Глава 58: Драконы Дозора
Дейенерис
Чистое вечернее небо позволяло Дейенерис и Дрогону свободно подниматься к облакам. Однако из-за низкой температуры и ледяного ветра, пронизывающего её лицо, Дейенерис предпочла держаться ближе к земле.
Джон и Миссандея следовали за ней на Рейгале, а рядом держались Игрис и Лиаррас. По пути обратно из Хайгардена они увидели немало: армии Простора и Ланнистеров, марширующие на север вместе с Безупречными и дотракийцами, а также десятки замков и деревень.
Лишь когда на горизонте показался Винтерфелл, Дейенерис почувствовала облегчение, на мгновение забыв о холоде. Хотя она не провела здесь столько времени, сколько в Драконьем Камне, в этом месте было что-то, что заставляло её чувствовать себя как дома. Однако это ощущение немного угасло, когда она заметила растущую армию у стен замка. Воины держались одной стороны дороги, ведущей в Винтерфелл, стараясь не приближаться к месту, где обосновались драконы.
Рейгал, Игрис и Лиаррас немедленно пошли на посадку, но Дейенерис с Дрогоном сделали ещё один круг над Винтерфеллом, прежде чем приземлиться. Из-за огромных размеров Дрогона другие драконы должны были сесть первыми — иначе он мог стать территориальным и занять всё пространство.
Когда Дрогон, пикируя, опустился рядом с остальными, Джон и Миссандея уже спешились и ждали Дейенерис. Дрогон медленно опустил тело и вытянул шею, давая ей возможность спуститься. С помощью Джона она легко соскользнула вниз.
— Приятно вернуться, — сказала Дейенерис.
— Полностью согласен, — ответил Джон, легко поцеловав её в губы. Они улыбнулись друг другу и, взявшись за руки, направились к Винтерфеллу. Краем глаза Дейенерис заметила, как Миссандея, улыбаясь, смотрит в землю, следуя за ними.
У ворот их встретил лорд Рид в сопровождении двух слуг в тяжёлых плащах.
— Добро пожаловать обратно, мой король и королева, — произнёс он, почтительно кланяясь.
— Рад видеть вас снова, лорд Рид, — ответил Джон.
— Лорд Брэндон просит вас в Богорощу.
Джон вздохнул, будто предвидел это.
— Разумеется.
Лорд Рид с людьми отступил, пропуская их. Джон сделал шаг вперёд, но Дейенерис потянула его за руку, останавливая.
— Что-то не так?
— Просто устала с дороги. Думаю, пойду отдохну, — ответила она. В глубине души Дейенерис не хотелось видеть Брана — его безэмоциональность и всеведение порой пугали её.
— Я присоединюсь к тебе, когда поговорю с ним, — сказал Джон, улыбнувшись и отпуская её руку, прежде чем последовать за лордом Ридом.
Дейенерис пересекла двор вместе с Миссандеей. Вокруг кипела работа: люди готовились к войне. Несмотря на то, что северные лорды признали её, а Джон был её мужем, она чувствовала, что многие по-прежнему держатся с ней осторожно — пусть и вежливо.
Наконец, они достигли её покоев.
— Желаете, чтобы я приготовила вам ванну, ваша светлость? — профессионально спросила Миссандея.
— Не сегодня. Может быть, утром, — ответила Дейенерис.
Миссандея кивнула и помогла ей снять тяжёлое зимнее платье, заменив его на лёгкую фиолетовую ночную рубашку. Распустив волосы, Дейенерис сняла кольца и положила их рядом с подушкой, рядом с короной. Она почувствовала, как ткань облегает её фигуру, и напомнила себе, что вскоре придётся перешивать одежду — её тело менялось с беременностью.
— Что-нибудь ещё, ваша светлость? — спросила Миссандея, пока Дейенерис осторожно завязывала ленту на талии.
— Нет, этого достаточно.
Миссандея склонила голову и направилась к выходу. Дейенерис вновь поразилась её преданности — не только как советницы, но и как подруги.
— Миссандея, — окликнула она.
Та тут же обернулась.
— Да, ваша светлость?
Дейенерис колебалась.
— Когда Джон и я вернём Железный Трон и Семь Королевств… Будет ли неправильно, если я попрошу тебя остаться со мной?.
Миссандея слегка улыбнулась, что немного утешило Дейенерис.
— Если бы я захотела вернуться в Наат, я знаю, ты бы не возражала против моей просьбы.
— Конечно, нет. В конце концов, это твой дом.
— Это место моего рождения, но не мой дом. Дом — там, где я обрела свободу. Там, где мой друг положил конец рабству. Там, где я сама выбираю его создать. Я хочу сделать мир, который ты собираешься построить, своим домом.
— А как же твоя семья? Ты не хочешь снова их увидеть?
Выражение лица Миссандеи стало мрачным.
— Моя семья ушла из этого мира. В Наате мне не к чему возвращаться.
— Прости, я не хотела затронуть эту тему.
— Вам не за что извиняться, ваша светлость.
Миссандея вновь улыбнулась, вернув своему лицу привычное спокойствие.
— Это всё, моя королева?
Дейенерис ответила ей тёплой улыбкой.
— Да, так и будет.
— Спокойной ночи, ваша светлость.
— Спокойной ночи, мой друг.
Когда Миссандея вышла, в комнату через несколько мгновений вошёл Джон, выглядевший задумчивее, чем обычно. Он снял корону и положил её рядом с короной Дейенерис, затем начал снимать плащ и доспехи.
— Как прошёл разговор с Браном? Есть новости, которые стоит обсудить?
Джон тяжело вздохнул, в его голосе слышалось разочарование.
— Ничего хорошего, — сказал он, ставя свою чёрную броню на подставку, а сверху аккуратно укладывая кольчугу. — Серсея спрятала весь запас Дикого огня под Королевской Гаванью. Если мы переживём войну с мертвецами и наша армия останется сильнее её войск, она может просто уничтожить город.
Дейенерис села на кровать, а затем откинулась назад, раздражённо глядя в потолок. Серсея снова и снова подтверждала, что если не могла сама удержать Железный Трон, то не позволяла этого никому другому.
— Ты был прав.
— О чём?
— О том, что ты сказал мне, когда мы впервые встретились на Драконьем Камне. Мы все просто дети, играющие в игру и жалующиеся, что правила несправедливы.
— Я больше так не думаю, по крайней мере, о тебе.
Дейенерис подняла голову и изогнула бровь, размышляя, было ли это честностью или просто лестью.
— Нам нужно придумать, как убрать Дикий огонь из города. А если не сможем, то хотя бы эвакуировать людей.
— Бран останется в Богороще ещё несколько часов — он надеется увидеть что-то, что поможет нам.
Джон, наконец, переоделся в ночную рубашку и лёг рядом с Дейенерис на меховое покрывало, устремив взгляд в потолок.
Тишину нарушил стук в дверь. Джон и Дейенерис обернулись и увидели Рикона.
— Можно войти? — спросил он, выглядя так, будто боялся что-то прервать.
— Конечно, — ответил Джон, садясь вместе с Дейенерис. — Что-то случилось?
— И да, и нет, — ответил Рикон, озадачив их. — Сегодня я ходил на охоту примерно в десяти милях от замка и чуть не погиб от лап медведя.
— Медведя? — удивлённо переспросил Джон. — В этих землях давно не видели медведей.
— Я знаю. Но этот был. Я рассказал об этом Брану, и он сказал, что все животные бегут на юг — они чувствуют приближение Короля Ночи.
— Нам придётся отправлять охотников в больших группах… Как ты сумел спастись?
Как будто по команде, из-за двери высунулась большая белая голова лютоволка. Он тихо подошёл к Рикону и встал рядом с ним.
Дейенерис широко раскрыла глаза — никогда прежде она не видела волка такого размера и цвета. Его рубиново-красные глаза смотрели прямо на неё, а на шее были свежие повязки.
Джон улыбнулся, поднимаясь с постели и подходя к зверю.
— Ты всегда умеешь меня удивить, мальчик, — сказал он, проводя рукой по густой белой шерсти лютоволка.
— Он отбился от медведя, прежде чем Нимерия и её стая убили его, — сказал Рикон с гордостью, глядя на своего лютоволка.
— Нимерия тоже здесь? — оживился Джон.
Дейенерис догадалась, что речь идёт о другом лютоволке из помёта, найденного Джоном и его братьями и сёстрами.
— Она осталась в лесу. Думаю, ждёт Арью.
— Джон, — вмешалась Дейенерис, — ты не собираешься меня представить?
— О, конечно, — спохватился он. — Это Призрак. Если бы ты не называла своих драконов своими детьми, он был бы для меня тем же самым.
Призрак, отойдя от Джона, неспешно подошёл к Дейенерис и начал обнюхивать её живот.
— Думаю, он чувствует, что здесь есть ещё один волк, — заметил Джон с ухмылкой.
Дейенерис тихо хихикнула, затем, немного нервничая, осторожно погладила Призрака по голове. Он не выглядел как обычный волк — в его молчаливом взгляде было что-то почти осознанное. Когда он поднял глаза на неё, Дейенерис на мгновение ощутила странное чувство, словно Призрак узнал её.
Лютоволк тихо отошёл и снова встал рядом с Риконом.
— Вижу, он всё ещё предпочитает тебя мне, — с притворным разочарованием сказал Джон. — Ну ладно, уже поздно. Иди спать.
Рикон вздохнул и покачал головой.
— Ладно. Увидимся утром.
Он ушёл вместе с Призраком, а Джон закрыл за ними дверь, задул фонари и вернулся в постель. Под меховым покрывалом Дейенерис придвинулась ближе, положив одну руку под подушку, а другую на грудь Джона.
— Я рада, что наконец-то встретила твоего лютоволка.
— Ты удивительно спокойна. Большинство людей подпрыгивают, когда его видят.
— Последние несколько лет я провела рядом с драконами, — заметила Дейенерис с улыбкой. — Призрак скорее успокаивает, чем пугает.
Джон усмехнулся.
— Не дай ему это услышать. Он докажет тебе обратное на поле боя.
— Надеюсь, что так и будет, — ответила она. — Нам понадобятся все силы, какие только можно собрать.
Мысли Дейенерис снова вернулись к надвигающейся войне, но усталость взяла верх. Она почувствовала, как тяжелеют веки.
— Сладких снов, мой волк.
Джон переплёл пальцы с её рукой и мягко поцеловал её в лоб.
— И тебе, мой дракон.
* * *
Зимняя ночь укрыла Винтерфелл мягким снегопадом. Под лунным светом, скрытым облаками, многие души спали, забыв обо всех тревогах. Но были и те, кому сон не приносил покоя.
В спальне короля и королевы одна душа металась в беспокойном сне, настолько мучительном, что его тени проникали и в сознание матери.
Дейенерис словно сквозь завесу тьмы оказалась в месте, где уже бывала прежде. Перед ней возвышался массивный подъёмник, ведущий на вершину великой Ледяной стены.
Оглядевшись, она шагнула к перилам, откуда открывался вид на двор. Там собралась группа мужчин, все в чёрном. Они стояли вокруг пустого пространства, словно чего-то ожидая.
Её взгляд скользнул дальше — во двор вошли двое. Один был ещё мальчиком, а второй… Дейенерис узнала его.
Джон.
Но не тот, которого она знала.
Его волосы не были собраны в привычный узел, а борода казалась тоньше.
Он остановился, увидев, что люди вокруг него образовали круг. На его лице мелькнуло беспокойство.
Дейенерис проследила за его взглядом — и замерла.
В центре круга лежала табличка с выжженным словом:
ПРЕДАТЕЛЬ.
Дейенерис ахнула от страха и шока, когда Джон обернулся — и клинки вонзились в его тело.
— За Дозор, — хором сказали его убийцы.
Один за другим они вонзали ножи в его грудь, и Дейенерис наконец поняла, где она находится. И ещё важнее — когда. Это был не просто сон. Это был кошмар из прошлого.
Она хотела проснуться, хотела вырваться из этого наваждения, чтобы не видеть, как он умирает. Но её взгляд прикован к лицу Джона. Смятение, одиночество, страх, печаль — в его глазах смешались чувства, которые разрывали её сердце.
Последним к нему шагнул юный мальчик, которого привели вместе с Джоном. Его рука дрожала, но он всё же поднял нож и вонзил его в сердце.
— За Дозор.
Джон рухнул в снег.
Люди, предавшие его, разошлись, оставив его тело замерзать.
Когда двор опустел, и кровь начала растекаться по снегу, Дейенерис шагнула к нему, почти на грани слёз. Она хотела прикоснуться к нему, но вместо этого внезапно оказалась в другой, холодной комнате.
Джон лежал на каменном столе, обнажённый, с зачищенными ранами. Кто-то закрыл ему глаза, и теперь он выглядел так, будто просто спал. Призрак лежал рядом, вечно верный, не покидая своего друга.
Дейенерис медленно протянула руку и провела пальцами по его щеке, словно желая сказать, что всё будет хорошо.
Как только её кожа коснулась его кожи, Призрак дёрнулся и поднял голову. Он уставился прямо на неё.
Она отдёрнула руку, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он действительно видел её? Или просто смотрел на Джона?
Она не успела это осмыслить — Джон внезапно резко вдохнул, судорожно хватая воздух.
Дейенерис проснулась с учащённым дыханием.
Она снова была в постели. Рядом с ней, под тёплым меховым покрывалом, мирно спал Джон. Её ладонь лежала прямо на его шраме.
Она вздрогнула, осознав, что только что была свидетельницей его первой смерти… и воскрешения.
Но теперь он здесь. Живой. Спокойный. Тёплый.
Сон больше не шёл. Боясь увидеть что-то ещё, Дейенерис осторожно убрала руку и выбралась из постели, стараясь не разбудить его.
Она надела тёплые сапоги и накинула зимний плащ Джона — у неё ещё не было своего. Затем тихо вышла из комнаты и направилась во двор.
Ночь была тиха.
Днём Винтерфелл гудел от звуков молотов, ударяющих по стали, и пил, распиливающих древесину. Но сейчас — лишь белая тишина, нарушаемая редкими шагами стражников. Их присутствие мешало Дейенерис обрести покой, поэтому она пошла туда, где точно никто не потревожит её.
В Богороще всегда было спокойно.
Дейенерис никогда не поклонялась богам, даже после всего, что ей довелось увидеть. Но под сенью чардрева происходили одни из самых важных моментов в её жизни.
Её первый поцелуй с Джоном. Их свадьба.
Зло не проникало в это место.
Но когда она приблизилась к дереву, то замерла, заметив, что под ним, в кресле, сидит Бран.
Он не был в трансе, но его взгляд был отрешённым, устремлённым куда-то вдаль.
Дейенерис хотела развернуться, но он уже почувствовал её.
— Ваша светлость, — тихо сказал он, но достаточно громко, чтобы она услышала. — Вам не спится?
Она медленно подошла, ощущая лёгкое беспокойство.
— Просто плохой сон, — сказала она.
— Ты видела, как умер Джон.
Дейенерис вздрогнула. Она не ненавидела Брана, но его знания… пугали.
— Да. Это не первое моё видение. Обычно они не имеют особого смысла.
— Это был не твой сон, — спокойно произнёс он. — Это был сон твоего сына.
Она застыла.
— М-моего сына?
Бран не мигнул.
— Внутри тебя — зелёный провидец, Дейенерис Бурерождённая. Пока он в тебе, он будет делиться своими видениями с тобой… и со своим братом.
— Брат? — она задержала дыхание. — У меня двое сыновей?
Ответ был уже дан.
Радость смешалась со страхом.
— Как… как ты видишь то, что видишь?
Бран перевёл взгляд на снег.
— Посмотри, — сказал он.
Дейенерис посмотрела, как снежинки падали и исчезали, уступая место новым.
— Я вижу время так же, как ты видишь этот снег, — сказал он. — Всё проходит мимо. Но если сосредоточиться на чём-то одном, можно разглядеть детали.
Он протянул ладонь, поймал снежинку. Она растаяла, едва коснувшись его кожи.
Бран посмотрел на неё.
— Хочешь, я покажу тебе кое-что?
Дейенерис колебалась.
Принять его предложение или отказаться?
Все её видения всегда пугали её, и она никогда не понимала, почему они вообще приходят к ней. Но, доверившись Брану, она осторожно вложила свою ладонь в его.
Он мягко сжал её пальцы и направил их к её животу, а затем положил другую руку на чардрево.
Всё изменилось.
Странное ощущение пронзило её, и в следующий миг Дейенерис поняла, что больше не в Богороще Винтерфелла.
Она стояла на балконе, окружавшем двор Чёрного Замка. Бран был рядом.
Но замок выглядел иначе, чем в её первом видении. Живее. Населённее.
— Так выглядел Ночной Дозор почти семьдесят лет назад, — спокойно произнёс Бран. — Кто-то только что прибыл. Думаю, тебе стоит его увидеть.
Он повёл её по Чёрному Замку, не обращая внимания на проходивших мимо людей. Дейенерис тоже чувствовала, что их здесь никто не видит.
Они подошли к двери.
Прежде чем она успела её открыть, мир вокруг дрогнул — и вдруг они уже были внутри.
В комнате за столом сидел человек в толстой чёрной мантии, с цепью мейстера на шее. Перед ним лежали свитки, которые он внимательно изучал.
Длинные серебристые волосы. Глаза… такие же, как у Дейенерис.
— Он Таргариен, — поняла она.
— Перед смертью он прислал тебе письмо, — сказал Бран.
Дейенерис замерла.
Она осознала, кто это.
Эймон.
Её двоюродный дед.
Он выглядел совсем не так, как она представляла. В её мыслях он всегда был дряхлым стариком, но сейчас перед ней сидел мужчина в расцвете лет.
Дверь позади них открылась.
Вошёл другой человек — высокий, с белым луком в руке и длинным мечом у бедра. Рукоять была золотой, с чёрной кожаной обмоткой, а в центре гарды сверкал крупный рубин, похожий на кроваво-красный глаз.
На боку у него висела сумка, тяжёлая от багажа.
Его черты… да, он тоже был Таргариеном.
Но он не носил чёрного плаща Ночного Дозора.
— Как прошла охота? — спросил Эймон, отрываясь от свитка.
— Честно. Мы настреляли достаточно кроликов на неделю, — спокойно ответил вошедший.
В его голосе не было эмоций.
— Кто это? — спросила Дейенерис.
— Бринден Риверс, — ответил Бран.
Дейенерис узнала это имя.
Кровавый Ворон.
Человек, у которого было тысяча глаз и один.
Бринден прислонил лук к столу и сел рядом с Эймоном.
— Как твоё зрение?
Эймон вздохнул, отложив свиток.
— Неважно. Я могу видеть вещи вблизи, но вдали… всё размыто.
— Ничего нельзя сделать? От каждой болезни есть лекарство. Даже от серой хвори.
— Возможно. Но у меня нет возможности проверить. Цитадель отклонила мой запрос на необходимые материалы. Это только ухудшится.
— Ты справишься, — Бринден сказал это так, словно не допускал иного варианта. — Мы — кровь дракона. Драконы не позволяют таким мелочам, как эта, нас останавливать.
Он снял сумку и поставил её на стол.
— Это для тебя.
Развязав ремешки, он достал два предмета.
Два драконьих яйца.
Одно — глубокого синего цвета.
Другое — белоснежное.
Оба окаменевшие.
Эймон выглядел потрясённым.
— Где ты их взял?
— Синее я получил через связного, — ответил Бринден. — Оно всплыло на рынке в Эссосе. А белое…
Он сделал паузу.
— Белое я украл из Уайтволлса, — наконец произнёс он. — До того, как Второй Претендент попытался забрать его во время своего восстания.
Бринден смотрел на яйца, и в его взгляде читалось что-то похожее на вину.
— Вот почему я убил Эйниса, — тихо добавил он. — Он знал, что яйца у меня. И собирался забрать их. Если бы я не остановил его вовремя.
Эймон взял синее яйцо и провёл рукой по его чешуйчатой поверхности.
— Бринден, я не могу их принять.
— Ты можешь и должен, — ответил Бринден. — Как только я приму обет, я стану следопытом. Буду ходить за Стену снова и снова, и кто знает, сколько раз. Я не могу таскать их с собой в каждый поход.
— Отправь их Эйгону, — предложил Эймон. — Он сможет защитить их куда лучше.
— Возможно, — кивнул Бринден. — Но что будет потом? Что станется с ними, когда его дети займут трон? Как они будут в безопасности, если однажды коронуют безумного Таргариена?
Он посмотрел на яйца.
— Мы оба знаем, что это не просто камень.
Эймон молча поставил яйцо обратно на стол.
В дверь резко постучали.
— Командир Магсвуд идёт, — раздался голос.
Бринден и Эймон быстро убрали яйца в сумку и повесили её на спинку стула.
Дверь открылась.
В комнату вошёл пожилой мужчина с густой короткой бородой и длинными каштановыми волосами, в которых уже пробивалась седина.
— Кровавый Ворон, — сказал он с сильным северным акцентом. — Пора тебе стать человеком Дозора.
— По вашему приказу, лорд-командующий, — спокойно ответил Бринден.
Дейенерис проследила за ним взглядом, пока он поднимал лук и следовал за Магсвудом. Вскоре дверь за ними закрылась.
Она перевела взгляд обратно на Эймона — и застыла.
Мир вокруг неё снова изменился.
Теперь они были в другой комнате.
Эймон лежал в постели.
Старый.
Гораздо старше, чем в прошлый раз.
Его волосы поредели и укоротились, кожа стала морщинистой. Он выглядел человеком, дожившим до ста лет.
Рядом с ним сидели Сэмвелл Тарли и дикарка Джилли. Маленький Сэм спал рядом с ней, завернувшись в тёплые одеяла.
Дейенерис подошла ближе и остановилась за спиной Сэма.
Эймон слабо зашевелился.
— Эгг… — выдохнул он. — Эгг… мама ищет тебя… Эгг…
— Поспи немного, Сэм, — тихо сказала Джилли. — Завтра тебе придётся говорить за него.
— Ты не можешь знать этого, — пробормотал Сэм, но голос у него был уставший.
— Всё равно отдохни. Я за ним присмотрю.
— Я тоже остаюсь. Он всегда был добр ко мне. Я не могу оставить его сейчас.
И вдруг рука Эймона дёрнулась вверх.
Сэм быстро поймал её и осторожно сжал.
— Яйцо… — голос Эймона был слабым. Он дышал тяжело и часто. Его затуманенные глаза были устремлены в потолок. — Яйцо… мне приснилось, что я стар…
Дейенерис смотрела на него, чувствуя, как её сердце сжимается.
Часть её желала, чтобы она никогда не согласилась на это видение.
Но внезапно все эмоции замерли в ней.
Эймон повернул голову.
И посмотрел прямо на неё.
Он не мог её видеть. Не мог.
Но его глаза…
Он вдруг выглядел счастливым.
И, не улыбаясь, сделал последний выдох.
Его веки дрогнули.
И закрылись.
Следующее, что она помнила — они снова были в Богороще.
Бран убрал руку с её живота.
Дейенерис почувствовала, как её глаза жгут слёзы, и быстро вытерла их.
— Зачем ты мне это показал? — её голос дрогнул.
— Я думал, ты захочешь его увидеть, — спокойно ответил Бран. — Он был единственным Таргариеном, который любил тебя в этом мире… помимо Джона и твоей матери. Я подумал, ты должна узнать, кто он был… задолго до того, как он написал тебе письмо.
— Но почему тогда? Почему ты заставил меня смотреть, как он умирает?
Бран посмотрел на неё.
— Это сделал не я, — сказал он. — Это сделал твой сын.
Дейенерис опустила ладонь на живот.
Её сын…
— Он хотел, чтобы ты это увидела.
— Но зачем? — спросила она. — Почему моему ребёнку показывать мне такое?
— Я не знаю.
Бран помолчал.
— Но я знаю, что мейстер Эймон увидел тебя, когда посмотрел на тебя. Он успел увидеть свою семью… прежде чем покинул этот мир.
Дейенерис не понимала.
Это были просто видения.
Как её двоюродный дед мог её видеть?
Бран продолжил:
— Я всё ещё учусь понимать силу, которой обладаю. Но мне она не нужна, чтобы понять, когда кто-то дарит другому дар.
— Это… был подарок? — прошептала она.
— Почему мы дарим подарки?
Она растерянно нахмурилась, пытаясь разгадать загадку.
Но ответ был прост.
И когда она осознала его, то больше не смогла сдерживать слёз.
— Потому что мы любим…
Она быстро вытерла щеки и, глубоко вдохнув, взяла себя в руки.
— Спасибо, Бран.
В своей комнате Дейенерис вернулась в постель.
Джон во сне притянул её к себе, обнял за плечи и прижал к груди.
— Всё хорошо? — пробормотал он, всё ещё полусонный.
Она улыбнулась и уткнулась носом в его грудь.
— У нас будет два мальчика, — тихо сказала она.
Джон приоткрыл глаза, всё ещё не до конца проснувшись.
— Откуда ты знаешь?
— Бран мне сказал.
Он сонно усмехнулся.
— Теперь осталось только их назвать.
Джон тихо рассмеялся, кладя голову обратно на подушку.
— У тебя есть идеи?
Дейенерис задумалась.
Один их сын будет драконом.
Другой — лютоволком.
Каждому нужно имя, соответствующее их крови.
— Эймон, — сказала она. — В честь нашего дяди, который присматривал за тобой.
— Отлично, — согласился Джон. — А его брат?
— Тебе стоит выбрать, — сказала Дейенерис. — Он будет лютоволком, как ты. Значит, ему нужно северное имя.
Джон задумался.
— В моей семье не так много имён, подходящих Таргариену, — пробормотал он.
— Тогда выбери своё, — усмехнулась она, зарывшись лицом в его тело.
Он ничего не сказал.
Она позволила себе снова провалиться в сон.
И последнее слово, которое она услышала, перед тем как заснуть, согрело её сердце.
— Матиас.