— О, парень, не переживай. Ты обязательно вернёшься, куда бы ты ни захотел. Главное — слушай меня, — неожиданно раздался голос в голове у Гарри.
Гарри резко вздрогнул. Он огляделся, но никого не увидел. Голос был совершенно незнаком, и паника мгновенно охватила его.
— Кто здесь? — испуганно произнёс он вслух. Голос был настойчивым, но он не мог понять, откуда он доносится.
Он снова обернулся, но вокруг всё оставалось пусто. Тёмный туннель, как и прежде, скрадывал пространство. Стены были покрыты влажным налётом, и в их трещинах прятались тени, казавшиеся живыми. Несмотря на то, что Гарри давно не боялся тёмных тоннелей, присутствие чего-то неведомого добавляло ужаса. Он почувствовал, как мурашки бегают по коже, и инстинктивно сжался, прижавшись к холодной, влажной стене.
— Кто здесь? — повторил он, теперь уже чуть громче, надеясь хоть как-то пробудить окружающее пространство.
Ответа не последовало. Тишина была почти осязаемой, мрак, окутывающий туннель, был почти плотным, как туман.
— Ты опять всё будешь спрашивать или начнёшь слушать? — прозвучал голос снова, теперь уже с более знакомым оттенком. Знакомым до боли, до ощущения невыносимой тоски. Но всё равно это был тот же насмешливый, саркастичный голос, который Гарри был склонен игнорировать. Он пытался вспомнить, где он его слышал, но не мог. Голос был знаком настолько, что его присутствие вызывало странное чувство, словно он был рядом всегда.
Гарри замер, пытаясь не поддаваться страху. Сердце билось быстрее, чем обычно, но он решился снова задать свой вопрос:
— Кто ты? Где ты? Почему ты говоришь со мной?
Голос снова зазвучал, и на этот раз Гарри ощутил, как его слова теряются в лёгком, насмешливом эхо. Нет, это было не эхо — голос откровенно насмехался, как будто его каждое слово было пропитано каким-то странным злорадством.
— Я — это ты. Или не ты — это я. Может быть, я кто-то другой, кто-то, кого ты знаешь или не знаешь. Тот, кого ты, наверное, и ждёшь… Может, и нет. Я тот, у кого имя есть и нету. Твой учитель, твой спаситель, твой злодей. Я твоя судьба, Гарри, — произнёс голос, и в этот момент на плечо Гарри опустилась дымчатая, когтистая лапа.
Гарри замер, и, когда он взглянул в сторону, его взгляд встретился с огромными светящимися глазами — белыми, как бельма, — и с жуткой, клыкастой улыбкой, которая расползалась на лицах тёмных теней.
— Знакомься, рад представиться, — произнёс голос, теперь уже более зловещий и чёткий.
Из-за плеча Гарри вышла страшная тень, её фигура была внушительной, но изящной, с тонкими, почти неощутимыми руками, которые выходили из-под теневого плаща. Она сделала плавный, изящный поклон, как будто торжественно приветствуя его, и Гарри почувствовал, как его сковал безотчётный страх.
— Кто чей слуга? — с трудом выдавил он, не в силах понять, что происходит.
— Твой, разумеется, — ответила тень, и её голос был холодным, как лёд, когда она мгновенно оказалась рядом с ним. — Твой и твоей бабушки.
Гарри ощутил, как сердце застучало быстрее. Это было не просто странно, это было что-то другое — нечто, что заставляло его умолкать и глотать воздух.
— Но… у меня нет бабушки, — произнёс он, чувствуя, как его голос дрожит. Он не знал, как реагировать, как понять, что происходит. Всё было чуждо, страшно и неосознанно давило на него. — Я не знаю её, я даже не знаю, как её зовут. Если она моя бабушка, почему не приходила ко мне?
О, мой дружочек, поверь, ты её знаешь, ты её знаешь под многими именами, под многими именами: Шива, Персефона, Эрешкигаль, Скьяльд… хе-хе-хе — Хель, если проще — Смерть. На последнем слове голос неожиданно оказался прямо перед Гарри, и тень резко обрушилась на него:
— Ты ошибаешься, мой мальчик, бабушка приходила к тебе, только ты этого не помнишь. Приходила и забрала злого дядю, вернее, попыталась забрать дядю, который оставил тебе вот этот шрам.
Когтистая рука постучала по лбу Гарри, и тот почувствовал, как шрам заболел — крестраж испугался столь близкого знакомства.
— Да, весьма интересные у тебя раны, — усмехнулся голос, звучащий насмешливо и зловеще. — Ну что, зачем ты тут?
— Что? — едва прошептал Гарри.
— О, мой дружочек, чтобы присмотреть за тобой, — ответил голос, — считай, я твоя няня, любимый опекун.
Когтистые лапы аккуратно обняли Гарри за плечи, а длинная тень обвилась вокруг его торса, как змея.
— Я направлю тебе всё, подскажу, расскажу. Мы с тобой много чего сотворим. Меня попросила присмотреть за тобой твоя бабушка. Так что я с тобой надолго. Очень надолго.
Гарри почувствовал, как сердце сжалось, а воздух стал тяжёлым, но продолжал слушать, всё пытаясь понять, что происходит.
— Ну да, по-моему, нашей беседе пора подойти к концу, видишь ли, мальчик, мы так заболтались, что у тебя осталось пятнадцать минут. Или тогда в школу пойдёшь, какая досада. Но — но, я не хочу в школу.
Гарри, увлечённый беседой, вовсе не хотел прерываться:
— Не хочешь в школу, не хочешь знаний?
— Дусь, — голос насмешливо подражал. — Сделал вид, что обиделся, хотя на самом деле ему было плевать на школу.
— Ну-ну, тогда, значит, ты не хочешь к своему Шепарду? Я не расскажу тебе, как снова туда попасть… Но — но, ладно.
Гарри почувствовал, как его челюсти сжались, и внутри всё кричало: он хотел вернуться.
— Я пойду. — Голос тут же прозвучал с новой ноткой угрозы.
— О, ну тогда беги, у тебя осталось десять минут. Но ты говорил пятнадцать, я забыл, какой я неряха. Я же забыл сказать, что в моём присутствии время бежит так быстро. Уже девять!
Гарри припустил со всех ног. Он схватил рюкзак, который, казалось, сам каким-то образом оказался рядом, и на ходу надел его. Но как только он выбежал на свет, тень исчезла, оставив после себя лишь тихие скабрёзные смешки.
Гарри бежал со всех ног, его дыхание было сбивчивым, сердце колотилось в груди, но, наконец, он добрался до школы. Он чуть не сбил школьного охранника, вбежал в класс и, как только вошёл, вдруг осознал, что ему предстоит не просто урок истории, а урок с самой Изабеллой Мэй Синклер — лучшей школьной учительницей истории и одновременно самой ненавидимой для Гарри. И дело было не в предмете, а в том, как мисс Синклер любила выделять его из всех. Для неё Гарри был её любимчиком. Мог ли быть другой способ? Когда она начинала свой день с того, чтобы вознести Гарри на пьедестал, и говорила: «Гарри, какой ты молодец, посмотрите, какой замечательный Гарри! Берите с Гарри пример!» — это всегда заканчивалось одним и тем же:
— Поттер, ты что, самый умный? Эй, я с тобой разговариваю! Какого хера, Поттер? — хулиганы не упускали случая и выкрикивали свои угрозы, а затем делали всё, чтобы Гарри стал как можно тише, как можно ниже — желательно, вообще ниже плинтуса.
Однако, несмотря на всё это, Гарри не мог не заметить, как каждый раз, когда мисс Синклер начинала эту свою игру с ним, он, даже будучи в центре всей этой нешуточной агрессии, чувствовал нечто странное. Он не мог ответить ей неправильно, хотя и знал, что из-за её поведения весь класс ждал от него этой ошибки. Но совесть не позволяла, ведь её глаза, добрые и всепонимающие, смотрели на него с таким ожиданием, что он не мог бы сделать ничего плохого в ответ.
И вот, однажды, Гарри снова сидел на своём месте, напряжённо следя за её словами, когда вдруг услышал явственный голос, точно звучавший прямо в его голове:
— Раз она так тебе не нравится, давай её убьём. Что ты на меня так смотришь, мальчик? Всё равно никто не найдёт её трупа, обещаю, все твои проблемы решаются.
Гарри вздрогнул, его взгляд мгновенно скользнул по тени, отбрасываемой школьными цветами, и он увидел, как эта тень неожиданно выросла, приняв свою истинную форму. Его душу охватил страх, но он заставил себя тихо сказать:
— Прекрати, так нельзя, это неправильно.
— Почему неправильно? Нет человека — нет проблемы, — голос звучал насмешливо, будто злой шёпот в голове. — Она доставляет тебе много проблем, как я погляжу.
Гарри попытался снова урезонить этот голос:
— Нет, ты не понимаешь, я не могу так, я не могу…
Но тень не собиралась останавливаться. На глазах Гарри она подошла к тени, которую отбрасывала мисс Синклер, и сделала вид, что проводит когтем по горлу. Гарри почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу.
— Мальчик, ты же видел, как это делает твой дружбан, который Шепард, — раздался тот самый зловещий смех. — Чик — и всё.
Гарри встревоженно задыхался, пытаясь восстановить контроль над собой, но это было непросто.
— Нет, не надо, — прошептал он отчаянно. В голосе была паника.
Но тень не смолкала. Её когтистая рука, как будто невидимая, с каждым движением становилась всё ближе к нему. Гарри пытался снова сказать, но его слова застревали в горле.
— Что? — спросила мисс Синклер, заметив, что Гарри вдруг начал вести себя странно, заговорив сам с собой.
— Я… Я, я ничего, — спешно ответил Гарри, стараясь не выдать своего панического состояния. Он оборачивался, пытаясь понять, что происходит. В его голове всё смешалось, и в этот момент он знал: что-то ужасное было рядом.
Он ещё раз оглянулся, и в этот момент его взгляд встретился с тем, что никто, кроме него, не мог увидеть. Тень ржала, как бешеный конь.
Тень продолжала смеяться, причём этот смех был настолько отвратительным, что Гарри, казалось, уже не мог его выносить. Он чувствовал, как каждый хихикающий звук пробирает его до костей, словно это не просто шутка, а злобная насмешка, скрытая за чем-то гораздо более страшным.
— Ну же, Гарри-хи-хи-хи-хи-хи! Прояви знания! Покажи себя, Гарри! — снова раздался мерзкий смех, этот раз настолько громкий и заразный, что Гарри на мгновение зажмурился. Он почувствовал, как ему стало трудно сосредоточиться, как его мысли уносят куда-то тень, темнота и неведомая сила.
Мисс Синклер, не заметившая ничего странного, мягко произнесла:
— Гарри, ты хотел что-то сказать по теме? Пожалуйста, мы слушаем тебя.
Тень, словно подшучивая над его состоянием, прошептала:
— Хи-хи, Гарри, ну давай, прояви себя!
Гарри скрипнул зубами. Он бы с радостью ответил тени, сказав ей прямо в лицо, что она может отвалить, но перед учительницей нужно было оставаться учтивым.
Взгляд мисс Синклер был проницательным, как всегда, и Гарри почувствовал, как его сомнения росли. Он не мог позволить себе ошибиться, но и тень не оставляла его в покое. Неожиданно его мысли сконцентрировались, и с каждой секундой становилось ясно, что он ведёт разговор на два фронта: с учительницей и с этой мерзкой сущностью в его голове. В ответ он мысленно прокричал:
— Отстань от меня!
В тот момент, как он это сказал, тень рассмеялась так громко и мерзко, что у Гарри на мгновение закружилась голова. В его ушах раздался зловещий ответ:
— О нет, я не отстану. Я с тобой надолго. Очень надолго. Хэ-хэ-ха-хэ!
Гарри был на грани. Он больше не мог игнорировать это ощущение, будто кто-то прямо сейчас наблюдает за ним, мучает его, управляет его действиями. Он пытался снова сосредоточиться на учительнице и объяснить, что всё в порядке и что он ничего такого не хотел сказать. Но когда его мысли вновь перенеслись к тени, она буквально врезалась в его разум:
— Ты не можешь избежать меня, Гарри. Я всегда буду рядом, и ты ничего с этим не сделаешь.
Тем временем мисс Синклер всё так же ждала его ответа, но Гарри едва ли мог мыслить чётко. Он мысленно прорычал:
— Заткнись!
После этого его разум на какое-то время пришёл в порядок. Тень наконец-то исчезла, а Гарри почувствовал облегчение. Он с облегчением вздохнул, но знал, что это лишь временное затишье. Он вновь погрузился в урок и, наконец, прошёл целый день в школе, пытаясь не думать о том, что с ним происходит.
Но как только наступил урок математики, его мучения продолжились. Учитель, строгий и прямолинейный мужчина, объявил, что они должны пройти лёгкий тест по сложению и вычитанию. Для младших классов это был, по сути, просто способ проверить, не расслабились ли дети в начале года. Гарри был готов, но не ожидал, что тень вновь вмешается.
Когда он начал решать задачи, тень начала подсказывать ему правильные ответы. Сначала она сказала "7", когда Гарри решил пример 3 + 5. Он был готов записать этот ответ, но вдруг почувствовал, как внутри его мозга что-то зашевелилось. Он не мог понять почему, но в последний момент решил написать "8". Тень снова захихикала, и Гарри почувствовал, как его раздражение нарастает.
Когда пришла очередь задачи 20 — 3, тень вновь сказала:
— Пиши 11!
Гарри едва ли не написал этот ответ, но в этот момент он понял, что не может больше поддаваться её влиянию. Его разум и чувства уже научились сопротивляться, и в последний момент он написал правильный ответ: 17.
Его сердце бешено колотилось, но он не мог допустить, чтобы эта мерзкая сущность снова имела над ним власть. Его терпение подходило к концу, и он поклялся себе, что не будет сдаваться.
Когда урок закончился, Гарри вышел из класса, и тут он увидел хулиганов, поджидающих его за углом. Только он начал поворачиваться, как рука, отбрасываемая тенью угла, схватила его за плечо и затолкала за угол. Не останавливаясь на этом, рука потащила его дальше, и он оказался в тёмном, пугающем месте, полном неясных звуков и ощущения чего-то ужасного.
Гарри был готов сопротивляться, но вдруг, как из ниоткуда, тень выкинула его обратно в туннель, где он прятался когда-то раньше. Он оглянулся, увидев, что эта зловещая сущность снова исчезла.
— Спасибо, — вырвалось у Гарри, и он почувствовал, как тень насмешливо зарычала.
— Не за что, мальчик, — сказал голос, не скрывая злобной усмешки. — Издеваться над тобой могу только я. — Сказала она, однако после этих слов тон тени неожиданно изменился. Почти ласково, аккуратно разгребая пыль рукой до стерильной чистоты бетона, она откуда-то притащила старый матрас. Одним движением вытряхнув всю грязь и пыль, тень сделала его абсолютно чистым и расстелила для Гарри импровизированную постель. Её голос стал почти успокаивающим:
— Ну же, мальчик, ты большой молодец. Прости меня, я не могла иначе. Зато ты научился говорить телепатически и стал внимательнее. Ты большой молодец, Гарри. Но пойми, учить тебя по-другому я не могу. Так что это будет повторяться вновь и вновь. А теперь — про баиньки.
Гарри, всё ещё полон противоречий и нежелания слушать это существо, ответил:
— Мне пора домой. Меня и так там давно нет.
Тень усмехнулась, её когтистая лапа слегка подтолкнула Гарри:
— Домой? Нет-нет. Домой пойдёт твоя тень. — С этими словами она буквально пнула тень Гарри, отделив её от тела. Тень трансформировалась в мрачного клона мальчика, который затравленно посмотрел на верховную сущность.
— Ну что застыл? Давай-давай, вперёд! Нам с Гарри нужно работать, а тебе — получать тумаки.
Младший теневой дух, покорно подчиняясь, ушёл выполнять своё задание. Гарри с удивлением наблюдал за этой сценой, чувствуя, что ничего хорошего этот «помощник» не принесёт. Однако сопротивляться верховному духу тени было плохой идеей — и Гарри это понимал.
Когда тень-клон исчезла, основная тень повернулась к Гарри с довольным видом.
— Ну что ж, Гарри, мы выяснили, что с тобой всё будет хорошо, а твои родственники ничего не узнают. Теперь — спать! Баю-баюшки-баю. — Она улыбнулась своей зловещей клыкастой улыбкой. — И, обещаю, это убьёт наш последний урок на сегодня.
Гарри вздохнул, понимая, что спорить бесполезно:
— Ладно, давай.
— Ложись, мальчик.
Гарри лёг на удивительно мягкий матрас. Он знал, что тот взят с помойки, но теперь он был чистым и даже удобным. Однако уснуть сразу он не смог: мысли путались, тело не находило покоя.
Через десять минут тень, потеряв терпение, проворчала:
— Мне это надоело. — Она стукнула Гарри по лбу когтистой лапой.
— Надо будет заняться с тобой медитацией… потом, — добавила она, и в этот момент сознание Гарри погасло, словно лампочка.
Его тело исчезло, оставив после себя только одежду, опавшую мешковатой кучей.
— Невоспитанный ребёнок, — пробормотала тень напоследок. — Кто же так делает? В постель и в одежде… — Дух усмехнулся, затем растворился в воздухе.