Глава 28: Цепляясь за надежду.
Рейнира знала, что не должна быть замечена выходящей из комнаты, поэтому после ужина воспользовалась секретным проходом, который когда-то показал ей дядя. Она ощутила болезненный укол в сердце, когда вспомнила, как Артур неожиданно появился в ее комнате, и почувствовала еще один, когда перед мысленным взором всплыли воспоминания о той ночи, что они провели вместе на улицах Королевской Гавани. Глубоко вдохнув, чтобы успокоить нервы, она шагнула в темноту тайного лабиринта, созданного Мейгором.
Идти далеко ей не требовалось — бывшая комната Артура оставалась пустой и незапертой. Ее отец и Алисента находились за ужином, королевская гвардия несла службу у их дверей, а если никто не увидит ее волос, то никто ее и не узнает. Именно поэтому она вновь использовала свою старую маскировку, приняв облик Ниры Уотерс. Наносить грим не имело смысла, поэтому она не стала этого делать.
Однако, следуя в сторону комнаты Артура, она внезапно остановилась. Свет свечи, которую она несла в руке, осветил пустые клетки. Она вспомнила, что Артур держал там крыс, но так и не объяснил ей, зачем.
“Надеюсь, он не выпустил их”, — с отвращением подумала она. — “В Крепости их и без того предостаточно”.
Отбросив эти размышления, она подошла к секретной двери, ведущей в комнату Артура, и тихо открыла ее.
Как она и предполагала, внутри никого не оказалось. Не теряя времени, Рейнира осторожно направилась к двери, заглянула в замочную скважину, убедилась, что в коридоре никого нет, и вышла.
Удивилась ли она тому, что никто не обратил на нее внимания? Вовсе нет. Она бы и сама не посмотрела на рыжеволосую девушку в простом темно-фиолетовом платье.
Место, куда она направлялась, находилось глубоко в фундаменте замка, где стражники не привыкли видеть посторонних. Когда она спускалась по винтовой лестнице, один из охранников шагнул ей навстречу, его взгляд был неприязненным.
— Тебе запрещено спускаться туда, — произнес он грубым, угрожающим голосом.
— Мне позволено идти туда, куда я захочу, — спокойно ответила Рейнира, снимая парик.
Охранник уставился на нее в полном ошеломлении.
— Принцесса?.. — его голос сменился с грозного на растерянный. — Что на вас надето?
За эти слова он тут же получил легкий удар по щеке. В следующее мгновение он, наконец, осознал, с кем говорит.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
— Все в порядке, ты молодец, — Рейнира одарила его улыбкой, которая мгновенно заставила его расслабиться.
Она извлекла из небольшой сумочки золотую монету и протянула ему.
— Ты меня не видел, — сказала она.
Охранник кивнул, но затем колеблющимся голосом спросил:
— А если король…
— Если король спросит тебя, видел ли ты меня, скажешь ему правду. Но никому другому.
Ее отец редко появлялся в этих местах и вряд ли заподозрил бы, что она может находиться здесь.
Охранник молча кивнул, пропуская ее дальше. Пока не было необходимости надевать парик, поэтому она просто держала его под мышкой.
Чем глубже она спускалась, тем больше стражников встречала. Каждого из них она вознаграждала золотой монетой за молчание. Из двадцати монет, которые она взяла с собой перед выходом из своих покоев, к тому моменту, как она добралась до массивных дверей, осталось всего шесть.
Двое стражников, охранявших вход, не задавали ей никаких вопросов, но все равно получили свою плату. Она чувствовала, что это необходимо — если бы они остались единственными, кого она не одарила монетой, могли бы из обиды донести на нее королю.
Как только за ее спиной закрылись тяжелые двери, она глубоко вздохнула, осознавая, что ее план окажется гораздо сложнее, чем она рассчитывала.
Она оказалась в сокровищнице.
И сокровищница находилась в полном хаосе.
Повсюду возвышались груды золота, драгоценных камней, сундуков и серебра. Она устала, еще даже не начав поиски. Как можно отыскать одну-единственную вещь в комнате, настолько огромной, что четвертая стена терялась во мраке?
Она похлопала себя по щекам, заставляя сосредоточиться.
“Эта комната была построена Эйгоном Первым… Нет, Мейгором…”
Она покачала головой.
“Мейгор лишь завершил строительство замка, но началось оно при Эйгоне. А значит, первое, что он сделал бы… забрал свои сокровища”.
Она закрыла лицо руками.
— Мейгор почти разорил Корону… Значит, раньше эта комната не была такой полной… То, что я ищу, скорее всего, лежит на самом дне.
Она снова огляделась. Даже пол был усыпан золотом.
— Кто бы мог подумать, что быть таким богатым — это настоящая пытка? — тихо усмехнулась она.
Ходить по золоту оказалось нелегко — оно предательски осыпалось под ногами, мешая устойчиво стоять. Она несколько раз едва не упала, а однажды ее нога и вовсе утонула в этой золотой массе. Чтобы выбраться, ей пришлось напрячь руки так сильно, что они устали больше, чем ноги.
— Что только не приходится делать ради любви, — пробормотала она, углубляясь в сокровищницу с одной лишь свечой в руке. К счастью, у нее с собой был запас спичек и свечей — в этот раз она не позволит темноте одолеть себя.
Но когда она добралась до самой глубины, надежда почти угасла. Здесь все выглядело так же, как и у входа: золото, серебро, драгоценности и сундуки. Она раздраженно вскинула руки.
— Во имя всех богов, Эйегон, неужели ты умел организовывать только завоевания?
Но Рейнира не собиралась сдаваться. Она зашла слишком далеко, а древние боги подарили ей возможность все исправить. Она не имела права тратить этот шанс впустую, даже если перед ней простиралась лишь бесконечная груда монет.
Рейнира нахмурилась, глядя на золотые монеты. Возможно, она поспешила с выводами — была разница: эти монеты были меньше тех, что лежали у входа. Она подняла одну, внимательно рассмотрела и заметила выгравированный на ней символ дома, который исчез более века назад.
— Дом Гарденеров… — пробормотала она. — Эйгон покорил их раньше, чем Старков… Я должна быть близко.
Она вновь огляделась, оценивая груды золота. То, что она искала, не могло находиться под ними. Здесь было еще достаточно места.
— Эйгон не выбросил бы его просто так, как мешок с золотом, — рассуждала она вслух. — Он должен был спрятать его в сундуке… вместе с остальными.
К сожалению, сундуков внизу оказалось несколько, и не все из них были легко доступны — некоторые громоздились на вершинах золотых гор. Рейнира не могла представить, кто был настолько безрассуден, чтобы складывать их так высоко.
Она начала с ближайших, но нашла лишь доспехи и оружие разных видов. Очевидно, Эйгон сохранил их как трофеи, добытые у побежденных врагов. Мечи же он оставил для своего трона.
Набравшись решимости, она взобралась на несколько золоченых холмов, открывая один сундук за другим. Внутри лежали сапфиры, рубины, изумруды, золото, серебро, старинный шлем, Корона Королей Рух… Но следов того, что она искала, не было.
“Я близко”, — подумала она, бросая корону Ланнистеров обратно в сундук. — “Так чертовски близко”.
Где Эйгон мог его спрятать? Он не забирал трофеи у Старков — они не платили налогов долгие годы после капитуляции. Так где же оно может быть?
Она так увлеклась поисками, что не заметила, как ее свеча почти догорела. Когда пламя внезапно погасло, Рейнира замерла, а затем в панике выругалась:
— Проклятье!
На ощупь вытащив спички, она зажгла новую свечу, снова чертыхнувшись.
— Неужели в этой проклятой комнате Семи нет ни одного подсвечника?!
Ее взгляд метался по стенам в поисках держателя. И когда она, наконец, заметила его, у нее невольно вырвался еще один вздох раздражения — он находился слишком далеко.
Рейнира осторожно сползла с золотого холма и направилась к нему.
Но вдруг она резко остановилась, ее глаза расширились от изумления. На мгновение ей показалось, что разум играет с ней злую шутку.
Но чем ближе она подходила, тем четче пламя свечи освещало предмет.
Она ахнула.
И, уже не сдерживаясь, бросилась к нему.
Дрожащими пальцами Рейнира поднесла свечу, чтобы лучше разглядеть находку. Ошибки быть не могло — она нашла его!
Она поставила свечу в настенный держатель, чтобы освободить обе руки, затем осторожно сняла с подставки предмет, от которого смахнула пыль подолом платья.
В ее руках была Корона Зимы — древний символ власти Королей Севера. Та самая, которую Торрхен Старк отдал Эйгону Завоевателю во сне, дарованном ему Древними Богами.
Слезы счастья покатились по щекам, падая на бронзовую голову лютоволка. Она крепко прижала корону к груди, и из ее губ вырвался сдавленный вздох. Все эмоции, копившиеся лунами, вырвались наружу.
Надежда пробежала по ее венам, дрожь волнения пронзила тело.
Она нашла его.
Ключ к своему прощению.
Единственный способ загладить зло, которое она причинила Дому Старков.
В этот момент она была так счастлива, что не заметила крысу, притаившуюся в темноте и наблюдавшую за ней из укрытия.
(-)(-)(-)
Криган Старк не расставался с Ледом с тех пор, как Артур научил его чистить и затачивать меч.
Он держал его при себе во время еды, оставлял рядом с ванной, а ночью спал, крепко сжимая рукоять, словно цепляясь за силу своих предков.
Но пока он не мог учиться владеть им по-настоящему. Меч был почти вдвое больше него, и хотя валирийская сталь делала его лёгким, Криган не мог сохранять равновесие при ударе. Поэтому Артур запретил ему тренироваться. Когда маленький лорд попытался возразить, его кузен молча вытащил Лед и показал, как с ним следует обращаться.
Криган проиграл спор в тот момент, когда увидел, как двуручный меч кружится вокруг Артура, будто живое существо. Несмотря на его размер, кузен держал оружие близко к себе, заставляя лезвие скользить вдоль тела, чтобы сохранить скорость и компенсировать широкие движения. Всё выглядело настолько естественно, словно меч был продолжением его руки.
Криган не мог повторить ничего из этого. Он чувствовал себя таким маленьким.
Артур воткнул клинок в землю перед ним и сказал:
— Этот меч твой, Криган, потому что ты — лорд. Со временем я научу тебя владеть им. А когда придёт время, ты научишь своего сына и наследника. Но пока ты должен заботиться о нём: чистить, точить, содержать в порядке. Когда ты станешь сильным, твоя жизнь будет зависеть от этого меча. Так что делай всё возможное.
Криган так и поступил. И даже пытался делать больше.
Как оруженосец, он должен был седлать лошадь кузена и ухаживать за его доспехами. Но Артур запретил.
Вместо этого он настаивал на спаррингах, тренировках, изучении Стены под надзором мейстера. Криган также посещал все заседания совета лордов, учась управлять, слушать, вознаграждать и отказывать. Каждый день приносил столько нового, что к ночи его голова становилась тяжёлой, как камень.
Сара пыталась убедить Артура быть мягче с мальчиком и яростно протестовала против идеи везти его на Стену.
— Он не будет ребёнком вечно, — твёрдо ответил регент. — Он будет на вершине Стены, где безопаснее всего. Ни одичалые, ни их стрелы до него не достанут. С ним будут Великан и Тень. С ним ничего не случится.
Криган знал, что его сестра слишком упряма, чтобы просто принять ответ. Поэтому она пошла к отцу, надеясь, что тот отменит приказ кузена. Но по выражению её лица, когда она вышла, стало ясно: лорд Рикон отклонил её просьбу.
Сам Криган тоже навестил отца, надеясь, что тот обрадуется, увидев, как он везде носит Лед.
Но лорд Рикон выглядел слишком усталым. Лихорадка выжгла его изнутри. Он едва мог говорить.
Когда сын вошёл, он слабо улыбнулся, взъерошил его кудри и пробормотал:
— Ты… есть… Старк. Будь… Старком…
Кригану большего и не требовалось.
Он никогда больше не подвергал сомнению уроки Артура.
Он был Старком. Старком!
За день до отъезда Криган пришёл в солярий, ожидая нового урока от кузена.
Но Артур как раз собирался уходить.
— Пойдём, — сказал он. — Время познакомить тебя с твоими будущими знаменосцами.
Они направились к Богороще, их жуткие волки следовали по пятам.
Когда добрались до леса, Артур выбрал бревно и сел. Криган остановился рядом, молча дожидаясь. Великан и Тень легли поблизости.
Вскоре прибыли гости.
Криган знал их имена: Эрик Болтон, Рогар Амбер, Теомор Карстарк, Уильям Дастин, Десмонд Мандерли и Геральт Форрестер. Все они были друзьями Артура.
Рогар и Геральт — самыми преданными.
Эрик… Эрик ему не нравился. Он был страшным. И отвратительным.
Рогар Амбер, выше даже отца Артура и Кригана, окинул мальчика насмешливым взглядом карих глаз.
— Так вот он, наш будущий Надзиратель, да? Никогда не видел таких маленьких лордов.
Он рассмеялся над собственной шуткой.
Криган нахмурился.
— Ну, я никогда не видел такой толстой пизды! — заявил он, указывая пальцем на здоровяка. — Даже не знал, что она издаёт такие звуки!
Порыв ветра пронёсся сквозь Богорощу.
Повисла гробовая тишина.
Пять секунд.
А потом раздался громовой хохот Рогара. Вороны, сидевшие на деревьях, с криком сорвались в небо.
Остальные присоединились к нему. Даже Артур раздражённо рассмеялся.
Он сразу понял, кто научил мальчика таким словам.
Сара.
— Хороший у тебя мальчик, Артур! — продолжал веселиться Амбер. — Ты его отлично учишь! Будет чертовски хорошим лордом.
Он протянул руку, собираясь взъерошить Кригану волосы.
Великан выскочил вперёд и оскалился, зарычав.
Рогар благоразумно убрал руку.
— Мда, — пробормотал он, сплюнув. — Да, он и правда Старк.
Артур поднял руку, разряжая обстановку.
— Если я правильно помню, — сказал он, — ты сам пытался командовать, не заслужив этого, там, в Морозных Клыках. Если бы я тогда уступил, ты бы погнал нас вперёд, как зелёных мальчишек, которыми мы и были. И Герестр сожрал бы тебя заживо. Так что не вини нас, Старков, если мы не доверяем легко.
Амбер покраснел от гнева и стыда.
— Ради всего святого, ты можешь перестать мне об этом напоминать?! Я ведь убил этого ублюдка, не так ли?!
— Мы знаем, Амбер, — Теомор Карстарк закатил глаза. — Ты хвастался этим всю дорогу до Чёрного Замка.
— Конечно! — рявкнул Рогар. — Потому что я убил безумного людоеда, чтобы накормить ворон!
Он гордо ткнул пальцем в Артура.
— И всё равно называю этого ублюдка, который сломал мне нос четыре года назад, другом! Я не неблагодарное дерьмо, как ты, Карстарк! Я спас твою задницу там наверху!
Теомор тяжело вздохнул.
— Иди на хуй, Рогар. Я выплачу свой долг. И никогда не позволю тебе об этом забыть, слышишь?
— А! — рассмеялся Амбер. — Ты хочешь! Ты думаешь, Даггон Головорез выберет Чёрный Замок своей целью? Да я, блядь, надеюсь на это! Я убью его раньше, чем ты успеешь обмочиться, Карстарк!
— Ладно, хватит, — вмешался Артур с лёгкой улыбкой. Он скучал по своим друзьям. — Хотя я бы не отказался выпить с вами и пообмениваться оскорблениями, нам нужно спланировать битву.
Он встал, и все обратили на него внимание.
— Ты правда думаешь, что король одичалых нападёт на Чёрный Замок? — спросил Геральт Форрестер. — Это самый укреплённый из девятнадцати замков.
— Именно поэтому он и нападёт на нас, — спокойно ответил Артур. — Ты думаешь, что человек, называющий себя "Даггон Головорез", который выковал свою корону в крови врагов, станет ломать Стену в самом слабом месте? Нет. Этот полугигант жаждет крови и славы. Он нападёт на самую сильную точку. Или не нападёт вообще.
Артур окинул их взглядом.
— Как думаете, зачем, по-вашему, я вас всех сюда позвал?
Эрик Болтон хихикнул.
— Так умно… — пробормотал он. — Так умно, в самом деле…
— Зачем тогда посылать лордов вдоль всей Стены, если ты так уверен, что он нападёт именно на Чёрный Замок? — спросил Уильям Дастин, проигнорировав Болтона.
— Если я ошибаюсь, я предпочту перестраховаться, чем потом сожалеть.
Дастин кивнул, удовлетворённый ответом.
— Нашим отцам это не понравится, — предупредил Десмонд Мандерли.
— Не понравится что? Что их сыновья сами сделают себе имена? Что вы будете сражаться во имя своих домов, пока ваши отцы в отъезде?
Голос Артура потяжелел.
— Вторжение одичалых — это не игра в амбиции. Я беру вас с собой, потому что доверяю вам. Потому что знаю, что вместе мы сработаемся лучше, чем любой из наших отцов по отдельности.
Он обвёл друзей взглядом.
— Здесь дело не в песнях. Не в легендах. Не в том, о чём, чёрт возьми, мечтает какой-нибудь тщеславный ублюдок. Здесь дело в защите Севера. В том, чтобы убить монстра.
Пауза.
— И да. Кто-то из нас может здесь погибнуть.
Он говорил тихо, но в его голосе звучала уверенность.
— О нас не сложат песен. Наши имена просто запишут в списке павших. И всё.
Артур медленно оглядел всех присутствующих.
— Либо мы сражаемся вместе, прикрываем друг друга и возвращаемся домой, либо остаёмся здесь, остаёмся детьми и позволяем отцам сражаться за нас.
Он выдержал паузу.
— Что вы выбираете?
Криган внимательно наблюдал за своим кузеном — как делал это много раз за последние луны.
И он восхищался.
Артур не просто защищал Чёрный Замок.
Он укреплял свою власть как регент Севера.
Выбрав себя для защиты Стены, он продемонстрировал ответственность.
Выбрав своих друзей — собрал надёжных союзников.
Приведя сыновей всех знатных домов, он оказал честь всему Северу.
Если бы лорды вернулись домой без единого убитого одичалого — они всё равно могли бы гордиться своими сыновьями, которые принесли бы славу их домам.
Другими словами, никто не ушёл бы с пустыми руками.
А связи наследников с Артуром стали бы ещё крепче.
Артур объяснил это Кригану накануне: самое сложное в должности лорда Винтерфелла — поддерживать довольство всех северных лордов. Добиться этого удавалось редко, а если один из друзей Артура погибнет от рук одичалых, то их отцы ослабят свою лояльность, и вина за его смерть падёт на Артура. Ничто не было предрешено, и его стратегия могла обернуться против него, если произойдёт нечто непредвиденное.
Артур также рассказал кузену, почему берёт его с собой. Битва между одичалыми и северянами могла сформировать отношения между Домами на поколения вперёд. Креган должен был присутствовать, чтобы будущие знаменосцы запомнили его и начали уважать.
«Ты не будешь сражаться, — сказал Артур накануне. — Но ты будешь нашим мальчиком на побегушках. Мы будем ожидать, что ты будешь приносить нам стрелы, передавать сообщения, чинить луки и арбалеты, трубить в рог, подавать воду и делать многое другое. Через десятилетие они вспомнят храброго маленького лорда, который выполнял свой долг, несмотря на юный возраст. Они будут доверять тебе, потому что увидят твою смелость и поймут, что могут рассчитывать на тебя».
Сегодня Криган учился быть командиром. Он наблюдал, как Артур сплачивает людей, мотивирует их, распределяет обязанности и гасит протесты. Он задавался вопросом, боится ли его кузен, но знал, что только дураки не боятся перед битвой.
Тогда Амбер затронул единственную тему, о которой Артур не любил говорить:
— Скажи, правда ли то, что говорят о тебе и принцессе?
Лорд-регент на мгновение замер, его взгляд стал опасным.
— И что же говорят?
— Очень многое, — вмешался Геральт Форрестер. — Что вы были влюблены, что ты её обесчестил…
— Я никогда ничего подобного не делал, — отрезал Артур.
— В это я могу поверить, — сказал Рогар. — Но мы знаем тебя, Артур, и мы видели тебя влюблённым.
Артур не ответил. Его лицо осталось невозмутимым, как камень.
Все наследники удивлённо подняли брови.
— Во имя богов, — продолжил Амбер. — Ты действительно любил эту девушку-дракона.
— Довольно, — голос Артура стал холоднее Стены. — Что бы ни случилось между мной и Рейнирой Таргариен, это уже в прошлом. Я не обесчестил её. Это она обесчестила меня.
— Ты её поцеловал? — спросил Рогар, игнорируя его тон.
Артур закатил глаза. Никто не заметил, как ревниво посмотрел на него Эрик Болтон.
— Сколько тебе лет, девять?
— Она была красива? — поинтересовался Теомор.
— Ты сомневаешься в моём вкусе в женщинах? — с наигранным возмущением ответил Артур.
Все рассмеялись, кроме Болтона.
— У тебя талант выбирать самых сложных, — заметил Геральт.
— Отвали, Форрестер, — коротко бросил Артур.
Они снова рассмеялись, даже Креган.
— Ну же, — прогремел Рогар. — Как насчёт того, чтобы выпить по рогу эля перед дорогой на Стену? Так Артур расскажет нам всё о своей южной принцессе.
— Я бы предпочёл не говорить о ней. Но рог эля звучит хорошо.
Уильям Дастин хмыкнул:
— Посмотрите на него: великий Артур Старк, убийца одичалых, манипулятор южан, лорд-регент Винтерфелла. Ничего не боится, кроме красивых девушек.
— Будем надеяться, что у Головореза их с собой нет, — рассмеялся Теомор. — Иначе нам конец.
— Нет, мне конец, — поправил Артур. — Вы просто умрёте.
Все рассмеялись, громче всех — Рогар Амбер. Но Креган не рассмеялся. Потому что, если внимательно посмотреть в серые глаза его кузена, можно было увидеть там печаль, вызванную воспоминаниями о принцессе.
(-)(-)(-)
Рейнира вернулась в свою комнату с Короной Зимы, спрятанной в холщовой сумке, и более чем сорока золотыми драконами в кошельке.
Быстро переодевшись в ночную рубашку, она легла в постель, спрятав добычу под подушкой.
Испытания дня так вымотали её, что она почти мгновенно уснула — и на этот раз её сон не окончился пеплом. Она спала долго, и, когда мейстер Рансайтер пришёл навестить её, пост ещё не был завершён.
Как и ожидалось, старый Грандмейстер посоветовал ей больше есть и спать, предложив принести вина из снов, чтобы помочь уснуть. Но она отказалась — всё, чего она хотела, это закончить пост и привести свой план в действие.
Когда Грандмейстер ушёл, а её желудок наполнился, она велела служанке помочь ей одеться в наряд всадницы дракона. Она подумывала взять с собой больше вещей, но решила этого не делать. Если бы её Королевская гвардия заметила, как она отправляется в Драконье Логово с тяжёлой сумкой, они могли бы заподозрить неладное. Вместо этого она наполнила кошелёк золотыми монетами Гарденера, которые были меньше, чем монеты с выгравированным лицом её отца, а значит, их было проще спрятать и носить.
Но оставалась проблема: куда спрятать корону? Её размер и тяжёлая бронза не облегчали задачу.
Стук в дверь вырвал её из раздумий.
— Кто это?
— Принцесса? — за дверью раздался голос сира Эррика… или это был Аррик? — Король зовёт вас.
Рейнира едва не взревела от разочарования, но быстро взяла себя в руки. Она не могла оставить корону в комнате — служанки могли найти её, когда сменят постельное бельё и уберут покои. Значит, оставалось лишь одно место, где они точно не будут искать.
Она спрятала корону в холщовой сумке и положила её за дверью тайного прохода.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она открыла дверь. Там её уже ждали сэр Эррик и сэр Аррик. Приветствовав их, Рейнира последовала за ними.
Что же было настолько срочным, что её отец не мог дождаться обеда?
(-)(-)(-)
Визерис Таргариен сидел в своих покоях, держа валирийский стальной кинжал в чаше огня — одном из четырнадцати пламён Валирии, воспроизведённых для его модели. Затем он ждал, когда дочь ответит на его призыв.
Вскоре она появилась, одетая в наряд наездницы дракона, сопровождаемая близнецами Каргиллами, которые закрыли за ней дверь. Она выглядела раздражённой… Не был ли он слишком настойчив? Следовало ли дать ей больше свободы?
Но это не имело значения — сегодня он хотел получить от неё ответы. И напомнить ей о её самой важной обязанности.
— Сегодня ты выглядишь полной энергии, — сказал Визерис.
— Я спала, как младенец.
"И мне снились младенцы, которые не превращались в пепел", — добавила она про себя.
— Зачем я тебе нужна, отец?
Король указал на кинжал, в его голосе звучала ностальгия.
— Этот кинжал когда-то принадлежал Эйгону Завоевателю. До него — Эйнару. А до того… Ну, это уже трудно сказать.
Визерис вынул кинжал из пламени и передал его Рейнире.
— Перед смертью Эйгона последний из валирийских пиромантов спрятал свою песнь в стали.
Рейнира нахмурилась, но затем её глаза расширились от благоговения, когда она увидела выгравированное на клинке послание. Она прочла:
"Из моей крови рождается обещанный Принц, и его воля — Песнь Льда и Огня".
Рейнира посмотрела на отца. Его лицо было торжественным, словно эти слова исходили от самих богов.
— Ответственность, которую я тебе передал, — продолжил Визерис, — бремя этого знания, оно больше, чем Трон, Король и даже ты.
Он в последний раз взглянул на кинжал, затем охладил его в тазе с водой и вложил обратно в ножны.
— Что ты искала в сокровищнице?
Глаза Рейниры расширились от страха и замешательства.
— Как ты можешь…?
— Стражи, — солгал Визерис.
Рейнира в ярости топнула ногой.
— Проклятье им! — выплюнула она. — Я заплатила им по золотому дракону за каждого! Я скормлю их Сиракс!
— Ты ничего подобного не сделаешь, — твёрдо ответил Визерис. — Теперь скажи мне.
Рейнира скрестила руки, а отражающееся в её фиолетовых глазах пламя делало взгляд драконьим.
— Нет, — сказала она, её голос был твёрд, как сталь. — Я лучше откажусь от своих притязаний на Трон, чем скажу тебе.
В одно мгновение Визерис был обезоружен — напуган и ошеломлён.
— Ты… Ты… — заикался он. — Ты не понимаешь, что говоришь! Ты вообще слушала хоть слово?! Этот сон… Он — самое важное в нашем Доме!
— Правда? — Рейнира не знала, плакать ей или смеяться. — Это было важнее, чем Мать?
Повисло молчание. Одна минута, потом другая. Она видела, что её слова ранили глубже, чем она ожидала. Отец выглядел одновременно измученным и сломленным.
С ужасом отступив назад, он тяжело сел на стул и вздохнул с горем и отчаянием.
— Посмотри, что твоя мечта сделала с тобой. С нашей семьёй, — голос Рейниры звучал так же измученно, как голос её отца. — Ты убил свою жену ради неё. Эта мечта так тебя разрушила, что ты пьёшь вино, чтобы заглушить боль. А теперь ты хочешь, чтобы и я пошла по твоему пути? Жила жалкой жизнью, чтобы мечта Эйгона когда-нибудь сбылась? Но правда в том, отец… я поняла, что не хочу этого.
Визерис поднял голову, в его глазах читалась мольба. Но Рейнира не позволила ему заговорить.
— Жизнь, которую ты предлагаешь мне, — это не жизнь, — сказала она. — Ты хочешь, чтобы я поддерживала Железный Трон в тепле, пока не родится этот так называемый Принц. Чтоб я размножалась с человеком, которого не люблю, правила Царством, которое презирает меня, растила детей, которые никогда не будут полностью моими, выживала одна среди интриг моих врагов…
Её голос дрогнул.
— Отец… Я…
Слёзы отчаяния текли по её щекам, смывая радость, что она чувствовала, когда нашла Корону Зимы.
— Я не смогу добиться успеха, если Артура не будет рядом со мной, — призналась она сквозь рыдания. — Я умру от тоски задолго до того, как поседеют мои волосы.
Рейнира вытерла слёзы рукавом. Волчица помогла ей сосредоточиться на своей настоящей цели.
— Хочешь знать, что я нашла в сокровищнице? Мой последний шанс на искупление. Последний! И никто не отнимет его у меня! Ни ты, ни Эйгон, ни его семь проклятых снов! Ты говоришь, что этот сон больше меня? Ну и хорошо! Значит, он мне не сужден. Отдай его Деймону, отдай его Эйгону, оставь меня и ту маленькую радость, которую я пытаюсь найти, в покое!
Она не хотела кричать. Не хотела причинять боль отцу. Но он стоял у неё на пути, притворяясь, что есть вещи важнее тех, кого любишь, хотя сам знал, что это ложь. Этот сон не был самой важной вещью в жизни Визериса. Это было единственное, что у него осталось, потому что он разрушил всё остальное. Рейнира не собиралась идти по его стопам.
Визерис не ответил. Он тоже плакал.
Молча вынул кинжал из ножен и посмотрел на него. Или, скорее, попытался посмотреть, потому что всё, что он видел, — это лицо Эммы.
Он закрыл глаза и сжал кинжал так крепко, что Рейнире показалось, будто он собирается перерезать себе вены. Но нет — он лишь вложил его обратно в ножны и с трудом поднялся со своего места.
— Возможно… — его голос был измученным, словно он прожил не один, а тысячу лет. — Возможно, ты права… Возможно, ты мудрее, чем я когда-либо был.
Он поднял голову, задумавшись. Рейнира проследила за его взглядом и увидела голову Белого Оленя, висящую над камином. После того как она подарила её отцу, Королевская Радость не желала иметь с ней ничего общего. Визерис же оставил её себе. В минуты сомнений этот трофей всегда успокаивал его сердце. Напоминание о том, что однажды он принял правильное решение.
Он снова взглянул на кинжал и вздохнул, признавая своё поражение.
— Я никогда не умел хорошо понимать волю Богов, мечты нашего Дома, нити судьбы… Возможно, я долго ошибался. Возможно, мне следовало больше тебя слушать… Возможно, ты знаешь, что делать, а я — нет.
К её удивлению, Визерис протянул ей кинжал.
— Я хочу, чтобы он был у тебя, — сказал он. — Все решения, которые я принимал относительно твоего будущего, были ошибочными. За исключением, пожалуй, двух: того, что я назвал тебя наследницей, и того, что назначил Артура Старка твоим советником.
Он грустно улыбнулся.
— Может быть, пришло время позволить тебе летать на собственных крыльях. Ты можешь чувствовать, что Железный Трон — не для тебя. Но я чувствую в своих костях, что Боги благоволят тебе. Больше, чем когда-либо благоволили мне. Законное место этого кинжала — в твоих руках… Возьми его.
Рейнира посмотрела на отца, затем на кинжал. В её сердце боролись сомнения.
Это оружие воплощало в себе всё, чего она хотела избежать. Оно было причиной смерти её матери. Символом судьбы, которую она пыталась отвергнуть.
Но в то же время оно манило её.
Кинжал Завоевателя. Хранящий тайну её Дома. Клинок, выкованный из валирийской стали, как Темная Сестра и Черное Пламя. Если она никогда не сможет владеть одним из этих мечей, то, по крайней мере, она заслужила этот кинжал.
Поэтому она протянула руку и взяла его.
Она не знала, совершает ли ошибку.
Но улыбка облегчения на лице её отца развеяла её сомнения.
(-)(-)(-)
Ближе к вечеру Визерис сидел на балконе, потягивая вино, пытаясь заглушить боль, которую принёс ему этот день, и обдумать будущее.
Он всё ещё не знал, что именно Рейнира забрала из сокровищницы. Но, что удивительно, его это беспокоило меньше, чем он ожидал. Разве так просто было доверить старшему ребёнку поступать правильно?
Визерис задумался: если бы Рейнира была мальчиком, волновался бы он за неё так же? Вероятно, нет. Когда Эйгон станет взрослым мужчиной, у него будут доспехи и меч в дополнение к дракону. А Рейнира… Она не могла защитить себя без Сиракс.
Передавая ей кинжал, он знал, глубоко в душе, что поступает правильно. Но всё же надеялся, что ей никогда не придётся его использовать.
Стук в дверь отвлёк его от размышлений.
— Что такое?
— Ваша светлость, — раздался голос сира Аррика. — Ларис Стронг просит аудиенции.
Визерис вздохнул. Он надеялся, что Косолапый не принесёт ему известий столь же значительных, как ночной побег Рейниры в сокровищницу. Король хотел провести хотя бы одну ночь в покое.
— Впусти его.
Ларис Стронг, второй сын нового Десницы короля, лорда Лионеля, прихрамывая, вошёл в покои. Его трость и протез ноги издавали глухие удары по полу, но Визерис не собирался винить человека за его калечество.
— Ваша светлость, — Ларис склонил голову. — Простите, что беспокою вас, но это срочно.
Визерис почувствовал себя ещё более уставшим, чем после разговора с дочерью. Даже вино не помогало. Больше всего он хотел просто уткнуться лицом в подушку.
— Что такое, Ларис?
Косолапый выглядел неуверенным, словно подбирал слова.
— Принцесса… Она… — он прочистил горло. — Я получил известие от разведчиков. Она пролетела над Королевским трактом. Пересекла Свиный Рог. Она зашла слишком далеко, чтобы вернуться до заката. Я думаю, она направляется…
— На Север, — закончил за него Визерис. Он даже не удивился.
Он должен был это предвидеть. Рейнира говорила, что нашла искупление в сокровищнице. Она хотела, чтобы Артур Старк простил её. И она верила, что теперь у неё есть средства заслужить его прощение. Её цель была очевидна. Визерис почти рассмеялся над собственной наивностью.
— На Север… — пробормотал он снова. — Я никогда не был на Севере… Ошибка с моей стороны. Возможно, пора выбраться из этого замка и совершить королевский поход в земли Старков.
Что бы ни ожидал услышать Ларис Стронг, явно не это. Визерис видел, что застал его врасплох.
— Ваша светлость…
— Спасибо, Ларис. Можешь идти.
Король не хотел слышать ничьих советов.
Косолапый сжал трость, поклонился и, подчинившись, удалился.
Оставшись в одиночестве, Визерис глубоко вздохнул, прикрыв глаза.
А Ларис, вернувшись в тень коридоров, стиснул зубы от досады.
— Слишком рано, — прошептал он, сжимая трость так, что костяшки пальцев побелели. — Слишком рано. Будь они прокляты.