— Гектор, — удивлённо произнесла хозяйка кабинета, заметив первого вошедшего, после чего пробежалась взглядом по нашей компании. — Вы немного не вовремя.
Минерва уже собиралась повернуться обратно к директору и продолжить прерванный разговор, однако, заметив, что Дамблдор заинтересовался новыми действующими лицами, недовольно нахмурилась и посмотрела на Гектора требовательным взглядом.
— Профессор Макгонагалл, директор Дамблдор, прошу простить, — не стал медлить староста. — Но у меня важная информация, менее пяти минут назад в коридоре на третьем этаже произошла стычка между вашими студентами и данной группой учеников. — заметив, что никто не торопится его перебивать, Гектор продолжил, — Критических ранений нет, в основном синяки и гематомы, пострадавших уже отправили в медкрыло.
Недовольно поджав губы, Минерва молча выслушала сжатый доклад, после чего её взгляд скользнул по нам, и, видимо что-то поняв, её лицо закаменело.
— Мистер Грейсон, постарайтесь объясниться, что означает ваша фраза «критических ранений нет»? Кажется, я просила вас помочь студентам освоить искусство превращения, а не учить их дуэлингу.
Гектор отвёл взгляд, слегка склонив голову, принимая заслуженные замечания, но прежде чем ситуация могла накалиться, вмешался директор.
— О, Минерва, не будь так строга к детям, — улыбнулся в бороду он, положив свою ладонь на предплечье, успокаивая её. — Ты же знаешь, конфликты между студентами неизбежны, главное, что никто серьёзно не пострадал. — от таких простых слов, прикосновения лицо как-то разом расслабилось, но директор продолжил: — Я уверен, это лишь досадное недоразумение, а мистер Тонкс и его друзья понимают, что нужно быть более осмотрительными в будущем, верно?
— Разумеется, директор, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Однако прошу учесть, что это была самозащита, мы всеми силами пытались разойтись миром.
Мои слова Минерве явно не понравились, от чего она снова подобралась. Видимо, как это было и в каноне, своих студентов она будет защищать до конца. Чтобы это понять, даже не надо было вслушиваться в её эмоции, её мимика и выражение глаз ничего не скрывали.
— Вот и хорошо, — всё с таким же добродушным лицом проигнорировал окончание моей фразы Дамблдор. — Не беспокойтесь, дети, думаю, мне не составит труда договориться с родителями пострадавших, если они решат выразить недовольство. Мы не можем допустить, чтобы такое маленькое недоразумение привело к проблемам. — улыбнувшись одними глазами, произнёс он и, немного прищурившись, выжидательно посмотрел на меня.
— Благодарю вас, директор, но в этом нет необходимости, — не стал я его разочаровывать, хоть и уверен, что он своё в любом случае поимеет. — Если у родителей будут претензии, пусть обращаются к опекунам, ибо самозащита — право любого свободного мага, — не постеснялся я повторно акцентировать внимание на данном моменте.
— Как пожелаете, мистер Тонкс, — сказал он, чему-то улыбнувшись. — Но помните, если вдруг возникнут сложности, двери моего кабинета всегда открыты.
«Ага, как и лимонный чай с успокоительным и расслабляющим эффектом, это ведь не вред», — мысленно добавил я.
Казалось бы, на этом всё, но внезапно секундную тишину разорвал твёрдый голос Минервы: — Гектор, думаю, вам стоит прекратить ваши частные уроки, очевидно, что они не идут на пользу данным студентам, — и требовательный взгляд поверх очков.
— Конечно, профессор Макгонагалл, как скажете, — покладисто согласился он, а в эмоциях промелькнуло облегчение… Ну, никто и не сомневался.
На такой выпад директор только неодобрительно покачал головой, мол, осуждаю, но ничего говорить не стал, только пару раз загадочно сверкнул своими очками-половинками.
— Что ж, рад был поговорить, Минерва, — произнёс директор, демонстративно глянув на часы. — Мне пора возвращаться к делам.
— Конечно, Альбус, — улыбнулась она, провожая спину директора взглядом.
Как только Дамблдор скрылся за дверью, от Макгонагалл потянуло грустью, а лицо как будто заострилось. Не знаю, как директор, но Минерва, видимо, действительно наслаждалась его обществом.
Собственно говоря, на этом весь инцидент и закончился, осталось только понять, кто и что с этого поимел, как нам быть дальше, и где, чёрт возьми, наш декан?
* * *
Первые несколько минут мы шли молча, обдумывая всё произошедшее, и если лицо Бетани было спокойным и даже немного весёлым, видимо, радуется своими успехами, то вот Диего был хмур.
— Что, уже не рад, что связался с нами? — уточнил я, невесело улыбнувшись.
Ответа я не услышал, только получил острый взгляд карих глаз из-под лба. Ну ничего, он ведь не думал, что его семья получает деньги за простую дружбу… Не думал же, верно? Не зря же в контракте прописаны условия вплоть до смерти.
Переведя взгляд на Бетани, увидел её мягкую улыбку. Вот она, кроме уроков по магии и проблем, пока ничего не получила… Хотя, с другой стороны, если встанет вопрос, кого спасать, наёмника или подругу, ответ очевиден.
Как только мы дошли до гостиной, то сразу же разошлись каждый по своим делам. Диего пошёл в спальню обдумывать свои перспективы, Бетани убежала к подружкам сплетничать и доносить «политику партии», ибо было очевидно, что этот инцидент в тайне не удержать, а если мы отмолчимся, то не успеем и моргнуть, как окажется, что это не мы победили, а нас.
Мы же для обсуждения выбрали небольшой жёлтый диванчик, утопающий в зарослях магических растений. Выпустив неструктурированную ману в пространство, мы подождали, пока стебли растений потянутся к нам поближе, точнее, к источнику маны, тем самым создавая небольшой живой купол, не самая надёжная защита от подслушивания, но лучше, чем ничего.
— И что это вообще было? — спросила Нимфи, подсаживаясь ко мне поближе.
Уточнять, что она имеет в виду, не стал, не кустарник же мы тут обсуждать собрались. Прокрутив все события в голове, я всё же пришёл к неоднозначному выводу, который, собственно, и озвучил: — Демонстрация возможностей.
Увидев скептический взгляд сестрёнки, я решил пояснить: — Сама подумай, с его опытом и возможностями, — намекнул я на эмоциональное давление и всё, что с этим связано, — сложно не заметить нашего к нему отношения, как бы мы это ни скрывали, вот он и попытался перевести их из чистого негатива в рабочее русло, ну а дальше… — неопределённо взмахнул рукой, давая ей самой додумать.
— То есть вот это всё только для того, чтобы мы встретились и начали вести диалог? — всё ещё недоверчиво уточнила она.
— Почему нет? Пригласи он нас в кабинет, то мы бы напряглись ещё сильнее, а так директор вроде как невзначай познакомился, не стал ругать, предложил прикрыть, продемонстрировал нам свой образ «доброго дедушки». С другой стороны, если мы всё же не проникнемся доверием, то это явно демонстрация, что если он захочет, то создаст нам кучу проблем. Сама посуди, мы же знали, что Гектор начал насучить не просто так? Знали. Помогло ли нам это? Нет. А поэтому что?
— Что? — послушно уточнила.
— «Двери моего кабинета всегда открыты…», — процитировал я. — Возможно, он не знает о наших догадках, ну или до конца не уверен в причинах нашей ненависти, и думает, что у него есть шанс переубедить нас, оттого и действует столь демонстративно, мол, у меня есть возможность испортить вам жизнь, но я ведь это не делаю, а потому давайте «дружить». Обозначил я скобочки в конце, ибо я сомневаюсь, что у директора есть друзья, тот же Моуди больше смахивает на инструмент, чем на друга.
Поняв, что сестра не спешит меня перебивать, я продолжил: — Согласись, что мешало директору, скажем, подобрать нам противников посильнее, и что тогда? Я уверен, что если бы тебя или меня ранили, мы бы не сдерживались, полилась бы кровь, вот тебе и рычаг давления, а сейчас лишь так, намёки.
Посидели, помолчали. Что у меня, что у неё настроение было откровенно паршивое, а уж когда я понял, что теперь про консультации у Макгонагалл можно забыть, то тяжёлый вздох вырвался сам собой.
Дать возможность поучиться чему-то новому и интересному, а после этого забрать даже то, что было изначально — классика жанра… да. Осталось лишь смотреть за нашей реакцией, оставим всё как есть, попытаемся вернуть утраченное, и если да, то каким образом.
Почувствовав, как от сестрёнки потянуло грустью, я приобнял её и вопросительно приподнял бровь.
— На ближайшие пару недель ночные посиделки придётся отменить, слишком сильно мы засветились, — пояснила Нимфи причину своей грусти.
На это я мог лишь кивнуть, принимая довод.
— «Вдобавок надо узнать, кто это вообще был, может, смысл был как раз в этом, превратить нас во врагов, ну или не допустить союза… Наверняка ещё и мать Уизли скандал закатит, привлекая ещё больше внимания. Мерлин, сколько дерьма на ровном месте», — обречённо подумал я, растирая ладонью лицо.
С каждой минутой, находясь в объятьях сестрёнки, мои мысли успокаивались, и приходило осознание, что в принципе ничего страшного не случилось, чего-то такого следовало ожидать ещё в прошлом полугодии. Беда в том, что если мы продолжим игнорировать приглашения директора «на чай», то провокации и ограничения будут становиться всё жёстче, и у меня есть обоснованные сомнения в том, что нам дадут закончить пятый курс и просто отпустят.
Вариант «переиграть» такого мастодонта рассматривать откровенно глупо, опыт, сила, ресурсы, положение в обществе — всё на его стороне. Скорее это мы не заметим, как продадим свои жопы, и ещё будем рады, что именно наши жопы стоили дороже, чем средняя по рынку.
«Значит что? Правильно, надо успеть закончить все свои дела до пятого курса и…»
— При каких условиях директор сможет претендовать на опеку над нами? — вырвала меня из потока мыслей реплика Нимфи.
Увидев слегка нахмуренный лоб сестрёнки, я ободряюще улыбнулся: — Не переживай, все документы давно проверены и перепроверены, а уж с учётом защитных артефактов и количества поддерживаемых щитов… — покачал я головой, ибо я был действительно впечатлён, и ведь у Нарциссы хватает концентрации поддерживать и управлять столькими чарами.
— Хорошо, — кивнула она и задала вопрос, заставивший меня напрячься: — Глава рода Малфой тоже никак на это повлиять не сможет?
— Хмм… разве что отдаст прямой приказ…, но не думаю, что Нарцисса на это согласится, скорее она уйдёт из рода, — задумчиво проговорил я, всё ещё находясь в своих мыслях.
— Но тогда Нарцисса перестанет быть Малфой, а станет Блэк…
— Однако в особняк она уже не пройдёт и к алтарю не подключиться, — закончил я за неё, офигевая от перспектив. — Получается, директор рассчитывает взять над нами опекунство после того, как Люциус выйдет из Азкабана, и надо заметить, у него будут все шансы на это.
— Надо избавиться от него, пока он всё еще в Азкабане, — припечатала сестрёнка, сжимая кулаки.
— Кто ж спорит, — кивнул я, соглашаясь. — Вот только это не так просто, к тому же надо сделать так, чтобы мы были вне подозрений.
«Может, создать ритуал по притягиванию метеорита и скинуть его на Азкабан… (В одной из параллельных версий Земли множество динозавров затаили дыхание)… Не, бред какой-то».
Заметив требовательный взгляд Нимфадоры, я выкинул из головы несвоевременные мысли. — Нарцисса не посвящала меня в свои планы, знаю лишь то, что она собирает всю доступную информацию и вербует охранников тюрьмы, однако, учитывая всю цепочку посредников, дело движется очень медленно».
Н-да, невесело. Штурмовать Азкабан силами тех же наёмников не вариант, быстро захватить не получится, даже если суметь отогнать дементоров, а с каждой минутой промедления силы обороняющихся будут только возрастать. Пробраться втихую не позволят те же дементоры… Но тут, конечно, есть варианты.
Просидели мы так до самого отбоя, и если поначалу мы просто сидели рядом, обсуждая дальнейшие планы, то под конец сестрёнка окончательно перебралась ко мне на колени, явно не желая отпускать. Её руки обвили меня за шею, а голова уютно устроилась у моего плеча.
Тепло её тела, тесно прижатого ко мне, приносило мне спокойствие и умиротворение. Это не было чем-то чуждым или неловким — наоборот, её присутствие на моих коленях казалось почти естественным.
Ощутив, что она окончательно расслабилась, а её дыхание стало более глубоким и размеренным, я понял, что она засыпает, и я рискую остаться в гостиной со спящей сестрёнкой на руках… При учёте, что в девичью спальню я не смогу зайти в принципе.
Написав Бетани в блокнот призыв о помощи, я уже через пару минут провожал их в их комнату. И всё бы хорошо, но вот брошенный завистливый взгляд в нашу сторону и точно такие же эмоции Бетани мне не понравились…
* * *
Пуффендуй нас не принял. Если раньше мы просто предпочитали не общаться с другими и держались в стороне от местных «кружков по интересам», то теперь, после слухов о том, что мы серьёзно покалечили нескольких парней, младшие курсы стали избегать нас. Это, конечно, не прибавило нам симпатий со стороны декана, которую, как на грех, выдернули с семейного ужина.
Покалечили — это, конечно, громко сказано, всего лишь несколько переломов и трещин, иногда больно уж неудачно попадали стальные шарики, да и, как оказалось, сестрёнка особо не сдерживалась. От чего так мы и ходили небольшой компанией, младшие боялись, а старшим мы были не интересны.
Как и ожидалось, «звёздами курса» были мы недолго, меньше двух недель. Гриффиндорцы не торопились рассказывать о своём позоре, мы и не думали кому-то об этом напоминать, а мать Уизли так и не появилась. Оказалось, что в их семье горе, отец семейства, Артур Уизли, смертельно болен, и им явно не до каких-то детских разборок.
К тому же со временем до меня донеслись слухи, что Уизли был в той компании не просто так, а был «материально заинтересован», только вопрос остался открытым, ему заплатили или он намеревался поправить своё материальное положение с нашей помощью.
Однако всё вышеперечисленное слабо отразилось на нашей повседневности: учеба, чтение литературы, записи, записи, записи… Ну и тренировки, куда ж без них. Эффективность тренировок в группе не идет ни в какое сравнение с тем, когда я тренируюсь только с сестрой, но и обузой их назвать язык не поворачивается. Помимо порой достаточно дельных мнений на ту или другую тему, я чувствовал, что сестренке откровенно нравится общаться с подругой, а ей я отказать никогда не мог.
В ожидании летних индивидуальных тренировок мы по вечерам усиленно тренировали метаморфизм. Главной целью мы поставили непосредственный контроль организма без внесения каких-либо изменений.
Ускорение сердцебиения, контроль гормонов, ускоренный вывод молочной кислоты из мышц и многое-многое другое. Безусловно, всего этого можно добиться зельями или даже заклинаниями, но зачем использовать костыли, когда ты способен пробежать марафон?
Без проблем в этом деле, конечно, не обошлось, особенно когда переборщил с выбросом адреналина… Как у меня тогда сердце не разорвало, только Мерлин знает. После этого мы договорились не тренировать метаморфизм в одиночку, даже самое простое и на первый взгляд безобидное. Ибо в том состоянии я мог лишь метаться со стороны в сторону, бешено вертя глазами с расширившимися зрачками. Нимфадоре пришлось буквально напрыгнуть на меня, повалить на пол и запихать в глотку открытый пузырёк с зельем… в общем ситуация не из приятных, разорванная щека вместе с десной тому свидетель.