и держали его. Он охранял сеть пещер, раскинувшуюся под ареной и прилегающими улочками, вплоть до берега залива, от контрабандистов, которые повадились устраивать там схроны. Все входы-выходы закляли, но Аид все равно пару-тройку смельчаков в месяц умудрялся схарчить.
— Господа, сохраняйте спокойствие, — сказал он, наколдовывая Патронус и посылая его к своим лучшим боевикам. — В ложу цербер не попадет. Сейчас соберутся мои бойцы, и мы загоним его.
— Вы не против, если это сделаю я? — Локи смотрел на цербера, желая оказаться к нему поближе. Он всегда любил таких животных — больших, опасных, необычных, и пройти мимо этого великолепного экземпляра было выше его сил.
— Как пожелаете, ваше высочество, — Негро склонился в коротком поклоне и повел рукой в сторону арены, приглашая царевича не церемониться.
— А с тобой можно? — Гарри, стоило ему услышать, что Локи идет к церберу, тут же оказался рядом, с виноватым видом протянул подвеску Марко и тут же просяще уставился на Локи.
— Не стоит, Гарри, — ответил Локи и открыл Тропу на арену, — я позову, если будет можно.
Поттер буквально прилип к стеклянной стене, наблюдая за тем, как маленький, по сравнению с огромным цербером, Локи подходит к нему, что-то говоря, протягивает руку, и тот, как обычный пес, начинает ластиться, подставлять головы и пытаться облизать руки.
Локи был в полном восторге от пса, который был даже больше, чем казалось издалека. Умный, ласковый, только немного несчастный. Он обернулся к ложе, из которой за ним наблюдали все, и сказал — вроде бы совсем тихо, но до адресата его слова дошли со всей ясностью.
— Сеньор Негро, подойдите.
И столько непререкаемой уверенности было в голосе принца, что Марко даже и не подумал воспротивиться приказу. Он аппарировал на арену, недалеко, буквально за стекло, а потом пошел к Локи и лежащему рядом с ним горой церберу, который заворчал, когда увидел приближающегося человека, но тут же был одернут властным:
— Нельзя.
— Ваше высочество, — склонил голову сеньор Негро, подойдя вплотную и обмирая глубоко внутри себя от ужаса.
— Сеньор Негро, позвольте вам представить — Трой, цербер. Ему очень не нравилось то имя, что вы ему дали. Церберу было невыносимо носить имя бога.
— Трой, — ошарашенно повторил Марко за Локи. — Хорошо.
— Трой согласен охранять ваши подземелья, они ему нравятся, — цербер поднял левую голову и кивнул, а Локи продолжил: — но за свою работу он хочет и достойное вознаграждение — каждый день половину быка.
Трой поднял все три головы и в упор посмотрел на Негро, который опять же согласно кивнул. Половина быка в день не были непосильной ношей ни для бюджета гильдии, ни для Марко лично.
— Пленных людей будете забирать сразу, потому что жрать их он отказывается, разбирайтесь с бандитами сами, — продолжил Локи.
— Так можно было? — не сдержался Негро, на что получил от средней головы Троя глухое рычание и поднятую верхнюю губу, за которой виднелись такие зубы, что спорить желание не то чтобы отпадало, а и не возникало в принципе.
— Можно, — усмехнулся Локи. — И еще. Откроете ему самый дальний проход в пещерах, он покажет. Трой хочет иметь возможность бывать на солнце.
— Ясно, — согласно кивнул Него, не собираясь сопротивляться. Если цербер… Если Трой разумен настолько, чтобы договариваться, то почему бы и нет. Дальний проход выходил на небольшой, огороженный со всех сторон отвесными скалами пляж, так почему бы не открыть его исключительно для цербера.
— Прекрасно, вот и договорились. А от себя хочу добавить, если вы не будете с ним справляться или просто захотите избавиться, то я готов забрать Троя. Пришлите мне Патронус, и я приду и заберу его.
— Спасибо за предложение, ваше высочество, — Негро слегка поклонился, благодаря за предложение, — но, думаю, теперь, когда мы с Троем договорились, проблем не будет.
— Хорошо, но предложение, если вдруг что, в силе, — кивнул Локи и хотел уже отправить Троя назад, чтобы Негро смог закрыть проход, ведущий вниз, как на песок вылетели пара десятков боевых магов, ощетинившихся палочками и обвешанных щитами.
— Отбой, бойцы, — махнул на них Марко. Парни потоптались, поглядели удивленно на главу и какого-то незнакомца, которые спокойно стояли рядом с этим исчадием ада, и, пятясь, вышли с арены.
— Да, и чужих к Трою лучше не подпускать, не показывать его, не хвастаться, он этого не любит, — добавил Локи, погладил правую голову, развернулся и открыл Тропу в ложу, оставив Марко дальше разбираться с Троем самостоятельно.
— Локи, почему ты меня не позвал? — Гарри от того, что не посмотрел на цербера вблизи, выглядел донельзя огорчённым.
— К чужим охранным собакам нельзя подходить, они не игрушки. Ты должен это понимать, — улыбнулся Локи, потрепав Гарри по волосам, и тот кивнул, тетя Мардж так же говорила.
Они еще долго сидели в ложе с остальными гостями, пили хороший коньяк и местное вино, разговаривали. Брок успел заключить несколько предварительных договоренностей от имени «Черной воды» и только глубокой ночью, распрощавшись со всеми, вернулись на «Гидру».
— Долго мы еще тут задержимся? — зевая, спросил Гарри.
— Утром уйдем, — ответил Брок, которому уже хотелось выйти в море. — Ложись спать, завтра нас ждет рыбалка.
— Ага, и Кракена поймаем, — зевнул еще раз Гарри и пошел в свою каюту, на сегодня его бесконечный завод закончился. Локи и Регулус тоже разошлись, и Брок, отдав распоряжение капитану, тоже отправился спать.
Утро встретило их полным штилем, а «Гидра» на полном ходу летела по гладкой воде примерно в трех милях параллельно берегу, следующий порт, в который они планировали зайти, был Тарифа.
* * *
Имя того, кто дал название круизному лайнеру «Патронус», не осталось в истории, но этот неизвестный был невероятно прав. Лайнер — белоснежный, такой нарядный, с золотыми линиями по бортам, с красными спасательными шлюпками, огромный, он вызывал только положительные эмоции не только своим видом, но и тем, как себя чувствовали пассажиры на его борту. Уютные каюты, предупредительный персонал, безумное количество развлечений, рассчитанных на любой вкус и возраст. Пассажиры получали всё по первому разряду. Но на этот раз, кроме привычных развлечений, было и одно незапланированное — Гилдерой Локхарт, который блистал, поражал остроумием, очаровывал дам и, что было невероятно, находился на «дружеской ноге» с мужской половиной гостей. Видимо, всем было понятно, что единственной и самой горячей любовью этого павлина был он сам.
— Дамы! — он, уже привычно окруженный стайкой поклонниц, вел их на прогулку по палубе корабля. — Я узнавал у капитана, и он сказал, что сегодня мы прибудем в Порту и задержимся там на весь вечер, ночь и почти до обеда следующего дня.
Дамы удивленно защебетали, а капитан Энрике Гальярд презрительно поморщился, наблюдая за этим цирком с палубы выше. Расписание, пусть и примерное, как и названия всех портов, в которые будет заходить «Патронус», висели в каждой каюте, так чему они так удивлялись? Он еще немного понаблюдал, а потом ушел в рубку. А Гилдерой тем временем продолжил:
— Исходя из того, что наша стоянка в Порту продлится почти сутки, я предлагаю сходить на экскурсию на магловскую сторону.
Если бы капитан Гальярд постоял чуть-чуть подольше, то на этих словах поморщился бы второй раз, потому что компания, которая владела круизным лайнером, вернее, двумя, сама устраивала все экскурсии, походы по магазинам для дам и прочее, как на магической, так и на магловской стороне, и расписание возможных экскурсий было в буклетах, разложенных во всех каютах.
— Это будет чудесно! Прекрасная идея! Ох, Гилдерой, вы такой затейник! — послышались радостные возгласы.
Шляпа, в этот момент находящаяся в простой белой панаме, потому что она идеально подходила к светлым брюкам и белой рубашке с коротким рукавом, что выбрал Гилдерой, несмотря на всеобщий гвалт, что всегда сопровождал его, блаженствовала. Она подставляла свои поля под лучи солнца, и ей казалось, что она чувствует тепло, осторожно смяв тулью, подглядывала из-за бэнда* за происходящим, а свои ехидные комментарии транслировала Гилдерою сразу в мозг. Об этой интересной стороне их связи они узнали случайно и теперь беззастенчиво ей пользовались. И половина шуток и острот, что на гора выдавал Локхарт, принадлежали Шляпе.
Экскурсию в первом порту со столь длительной стоянкой пропустить было никак нельзя, поэтому именно Шляпа подогревала интерес Гилдероя и подкидывала идеи. А он, вымотавшись с написанием книги, легко шел на поводу, позволяя ей быть если не непосредственным участником жизни, то наблюдательницей из первого ряда.
* * *
Лечение Аластора Грюма, после снятия всех проклятий, шло семимильными шагами. Особенно после того, как к бригаде целителей присоединилась мисс Фиалковская. Ногу ему еще не восстановили, хотя подготовка к ритуалу уже шла полным ходом, а вот новый глаз вырастили, как и убрали шрамы с лица и восстановили нос. Теперь, смотря на себя в зеркало, Аластор вздрагивал не от ужаса и омерзения, а просто с непривычки. Он теперь подолгу стоял напротив зеркала, заново привыкая к новому-старому лицу.
— Хорош, — Рита вошла в его палату, держа в руках корзинку с горячим домашним обедом, оглядела его, одобрительно прицокнув языком, и повторила: — Просто невероятно хорош.
— Рита, ты здесь зачем? — спросил Аластор, поворачиваясь к ней, смущенный тем, что она застала его на самолюбовании.
— Помнится, ты обещал прийти в гости, но вижу, что твое лечение затянулось, поэтому решила навестить тебя сама. Вот, домашней еды принесла.
На щеках прожжённой журналистки заалел румянец смущения. Как-то она никогда в жизни не проявляла знаки внимания первая, но этот Грюм такой нерасторопный, что ей пришлось взять все в свои руки. Она быстро накрыла стол, что стоял у окна, выставив тарелки и противень с запеченной уткой с яблоками и нарезанный ломтями свежий хлеб, который невероятно вкусно макать в сок и жир, разлила по бокалам эль и, повернувшись к Аластору, спросила:
— Присоединишься?
А он наблюдал за ней как завороженный. Он не помнил, когда в последний раз в его жизни приличная женщина звала его за стол. Он посмотрел на нее и сделал шаг, потом второй, уселся за стол и следил за тем, как она отрезает ему ножку, достает изнутри исходящие паром печеные яблоки и подает хлеб. Такие простые действия, но он наблюдал за ними как за чудом. И, если быть с собой откровенным, ему хотелось бы наблюдать за этим чудом как можно дольше, может быть, и до конца жизни. Чем Мордред не шутит?
Бэнд — лента опоясывающая тулью шляпы, на панамах она обычно темная.