Глава 86. Ловушка в ловушке

Привет, народ! Новая глава уже тут. Особая благодарность "Иисус" за донат!

Собственно вот, держите, почти полторы главы по объёму. Как вам она? Дайте знать комментом да лукасом.

Глава 86. Ловушка в ловушке

— Ай-я-яй, какой же ты неуклюжий, совсем не умеешь играть в песочнице — смотри! Всю мантию мне заляпал! Тебя мама в детстве не учила аккуратно играть с песком? — в притворной обиде надув губы, молодящаяся старая ведьма отстегнула застёжку на своей мантии да выбросила её в пламя, что мгновенно и жадно съело предоставленное угощение. Однако не вышло — её маскировка всё ещё сбоила, не давая утихомирить разбушевавшиеся магические волны. Да и в привычную невидимость уйти не выйдет — тут даже полуслепой послушник 1 ранга без труда различит её местоположение по возмущению элементия в пространстве.

Цезарь чуть замер, лицо, что взирало на него с расстояния нескольких десятков шагов вызывало старые, полузабытые, похороненные в сознании воспоминания — старуха знала, на какие точки нажимать, чтобы сделать как можно больнее, всегда знала — и всегда пользовалась. Он помнит тот день, помнит, как никакой другой, как они, три брата — Цезарь, Лазарь и Анвар, сидели у постели своей умирающей матери в прохудившейся лачуге, помнит, как заложил последние магические артефакты, оставшиеся от матери, дабы попытаться найти лекарство, помнит, как повстречал эту ведьму, как она обещала исцеление, помнит, как нежная рука матери тихонько взлохмачивала ему волосы и помнит, как та же самая рука, но уже покрытая струпьями и гнойными наростами тянулась к нему в попытках выколоть глаза. Лечение ведьмы было новаторским, экспериментальным, не признаваемым в среде Светлых Магов — но на тот момент ему было всё равно, он цеплялся за умирающую надежду сильнее, чем утопающий за спасающую длань.

Он помнил, как радовался, когда его мать наконец встала с постели, как сделала несколько шагов впервые за полгода, как она улыбалась, глядя на своих детей. Он был счастлив — даже отправился странствовать вместе с ведьмой, в качестве благодарности. Но не всё было так гладко — с каждым прожитым днём, с каждым месяцем — его мать становилась всё дальше и дальше от него. Сперва улыбка тихонько померкла на её лице, затем, со временем, обычная еда переставала доставлять ей радость, как она полюбила кушать мясо. Её объятия, нежные и дарящие спокойствие, становились всё грубее и жёстче, как запах её тела, такой приятный и родной, начал замещаться зловонием. И помнит он тот день, когда заснул после долгих игр с братьями, что в шутку засунули его в бочку с травами ведьмы. И как он, проснувшись, видел сквозь щели дубовых досок реальность.

Его мать умерла, умерла в тот день, когда старая ведьма пришла к ним в дом, умерла в мучениях. А её душа оказалась запертой в теле умирающей женщины. Каждый её вдох — был агонией, солнечный свет — слепил и жарил, словно огненный шар, внутренности её — прогнили, а всё, что осталось — это поддерживаемая отварами старой безумной ведьмы кожа. Но под ней — остались лишь мерзкие миазмы тёмной магии, противоестественной, чуждой, мерзкой. Её эмоции гасли, словно старая догорающая свеча, её чувства атрофировались, её память — лоскутное одеяло, что норовило расползтись по швам. Любовь сменилась безразличием, надежда — отчаянием. А расползающиеся на части куски психики старая ведьма сшивала вместе, заменяя их инстинктами твари, порождённой Бездной. Это уже была не его мать — это была тварь, порождение тёмной магии.

Ведьма, видимо, обнаружив потенциал его и братьев — решила собрать себе подчинённых, взращивая их сызмальства, даря свою любовь, да заменяя, потихоньку, фигуру их матери. Но Цезарь знал, знал — что всё это была лишь ложь, что чувства ведьмы — темнее, чем самая чёрная кровь, текущая по её сердцу. С того дня всё и покатилось под откос — ведьма не знала, что Цезарь увидел всё черноту её души, но чувствовала изменение отношения — дети плохо могут скрывать свои эмоции. Потому, наверное, его попытка побега была тщетной — его поймала собственная мать, точнее, то, что притворялось его матерью. Если бы не команда от ведьмы — эта тварь откусила бы от него несколько кусков мяса, как от брата Лазаря.

С того момента старая ведьма перестала прятать своё отношение, перестала вести себя, словно любящая и сердобольная женщина, по доброте душевной решившая позаботится о сиротках. Нет, теперь она проводила свои тёмные эксперименты — не скрываясь. Расчленения, купания в крови детей, дабы улучшить качество своей кожи, пытки, как физические — с применением огня и калёного железа, так и психологические — когда она заставляла братьев почти идти друг на друга. Она ломала их тела и души, его братья не выдержали — стали мелкими и послушными инструментами в её руках, он же — единственный сопротивлялся, ибо грела его изнутри, не давая рухнуть в пучину отчаяния, одна мысль, одна идея, одна цель — Месть!

Он выгравировал в своём сознании образ её лица, запомнил, в точности до секунды, всю боль и унижение, всю ненависть, всю злобу, ничего не упуская. У его братьев был низкий потенциал — талант 1 и 2 ранга соответственно, а у него, как он узнал позднее — был талант 5 ранга, причём не самый слабый. Так что, дабы заполучить в свои руки талантливого подчинённого — ведьма вознамерилась окончательно его сломить. В тот день погибли оба брата — он всё ещё надеялся, что в их оболочках прежних себя осталась, где-то глубоко внутри, хотя бы часть их самих. Но не вышло — под руководством ведьмы тварь, притворяющаяся их матерью, заживо сожрала и Лазаря, и Ангвара, пока они безропотно лежали под действием зелий, да с тупыми улыбками смотрели на его лицо до последнего, а затем, за пару минут, когда жизнь покинет их истерзанные тела, ритуально убила обоих, принеся в жертву и остатки души матери — дабы совершить таинство. Не знаю, что ведьма хотела достичь — ей помешали Светлые Маги, но духовные тела братьев встроились в его же тело. Может, ведьма хотела уничтожить его сознание, заменяя уже готовыми, послушными инструментами, может, хотела сломить его дух окончательно, а может и вовсе хотела просто провести эксперимент над духовными телами.

Но она просчиталась — его внутренний огонь, его яростное пламя Мести было сильнее — с тех пор духовные тела его братьев стали не оковами, не поводком, накинутым ведьмой, а его собственными путеводными звёздами, что освещали ему долгий и сложный путь. Да, как бы не хотела ведьма — его семья оказалась жива, ну, относительно. За долгие годы он смог даже отделить их духовные тела от своего, да дать им настоящие тела, благо за долгие поиски этой ведьмы ему удалось собрать немаленькую коллекцию знаний тёмных магов, копию он с них снял, а оригиналы отдал за очки заслуг, но всё это было лишь имитацией. Они не были по-настоящему живы — их жизнь была завязана на его собственную. Расти в силе они не могли самостоятельно, только с помощью вливания внешних ресурсов.

И вот теперь, после долгих лет поисков — его цель и его кошмар стояла прямо перед ним, стояла, и насмехалась над ним! Над памятью о его матери! Он уже не тот, что был прежде, не беззащитный маленький мальчик, что мог просто смотреть и плакать, он Огненный Маг! Чьё пламя подпитывает его ненависть, чьи заклинания заставляют Тёмных Магов трястись от ужаса, только при упоминании его имени!

— Хо, тут что-то слишком жарко, не находишь? Как негостеприимно, это вредно для моей кожи! — ведьма, тем временем, достала из-за пазухи какое-то зелье, и пока Цезарь снова на мгновение впал в ступор, спешно разбила бутылку.

От места падения, с видимой глазу скоростью, по земле пополз слой инея — замораживая всё вокруг. Огонь, призванный Магом 1 ранга, не смог ему противится — но старался. Видимо это был один из козырей Ведьмы — морозное зелье 2 ранга. Так что поле битвы мгновенно заполонил белый, плотный туман.

— Раз, два, Мэри заберёт тебя!

Три, четыре, и не скрыться в этом мире!

Пять, шесть, ей по нраву твоя месть!

Семь, восемь, а давайте мёртвых спросим?

В непроглядном тумане голос старухи раздавался то спереди, то сзади, то издали, то, словно она стояла за его спиной. Один ход — и преимущество поля, тщательно создаваемое Цезарем, сошло на нет. В ближайшие полчаса на этом месте будет очень трудно взаимодействовать с огненной стихией — её перекрыла противоположная. Жар погасил лёд, а в воздухе витает слишком много водных паров.

— Не сопротивляйся, малыш, останься тут, со мной! — из тумана соткалась иллюзия, что выглядела, как его мать, звучала, как его мать. Но это не было его матерью, она умерла!

— Умри, тварь! — в сторону туманной фигуры полетела волна ветра.

Наваждение чуть спало лишь тогда, когда бутылка нейтрализатора откупорилась да излила противоядие в его горло. Мерзкие иллюзии — старуха изучала магические песни банши очень и очень долго. Цезарь мало что знает о её специализации, на самом деле, но вот чары, основанные на звуке — одни из её любимых, уж точно. Она была слаба, всегда была слаба в прямых столкновениях — предпочитала прятаться да атаковать исподтишка. Тени — её друзья, безызвестность — её щит, но она думала, что туман позволит ей спрятаться?

— Ventus vento potens es tu eicis greges nubium. Mare caeruleum excitas, in aperto aeternum natans. Vieni qui, alla mia chiamata! — заклинание не совсем профильное, да и применял он его лишь пару раз за всю жизнь — но, тем не менее, действенное. Могучий ветер поднялся из его рук да закружил, смыкаясь под барьером в водоворот, увлекая за собой весь туман.

Земля превратилась в слякоть, сперва высушенная почти до состояния песка с помощью чар огня, затем обильно смоченная водой — ходить тут было трудно. Но ветер помог с этим — вновь высушив. Туманная завеса пала, как пали и все мелкие и ничтожные заклинания ведьмы, вызывающие иллюзии в этом тумане. Но напротив Цезаря никого не было — ведьма же нашлась около барьера, в одной из точек его фокусировки, напротив мага Формаций, поддерживающего барьер. Лицо его было безмятежным, а руки почти оторвались от камня, что и сохранял часть барьера в стабильности. Ведьма, может и плохо разбиралась в формациях, но она знала одно — уязвимость у них всегда одна, и это Маги. А залезть в душу да заставить делать то, что ей нужно — в этом она была мастерица. Жаль только, не удосужилась она разузнать, что вторичная элементная специализация Цезаря — это ветер. Последнее было сложно услышать — ибо все, кто видел его чары вблизи, из тёмных Магов, оказались мертвы. Но дай ведьме ещё пару минут, отвлекись он чуть дольше на иллюзии, выворачивающие разум — тварь бы сбежала.

— Огненный шар! — быстро, почти не формируя каркас чар с помощью языка Байрона, заклинание ударилось прямо о барьер, заставляя ведьму отскочить в сторону, а мага, поддерживающего клетку, немного прийти в себя и с ненавистью смотреть на ведьму, посылающую ему воздушный поцелуй.

— Тебе не спрятаться, тварь. И не сбежать. Сегодня ты выйдешь отсюда лишь одним путём. Вперёд ногами! — кажется, ведьма и сама это поняла. По крайней мере вечная ухмылка сошла с её губ, а на лице проявилась серьёзность. Кажется, прямой битвы не избежать.

— Дрожь земли. — прошептала ведьма про себя.

* * *

POV Мэри, ака старая ведьма.

Драться “честно”, в лоб, она, конечно же, не собиралась. Это только тупоголовые мужланы дерутся лоб в лоб, словно пара баранов, завидевших конкурента. Ей пришлось скинуть в этой битве много своих козырей — начиная от факта владения землёй на мастерском уровне, заканчивая взрывами духовных тел, что она так долго и упорно копила, послушники то не дадут такого большого выхлопа, как духовные тела Мага 1 ранга. Да и сам факт их владением на территории Светлых Магов — уже путёвка на тот свет, ей теперь придётся спешно уходить на территорию тёмных, да затеряться там на пару десятилетий.

Как же неприятно! Сколько потерь! Сколько зелий она потратила, сколько одноразовых артефактов использовала, сколько тайных заклинаний ей пришлось кастовать, и не для того, чтобы победить, а просто для того, чтобы выбраться из этой ловушки! Что бы не говорил Цезарь про личную месть или что-то вроде того, она то знала истину. Чем дольше они сражаются — тем выше шанс того, что ему на подмогу прибудут другие маги. Да, они большей части слабаки, но их много, очень много, стоит им перебить сброд, что сегодня резвится в секретной области, как они вернуться и добьют её. Да, Цезарь, хоть и стал сильнее, но всё ещё не чета её уровню. Она имела больше маны, она заставляла оппонента быстро тратить свою, но время! Время, время, время! Это сейчас он сражается с ней в одиночку, но что случится, когда он потеряет всю ману? Позовёт на помощь мага 2 ранга? Ей это нужно? Конечно же нет!

Так что да, действовала она быстро и решительно — это сейчас она охает и ахает от потерь артефактов и зелий, что ей придётся восстанавливать не один год, но с другой стороны — зачем ещё они нужны, если не для спасения жизни в таких ситуациях? Зачем экономить да жадничать с самой собой? Так что да — в момент опасности зельях из её рукавов летели, словно конфеты детям в праздничные дни. Ей пришлось, не хотелось, но пришлось раскрыть много чего, даже превращение в ворону — но опять же, с другой стороны, зачем она всё это скрывала? Как говориться — умеешь считать до 10, остановить на 7, а лучше на 5. Пока все твои враги будут рассчитывать твою степень опасности на 5 из 10, то пошлют по твою душу кого-то на 7 или 8 из 10. И тогда твоя секретность позволит тебе выбраться из смертельной опасности. Она и жила этим правилом, и действовала в соответствии с ним — сколько раз ей это жизнь спасло? Спасло и сейчас.

Было не просто — но она справилась, Цезарь, хоть и не умер — но он обязательно пожалеет об этом в ближайшие несколько месяцев. Экспериментальное заклятие, что терзает не плоть, а само духовное тело мага, атакую его духовный центр — причиняет такие мучения, что проще убиться на месте. Яд она не задействовала — Рейнольдс найдёт противоядие от почти всего, дабы спасти свою собачку. А если бы использовала сверхредкие яды — то тут уже заинтересовала бы Мага 2 ранга в своей поимке. Так что и убивать она его не стала — пусть лучше за ней гоняется предсказуемый Цезарь, ослеплённый ненавистью, чем интриган Рейнольдс. А вот семерым ничтожествам, посмевшим возвести стены ловушки, что и заставили её так сильно потратиться сегодня — повезло меньше. Пока Цезарь был в отключке — она отыгралась на них вдоволь. Последний был особо забавен — Мартин, кажется, что-то там блеял, как обычная белая овечка, о том, что этого не должно быть, что его подставили, что-то там ещё. Слабейший из семёрки, кстати говоря, каким образом он вообще смог проникнуть в команду мастеров Формаций — наверняка очередные заговоры да интриги.

Но теперь, когда почти все её карты упали на стол — ей нужно подумать о том, где бы схорониться. Прямо сейчас бежать через известные ей каналы проникновения тёмных магов на территорию светлых — может быть очень опасно. Она всё ещё помнила тот мерзкий песок, что не отлипал от её кожи почти полчаса, что демаскировал её и сбивал старый маскирующий артефакт. Да и сама засада, как место, так и время — это всё не спроста. Ясно одно — среди их рядов завелась крыса. Возможно мышь. Скорее всего — летучая, тот лысый маг точил на неё зуб довольно давно. Да все они там — дай только волю, вцепятся в глотки друг друга за кусок мяса.

Но не мог же он так, спонтанно бросится на неё? Этот шакал лишь гавкал, не кусал. А значит ему позволили это сделать. Кабурн слил её? Договор с Рейнольдсом? Цезарь нашёл что-то стоящее, чтобы подмазать своего босса, да настолько, что тот решил выполнить его давнюю мечту? Что-то не так, не сходится, свербит на задворках сознания. Надо бы подумать в тишине.

Соваться на границу нельзя — уже наверняка, по тревоге, подняты сигнальные барьеры, а её отпечаток магических волн — отправлен на посты. Опасно. Значит приступает к плану — “Всё пропало. Идите лесом, я в домике!”. Лучше всего прятаться — под пламенем свечи. Она не пойдёт на территорию тёмных магов, нет, не сейчас. Она затаится в своей тайной базе, о которой не знает ни один живой человек, только немёртвый. Поможет отойти в мир иной соседям — но очень аккуратно, чтобы это всё выглядело, словно естественный процесс. А затем поможет исчезнуть той деревушке с лица Мира Магов.

Да, лавку в городе придётся бросить, как и несколько перевалочных баз по всем равнинам Тельес, но и Магия с ней — особо ценного внутри нет ничего. Все свои ценности, тонны кристаллизованных частиц тьмы, что продаются за дорого в академии по граммам, ресурсы, накопленные за всю жизнь, исследования, эксперименты, записи и материалы — всё самое дорогое находится там, где никто и никогда этого не найдёт. Придётся, разве что, убрать внешнюю сигнальную защиту — с Цезаря станется отправить послушников на миссии в каждую деревеньку, не дай магия кто-то прознает про то место.

Ведь там, помимо ценностей, находится нечто более важное, способ прорыва, и не на 2 ранга, а сразу на 3! То, чему она посвятила свою жизнь, потратила много лет и экспериментов, ещё бы доработать пару моментов — тихонько похитить пару Магов, может, даже своих бывших коллег, Тёмных. Кто их будет считать? Заодно и проведёт задушевные беседы, дабы определить — кто её слил и почему.

Так что крылья вороны рассекали воздух и несли её в старую, полузабытую деревеньку. Пришлось попетлять, конечно, по пути взяв под контроль других ворон из леса, дабы сбить со следа возможных преследователей, немного менять маршрут — сбрасывая по пути ненавистный демаскирующий песок, в общем, пару часов она потратила, дабы запутать следы. Лишним это не будет, сейчас важно не торопиться, а сделать всё правильно, спешка в таких делах лишь вредит — ей ли об этом не знать.

Деревня встретила её тёмной ночью как обычно — никак. Хотя старое, даже древнее кладбище, на котором хоронили покойников не одну сотню лет, приветливо гудело. Ну или ей это так казалось — у неё вся магия воспринимается на слух в первую очередь. Полезно, при работе с нематериальными сущностями. Их просто так не увидишь — скрываются, не учуешь — чуять нечего. Но вот услышать их можно всегда — вот и ей вся магия слышится, как-то симфония и произведение искусства, как вот барьер в подвалы дома, как мерное гудение — тёмный элементий от кладбища, как пение птичек, если это магия растений — или просто несуразный пшик, как от огненной магии.

Сигнальный барьер не нарушен — но это так, скорее рефлексы, чем осторожность. За последние лет 40? 50? Никто из магической части мира так и не пересёк его. А служил он долго и исправно, знай только — помогай поддерживать магическими камнями. Но жаль, его придётся отключать, верно стоит вспомнить стародавние уроки академии, по использованию растений в обнаружении и обороне. В памяти этого уже не осталось — но в записях на базе где-то да валяется.

Барьер в подвал — тоже стоит на месте, никаких проблем. Но это уже и вовсе паранойя — сработай бы барьер, как на месте дома бы не оказалось, лишь сплюснутый землёй и поджаренный до хрустящей корочки неудачник. А раз этого не наблюдается — значит и не было никого.

Чуть потирая обожжённую часть руки, что всё же попала под шальной огонь, Мэри, или старая ведьма, или старая Дьволица, как её знают коллеги, доставала цепочку, что вечно висела у неё на груди. А на цепочке, вечно прикрываемый одеждой, висел он — ключ от дверей. Факелы неярко светили — свет утопал в чёрной плесени, покрывающей как стены, так и потолок. Тц, нужно будет и её не забывать кормить.

Ключ подошёл к замочной скважине, как литой, хоть сама скважина скрывалась во рту девушки, запечатлённой на картине. А чтобы она встала со своего стула, да подошла поближе, раскрыв рот — пришлось назвать пару-тройку паролей да создать нехитрое ключевое заклинание.

Ключ тихонько проворачивался, пока Мэри, выдохнувшая после напряжения, чуть расслабила плечи, да продумывала свои следующие шаги. Затаится — это понятно. Половить Магов из тысячи Надоедливых Рук? Это тоже можно — но аккуратно, не нарваться бы на шпионов от Светлых. Гигант и Малыш — были крайне подозрительны. Да и Кабурн не порадуется, ежели слишком много его шавок просто сгинет. Но потом, через пару лет, как напряжение на границе стихнет — лучше законсервировать базу да переждать на территории Тёмных.

— Может, стоит навестить своего наставника? Интересно, это старая развалина, Абраам, ещё живой? Всё ещё трясётся за каждый магический кристалл, чёртов скряга? — чуть бормотала про себя Мэри. Да, привычка не здоровая — но и она, в своих экспериментах, могла общаться только с немёртвыми послушниками, а из них выходят такие себе собеседники.

Ключ нужно было не просто провернуть — необходимо было следовать коду, пару раз поворот по часовой, трижды — против часовой, затем полувытянуть его наружу, поднять вверх на пол локтя, снова провернуть. Да вливать ровным потоком ману, которой, после большого сражения и долгого перелёта, отягощённого необходимостью скрывать следы, осталось очень и очень мало.

— Решено, надо бы вернуться в окрестности академии да разведать. Если мёртв — стоит прибрать за ним все эксперименты, если жив — ну что же, неудачи случаются, можно просто подождать пару десятилетий. — ключ прокрутился последний раз, выпивая остатки маны, отворяя дверь.

Что очень странно — у неё же, судя по расчётам, на хотя бы один каменный шар должно было остаться маны!

— Что за …, — Мэри, чью ногу обволокла чёрная плесень, рухнула на землю в забытье.

На стенах, покрытых плесенью, слабо светились линии новосозданной ловушки.