РиксКот_Глава_36__Том_Реддл._Часть_вторая..docx
РиксКот_Глава_36__Том_Реддл._Часть_вторая..fb2
Грамотно распорядившись наличествующими на руках картами и сразу же зайдя с козырей Реддл без видимых препон заручился поддержкой двух наследников влиятельнейших династий. Причём провернул знакомство и преподнес свои таланты как нечто сравнимое с величайшей тайной, должной остаться сугубо в их маленьком кругу, не выходя за пределы сформировавшейся компании. При помощи нехитрыми манипуляций, пронырливый ухарь внушил двум малолетним оболтусам хранить секрет его родственных связей с почившим основателем школы. Как известно, общие тайны сплачивают. А с этим уже можно было работать и гнуть свою линию, встраиваясь в негласную иерархию остального контингента собравшегося в стенах Хогвартса. Более того, после распределения вся троица оказалась на факультете Слизерина и заселилась в одну комнату. И уж в таких-то условиях, когда будущие миньоны иносказательно всегда на расстоянии вытянутых конечностей, несложно будет постепенно втереться в доверие и умышленно влиять на мировоззрение ребят, лепя из них то, чего бы ему в конечном итоге хотелось бы получить.
Причина же, по которой Том произвел спонтанные коррективы в планах и отказался от идеи поиска заступников среди старшеклассников, решившись на резкое сближение с будущими однокашниками, заключалась в негласном регламенте априори соблюдаемом всеми студентами Хогвартса. Прибегнув к банальным уловкам Реддлу не составила труда вытянуть из попутчиков свод правил, коих им предстоит придерживаться на протяжении всего обучения. И одно из них гласило, что первокурсники неприкосновенны. А для Тома это означало, что нынче самое благоприятное время для закладки и формирования личного авторитета. Покуда мальки варятся в собственном соку, необходимо опутать их связями и стать в их представлении хотя бы полезным знакомством.
Этим-то он и занялся. Буквально в первую же неделю он не скрываясь принялся блистать на занятиях, удивляя педагогов вдумчивым подходом и глубоким пониманием магических процессов обусловленных добытыми и сделанными им на собственном опыте логических выводов. Разумеется одних лишь правильных устных ответов было маловато. Теория, конечно же, вещь нужная и полезная, но без материального воплощения она мертва и никому не интересна. Впрочем стоило начаться практической части обучения, перейдя к отработке заклинаний и варке зелий, как Том вновь ярко блеснул, затмевая всех прочих.
Ответственно подходя к учебе, Реддл загодя готовился к следующей теме, отчего всегда был способен с первой попытки воспроизвести необходимое. И такая ситуация распространялась на все дисциплины. Сплошь и везде лучший. Таков избранный им курс.
Естественно, что много кому подобное не понравилось. Где ж это видано, чтоб какой-то «грязнокровка» затыкал за пояс выходцев из благородных семей? Но никаких поползновений в адрес талантливого первокурсника по этому поводу не случилось. Во-первых, сам Том очень проворно избегал конфронтаций, умело отбиваясь от словесных выпадов. А во-вторых, и что наиболее веско, Абраксас с Антонином чётко, ясно и с расстановкой обозначили свою поддержку юному дарованию, рьяно оберегая «друга» от агрессивных настроений. И с такой поддержкой бояться было нечего.
Но приобретенной протекцией ушлый Том ограничиваться не собирался. Понимал, паскуда, что нужно шириться и распространять влияние, пока система межличностных коммуникаций ещё не устоялась и не была отлажена. Тут, как говорится, кто первый встал, того и тапки. Оттого уже во второй четверти Реддл исподволь втягивал сокурсников в свой круг общения, пользуясь неоспоримой преуспеваемостью. Демонстрируя радушие Том как бы невзначай, направляя к нужным мыслям, подбивал отстающих обратиться к нему за помощью с учёбой. Не за бесплатно, конечно. Альтруизм не про змей. Но стоит отметить, с платой за репетиторство он не перегибал. Цену за занятие установил весьма умеренную и на порядок ниже существующего прайса. Причём он всегда гарантировал, что подопечный обязательно освоит непонятную ему тему в указанное количество часов. То есть оплата шла не за потраченное им время, а за конкретный и вполне ощутимый для клиента результат. И это подкупало. Основная масса не располагала бездонным кошельком. Поэтому возможность сэкономить была ими воспринята с великой радостью. Реддл отлично понимал, что вероломно демпингует и влезает в опасное поле деятельности, где всё давно поделено. Так что в последующем, с переходом на второй курс, ему за это обязательно попробуют предъявить. В этом сомневаться не приходилось. Но как бы там ни было в скором будущем, а здесь и сейчас он уверенно и целеустремлённо обрастал должниками. Курочка по зёрнышку клюёт. Вот так и он. Подобно настоящей змее, он медленно и не торопясь сокращал расстояния, сближаясь с погодками и прививая им чувство благодарности. И давалось это не сказать, чтобы трудно.
Разительное различие в поведение на фоне прочих пришлых из мира маглов, его безукоризненные манеры, врождённая харизма и смазливая, располагающая мордашка постепенно подтачивали объективное восприятие людей, к кому он незаметно подбивал клинья. А с учётом постоянно поддерживаемой им психоментальной среды проецируемой аурой, однокурсникам в его присутствии становилось беззаботно и очень комфортно. Превалирующее большинство защитных артефактов пользующихся популярностью среди чистокровных хороши в прямом и агрессивном контакте, но не были настроены на противодействие слабым эманациям ненавязчивого качества перманентно наполняющих окружение.
К окончанию первого курса Реддл добился впечатляющих результатов. И речь не только об успехах в учёбе, благодаря которым он занял лидирующее место в общем зачёте. Рейтинг рейтингом, но социалка не менее важная составляющая жизни. Все его бывшие завистники, что ранее косо смотрели на Тома, кардинально переменили своё изначальное мнение и отношение. Теперь он пользовался заслуженным уважением среди однокашников, что дорогого стоило.
Покидая школу и отправляясь на летние каникулы обратно в приют, Том неплохо подготовился, стараясь предвидеть все сложности, которые могли бы возникнуть по возвращению к маглам. Он-то и до своего поступления в Хогвартс не питал большой любви к обычным людям, воспринимая их как нечто неполноценное и ущербное, а уж после того, как прояснилась разница между одарёнными и простецами, да пообщавшись и проникнувшись идеологией расистско настроенных чистокровных, относящихся к обычным людям как к бесправным животным, ситуация ещё сильней усугубилась. Теперь уже от одной мысли, что придётся коротать время с постояльцами приюта и делить с ними общий кров, ему до омерзения становилось противно. И чтобы хоть как-то оградить себя от их общества, Том почти все деньги спустил на обеспечение своей автономности и независимости.
Скопленного за минувший учебный год капитала вышло совсем немного. Тридцать семь галеонов, восемь сиклей и одиннадцать кнатов. Но даже этих невеликих средств было достаточно для покупки минимального набора предметов для обеспечения своих нужд. Так как пользоваться в открытую магией ему запрещалось законом, то Том пошёл по обходному пути, сделав упор на подручные инструменты облегчающие существование и доступные каждому волшебнику. Две третьих всей суммы заработанных денег было потрачено им на приобретение качественного маглоотталкивающего амулета и небольшой сумки плохенько зачарованной на расширение пространства, да с наложением стазиса на переносимый груз. К огромному стыду полноценным артефактом неказистую поделку язык не поворачивался назвать. Вещица, которую ему сварганил шестикурсник, прослужит не больше полугода. Ведь создавалась из обычных материалов и без закрепления свойств рунами. Но даже такой обновке Том был несказанно рад. Ещё зимой разнюхав расположение кухни, предприимчивый Реддл наладил контакт с общиной волшебных существ. Оказалось несложным добиться расположение недалёких и услужливых домовых эльфов, будучи носителем кровного наследия одного из основателей. Ни о каком беспрекословном подчинении речи, естественно, не шло. Однако чувствительные к проявлению магии волшебные создания моментально определили в первокурснике потомка Слизерина. Они то, к слову, и пролили свет на происхождение Тома. Реддл, конечно, до этого момента подозревал о своих корнях. Но в силу выпестованной подозрительности полной уверенности отнюдь не испытывал. Будучи сверх меры прагматичным и рациональным на безосновательные гипотезы никогда не полагался. В общем, без твёрдой доказательной базы суждений не делал. Но получив подтверждение от домовых эльфов, которые по умолчанию не могут врать волшебникам, мальчишка окончательно уверовал в свою уникальность.
Возвращаясь к летним каникулам и бытию вне волшебного мира, то в целом они пролетели без особых волнений и тягостей. Наполненная под завязку провизией сумка обеспечила Тому сытые деньки и отсутствие надобности взаимодействовать с персоналом приюта. Домовые эльфы не смогли отказать юноше и полностью закрыли вопрос пропитания, снабдив Тома продовольствием.
Второй год проведенный Реддлом в Хогвартсе какими бы то яркими событиями достойных особого упоминания не отличался. Всё прошло ровно по намеченным Томом рельсам, никуда не свернув и нигде не сделав остановок. Бесспорная пальма первенства по всем предметам, вновь признание лучшим учеником курса и неустанно расширяющееся теневое влияние, проникшее далеко за пределы родного факультета. Ещё не серый кардинал или безоговорочный вождь, но на Слизерина к его мнению даже выпускники уже прислушивались, стараясь учитывать позицию несомненно перспективного волшебника. Лидерские и дипломатические качества, невероятный талант в магии и собранная свита, пополнившаяся многими представителями уважаемых семей, однозначно определяли в Реддле будущего флагмана.
И всё бы хорошо, всё замечательно, если бы до Англии не докатилось эхо второй мировой войны. Лето сорокового года выдалось для Тома дюже тяжёлым морально и невероятно запоминающимся. Психологическая травма, полученная в тот период, навечно укоренилась в сердце Реддла, став заскорузлой кровоточащей раной превратившейся в неизлечимое психическое расстройство.
В связи с официальным вступлением Британской Империи в войну с фашистской Германией в сентябре тридцать девятого, вызывавшее повальный уход большого количества английских волшебников на фронт добровольцами, численность штата госслужащих значительно сократилась. И по этой причине было выпущено несколько значимых декретов. К несчастью для несовершеннолетних маглорожденных непомерно сильно ужесточились ограничения накладываемые на детей находящихся вне магических территорий. Масштабные и интенсивные бомбардировки, в последующим получивших определение «ковровые», на Британских островах первоочередного применялись и били не столько по индустриальным или промышленным объектам, сколько по скрытым локациям магического сегмента. Однако же и того, что оставалось на долю обычных людей хватало для возникновения колоссальных жертв. Это-то и послужило поводом из-за которого правительство издало указ о предельном разграничении двух миров разделённых Статутом секретности. По причине невозможности обеспечить должный контроль соблюдения Статута всех несовершеннолетних волшебников из семей простецов перед отправкой обратно домой на каникулы лишали любых магических предметов, дабы снизить риски утечки свидетельств существования потустороннего. Так что перед отбытием Тома в приют у него изъяли абсолютно всё, что каким бы то образом относилось к волшебному миру. Амулеты, обновленную, повторно зачарованную сумку с расширением и с битком утрамбованным запасом продовольствия, даже школьный сундук со всем учебным инвентарем и палочка остались на хранении в Хогвартсе. Ответственным же за надлежащую «стерильность» маглорожденных был назначен новоиспеченный декан Гриффиндора — Альбус Дамблдор.
В общем, обратно в приют Том возвращался в паршивом настроение предвещающем сложное и непростое время.
Усилиями Реддла июнь и июль прошли почти что штатно. Да, с затянутым ремнём на животе, но и до крайностей не доходило. Смог по новой наладить коммуникацию и возобновить связи с постояльцами детского дома успевших его подзабыть. Естественно, без акций устрашения не обошлось. Пришлось по новой объяснять неразумным животным какая пропасть лежит между ними. Однако же своё привилегированное положение он отстоял. Вот только в одночасье ситуация резко переменилась.
В августе начался сущий ад!
Тому очень нехило досталось, так как весь последний летний месяц тысяча сорокового года Лондон массированно атаковали фашисты. Он только и делал, что дрожал от страха, не прекращая вздрагивать и перманентно бояться. Раздирающая слух громкая сирен, сигнализирующая о приближающейся опасности, гул двигателей самолётов, заполонивших небо, звуки пикирующих и маневрирующих истребителей со штурмовиками означающих ожесточенные бои за воздушное пространство, и свист «чемоданов» наполненных взрывчаткой, обильно падающих с неба, а также грохот разрывающихся снарядов, всё это вместе взятое колошматило юношеский разум. Как-то совсем по-другому воспринимаются смерти, когда они являются результатом слепого случая и происходят безостановочно, нежели тихой уход за грань от естественных причин, к чему он был привычен. Став очевидцем погибающих под завалами и от осколочных ранений, Реддл пересмотрел своё отношение к неотвратимости ожидаемого исхода. Тридцать дней непрерывного ужаса распотрошило и искалечило эйдос Тома до неузнаваемости.
Такого невыносимого испытания психика юноши выдержать не смогла.
Она и без всяких сторонних стимуляторов находилась в шатком и изрядно нехорошем состоянии, балансируя над пропастью буквально в шаге от слома и скатывания в кромешное безумие. А тут же столь глобальное и продолжительное потрясение протяженностью в четыре недели. Постоянная нервозность от непрекращающейся гонки со смертью не прошли бесследно. Сотни покалеченных и стылых безжизненных тел, запах гари, трупная вонь разложения и постоянные забеги от койки в приюте до ближайшего бомбоубежища истощили Тома, навсегда изменив мировоззрение сироты.
Будучи самоучкой в беспалочковой магии не ведающим основополагающих догмат ментального искусства, соответственно не имея прочного и компетентного каркаса удерживающего в целостности персональные паттерны, он своими пробами подчинить волшебство посредством раскачки эмоций знатно пошатнул стабильность и подорвал механизм лояльной адаптивность сознания к внешним враждебным факторам. Оттого нет ничего удивительного в финальном результате. Диагноз — маниакальная паранойя и танатофобия.
Возвращение в Хогвартс было воспринято им как манна небесная — спасительная и долгожданная. Отдаляясь от лондонских руин и с величайшим трудом поддерживая невозмутимость, параллельно наблюдая за беззаботным поведение «друзей», кого невзгоды обошли стороной, Реддл на протяжении всего пути переосмысливал свои доминантные ценности. Впервые за минувший месяц прочувствовав защищённость, он наконец сподобился уделить время рациональному мышлению. До этого как-то не до того было, что не мудрено. Весь фокус восприятия вокруг сомкнувшегося над головой непроглядного купола безнадёги вращался. Не выходило абстрагироваться от негативных эмоций, вызванных нахождением под нависшей и отнюдь не эфемерной угрозой смерти.
От былой убеждённости тотального детерминизма не осталось ни единого следа. Паренёк ясно прочувствовал хрупкость бытия, что привело к избавлению от прежней веры в собственную незыблемость. Рановато он возомнил себя вершителем судеб. Он до сих пор не в состоянии личную безопасность и неприкосновенность обеспечить. Куда уж там на глобальные категории замахиваться…
Впрочем, теперь уже бессмысленно терзаться пустыми переживаниями.
Ему повезло разминуться с Вечной Невестой, но долго ли Фортуна будет его сопровождать?
«Необходимо бросить все силы на поиски решения задачи по организации собственного выживания. Нужно отыскать гарантированный метод, который при любых форс-мажорах и неблаговидных обстоятельствах не допустил бы ухода за грань.»
«Вот к чему надо стремиться!»
Новые акценты, смена приоритетов и форсированная активность — прямо до упора и на максимум допустимого. Неизвестно, как там будет после третьего курса. Он не пророк, чтоб рассчитывать предвидеть развитие ситуации и обстановку в Лондоне следующим летом. Поэтому никаких размеренных и осторожных прощупываний. Из огня да в полымя. Причём сразу же. Без разбега и осмотрительности. Заблуждениями на счёт предстоящего Реддл не тяготился. Он прекрасно понимал, что достичь желаемого и добиться поставленной цели возможно только с погружением в таинство чернейших, запрещённых практик. Будь это иначе, существуй простой и доступный каждому способ разделить вечность с мирозданием, им бы уже давно пользовались все кому не лень. Скрыть такое бы не у кого не получилось. Раз среди волшебников не наблюдается обилия доисторических реликтов, то значит подобной технологии в открытых источниках попросту нет. Соответственно смотреть и выискивать необходимо в табуированном разделе.
В сравнении с предыдущим годом, ощутимо сократив напор на поле деятельности по вовлечение в круг общения новых клевретов, Том жертвуя социалкой с головой окопался в библиотеке. Уделяя минимум времени, ровно столько, сколько бы хватило на поддержание себя в топах рейтинга, он принялся рыть. Но перелопатив практически весь библиотечный фонд он не нашёл никаких зацепок. Даже намёков на направление, в котором ему потребно двигаться. Это несказанно бесило и раздражало. Преследующие неудачи удручали, делая раздражительным, что чуть было не привело к нескольким срывам. Благо юноша успел спохватиться, не совершив глупостей.
На рождественских праздниках он оставил в покое затею во что бы то ни стало и прямо сейчас добраться до искомого. Взяв паузу и хорошенько прокрутив в голове мысли, Том принял решение зайти к проблеме с иной стороны.
Увы, но для третьекурсников путь в запретную часть библиотеки был закрыт. Текущая учебная программа не предполагала потребностей, дозволяющих открыть допуск к закрытой локации, где были собраны древние фолианты, гримуары и прочая далеко небезопасная жуть. В общем, на данный момент у него отсутствовали обоснования для получения пропуска в заветную секцию.
Но если сейчас ему туда ход закрыт, то следовательно нужно поменять зону просеивания.
И тут ему как нельзя кстати припомнилась легенда о Тайной Комнате. Упоминание о якобы расположенной в замке скрытой вотчины основателя повстречалось Реддлу ещё на первом году обучения в Истории Хогвартса. Тогда он не придал особого значения этой информации, однако нынче всё разительно переменилось. А вдруг именно в ней хранятся стоящие знания заслуживающая внимание? Каких бы то точных подробностей, дающих хоть какое-то представление о спрятанном, кроме того, что там присутствует Страж, в хрониках, естественно, не раскрывалось. Лишь домыслы и предположения. Однако слава великого предка и по сей день будоражит сознание волшебников, так как оставленный им след в истории неоспорим и очень заметен. Никто из выдающихся деятелей прошлого и современности, посвятивших себя мистическому искусству, даже не пробовал принизить заслуги гения Слизерина, ставшего первооткрывателем во множестве волшебных дисциплин. Салазар наравне с Ровеной дал колоссальный толчок магической науке. Так что второй семестр третьего курса проходил совершенно под иным знаменем. Для окружающих, по факту, в поведении Реддла изменений не произошло. Он всё также пропадал в библиотеке. Только на этот раз вместо магических талмудов Том обкладывался пыльными автобиографиями и дневниками видных искателей приключений, что когда-то давным давно учились в Хогвартсе.
И это дало результат. За несколько дней перед началом экзаменационной недели ему посчастливилось наткнуться на заметки Бонифейса «Странного», выпустившегося со змеиного факультета в шестнадцатом веке. И в них мельком описывались настенные барельефы с изображением змей, которые тот обнаружил в парочке совершенно неподходящих для этого мест.
Воспользовавшись полученными данными Том не откладывая в долгий ящик и выждав подходящее время провёл тщательную рекогносцировку местности указанную в заметках.
К неудовольствию Реддла в очерках подробно всего одним маршрут расписывался. И всё бы ничего, но вёл он в дамскую комнату. Поэтому пришлось ему туда переться поздней ночью, едва ли не под утро. В так называемый волчий час. Когда до рассвета всего ничего, а дежурная вахта для патрулирующих самая трудная.
Само собой пробирался к заветному помещению он украдкой. Максимально скрываясь, словно какой-то бандит перед совершением преступной акции. Дезиллюминационные чары, темная одежда и предельная осторожность. Даже на специальную мазь расщедрился, которая глушит запахи и размывает аурный след. Нельзя ему попадаться с поличным в женском туалете. Повлечёт за собой неприятный последствия. Ведь это совершенно не укладывалось в типаж выстраиваемого им реноме. Что может быть хуже для молодого парня, нежели прослыть извращенцем в период фазы пубертата? Впрочем недолго он пребывал в хреновом расположение духа. Вылазка полностью себя оправдала, окупив переживания и тревоги.
На проступающее над умывальником миниатюрное и броское отображение змейки у Тома возник своего рода эмпатической импринтинг. Дар змееустам отреагировал молниеносно и без прямого участия хозяина. Стоило Реддлу впериться фокусом восприятия в фигурку пресмыкающегося, как сразу же сработали древние инстинкты. Случился волшебный резонанс, создавший связь с мистерией Салазара, а тишину клозета потревожило едва различимое, негромкое шипение. Не понимая зачем и для чего Реддл интуитивно произнёс «Откройся».
К сожалению, как бы Тому не хотелось сунуться глубже и нырнуть в раскрывшийся лаз, куда я нещадно и подспудно тянуло, юноша нашёл в себе силы и выдержку отказаться от опрометчивого поступка. Во-первых, поджимало время. Полтора часа, отведённые на самоволку, подходили к концу, а попадаться преподавателям в его планы не входило. Глупо так подставляться, когда весь год прошёл без единого штрафа или снятого бала. Во-вторых, было бы беспечно лезть в неизвестность без надлежащей подготовки.
Тем не менее обратно в расположение факультета Том возвращался в приподнятом настроение. Увы, в этом году у него уже не выйдет прознать подноготную обнаруженного тайного хода. Послезавтра покидает Хогвартс. Однако в следующем году он обязательно докопается до истины.
Ещё двумя немаловажными факторами влияющими на моральное состояние Реддла стали известие о прекратившихся бомбардировках Лондона и состоявшийся с Тони уговор, согласно которому Долохов перешлёт к нему совой его снаряжение.
Чистокровные-то ничем не ограничены. Их багаж перед отбытием домой никто не проверяет. Это только маглорожденных из-за объявленного военного положения шмонают и обирают едва ли не до нитки, дабы те ничего предосудительного с собой к простецам не провезли. Так что свои летние каникулы перед четвертым курсом он проведёт в достатке и ни в чём не нуждаясь.
Русский аристократ стал самым преданным и заядлым корешем Тома. Немногословный, нелюдимый, незаметный и казалось бы всегда себе на уме. Но такое впечатление складывалось только у тех, кто был плохо знаком с Антонином. В отличии от Абраксаса, Тони не таил за пазухой гниль и исподтишка не нападал. Был прямолинейным и резким на расправу за обиды. Если что-то не по нутру, он без всяких скидок и не откладывания на поздний срок незамедлительно выскажется в лоб, а то и на дуэль вызовет. Зато признай он тебя близким другом, и надёжнее товарища себе вообразить невозможно. Это подкупало. Никогда прежде не имея рядом людей, на которых можно было бы положиться, Реддл искренне ценил такого друга.