• Boosty Shared
• Виктор Ильин

• T

• эффект_снов

Прошла неделя с той встречи с Шепардом и возвращения назад. Верон, на удивление, прекратил пить, во всяком случае пока что. Как будто в честь начала учебного года или, возможно, под каким-то другим предлогом, он не подходил к Гарри, не беспокоил его. И даже вот ведь удивительно, прикладывался к бутылке лишь раз в несколько дней, и то по бокалу, не больше, что для Гарри было, ну прямо скажем, удивительным событием. Ведь для дядюшки Верона Дурсля это был почти что «сухой закон».

Ещё больше удивления вызвало то, что дядюшка Верон на фоне раздражительности от трезвого образа жизни его не бил. Одним словом, «удивительное рядом», как говорится. Но не так всё было удивительно, как кажется. Ларчик просто открывался: дело в том, что Дурсль банально, ну, как бы это сказать помягче, пересрался.

Буквально на следующий день после инцидента он, когда Гарри не было в его каморке, зашёл в чулан, где держали мальчика Дурсли. Зашёл и включил свет, внимательно всё осматривая. Интересовали всё же морального урода следы преступлений, и то, что он там увидел, ему не понравилось: столько крови и блевотины после его «воспитательных мер» с мальчишки до этого не натекало никогда. Вот и дошло до мужика, что палку он перегнул, а ненормальное исцеление мальчика — это не ужас, а даже, наоборот, впервые за всю историю проявлений этой ненормальности в их доме — благо.

К тому же ворон был разумным мужиком и знал: чем круче это «отродье дьявола» начудит, тем больше пауза между чудесами, и ближайшее время уродца можно было не бояться. Всё это вместе и способствовало парадоксальной картине. И Гарри впервые за очень долгое время пребывал в относительном покое.

Тем не менее буквально через три дня после начала учебного года, Гарри услышал, как старые школьные хулиганы, те, что всегда его гнобили, решили устроить себе новое-старое «развлечение». В один из обычных дней, когда Гарри спешил домой, они заметили его.

— Эй, Поттер! — прозвучал знакомый насмешливый голос. — Сыграем в игру? — спросил один из мальчишек, подбрасывая камень в руке. С намёком так подбрасывая и идя на встречу Гарри.

— Какую? — с трудом выдавил Гарри, надеясь выиграть хотя немного времени для поиска вариантов бегства

— Избей Поттера! — Сказал лидер всей шайки и бросил камень в Гарри а затем бросился следом. Все остальные «шакалы» поскакали за своим вожакам смеясь и подвывая, как гиены, они начали преследование своей традиционной добычи.

Гарри, конечно, не хотел, чтобы его снова избивали, мочили в туалете, бросали в мусорный бак или запирали в посудомойке, или ещё чего. Ему и дома хватало не таких разнообразных, но всё же «удовольствий», от которых невозможно скрыться. Потому, не раздумывая, он в мгновение ока кинулся наутёк так быстро, что его маленькие ноги почти смазывались в воздухе, с такой скоростью они мелькали. Быстро бегать и петлять Гарри умел как никто другой, он просто вынужден был этому научиться.

Вот и убегал наш герой, сверкая пятками, изо всех сил, правда, чего-то у него не слишком-то всё ладилось, и хулиганы всё время его находили. И хоть понимал он, что нужно что-то менять, придумывать, а только ничего ему в голову не лезло.

Но всё же в последний момент отчаяния Гарри догадался: он побежал в тёмный, заброшенный тоннель, который когда-то использовался для старой системы водоотведения в Литтл Уингинге. Местечко, мягко говоря, имело дурную славу, но наш герой сейчас и в пасть дракону забежал бы, не то что в забытый всеми туннель, в который даже самые смелые мальчишки боялись заходить.

Спустя пять минут, сидя в глубине туннеля и, сверкая своими зелёными глазами в темноте Гарри, слушал, как хулиганы, крича, бегают по окрестностям, заглядывают под кусты и продолжают искать его, даже не думая заходить в туннель, что многим казался пастью страшного чудовища, тем более что и выглядело сооружение соответствующе.

Огромный бетонный зев выходил из холма как распахнутая голова неведомой рыбы, а арматуры, что торчали сверху и снизу напоминали острые иглообразные зубы и будто этого мало из туннеля явственно воняло в глубине и скрипели железки а протяжный гул ветра напоминал чей-то, вой.

Вот и шарахались мальчишки и девчонки от места, рассказами про которое их с раннего детства пугали: мол, там и людоеды живут, и не туннель это вовсе, а чудище страшное, и прямой путь — это к ведьме злой, что деток варить живьём любит, и ещё многое-многое другое. Изгалялись, в общем, кто как мог, делая всё, чтобы дети не лезли в аварийное сооружение ни за какие коврижки и даже на слабо не велись.

И в вот таком страшном, реально страшном (местные жители постарались с оформлением) месте и сидел сейчас Гарри, слушая завывания ветра, скрип железа и гулкие капли воды, сливающиеся в жутковатую какофонию, и, представьте себе, не боялся. Потому что помнил того странного мужчину в броне, Джона Шепарда, которого встретил он в другом мире и с которым пережил-то ещё приключение. И на фоне этого приключения сия тёмная страшная пещера явно не котировалась, подумаешь, жутковатая, вот приключение с Джоном или хулиганы, бегающие снаружи, вот это да, ужасно, а эта темень — да тьфу и растереть. Таким было отношение нашего героя к этой ситуации.

В то время как те, кто пытался его искать, в конце концов, не устали от своей забавы и не принялись за новую. Они начали разжигать костёр недалеко от входа в туннель и делали это как будто специально, хотя, возможно, так оно и есть, выманить хотели, собаки такие. Ведь для вечно голодного Гарри от костра пахло жареными зефирками и сардельками. Вкусно, не правда ли? И Гарри тоже был согласен, что это вкусно, да только выйти даже не думал, ибо знал: не сардельки его там ждут, а издевательства. Вот и сидел наш герой сиднем да слюной давился, ибо запах был просто невероятным.

Понимал наш герой, что не может он вечно прятаться, продолжать тут сидеть, бурчал его пустой живот, рулады выходил, да так громко, что казалось, ещё немного, и хулиганы снаружи услышат, и хорошо будет, если на чудище какое подумают. Но ведь они и о нём подумать могут, не совсем же тупые, а у него сил-то убежать ныне и нет вовсе, как и идей, куда прочем. Вот и оставался Гарри всех-то и мер, что пытался отвлечься от сосущего чувства голода да пытаться не думать «о белой обезьяне» или, как в его случае, о сочных сардельках, которые так вкусно пахли, что сознание мутилось.

Пытался мальчик представить картину чудну́ю да дивную: огромный фруктовый сад, где есть все фрукты на свете, и обычные, и те, что он видел только в магазинах, да и то мельком. Сада, где все плоды невероятно вкусные, пусть и очень разные на этот самый вкус: сладкие и кислые, с горчинкой или терпкостью, вкусные как апельсин, или прекрасные и нежные, как малина…

Одним словом, забыть хотел паренёк, где он и что с ним, а вот вместе с раком, который представил, оказаться хотел, и почему-то (он сам не знал, почему) хотелось ему, чтобы в саду стоял мужчина, который Джон Шепард. И так он страстно этого желал, так яростно и истово хотел, так подробно всё представил, закрыв свои глаза, так всё он это истово желал, закрыв свои глаза, что мгновенно то ли уснул, провалился в созданный в воображении своём мир. Провалился и из настоящего мира исчез: вот Гарри был, а вот его нет, вообще нет. Ни обуви, ни одежды, ни даже рюкзака, вообще ничего от мальчика не осталось, будто и не прятался он только что в туннеле, глотая пыль и вдыхая смрад нечистот.

Гарри даже глаза, казалось, не открывал, просто моргнул, и вот он уже в месте другом и ни разу ему не знакомом. Мир вокруг был красив, но явно чужд, вроде и сад, который он себе представлял, а присмотришься внимательней, так вот ни разу, да и не нужно, пожалуй, было внимательно смотреть.

Отличия сами в глаза бросались, не представлял, например, Гарри в своём саду цветов пышных в клумбах красивых, столбов и фонарей с подвесными горшками он тоже представить не мог, просто не видел таких никогда, а уж главный объект, так сказать, пейзажа и присниться ему не мог, а вот что мог, так это поразить воображение и заставить замереть от восторга!

Ибо посреди этого воистину огромного сада стоял внушающих размеров и красоты особняк, такой, каких Гарри не видел и на картинках в немногих книгах, до которых ранее сумел добраться. Но будто этого мало, запах костра никуда не делся, его запах вместе с запахом жареного мяса чувствовался даже острее, чем обычно, видать, потому что затхлый туннель больше не забивал обоняние своими «ароматами».

Очень вкусно пахло даже не костром, а, скорее, грилем или мангалом, хоть Гарри и не мог различить нюансы, для него всё было едино, ведь пахло едой и манило голодного ребёнка дальше вглубь садов. А тот и не думал сопротивляться зову собственного желудка и с удовольствием шёл исходя из простой логики: хуже, чем у Дурслей или у Хулиганов, быть не может, потому что просто не может быть, и всё тут!

К тому же, может, костёр вовсе и не они разожгли, а кто-то другой, а раз так, то, может, этот кто-то ещё будет добр и поделится? Ведь ему не нужно много, всего лишь кусочек еды.

Гарри обошёл дом и подошёл ближе к беседке, за которой весело пировали люди. Хоть это, наверное, и не совсем верное слово, скорее, они гуляли во всю мощь. Гарри медленно подходил всё ближе и ближе, и с каждым его шагом бессвязный хор голосов обретал всё больше смысла и детализации. Они явно кого-то чествовали и поздравляли. К огромному удивлению Гарри, главным героем праздника явно был уже знакомый ему мужчина, Джон Шеппард.

Вокруг него с бокалами шампанского стояли и сидели мужчины и женщины, сам Шепард сидел в кресле, которое было явно чуждым элементом в беседке: огромное и массивное, из чёрного дерева да с бархатной набивкой, оно явно диссонировало с воздушными конструкциями летней веранды, которая вся состояла из кружев, металла, пластика и стекла.

Джон развалился в этом кресле как король и смачно откусил кусок от только что принесённого Порции жаркого, и для Гарри этот вид стал последней каплей. Не в силах больше контролировать себя, он прибавил ходу, сильно прибавил, почти побежал к этой компании неизвестных взрослых людей в надежде хоть на какой-то кусочек еды, хотя бы хлеба с водой.

Мальчик ещё не успел подбежать, как одна из женщин боковым зрением заметила его и развернулась всем корпусом. Впрочем, остальных коллег военных она опередила лишь на краткое мгновенье.

Внимание на Гарри обратили все, вообще все присутствующие, что, собственно, было неудивительно. Не тыловыми же крысами были гуляющие здесь и сегодня люди. Отнюдь, как-никак были они космодесантниками, элитой Альянса Систем, вот и увидели быстродвижущийся к ним объект едва ли не затылком.

Но долго немая сцена «прибежавший ребёнок — настороженные солдаты» длится не могла, и вот одна особо наглая особа из отряда, наконец, отмерла и начала действовать в собственном неповторимом стиле, «оторва наглая» называемом.

— Ты кто? — Спросила она мальчика, беспардонно тыкая в него пальцем.

Гарри от этакого нахрапа несколько потерялся и только и смог, что представился — Я Гарри — только и смог сказать он. Потом под громкую и своевременную руладу желудка смелости набрался и спросил — А можно мне хотя бы хлеба у вас и так всего полно, пожалуйста — Сказало, но и посмотрел на всех зашуганными, а ещё отчаянными от голода глазами.

Отчего Майя Ортис, а это именно она первой заговорила с мальчиком, несколько потерялась, как и остальные, впрочем, тоже. ТАКИХ детей они могли бы встретить где-нибудь на окраине цивилизации, в бандитских городах, тех немногих, что ещё не прикрыли. Ещё, возможно, на некоторых независимых колониях, но никак не здесь! В колыбели человеческой цивилизации! Где любой, даже самый захудалый сирота выглядит кратно лучше, чем этот захудалый сирота. Уж пол-отряда об этом знает совершенно точно. Личный опыт, как говорится, он такой весьма достоверный.

Да что и говорить, правительство нашло, что делать даже с идейными беспризорниками, такими как Мая Ортис. Что, глядя на мальчика и сравнивая с собой в его возрасте, на миг погрузилась в воспоминания. Как она всё своё детство провела исключительно на улицах южных стран, как ходила в школу, потом и в институт, как её иногда (каждый раз, когда было надо) ловили медики, проявляя море креатива во время ежегодных медосмотров, и как спорила за лучшие места для ночлега, и как объедалась в любимой закусочной до отвала. Сытая была жизнь, была и школа, и веселье, и даже посильная и доступная работа, и даже кредит на 30 лет под смехотворные 0,5%. Ну вот дешевле было государству так заморочиться, чем убытки от детской преступности иметь. Да и не всем детям такая сладкая житуха была доступна, хоть одна тройка — и детский дом говорил им вежливое «здрасте». Мая, кстати, однажды туда попала на полгода, потом снова уйти смогла. Аж улыбнулась от нахлынувших воспоминаний, как махала всем тогда ручкой. Но от этого и сейчас на мальчика, глядя с расползающейся улыбкой, в себя она первой пришла.

— Отчего же нельзя, можно, конечно. — Заговорила она — и хлеба, и мяса, и салат, и кто-нибудь отвисните наконец! Налейте ребёнку сока! — Окончательно пришла она в себя, а затем увидела возможность для грандиозного подкола несколько жестковатого, возможно, но уж очень ей так сделать захотелось, подошла к Шепарду и этак на ухо и шёпотом, но так чтоб все, кому надо, и не надо, слышали. — Т-с-с, командор — это твой сын?

А Шепард, будто понимая, какое «чудовище» медленно сейчас поднимет голову, устало, сдержанно и смущённо пытаясь отвертится и понимая, что бесполезно ответил — Я… лейтенант, Я только лейтенант, а не командор и…

— Ну хорошо, хорошо, лейтенант так лейтенант. — Взмахнула руками эта… женщина. — Но всё же ответьте, кто это, когда вы успели? — спросила уже вовсе не дама, а тролль 99 левела.

Иногда Шепард жалел, что взял её в отряд подрывником и вторым заместителем, вовремя не заметив по-настоящему взрывной и оторванный характер этой дамочки. Ведь берегов эта особа почти не видела, ровно как и званий с рангами. Жертвой её приколов с одинаковой вероятностью мог стать любой, пожалуй, что только высший командный состав она не трогала. Впрочем, Джон был убеждён, пока не трогала, ведь как в званиях подрастёт, так и генералам от неё достанется. А то, что всё так и случится, лейтенант был уверен абсолютно. Чудовищная эффективность в работе крепче любых цепей удерживала её от вылета с позором. Угроза которым, впрочем, никого от его острого языка ещё не спасла.

Вот и сейчас всё было точно так же, предвкушая представление, всё вокруг «авансом» начали хихикать. «Сейчас начнётся, блин» — подумал Шепард. — «И ведь как тонко чувствует ситуацию эта зараза» — мелькнуло у него в голове оттого, что момент для троллинга был просто идеальный. Что бы он сейчас ни сказал, материала для приколов будет очень много. А жадная до слухов, сплетен и шуток мадам не раз потвердила, пользоваться она этим материалом умеет, любит и делает это великолепно.

Тем не менее сдаваться просто так Джон не собирался и попытался хоть как-то спасти и прояснить ситуацию. С этой целью он обратился к мальчику, которого, конечно же, сразу узнал. Но вот что он делает в его доме здесь, на земле, в десятках парсеков от планеты Элизиум, где они встретились, понять не мог.

— Как ты здесь оказался? — удивлённо спросил Шепард, очень неудачно подобрав вопрос на поддатую-то голову. Чем изрядно помог всей «Подруге» начать настоящее веселье. А ещё распалил её интерес, что вместе превратилось в истинно гремучую смесь. «Да, мальчик, расскажи нам всем всё интересно» Майя вслух конечно же не сказала, но явно подумала это точно.

От такого внимания Гарри почувствовал себя, прямо скажем… Неуютно. Уже усаженный за стол с громадными, как для ребёнка бутербродом в одной руке и не меньших размеров кружкой сока в другой он потерянно попытался объясниться перед столь щедрыми к нему взрослыми. Объясниться, даже если это всё всего лишь сон по его мнению.

— Я… — Начал он — Я просто спал и… — Ещё немного задумался мальчик — И, оказался здесь. — Потерянно закончил он. Потом бросил взгляд на бутерброд такой вкусный и притягательный на вид, пробормотал. — Спасибо вам большое — И впился зубами в столь прекрасное угощение. — Очень вкусно — Добавил он, когда с трудом проглотил откушенный кусок, почти тот не прожевав.

— Не за что, парень, — сказал Тимоти Ренфро — биотик-техник и немного повар, который, кстати, сегодня на всю ораву всё и приготовил, конечно, истина из уст ребёнка ему безусловно, польстила.

А майя меж тем выдержала театральную паузу после этого короткого диалога и выдала карикатурно заикающимся голосом: — К-к-ко-командор к-к-ккак вы могли? — Принялась она ломать комедию, широко раскрыв глаза и картинно отстраняюсь от капитана — вы, в-в-вы по-похитили ребёнка спящим?!

«Боже, помоги!» — Взмолился Шепард, узнав этот полный вдохновения тон. Что самое противное, рыкнуть на подчинённую было нельзя, ведь сплетни, как и говорилось ранее, она любила не меньше подколок. Прикажи он ей сейчас, и она, конечно же, заткнётся, но такого потом по углам напридумывает да расскажет, что станет по-настоящему тошно.

«А, впрочем, не можешь предотвратить — возглавь», — подумал Джон и в кои-то веки решил отпустить свои внутренние скрепы, хоть и предполагал, чем это может закончиться. Но действовать решил по принципу: «гори оно всё синим пламенем». И с бутылкой пива в руке, откинувшись в кресле, Шепард начал свой рассказ.

— Я, конечно, конечно, был бы рад был бы так сделать и вывезти пацана с Элизиума ещё спящим, но, а) пока он спал, пираты нас атаковали, б) стоило подкреплению атаку пиратов отбить, как он и сам справился.

— Да ладно! Сразу после атаки? Да ещё и с планеты? Парень да ты герой! — Воскликнула Майя и с уважением посмотрела на ничего не понимающего ребёнка, она бы так не смогла даже несмотря на весьма большие свободы для сирот отличников. Ведь после таких происшествий все службы взбадриваются и натуральным образом звереют!

— Ты не представляешь насколько, сбежал от меня Генерала Стивенсона, четырёх врачей Восьми медбратьев… — Шепард перечислял всё больше фактов, а глаза отряда от этого всё больше залезали на лоб. — …Ста пятидесяти офицеров и тысячи солдат гарнизона, всего подкрепления альянса и всё это раненным из больничной палаты гражданского бункера в торговом центре! — Закончил Шепард шокировать народ., дабы до всех дошло, что дело нечисто.

— Ф-и-и-и-у-у-у-ю — Присвистнул кто-то от мягкого, говоря очень сильного удивления. — Похоже, парень-то точно не из этой галактики. Нормальный человек так не сможет.

— Нет, сможет! — Оспорила заявление майя — Если его фамилия Шепард, конечно же.

Все заржали, поверив в пущенный озорной девушкой слух. Один Шепард даже не улыбнулся на этот раз шутка, была очень не очень. Только поделать он ничего не мог, начнёшь отпираться и привет слухи да сплетни. Однако Шепард Всё же попытался.

— Ха-ха, Очень — Смешно сказал он. — Парень, тебя ведь Гарри зовут. — Обратился он к мальчику.

— Ну да, — ответил — он, запивая остатки бутерброда (второго) компотом сытый он изрядно повеселел, пусть это был всего лишь сон, но тут было невероятно весело и хорошо, а просыпаться вовсе не хотелось.

— А фамилия твоя какая? — Спросил Джон, наступив на грандиозных размеров мину. Ведь Гарри уверенный, что это всего лишь сон и он может тут делать, что захочет, решил то ли пошутить, то ли сказать, одно из своих детских желаний — Шепард. — Молвил он и посмотрел на Джона с улыбкой.

— Да, я знала! Меня не проведёшь, командир! ну и кто он тебе?

«Не получилось» Подумал Джон, под вопли и вопросы Майи

— Племянник?

— Маленький братик? — Не унималась она, выходя почти на пик своего театрального искусства,

— Внук? — спросила она, потом она сделала вид, что её осенило, и с придыханием она молвила: — Или бастард? Плод запретной любви английского графа и простой крестьянки. Запретная, порицаемая любовь, которая… — Майя, наконец, нашла свою волну, Шепард пунцовел от испанского стыда, весь отряд повалился от смеха. А она продолжала: — Их любовь была как вспышка света в ночи, как лучик солнца в беспросветном мраке. — Своё выступление декларируя просто-таки самую отборную розово-сопливую муть. Самую бредовую, какую только можно было придумать вообще.

А Шепард, слушая это, всё больше доходил до состояния «Молилась ты на ночь, Дездемона». В конце концов, на фразе «Их нежный союз вызывал у всех лишь злобу, зависть и гнев, но сила их светлых чувств…» он не выдержал:

— Сынок, он мне приёмный! Так что прекращай, Майя Ортис. Прошу тебя, пока что по-хорошему. — В сердцах молвил Шепард, всё же доведённый до ручки.

— А можно по-плохому? — Слишком поздно затормозила девушка.

— Да можно. — В шутку вскипел командир. — Наряд вне очереди в гальюне, например.

— Вы же не посмеете, мой лорд? — Картинно схватилась за сердце эта клоунесса.

— Не посмею, ты права. — Ответил Джон. — Но могу вспомнить про ящик С4 у тебя под кроватью, а ещё сдать в общевойсковой арсенал твой любимый гранатомёт на техосмотр.

Майя от таких перспектив, как шарик сдулась и даже повинилась: — Прости, Шеп, я слегка забылась.

— В честь праздника прощаю-прощаю. — Ответил Джон, которому в глубине души тоже понравилось выступление космодесантницы. Если бы объектом стёба ещё и не он выступал, то и вообще всё было бы замечательно. Так что по-настоящему карать её он даже не думал, тем более в такой вечер. Когда так и тянет расслабиться. что он и делал. А команда видя это, расслабилась тоже и потянулась за едой, за выпивкой. Но кто-то решил всё же окончательно прояснить статус ребёнка.

— Так всё же Командир мальчик-то твой или нет? — Тимоти Ренфро, который сидел рядом с ними, присоединился к разговору.

И вот тут-то Шепарду насторожиться бы, почувствовать незримое напряжение мистических сил и сказать одно простое слово «нет», дабы развеять почти завязавшийся узел семейных уз. Но всё, что сделал Джнон, это ответил с улыбкой:

— А это наш с мальчиком секрет.

Для магии он едва ли не прямым текстом слово «да» сказал, и та сработала, как ей было надо и как она хотела. Формальное согласие же было, было желание, было, стороны были против — нет, ну вот и случилось магическое усыновление. Биотики — это ведь тоже маги, причём вполне себе сильные. Но произошло это совершенно незаметно, причём абсолютно для всех.

Хотя гобелен в поместье Поттеров и книга тайн Хогвартса всё же заметили изменения. Гарри Поттер-Шепард теперь значилось в них. Впрочем, не было никому до древних артефактов дела. Никому они не были интересны. А вот вторая порция шашлыка и новый ящик пива — это да, было интересно. И фрукты тоже были интересны, как и новый сок, что на вечеринке кто-то подлил, как уже абсолютно все были убеждены, пострелёнку их командира Шепарда.

— Давай знакомиться, парень, — сказала Мая. — Меня звать Майя Ортис, а это Лианна Грей, Сара Каллен, Джаред МакКей, Райан Фостер, Тимоти Ренфро, Виктор Аркуд, Джеймс Варга, Роберт Вулф и Эдвард Харрис. И мы всё здесь как одна большая семья.

Очень приятно, — сказал Гарри. Сон ему безумно нравился.

— Мне тоже, — сказала Майя, а потом эта безбашенная женщина, которая только что прошлась по самому краю, снова посмотрела на своего командира с искренним любопытством.

— Итак командир, я, конечно, всё понимаю у вас секрет и всё такое — Начала эта беспардонная способа — Но как вы говорите, стали приёмным папой? Уверена, это очень интересно. — Сказала эта сплетница, которую не раз, пытались переманить к себе службы безопасности альянса из-за её безбашенности в том числе.

А Шепард, попавший её стараниями под пристальное внимание всего отряда, лишь тяжело вздохнул, в очередной раз убедившись: его левую руку в отряде исправит лишь могила. «И то не факт, что сможет». Подумал лейтенант, параллельно судорожно размышляя, что им всем сказать, да ещё и так, чтоб не нажить себе ещё больше проблем. Он уже начал продумывать план, как у кого-то не хватило терпения.

— Да ладно вам, капитан, не слушайте эту полоумную, семья — это только ваше дело, не рассказывайте, если нет желания.

У Джона от этих слов даже от сердца отлегло и потеплело, но вопреки ранее сказанным словам поддержки он всё же решил кое-что рассказать.

— Для начала расставим все точки над i про сына, я, возможно, и пошутил в раздражении твоими стараниями, Ортис, однако слово не воробей и так далее, но! В любом случае ни я, ни Гарри со службой опеки ещё не говорили. Тогда на Элизиуме он просто исчез и сбежал ото всех, как я и говорил.

— Но я не сбега́л! — сказал насытившийся Гарри. — Я просто проснулся.

Джон от таких слов маленечко опешил, слова мальчика звучали странно, мягко говоря. — Парень, ты сбежал из бункера, полного военных, почти сразу после того, как мы с тобой проснулись в палате.

А Гарри, уже начавший сомневаться, сон ли это, на всякий случай начал отпираться: — Да нет же, я просто уснул и оказался там, проснулся — оказался у себя дома, потом уснул и оказался здесь, я говорю правду!

— Хорошо, хорошо, мальчик, мы верим тебе, правда. — Джеймс Варга постарался успокоить ребёнка, пережившего как минимум военный конфликт, и хорошо, если весь конфликт он в бункере просидел. А то, на его взгляд, ситуация и так жареным запахла. Но как бы обстоятельства ни складывались, а долг медика обязывал. — Ты просто уснул и проснулся, хорошо. А что тебе снилось, ты помнишь?

— Война, «Элизиум», Шепард, — перечислял Гарри со всё меньшей уверенностью в голосе, — врачи, больница, вы все? — На последнем слове Гарри уже не утверждал, он спрашивал у взрослых, у тех, кто может помочь разобраться, дать ответ.

А взрослым, особенно единственному врачу в отряде, было не до смеха. «Час от часу не легче, это что у нас получается, на фоне ПТСР галлюцинации, провалы в памяти, делирий, не дай бог, «чудесная картина»! Надо бы аккуратнее, но для начала побольше бы подробностей, прости, капитан, но придётся колоться до донышка», — подумал он и посмотрел на Шепарда тем самым пробирающим до костей взглядом, каким смотрела на пациентов его наставница, небезызвестная на флоте доктор медицины, хирургии и травматологии Карен Чаквас. Придавив капитана своими очами к земле, он веско молвил:

— Расскажите всё, Шев, мне нужны подробности, если надо, дам все расписки, но мне нужна информация, сами же видите, что с ребёнком происходит.

Джон, узнав, знакомы и очень серьёзный взгляд, ответил взглядом ещё более тяжёлым и начал свой рассказ, роняя, как камень каждое слово разве что голос сделал чуть помягче: всё же ребёнок рядом.

— Если в двух словах на Иллюзиуме я повстречал его в разведывательном рейде. Посреди разрушенной улицы полумёртвого и всего в синяках да ссадинах с ним вместе да бункера добрался и в госпиталь сдал, а дальше вы и сами знаете.

— Ага, понятно — Ни капли не смутился Варга и продолжил наседать:

— А теперь можно не лайт версию, командир — это важно — Проникновенно добавил он.

— Если важно, то ровно в 16:47 по времени «Элизиума» в точке Б в квадрате 17 от бункера гражданских во время патруля был замечен ребёнок… — начал Джон рассказ предельно канцелярским языком, возможно, услышь его кто-либо помимо боевых товарищей, Джон тут же словил бы обвинения в грубости, хамстве и ещё в чёрствости до кучи, но лишних людей на этом теперь уже «вроде как» празднике не было. Все всё понимали, так банально легче рассказывать обо всей той крови и грязи, что творится во время боя. Но планы сделать повествование хоть и подробным, но максимально сухим почти пошли насмарку. Ибо их было ДВОЕ. Майя и Гарри познакомились лишь сегодня, но УЖЕ почувствовали родственность душ.

На середине рассказа, когда Шепард рассказывал об устранении пришельцев в туннеле, Гарри поморщился.

— Мальчик, тебе плохо? — спросила девушка. А Шепард прекратил рассказ, да и остальные «превратились вслух».

— А? — Переспросил Гарри, потом понял, о чём его спросили и ответил — Да нет, всё хорошо просто, ведь в том тоннеле всё было… по-другому.

— Да? а как было? — спросил Джеймс, который, конечно, верил командиру. Но рассказ мальчика мог помочь ему понять, насколько у того всё с башкой плохо.

Впрочем, чаянья его мальчик оправдывать совсем не собирался. Немного смутившись под пристальным взглядом такой аудитории, он: «Ну, мы шли по тоннелю полутёмному, там ещё скрипело что-то страшно, так я сзади, а сер Шепард впереди…» — начал рассказ своей версии событий так ярко и красочно, как могут только дети. — «Вдруг мы увидели двоих монстров, у них восемь глаз, как у пауков, представляете? — спросил этот шкет, пусть невольно, но очень метко дав кличку этому народу. — Такие страшные, сморщенные, и вот сэр Шепард подкрался к ним, достал пистолет и…» — весь отряд слушал, как из Джона прямо на глазах делают супермена. — «Потом была синекожая колдунья-кальмар с щупальцами, вся синим светилась и слова плохие говорила…» — Гарри, желая отблагодарить своего спасителя, рассказывал всё предельно красочно и подробно, да настолько хорошо у него это получалось, что даже Мая восхитилась, а уж она-то артистка, каких поискать!

— … Потом тыщ, бабах, железная дверь с петель сорвалась, мы ещё немного прошли и дошли до этого, как его, до бункера. — Закончил восторженный ребёнок.

— Спасибо, Гарри, ты круто рассказал. — Ответил задумчивый варга на восторженный диалог мальчика. Его «чуточку» смутило, с какой лёгкостью тот рассказал о кровавой бане, устроенной Шепардом в этом «походе». ПТСР на этом фоне, конечно, вставало под вопрос, ибо не рассказывают о травмирующих воспоминаниях с таким восторгом, но ведь и без него букет возможных диагнозов становился не сильно-то и меньше, но подумать об этом медик решил позже, в тишине, так сказать. — Шепард, есть что добавить? — спросил он. Но получил в ответ лишь выгнутую бровь, мол: «Чего тебе? Уточнить, сколько мозгов к потолку туннеля прилипало, когда головыу пиратов на части разлетались?» Настолько подробно всё Гарри рассказал. А Джеймс в ответ смутился и только и ответил: — извини, действительно глупость сказал. Все погрузились в молчание.

Но лишь до той поры, пока самый молодой член отряда, Эдвард Харрис, не решил проявить любопытство. Гарри как раз сидел рядом с ним, и тот не упустил шанса. — Тсс, парень, а ты точно не помнишь, как из бункера выбрался? — Вроде бы тихо, но недостаточно, спросил он с блеском в глазах, да к тому же и выбрал момент, когда над столом повисла до безобразия звонкая тишина.

Нарушила которую Снайпер, Сара Каллен. Её бестактность своего ученика заставила выйти из созерцательного состояния. В очередной раз. Пятый за три дня. — Харрис. — Одной фразой она высказала бесконечных размеров укор и тонну неодобрения.

— Чего это Харрис? Мне любопытно, к тому же вдруг у него память проснётся. Аа-а-й-й-й-й! — Завопил он, когда Варга, что бродил взад-вперёд (так ему легче думалось), схватил его за ухо.

— А ты не думал, что он не зря всё забыл? — спросил он, как никто другой по долгу службы зная, что иногда за такой заболоченной памятью может вскрываться.

— Нет, уй-й-й! Пусти, изувер! Я ж как лучше хотел.

— Неужели? — спросил Джеймс, и гибкие пальцы будущего светила хирургии как-то совсем по-особенному перехватили и загнули ушной хрящ так, как умеет только он: никаких последствий и травм, но до чего же больно!

Видя лицо собеседника, Гарри, которому тоже выкручивали уши, поспешил заступиться, как умел. — Прошу, не надо, он меня не обидел, я правда ничего не помню, да и нечего мне вспоминать, я просто исчез в бункере и проснулся дома, вот и всё.

— Дома? — Уцепился за слова Шепард.

— Да. — Ответил Гарри.

А Верга с комментарием «Больше так не делай» наконец отпустил многострадальное ухо бойца и вновь ушёл в себя, слова «дома» и это «да» ему «слегка не понравились», не было в них той уверенности и радости, так не о доме говорят, а ну, максимум, о средней паршивости ночлежке. Вот только давить на мальчика дальше было бы верхом некорректности, тем более после инициативы новичка их отряда. Да и их маленький праздник грозил закончиться окончательно, и чтоб этого не случилось, вечеринку надо было спасать и реанимировать, причём срочно!

Так! «Хлоп!» — решительно хлопнул в ладоши медик, который не отдыхал (не считать же сорванный пиратами отпуск за отдых) вот уже как с год. — Гарри, ты помнишь, где твой дом? Ответь просто: да или нет?

— Да. — Ответил Гарри, не понимая, что происходит.

— Здорово! — Ответил Верга — Тогда как врач я настоятельно и всем рекомендую повеселиться и расслабится.

— Подожди, Джеймс, а как же мальчик вдруг снова исчезнет, что делать то-то будем? — Роберт Вулф, сорокалетний медведь грызли, что поперёк себя был шире в плечах и трепетно любил тяжёлые пулемёты вопреки буйному и всеразрушающему характеру своих любимых пушек, был собранным, осторожным, и рассудительным человеком, в чём то даже меланхоличным, говорил мало, но по делу.

— А это решаемо парень смотри, что у меня есть, настоящие военные инструметроны, тебе какой нравится? В честь знакомства. Хочу тебе подарок сделать. — Тимоти Ренфро, штатный хакер всей команды, протягивал мальчику их сразу несколько штук, одни из многих, которые ему «одолжили» пираты вместе со своими деньгами и банковскими счетами, что были привязаны к этим универсальным устройствам. И нет, «это не мародёрка, а благородный грабёж». Любил говаривать боец, обирая труп очередного неудачника, которого убили собственные взломанные Тимоти броня, пушки, импланты, транспорт, а может быть, и вообще совсем посторонний грузовой кран, так не вовремя роняющий свой груз на кого надо, этакий спорт по добыче трофеев, проще говоря.

Трофеев, на которые Гарри смотрел очень удивлённо. Что такое инструментроны, он понятия не имел, да и не это слово было важным, важным было слово «подарить», ведь даже на день рождения ему никогда ничего не дарили вообще, да и был ли у него этот самый день рождения, Гарри не знал. Но как бы он ни был удивлён, а простая вежливость обязывала ответить — Подарок мне? — Спросил он неуверенно.

— Ага, — сказал Тимоти, через импланты загружая на каждый подарок вагон всевозможных следилок и собственные антивирусы с авторской вариацией родительского контроля. — Выбирай, какой на тебя смотрит, — говорил он с улыбкой, а сам скинул всем сообщение, что задумал и в чём идея.

— Этот — Гарри, неосознанно обратившись к магии, всё же выбрал тонкий, изящный браслет производства Азари единственное из всех устройство способное выдержать близкое с ним знакомство и не сломаться при этом.

— Отличный выбор — Восхитился Ренфро — С великолепной историей, как нибудь потом, расскажу, а сейчас давай покажу как и пользоваться — Сказал он, надевая браслет на руку мальчика в несколько гибких оборотов и, объясняя Мальчику, что да как мимоходом бросил: — Так я не понял, а где моё пиво у нас вечеринка или что?

— Так вот, же оно — Ответил сердобольный Джеймс, указывая на последнюю бутылочку в ящике со льдом.

— Спасибо Варга — Сказала майя, протянула руку, но Тимоти оказался быстрее, — не сегодня, красавица — ответил он под дружный смех. Веселье наконец, стало набирать обороты, пока увлечённый Гарри смотрел, что же такое интересное ему подарили.

Мальчика усадили посередине стола рядом с Ренфро. Вдруг вопросы появятся. Притащили откуда-то ещё больше пива, молящими глазами уболтали командира разрешить и чего покрепче и понеслось! Первой в бездну безудержного пьянства нырнула Майя, запрокинув рюмку коньяка, она обратилась ко всем.

— Я хочу танцевать. Я так давно не танцевала! — А потом конкретно к капитану — Ну что, лейтенант, — соблазнительно произнесла она, кладя руку на его плечо, — подаришь даме танец?

— Танец? — Шепард, подняв бровь. — Капрал, вы смелы, я не умею танцевать за ноги, не боитесь? — Задал он вопрос, безбожно соврав про свои навыки, ибо танцам его учили, а если по правде так безбожно гоняли, о чём девушка догадывалась, а потому и отвечала.

— Танец, и нет, не боюсь, с вами мой рыцарь — Фальшиво и вроде как Пьяно повисла она на нём — Мне ничего не страшно.

— Ты переигрываешь — Сказал Шепард, прекрасно ощущая её не настолько уж и пьяное состояние, и попытался ещё что-то сказать, да только с девушкой такие трюки никогда не срабатывали, упорная сверх всякой меры, она была просто непреодолимой, В глубоко декольтированном платье эта наглядно особа прильнула к Джону и бархатным голосом глядя ему в глаза — Мой капитан не стоит скромничать — Столько было в её голосе притягательного приглашения и обещания, что Джону только и оставалось, что ответить согласием, если он не хотел прослыть евнухом или кем похуже.

Ну вот знала эта чертовка как, распространять вокруг себя манящие флюиды, привлекающие всех вокруг, заняла, умела и осознавала, как это на всех действует. Потому и старалась ещё больше. Джон всех гогов благодарил, что все мужики в его отряде матёрые волки и волчата с иммунитетом к подобным чарам. Однако красоту и наглость они ценить умели, вот и пришлось Джону вести на танец записную красавицу под общий одобрительный свист. Все на них смотрели ну так, честно говоря, с некоторой завистью.

Ведь, откровенно говоря, майя обладала такими… Кхм, данными, что некоторые задавались вопросом, кого она забыла в десанте. Эффектная дева теряться не стала и громко дала всем понять о своих желаниях — Музыку мне — Сказала она и стоило интеллектуальной системе среагировать, сделала первое па, увлекая своего командира… Но! Была наглейшим, подлейшим и вообще бесчестнейшим образом, прервана Райаном Фостером, который вероломно отрубил музон и стал вещать: — Уважаемые господа! — Воскликнул он — у нас тут, дисбаланс. Восемь мужчин в расцвете сил и лет и только три прекрасных дамы на них всех это… — Он не стал заканчивать, оставив всем возможность додумать состоятельно, зато продолжил: — не сражаться же нам в конце концов?

— У тебя есть предложения, Райн? — Натурально окрысилась майя, — ещё бы! Джон почти в её руках, а тут такое.

— Ну… — Фостер сделал вид, мол, и потупился, и засмущался, и очи в пол опустил да ножкой шаркнул, весь сама скромность, как говорится, и этот вот «скромный человек» никого не стесняясь: — …Есть варианты. — Стал открывать огромное количество сайтов и форумов с жадным до тусовок народом военных и околовоенных профессий. — Лишь скажите да, капитан, такую вечеринку закатим. — Говорил райн с горящими глазами.

В то время как у Лейтенанта Шепарда дёргался глаз. Тихие посиделки с барбекю у костра — вот что он планировал! А никак не превращения этого вечера в развязную вечеринку, а потому — Нет. — Сказал он.

Райн же сделал такие жалобные глазки, что увидь их командование могло смело вменить ему обвинение в попытке психологического давления на старших по званию! Что и говорить, иные кошки так смотреть не умеют! Да только сердце Джона было каменным, слишком хорошо он знал, ЧТО может устроить этот человек ели ему позволить. Не учёл наш бравый капитан только одного. Дружного:

— Кеп ну, пожалуйста! Будь человеком! Мы так давно не отдыхали! С учебки нормально не веселились! Можно бы и устроить!... — На разный монер идею поддержали все и хоть армия это ни фига не демократия, порою очень редко вот такое всеобщее голосование всё же имело силу, и под этой силой капитан не уступил, скорее, возглавил подступающие безумие.

— Предупреждаю сразу: увижу эскорт — отправлю всем отрядом каждого отдельно в личный кошмар. Вы меня знаете, я вас знаю, не сомневайтесь, смогу. — Закончил он и придавил всех тяжёлым взглядом а-ля промышленный гидравлический пресс, как бы обещая всем: пойди чего не так, и он устроит «море удовольствия».

— Понял-понял, — закивал, как болванчик, Райн и удалил две трети сайтов с открытой регистрацией от греха подальше, как говорится, а то своему кэпу он более чем верил, тот действительно всё мог устроить, 9 круг инферно на земле, и Фостер даже знать не хотел, что на этот раз он придумает. А потому проявил осторожность и очень аккуратно, взвешенно и разумно разослал приглашения.

И надо сказать, признаки разума в той или иной мере проявили все, до последнего оставаясь настороже, ведь самый трудный час всегда перед рассветом, ну или в данном случае перед вечеринкой. Кто-то заказывал ещё выпивки с запасом, кто-то взялся за заказ еды, Джеймс Варга заказал антипохмельные коктейли, а также на случай, если кто-то всё же умудрится нажраться в хлам (хотя ничего крепче пива и вина они не пьют), докупил компоненты «набора нарколога-самоучки», как он его в шутку называет.

И пока все шарились по маркетплейсам и магазинам доставки, пытаясь достать за час то, что нормальные люди собирают за день-два, а Шепард смотрел за этим, втайне надеясь, что всё сорвётся и чего-то важного не будет, Роберт Вулф решил убрать персонажа, которому откровенно не было места в предстоящей вакханалии и за присутствие которого всем стопроцентно влетит от шефа.

— Гарри, — начал он тихо, — парень, — добавил Вульф и положил свою огромную руку на его худое плечо, тем самым, отвлекая то ли от мыслей, то ли от снов, в которые он ушёл, уже откровенно клевая носом.

— Да, — ответил он, очнувшись и чувствуя себя уже откровенно лишним на празднике жизни, что тут разгорался.

— Идём-ка баиньки, я провожу, смотри, какая темень вокруг, тебе спать давно пора, — Роберт крепко, но аккуратно взял ребёнка за руку и, поймав одобрительный кивок Джона, который в разгорающемся бардаке на удивление слышал всё и этот диалог в том числе, получив молчаливое одобрение, Роберт вместе с Джеймсом, которого окликнул жестом (мол, идём со мной), увёл Гарри в особняк, в гостевые покои. Где притомившийся ребёнок, не помнящий себя от впечатлений, уютно устроившийся в кровати и зарывшийся под одеяло почти с головой, вскоре уснул.

Он исчез, растворившись в ночной тьме едва уловимой дымкой, чтобы бодрым проснуться в другом месте, в туннеле канализации, если точнее. Он проснулся и понял, что оказался в том самом месте, где и уснул. Что это было, сон ли или же нечто большие, Гарри сомневался недолго, какой-то браслет сжимал его руку. Слегка потерянный он посмотрел на выход, прикинул насколько стало светло, и понял, понял, что ему пора в школу. В эту противную школу с этими противными дядями и тётями, противными детьми, одноклассниками и страшными хулиганами до кучи на закуску гарри поёжился и сделал вынужденный шаг из туннеля — надеюсь, я ещё вернусь в тот не сон — подумал он, вслух глядя на браслет.

— О парень, не волнуйся ты обязательно вернёшься, куда бы ты не захотел, главное слушай меня. — Неожиданно раздался голос в голове у Гарри.

— Кто здесь? — Заозирался он.