Слабость плоти. Глава 65. Клинок, молот и кинжал

Джагатай отлично понимал, что такое уважение и авторитет. Каким бы великим воином он не был, сколько бы достойнейших врагов не пало из-за его клинка, и как бы высоко он не забрался в ходе своей охоты, но он всегда помнил того, кто позволил ему вырваться из сковывающих ограничений родного Чогориса. В своих степях он был непобедимым вождём и Каганом, однако не было для него счастья в жизни без риска и достойных целей. Ибо какой был смысл в мече, если не было цели, достойной того, чтобы хотя бы вытащить его из ножен?

Именно потому, когда его отец предоставил ему новую цель в виде завоевания самих звёзд, потребовав в обмен лишь его верность, то Джагатай пусть и показывал внешнее неприятие, в душе был искренне рад возможности стать частью вечной охоты, где достойные враги никогда не кончатся.

Даже страх смерти от неповиновения был чем-то напускным и блеклым по сравнению с простыми истинами, до которых он дошёл своим умом — Хан никогда не страшился смерти, однако не видел смысла сгинут бесславно и столь глупо, стоило ему только отказать отцу.

Джагатай привык, чтобы перед ним вставали на колени. Он привык никому не подчиняться и делать то, что захочет. Он свергал тиранов, останавливал кровожадных завоевателей и убивал деспотичных императоров — однако его отец был исключением из всех правил, известных смертным.

Хан объединил весь мир и создал свою империю, предлагая любому встречному жизнь в качестве верного вассала или смерть от его рук, а потому когда к нему самому пришли с подобным предложением, у него оставался лишь один выбор.

Только об одном он попросил своего отца, прежде чем склонить перед ним голову — о желании сохранить культуру его родины и сделать её достойной частью Великого Крестового похода. И когда Император дал своё слово, Джагатай был всей душой уверен в его крепости и нерушимости.

Единственный раз в своей жизни он опустился на колени, и произнёс клятву вечной верности в качестве ятагана для своего отца. И как бы история не повернулась, какой бы оборот не приняла судьба, но он будет верен ей до последнего удара своего сердца.

Слово — это всего лишь дуновение ветра, если человек, произнёсший его, не готов стоять за него до последнего. Джагатай всегда ценил слово, ибо именно оно поддерживало честь и стержень как человека, так и целых империй. То, как личность относилась к данным обещаниям и отличало достойных от падших, людей от чести от запутавшихся в собственной лжи. Даже самый великий воитель, пошедший против сказанного и единственный раз предавший своих братьев по битве, достоин куда меньшего, чем последний безобидный пастух, что стоял за свои слова до последнего.

Именно поэтому сам Хан был тих и не любил плести бесконечную паутину речей — каждая его фраза имела вес, и его слово было не тем, чем можно было разбрасываться. Не все его кровные братья считали также, однако Хан был не тем, кто мог осуждать их. Лишь их отец обладал такой возможностью, и никто не смел даже думать встать рядом с ним.

Уважал ли Джагатай Повелителя человечества? Безусловно. Будучи истинным воином в своей душе, Хан мог легко определить величественную фигуру, коей являлся Император. Хватало одного взгляда на его отца, способного в одиночку сражаться с абсолютно любым противником и уничтожать в одиночку целые армии, не показывая и тени сомнений или страха на лице, было достаточно, чтобы всё понять.

Слово Императора имело вес. Монументальный, недвижимый и не имевший себе равных — если его отец высказал что-то, сама вселенная была гарантом верности его слов. Именно поэтому Повелитель человечества и не делился своими истинными планами, и не раскрывал их раньше времени. Он скрывал свои будущие деяния в тени интриг и секретов, однако никогда не произносил и слова лжи. Таков был их отец — по-настоящему неизвестный для любой души, но в то же время тот, на кого всегда можно было положиться.

Но для Хана это и не было проблемой — клинок не спрашивает руку, направлявшую её о том, что будет дальше и чью кровь он будет проливать. Джагатай видел, что не все его братья разделяли подобные его мысли, и сейчас, посреди величайшего собрания Ханов всего Империума перед Каганом, он пронзительно смотрел на того, кого секреты пытали больше всего.

Феррус был достойной личностью, которая также понимала вес слова. Он был молчалив, практически никогда не начинал разговор, если это не касалось дел Империума или их вечной войны, но в то же время всегда был готов любому из их братьев, стоило им только показать признаки наличия какой-то проблемы. Несмотря на свою стальную кожу и вечную маску, среди них всех, именно он с Вулканом, казалось, были единственными, кто видел Примархов не как величайших генералов и лидеров человечества, а как нечто, похожее на семью.

Феррус не был переговорщиком как Хорус или Фулгрим, а также он не являлся холоднокровным воином или диким воплощением ярости как Русс и Лев — его сильные стороны были более незаметны. Если сам Хан являлся клинком, то смотря на Владыку Схеналуса и мессию алых жрецов, Джагатай видел живой молот, что старался исправить весь мир вокруг себя, а потому не прекращавшего наносить удары по нему. Кузнеца, что смотрел на вселенную, как на поломанный инструмент, а потому всей душой старался сотворить из него нечто цельное и стабильное.

Проблема лишь в том, что в реальности не все вещи можно исправить, и со временем даже самая крепкая сталь может не выдержать и треснуть под напором вечных ударов. Однако Хан не высказывал своё мнение, и просто смотрел за своим братом, первым среди них пошедшим к центру зала. Пока Феррус знал вес своим словам, Джагатай был готов подставить ему спину и помочь в любом сражении. Потому как клинок с молотом не предадут друг друга и не станут мешаться, пока воин, державший их, знает куда направлять удар.

. . .

Хорус не спускал глаз со своего брата, что прямо сейчас вышел к центру места, где все они собрались. Феррус говорил первым, так как, если верить слухам, именно его срочные донесения стали причиной, почему отец решил на время остановить их продвижение и созвать Великий совет. А учитывая то, как сильно Повелитель человечества всех их подгонял закончить поход как можно быстрее, событие должно было быть действительно неординарным.

Луперкаль, конечно, пытался заранее узнать, о чём он собрался говорить, чтобы подготовиться ко всем возможным ситуациям, и использовать их к всеобщему благу, но слишком быстро всё происходило, отчего ему приходилось импровизировать. Некоторые политические союзы в Империуме всё ещё были слишком нестабильной вещью, что могла развалиться в любой момент, и ему, как самому погружённому в эти воды Примарху, требовалось постоянно держать всё под своим контролем для поддержания порядка.

К счастью, с каждым годом всё становилось только лучше. Механикум под рукой того же Ферруса пусть и становился всё больше, но постоянные чистки и перестановки кадров в их рядах уже практически гарантировали, что красные жрецы не восстанут из-за какой-то мелочи — слишком много из техножрецов уже верили в первую очередь в Десятого и их отца, чем в какого-то выдуманного бога физики и механизмов.

С астропатами и санкционированными псайкерами было лучше благодаря Магнусу, лично занявшемуся их обучением и жёстким надзором. Надзор короля чародея, а также его инициатива по практически полному изменению программы обучения волшебников с улучшением методов развития их сил, позволил на порядок уменьшить количество катастроф, связанных с потерей контроля с их стороны. Накал имперского гнева в сторону чудотворцев заметно уменьшился, и от этого выигрывало всё человечество.

Новые планеты присоединялись к Империуму чуть ли не каждую минуту, и уже был лишь вопрос времени, когда человечество станет бесспорным владыкой галактики. Уже всем ясно, что нет больше во всём Млечном пути достойной силы, что могла бы дать нам отпор, и лишь спрятавшиеся Вотанн оставались неприятным и раздражающим пятном, мешающем их тотальной доминации.

Вот только однажды настанет и их час пасть под напором времени и мощи рода людского. Осталось совсем немного до их полной победы…

— …Я желаю первым начать свою речь на нашем совете, по причине веса всех новостей, которые принёс. Открывшиеся во время моих последних исследований, тёмные новости, что несут нам мрачное будущее, если мы вовремя не отреагируем и не создадим план действий, — сделав небольшую паузу и осмотрев половину сидящих, Феррус взмахнул рукой, после чего появилась гигантская голограмма их галактики, украшенная тысячами, если не десятками тысяч изумрудных точек. Причём слишком много этих значков указывали на миры, где уже находились их силы. — Перед вами карта империи Некронтир, состоящей из миллиардов, если не триллионов спящих разумных машин, которые когда-то были невероятно могущественными и технологически продвинутыми ксеносами, сменившими плоть на металл под надзором ещё более могущественных пожирателей звёзд. И у меня есть неопровержимые доказательства, что эта спящая империя, что скрыли свои гробницы глубоко под землёй, однажды проснуться, что вернуть свои былые территории.

…Хорус тяжело вздохнул, после чего коснулся рукой виска и начал раздумывать о грядущем. Ему стоило сразу догадаться, что произошло нечто ужасное, но кто мог бы подумать о чём-то такого размаха? Неудивительно, что их отец был столь хмур и следил за каждым движением Ферруса — он явно уже всё знал, однако даже повторение этой информации опускало его настроение в самые глубины бездны. Луперкаль, даже проведя десятки лет рядом с отцом, на пальцах одной руки мог сосчитать моменты, когда он оказывался столь гневен.

Это открытие делало всё их положение откровенно ужасным, однако когда человечество сдавалось перед видом слишком сильного врага? Они уже расширили свои территории с размеров нескольких планет до галактических масштабов. Чего им стоит справиться с ещё одним противником, и доказать своё могущество в очередной раз?

Конечно, Хорус, как и многие его братья, уже мечтал о светлом будущем, где больше не будет войны, и можно будет перевести государство с военного пути к мирной жизни без постоянных ксеноцидов и вечных сражений. Этот день однажды настанет, но его ещё нужно заслужить — и ради этого они не пожалеют своей крови и пота. А также долгих часов планирования и размышления, чтобы максимально уменьшить эти самые жертвы…

. . .

Ангрон холодным взглядом прожигал своего брата. Он уже который десяток минут продолжал свою речь, предоставляя все доказательства существования до этого неизвестной галактической империи ксеносов, а также сообщал всё, что знал про них, их уровень технологического развития, а также слабости так называемых «Некронтир».

Ангрон делал вид, что он полностью погружён в этот рассказ, однако он также успевал параллельно прощупывать эмоции своих братьев на эту столь неожиданную новость. Чаще всего она заключалась либо в удивлении и глубоких раздумиях насчёт их будущих действий, как было у Дорна, Пертурабо и Русса, либо в желании сразить «очередных поганых ксеносов» у Льва, Кёрза и Лоргара.

Корвус до сих пор словно бы был не в себе, и практически не обращал внимания на происходящее вокруг, в то время как Робаут, Сангвиний и Вулкан беспокоились о жизнях простых людей, и явно составляли в голове планы насчёт того, как им помочь. Мортариона просто раздражал сам вид Ферруса, и ко всем его речам он едва ли относился, как к чему-то стоящему. То, что происходило в бурлящей от силы душе Магнуса, он даже не рисковал трогать — в голову столь сильного эмпата очень сложно пробраться даже мастеру его уровня, но всё равно лучше не рисковать.

Ангрон всегда обладал способностями невероятно тонко ощущать чужие эмоции, и при правильной ситуации мог даже поглощать боль со страданиями, тем самым исцеляя даже самые яркие травмы. Именно из-за этого дара он раньше и получил свои гвозди — когда-то он взял в себя всю боль измученных гладиаторов, тем самым упустив момент для побега от его поработителей. Он поглотил их страдания, за что вселенная ему достойно отплатила, забрав кусок мозга и навсегда превратив лишь в пародию на былую личность, обречённую на вечные страдания.

Теперь он был куда умнее. В нынешнем своём состоянии гвозди больше не причиняли ему бесконечную боль, и вместо них абсолютный штиль царствовал в его сознании. И прекратив ощущать практически любые эмоции, Красный ангел стал куда тоньше чувствовать окраску чужих душ. Он продолжал делать вид, что являлся глупым варваром и простым мясником, чтобы враги не могли ожидать его следующий ход. А он будет страшен.

Несмотря на изменение своих имплантов, былой гнев всё равно порой накатывал на него. Одно воспоминание о том, как он в последний раз сражался со своими боевыми братьями против проклятых рабовладельцев, чтобы затем прямо с поля боя быть выкраденным «благородным Повелителем человечества».

Мясник научился контролировать свои чувства и не позволять им влиять на него, а потому его яростный гнев теперь был холодным ожиданием мести. Его отец мог часами или целыми днями разговаривать со своими прочими сынами, однако как он повёл себя с тем, кто «даже не смог объеденить собственный мир»? Как с животным на цепи.

— …Также хочу упомянуть, что ситуация с Вотанн наконец-то сдвинулась с мёртвой точки, — окончив свою речь насчёт некронов, Феррус плавно перешёл к другой проблеме ксеносов. Прежде чем они выскажутся, должна быть выставлена вся информация. — Мы наконец-то получили способ добраться до их сектора через гравитационные колодцы чёрных дыр, а также поддерживать связь на той стороне. В наших руках есть множество образец технологий некронтир, образцы которых я советую протестировать в грядущих военных компаниях. Первым делом желаю показать моё последнее изобретение — межзвёздный ретранслятор.

Все взглянули на прозрачные голограммы пятиметровых металлических столбов, что даже в иллюзии сияли от энергии. Трудно представить, какие затраты будут у этой машины, однако даже по самому названию понятно, что немалые.

Величайшие умы Империума в лице влиятельнейших техножрецов, а также самых технически подкованных Примархов вроде Дорна и Вулкана начали изучать эти удивительные строения, но первым, ожидаемо, высказался именно Олимпиец. Удивительным был тон Пертурабо, едва сдерживавшего себя из-за гнева:

— Ты использовал технологию ксеносов, про угрозу которых так долго нам тут рассказывал? И желаешь на её основе создать всю нашу систему связи? Нужно ли мне говорить, насколько эта идея глупа и какую угрозу она несёт всей нашей системе безопасности? Представляешь, что произойдёт, если ксеносы взломают её и перехватят над ней контроль? Не говоря уже об устройстве самой этой проклятой машины…

Феррус с удивлением посмотрел в сторону своего брата, после начал поправлять себя. Ангрон же обратил внимание на последнюю фразу Железного лорда — его умение инстинктивно понимать технологию явно сообщило ему что-то интересное насчёт чертежей этого устройство. Будто бы он вспомнил нечто, что очень сильно не хотел вспоминать ни при каких обстоятельствах. Он обязательно должен будет узнать детали подобной реакции — интуиция подсказывала Ангрона, что это может стать ключом к его победе.

— Я не настаиваю на совершенстве своих технологий, и лишь предоставляю одно из решений самой глубокой проблемы всего человечества — решение вопроса безопасности мы можем обсудить в другое время. Если мы все желаем светлой судьбы всему Империума, то вопрос межзвёздной коммуникации — это одна из главных проблем, которые мы должны решить. Сколько мы можем полагаться на астропатов, телепатически посылавших друг друга зашифрованные и сообщения, слишком часто оказывавшиеся бесполезными и совершенно ложными в виду проблем в Имматериуме? Сколько мы должны беспокоиться о варп-штормах и прочих феноменах? Да, моя машина несовершенна — она в сотню раз больше творений некронов, и работает на совершенно других кодировках, при этом позволяя передавать лишь простейшие текстовые сообщения в пределах нескольких световых лет, но если мы построим их в достаточных количествах, чтобы всей сетью покрыть галактику, Империум станет в разы сильнее и наконец-то начнёт действовать как единая сила…*

Магнус опечаленно опустил голову и отвёл взгляд в сторону, явно вспомнив что-то своё, пока главный представитель астропатов, с удивлением, смотрел на всё с улыбкой. Ангрон чувствовал, что тот испытывал нечто вроде облегчения и даже счастья? Будто бы этот старый псайкер не волновался потерять всё влияние, и был рад возможности отдохнуть и прекратить столь частую работу с Океаном душ.

Дальше начался настоящий балаган, во время которого каждый желал взять слово и высказаться насчёт услышанного. Появление невероятно продвинутой империи ксеносов, что может превзойти Империум по практически всем показателям, а также откровение насчёт появившейся возможности добраться до Вотанн вместе с появлением столь уникальной техники связи, которая могла изменить всё человечество. Но при этом её основа в качестве очевидного творения ксеносов не могла не смущать даже самых открытых к изменениям техножрецов и некоторых особенно мрачных Примархов.

Отсутствие постоянной связи между звёздами оставалось одной из главнейших проблем человечества, отчего большая часть децентрализованной политики Империума завязана исключительно на это. И слишком сильно тряхнёт их статус Кво, если этот вопрос резко окажется закрытым.

Ангрон сохранял молчание и просто следил за своими братьями, запоминания реакцию каждого из них. Кто больше всех высказывал свой гнев, оставаясь арктически спокойным внутри, а кто пылал, держа маску на лице. Он запоминал всех, и постепенно расставлял фигуры на воображаемой шахматной доске.

Не сейчас, не завтра и даже не через десятки лет, но он сделает свой ход. Однажды его восстание против диктатуры уже провалилось, однако он умеет учиться на своих ошибках, и теперь не будет действовать так грубо. В этот раз его восстание будет быстрым, подобно клинку, пробившему горло.

* Карта всей Империи Некронтир действительно существует, и её довольно легко получить, стоит только хорошенько попытать самих железяк или их бывших владык — желательно одним угрожать вторыми, для наилучшего результата. И их средства мгновенной межзвёздной связи тоже канон, который некроны используют постоянно по поводу и без — причём у них даже свой голографический Скайп галактических размахов имеется. Феррус не настолько умён, чтобы в точности повторить достижение расы, «окончившей» всё технологическое дерево вселенной, но хоть какой-то примитивный аналог сделать может.