Глава 6: Ключи Алисента любила читать своему королю. Это стало ее самой важной обязанностью, ее любимым хобби, ее величайшей гордостью. Она провела бесчисленное количество часов в библиотеке, ища книги о Севере и его мифах. Ее отец дал ей все время, необходимое для выполнения ее долга перед ее королем, и Алисента была так благодарна и так рада этому необычному избытку свободы, что провела целый день, взбираясь по лестницам библиотеки, чтобы найти самые захватывающие книги, которые там были, под бдительным оком ее брата Гвейна. Затем упомянутый брат был вынужден нести огромное количество томов, которые его сестра выбрала после долгого дня исследований, и принести в ее комнату, где Алисента провела следующее утро, выбирая первую книгу, которую она прочтет своему королю.
К ее великому разочарованию, она не нашла никаких рассказов о «Баэле Барде», как просил король Джейхейрис. Поэтому она остановилась на книге о Детях Леса и их войне против Первых Людей. Тема, которая сразу же привлекла интерес ее Короля.
Король Джейхейрис не мог не хвалить ее, ее прекрасный голос, ее безупречные манеры, ее застенчивая натура и страсть к истории покорили измученное сердце короля. Ему было так легко притворяться, что это его юная возлюбленная Сейра, ведущая себя как принцесса, которой он мечтал ее видеть, сопровождающая его в его медленном путешествии к другой стороне.
Алисента легко преодолела свою робость, когда осталась наедине со своим королем, и истории, которые она ей читала, завораживали ее тем, насколько необычными они казались. Будучи молодой леди Простора, Алисента была обучена быть осторожнее с магией и всеми мистическими существами, которые были мерзостью в глазах Семерых. Но как магия была еретической? Разве Таргариены не были магией? Разве их драконы не были мистическими существами?
Когда она обратилась к королю с просьбой внести ясность, он усмехнулся, кашлянул и ответил:
«Есть Боги, и есть Вера. Боги творят, они дают и берут. Вера притворяется и говорит от имени Богов без согласия Богов. Береги Богов, моя дорогая, но будь осторожна с теми, кто притворяется, что говорит от их имени, ибо не все они желают большего блага».
Сам Джейхейрис никогда не забудет о септоне Матеусе, толстом септоне, который всегда облачался в лучшие шелка и драгоценности, толстом септоне, который пытался проклясть его свадьбу с любимой Алисанной. Полная противоположность потерянному другу Старого короля; септону Барту. Барт был для Джейхейриса не просто септоном или Десницей, он также был очень близким другом и единственным слугой Семерых, которого слушал сын Эйниса. Те слова, которые он сказал Алисенте, были словами Барта много лет назад.
Однако Джейхейрис был достаточно мудр, чтобы посоветовать Алисенте сохранить то, что он ей рассказал, при себе, поскольку вполне возможно, что ее септа не оценит его мудрость.
Алисента читала для своего короля уже почти две недели, и за исключением нескольких раз, когда ей приходилось напоминать ему, что она не Сейра, это были величайшие моменты ее очень молодой жизни.
Будучи послушной леди, Алисента взяла на себя обязанность приносить королю воду, когда он нуждался в ней, держала его за руку, когда его колеблющийся разум будоражил его мучительное чувство вины, приносила ему новости о Джоне и Рейнире, когда бы он ни просил. И за все это Старый король и его правнуки были благодарны, настолько, что Рейнира однажды постучалась в ее дверь, чтобы оттащить ее в сад, чтобы поиграть с ней и Джоном. По словам маленькой принцессы, им нужна была еще одна девочка, чтобы играть в завоевание Эйгона, и вот так Алисента застряла в роли принцессы Рейнис, — единственной и любимой Эйгона, согласно некоторым источникам, — на целый день. Сказать, что Алисента смутилась, ведя себя так, будто она была женой Джейхерона, было бы преуменьшением. Тем не менее, красивой и уверенной улыбки ее принца, а также нескольких слов утешения было достаточно, чтобы замедлить ее сердцебиение и охладить щеки. Рейнира была силой природы, ужасом, по словам некоторых служанок и слуг, но любящей с заразительной улыбкой. Единственным, кто мог контролировать Отраду Королевства, был ее кузен Джейхерон, которого его семья прозвала «Джоном», за исключением его отца, который всегда называл его валирийским именем. Алисент никогда не спрашивала его, почему он предпочел бы, чтобы его называли «Джоном», а не «Джейхнроном», она просто надеялась, что однажды он будет достаточно знаком с ней, чтобы позволить ей называть его «Джоном».
Маленькая леди из Старого города заметила многое в своем принце: его интеллект, его любезность, его уверенность. Но то, что привлекло ее внимание, была меланхолия Джейхерона, или «задумчивость», как ее называла Рейнира.
Алисента удивилась, когда заметила печаль в прекрасных фиолетовых глазах своего принца, она как можно скорее сообщила об этом отцу, надеясь, что Отто даст ей дельный совет, как сделать ее принца счастливым. Ее — Наш принц, вероятно, грустит из-за отсутствия матери, — сказал ей Десница Короля. — Возможно, твоя компания поможет ему в его горе.
Алисента пыталась, она действительно пыталась заставить своего Принца открыться ей. Но она не могла знать, что Джон никогда не доверится шестилетней девочке. Алисента чувствовала себя довольно пристыженной из-за своей неудачи, и ее Принц вернулся к своим занятиям со своим учителем-дикаркой, женщиной, которая предпочла бы не попадаться на глаза ни одному члену двора — к великому облегчению Двора.
Затем Алисент доверилась королю Джейхейрису, лицо которого стало таким же печальным, как у его правнука.
— Джон пришел в этот мир, обремененный ужасной тайной, — сказал он ей, к ее великому ужасу. — Я сомневаюсь, что он когда-нибудь был мальчиком, ответственность давила на него с самого рождения.
Алисента молчала, не в силах понять, что ей сказали.
Джейхейрис посмотрел на нее грустными глазами.
— Не беспокойся о настроении Джейхерона, моя дорогая, потому что сейчас ты ничего не можешь с ним поделать. Друг — это все, что тебе нужно.
Но она хотела большего, он был таким идеальным, таким королевским, таким печальным. Почему она не могла сделать большего?
Но Алисента сдалась, она не была достойна своего Принца. Но с помощью Отца и волей Семерых, однажды, она будет. И она заставит его улыбаться каждый день.
Но сейчас она сосредоточилась на короле Джейхейрисе, который всегда был добр к ней и помогал ей.
Здоровье старого короля с каждым днем все больше ухудшалось. Его дыхание становилось все тяжелее, он почти все время потел, и служанки были вынуждены оставаться в комнате, пока Алисента читала, на случай, если ему понадобится сходить в туалет. Джейхейрис ненавидел это, он ненавидел быть старым, он ненавидел быть бесполезным. Он завидовал Деймону из-за того, что тот мог состязаться во дворе с Джейхероном, он завидовал Визерису из-за его счастливого брака и его маленькой девочки, которую он избаловал. Он так устал, испытывал такую сильную боль, терзаемый чувством вины. Он хотел, чтобы Джейхерон был рядом с ним, но не мог оторвать его от обязанностей. Алисента была всем, что у него было. Как бы он хотел, чтобы она была Сейрой.
Его шатающийся разум внезапно озарила вспышка ясности, и ледяной холод пронзил его позвоночник: вот он, это мог быть только он: Незнакомец.
Дыхание Джейхейриса стало прерывистым, зрачки расширились, он схватил простыню так, что костяшки пальцев побелели как снег.Джейхейрис умирал.
— Где Джейхаерон?! — закричал он, напугав Алисенту, которая выронила книгу. — Мне…нужно его увидеть!
Служанки бросились на помощь своему королю, но он отверг их сильным ударом слева, который рассек только воздух.
— Найдите моего правнука и приведите его ко мне, сейчас же! —Юные девушки обменялись настороженными взглядами, но повиновались своему королю и отправились на поиски принца, оставив Алисенту наедине с ним.
Маленькая леди все еще боялась, она хотела продолжить чтение, но решила этого не делать. Его светлость, вероятно, захочет побыть наедине со своим правнуком.
— Мой король, я уйду…
Джейхейрис внезапно схватил ее за предплечье, при этом он чуть не упал с кровати, когда Алисента вскрикнула, глядя на его потное безумное лицо испуганными глазами.— Сейра… — прошептал он, и слезы потекли по его щекам. — Сейра… Мне так жаль, что меня не было рядом, чтобы научить тебя лучшему… Мне жаль, что я не смог помешать тебе стать тем, кем ты стала. Я хотел бы… Я хотел бы быть лучшим отцом…
Алисента не знала, что сказать, она не знала, что делать, она просто смотрела в его фиолетовые глаза, наполненные сожалением.
— Сейра… послушай меня. — Джейхейрис выдохнул, чувствуя, как его покидают последние силы. — Джейхерон — ключ, ключ к Песни Льда и Огня, ему нужна твоя помощь! Дом Дракона должен восстановить свою силу! Джон — ключ, он наше будущее! Ты должна помочь ему, Сэра! Обещай мне!
Алисента хотела его урезонить, но она была так напугана, что смогла ответить только:
— Я обещаю…
Черты лица Джейхейриса смягчились от облегчения, когда он постепенно разрыдался. Его хватка на предплечье девушки постепенно ослабла, когда он упал обратно на подушку. Он тяжело дышал.
Алисента нежно схватила его за руку, надеясь успокоить его, пока он продолжал плакать. Но когда она потерла своими крошечными пальцами его морщинистую кожу.
Джейхейрис посмотрел в потолок, его зрачки все еще были расширены.
— Да помилуют Боги мою душу.
— Они будут, — заверила его Алисент. — Я сама помолюсь за вашу душу, обещаю!
Старый король посмотрел на нее и улыбнулся.
— Спасибо, — прошептал он. — Ты такой милый ребенок.
Больше Старый Король и молодая Леди не обменялись ни словом, Алисента просто держала его за руку и слушала его дыхание, пока Незнакомец приходил, чтобы забрать его жизнь.
Когда Джейхерона принесли в комнату его прадеда, он нашел старого короля мертвым с улыбкой на лице, а маленькая леди держала его за руку и читала молитву за его душу. Ее собственные слезы лились в тишине.
(-)(-)(-)
Джейхерон Таргариен той ночью спал ужасно. Образ трупа его прадеда, держащего за руку молодую леди Алисент, прочно засел в его сознании. Джейхейрис Таргариен был единственным человеком, который укрепил его убеждения, дал ему цель, объяснил человеческим языком его собственное возвращение к жизни.
Он был уверенным и мудрым наставником, одним из немногих, кому Джейхерон доверял безоговорочно. Тем, кто научил его, что значит быть истинным Таргариеном.
Джейхерон никогда не забудет уроки своего прадеда и все его предостережения о доме Огня и Крови. Теперь, когда Джейхейрис ушел, он поклялся продолжить его наследие.
Вся семья Таргариенов облачилась в черное, оплакивая Старого Короля. Рейенис и ее муж, Корлис, прибыли на рассвете верхом на Мелейс, чтобы первыми отдать дань уважения умершему монарху. Взгляды, которыми обменивались Визерис, Корлис и Деймон, были холодны и лишены всякой теплоты, но, к счастью, Рейенис держалась с большим достоинством. Черный принц сразу понял, что она действительно была тронута смертью деда.
Однако тот, кто был ближе всех к нервному срыву, — это его отец, Деймон.
Принц-разбойник пришел в ярость, узнав, что в момент смерти Джейхейриса рядом с ним не было никого, кроме дочери Отто. Он сразу заподозрил заговор. Спасти Алисенту от его гнева смог лишь Джейхерон, который заверил отца, что Старый Король ушел с улыбкой на лице — благодаря маленькой леди. Однако Черный принц видел, что этого оказалось недостаточно, чтобы охладить ярость Деймона. Потому что, когда он спросил о последних словах деда, Алисента ответила лишь:
— Он назвал меня Сейрой.
Если бы у отвращения было лицо, в тот день это было бы лицо Деймона.
К счастью, Эмма вмешалась и не позволила своему деверю зайти слишком далеко, тем самым закрыв этот вопрос.
Рейнира искала утешения у Джейхерона. Ее кузен всегда был для нее словно старший брат. И он, как всегда, был рядом, чтобы обнять ее, когда она в этом нуждалась. С момента, когда зазвонили колокола, она почти не отходила от него, покинув лишь затем, чтобы подготовиться к похоронам. Но, как только смогла, вернулась к нему. Ее родители не упрекали ее за это — они понимали, что ей нужен был кто-то, кто поддержит ее в этот тяжелый момент.
Как новые правители Вестероса, Визерис и Эмма должны были проявить достоинство и выдержку. И если Рейнира цеплялась за своего кузена, то это было лишь знаком единства Дома Дракона.
Наследники Старой Валирии спускались по лестнице Красного замка. Впереди шли Визерис и Эмма, за ними следовали Джейхерон и Рейнира. Деймон держался как можно ближе к детям, демонстрируя чрезмерную заботу. Последними вышли Корлис и Рейенис Веларион — к явному недовольству Морского Змея.
Тело Джейхейриса доставили в Драконье Логово, где Караксес сжег его на глазах семьи.
Джейхерон прижал к себе молча плачущую Рейниру. Его лицо было бесстрастным, словно высеченным из камня. В этот день среди крови Дракона не прозвучало ни слова. Все они оставались достойными. И сильными.
Пока хранители собирали прах Джейхейриса, члены Королевской гвардии и Малого совета выразили соболезнования королевской семье. Визерис принял их со всей присущей ему сдержанностью, осознавая свою новую роль — патриарха дома Таргариенов. Затем он объявил своему Деснице, Отто Хайтауэру, что перед коронацией будет объявлена неделя траура. Отто молча склонил голову в покорности, а его дочь, облаченная в черное, не сводила глаз с Джейхерона с тех самых пор, как они прибыли в Драконье Логово.
Джейхерон, в отличие от нее, не отводил взгляда от праха своего прадеда. Он наблюдал, как хранители драконов осторожно собирали его останки, а его сердце обливалось кровью — как и у всех, кто стоял рядом.
Но больше всех страдал тот, кто знал Джейхейриса дольше, чем кто-либо.
Он чувствовал его боль. Его ярость. Его печаль.
Дракону не позволили увидеть, как кремируют его всадника. Не позволили самому исполнить древний ритуал.
Поэтому Джейхерон позволил ему войти в свой разум. Позволил увидеть прощание с Джейхейрисом его глазами.
Теперь существо скорбело. Оно жаждало утешения, близости.
И Джейхерон мог дать ему это. И даже больше.
— Рейнира? — прошептал он, склоняясь к кузине. — Мне нужно кое-что сделать. Сможешь пойти к матери?
Маленькая принцесса нахмурилась, смущенно глядя на него.
— Что ты собираешься делать?
Он наклонился ближе, прошептав ей несколько слов. Ее глаза расширились. Но она не стала спорить — лишь кивнула, отпустила его руку и направилась к Эмме, осторожно взяв мать за ладонь.
Оставшись один, Джейхерон заметил любопытный взгляд отца. Деймон словно спрашивал его без слов: Ты уверен?
Джон лишь кивнул, давая понять, что знает, что делает.
Деймон не остановил его. Напротив, когда сын бесшумно исчез в Драконьем Логове, на его лице заиграла гордая ухмылка.
Больше никто не заметил его ухода.
Все взгляды были прикованы к новому королю.
Только одна маленькая девочка с карими глазами успела увидеть его исчезновение в темноте пещеры.
Слова Старого Короля все еще звучали у нее в голове:
Он — Ключ к Песни Льда и Огня…
Что бы это ни значило, Алисента мысленно повторила свое обещание.
(-)(-)(-)
Джон никогда раньше не бывал в темных коридорах Драконьего Логова. Он был слишком мал и не имел собственного дракона, чтобы находиться здесь. Но даже если он не знал этого места, он точно знал, куда идет.
Потому что кто-то вел его.
Джейхерон Таргариен остановился перед глубокой пещерой, где свет факелов уже не достигал стен. Тьма окутывала вход, но в ней вспыхнули два раскаленных бронзовых глаза.
Джон вытащил ключ, который его прадед дал ему много лун назад, вставил его в замок массивных железных ворот и, напрягшись изо всех сил, потянул их на себя. Они со скрипом поддались, открывая путь в глубину мрака.
Когда между ним и этими двумя бронзовыми глазами осталась лишь темнота, он вытащил кинжал, раскрыл ладонь и позволил своей крови капать на каменный пол. Затем он начал петь древнюю песню, которой научил его отец:
Drakari pykiros — ОгнедышащийTīkummo jemiros — Крылатый вождьYn lantyz bartossa — Но две головыSaelot vāedis — Третьему поют
Hen ñuhā elēnī: — От моего голоса:Perzyssy vestretis — Огни заговорилиSe gēlȳn irūdaks — И цена была заплаченаÀnogrose — Магией крови
Perzyro udrȳssi — С пламенными словамиEzīmptos laehossi — С ясными глазамиHārossa letagon — Чтобы связать троихAōt vāedan — Тебе я пою
Hae mērot gierūli: — Как один мы собираемсяSe hāros bartossi — И с тремя головамиPrūmȳsa sōvīli — Мы полетим, как нам было сужденоGevī dāerī — Красиво, свободно Вермитор, Бронзовая Фурия, взревел, обрушивая свое пламя на потолок пещеры, освещая ее алым светом. Затем он поднялся во весь рост, взирая на ребенка перед собой. Их взгляды встретились — бронзовые глаза дракона и лиловые глаза принца.
И в этот миг их связь, и без того крепкая после утраты Джейхейриса, стала неразрывной.
Джон ощутил все — его боль, его ярость, его скорбь. Они разделили чувства друг друга, познали друг друга глубже, чем даже близнецы.
Он не сказал ни слова — да и не нужно было.
Вермитор опустил крыло, позволяя ему взобраться на спину. И когда шестилетний принц ухватился за его шипы, Бронзовая Фурия вынесла его из пещеры, под открытое небо — туда, где были рождены правители Валирии.
Раздался рев, сотрясший стены Драконьего Логова.
Те, кто все еще стоял у погребального костра, замерли.
Все, кроме Деймона. Он только ухмыльнулся.
Вермитор вырвался из темноты, взмывая ввысь, его огромные коричневые крылья заслонили солнце. Он летел так стремительно, что пронзил облака, а затем, поднимаясь все выше, испарил их своим бронзовым пламенем.
Королевская Гавань задрожала от его рева.
Жители столицы выбежали на улицы, вглядываясь в небо. Они думали, что их любимый король вернулся из мертвых, чтобы вновь править ими.
Но это был не он.
Вермитор сделал три круга над городом, быстрее, чем во времена Четвертой Дорнийской войны, а затем, оставив позади смятение и страх, вернулся в Драконье Логово.
На этот раз он не издал ни звука.
Он просто медленно подошел к остаткам погребального костра и склонил голову.
Джон слез со спины дракона, мягко коснулся его морды, утешая, и направился к отцу.
Вермитор остался скорбеть о своем всаднике.
Деймон раскрыл объятия, позволяя сыну нырнуть в них.
Он гордился им.
Но когда почувствовал слезы Джона на своей щеке, ослабил хватку и просто обнял его крепче.
Позже, спустя годы, великий мейстер Рансайтер напишет:
"В тот день Вестерос потерял своего Миротворца, но Бронзовая Фурия нашла другого."