• Boosty Shared
• Виктор Ильин

• T

• эффект_снов

Проводить Гарри до кухни по дому, превратившемуся в настоящий оплот греха, оказалось для Шепарда настоящим испытанием. Он чувствовал себя героем сложнейшего квеста, где вместо врагов были сцены всеобщего разврата. Едва ступив на лестницу, его взгляд упал на гостиную. То, что он увидел, заставило его остановиться и прикрыть глаза рукой.

Разнообразные фигуры, некоторые ещё не пришедшие в себя, а некоторые откровенно наслаждающиеся праздником дальше, валялись на диванах, полу, столах и даже, казалось, на люстре (хотя это могло быть оптическим обманом). Кто-то обнимался, кто-то танцевал под музыку, которая всё ещё играла с инструментронов, а один из солдат всё ещё держал в руках пустую бутылку, будто это был его боевой трофей.

(примерно так только девушек добавить)

(разгром чуть поменьше чем на фото)

— Закрой глаза, Гарри, — быстро сказал Шепард, прикрывая собой обзор.

— Зачем? — искренне удивился ребёнок, пытаясь выглянуть из-за плеча.

— Просто сделай это. — голос Джона стал на тон жёстче.

— Но я ничего такого не вижу… — начал Гарри, но тут его взгляд зацепился за сцену, где один из солдат пытался обнять декоративную статую, а рядом девушка, судя по всему, решила проверить, насколько мягким может быть ковёр. — Ох…

Шепард резко схватил его за плечи, разворачивая обратно.

— Вот именно. Глаза закрыты — и не открывай, пока я не скажу.

— Но это же смешно! — тихо хихикнул Гарри, хотя его смех был скорее от смущения, чем от настоящей радости.

— Для тебя, может быть, и смешно, а для меня — это один большой головняк, — пробормотал Шепард, потирая виски.

Они осторожно спустились с лестницы. Шепард ловко лавировал между телами, обломками мебели и остальными следами ночного «веселья». Гарри, даже с закрытыми глазами, умудрялся спотыкаться о каждую неровность. Шепард уже начинал думать, что лучше бы он просто перенёс мальчика на руках, но это лишь добавило бы странностей в и без того абсурдную ситуацию.

На кухне царил относительный порядок, хотя и там было заметно, что кто-то очень старался «отметить» праздник. Джон усадил Гарри за стол и, наконец, вздохнул с облегчением.

— Всё, можешь открывать глаза.

Гарри послушно распахнул веки и, увидев остатки еды на столе, воскликнул:

— О, еда! Я так голоден!

— Садись, я что-нибудь найду, — буркнул Джон, направляясь к холодильнику.

Пока он вытаскивал оставшиеся более-менее съедобные продукты, Гарри оглядывался вокруг. Кухня выглядела чуть лучше, чем остальной дом, но это всё равно было далеко от идеального порядка. Рядом с раковиной кто-то оставил стакан с наполовину допитым коктейлем, а на стуле свисала женская куртка.

— Джон, это правда твой дом? — неожиданно спросил Гарри, явно удивлённый тем, что такой хаос может быть в месте, принадлежащем его герою.

— Не напоминай, — пробормотал Шепард, доставая остатки пиццы и пару бананов. — Я сам в шоке.

Гарри с интересом наблюдал, как Шепард разогревает еду. Наконец, он решился задать ещё один вопрос:

— А что такое «разврат»?

Шепард резко замер. Его рука, тянувшаяся к прибору, остановилась в воздухе. Он повернулся к Гарри с выражением смеси ужаса и безысходности.

— Кто тебе это сказал?

— Ты. Ты сказал, что мне нужно закрыть глаза, потому что внизу разврат. Что это значит?

Джон тихо простонал, потерев лицо руками.

— Это… это значит, что там… взрослые дела. Праздник. Ты ещё маленький, чтобы это понимать.

— Но если праздник, почему ты не хочешь, чтобы я его видел? Я люблю праздники.

Шепард почувствовал, как пот начинает капать с его лба. Он взглянул на Гарри и понял, что мальчик искренне не понимает, о чём идёт речь. Джон решил не углубляться:

— Давай просто договоримся, что ты никогда не будешь вспоминать об этом разговоре. Ладно?

Гарри задумался, затем пожал плечами и кивнул:

— Ладно. Но ты обещал, что я смогу что-нибудь поесть.

Шепард с облегчением вздохнул, радуясь смене темы. Он поставил перед Гарри тарелку с разогретой пиццей и банан. Мальчик жадно принялся за еду, а Джон, облокотившись на стол, наконец позволил себе немного расслабиться. Правда, расслабление длилось недолго — за дверью снова послышался шум, напоминающий падение чего-то тяжёлого. Шепард прикрыл глаза.

— Господи, сколько же мне ещё всё это разгребать?

Гарри поднял голову, проглотив кусок пиццы:

— Ты же говорил, что справишься. Ты мой герой.

Эти слова застали Джона врасплох. Он посмотрел на мальчика и едва сдержал улыбку.

— Спасибо, Гарри. Только не рассказывай этого моим родителям.

— О чём не рассказывать? — раздался строгий голос Ханны Шепард, и Джон почувствовал, как напряжение, которое только начало отпускать его, резко вернулось.

Джон обернулся и увидел в дверях своих родителей. Ханна стояла с привычно жёстким взглядом, сложив руки на груди. За ней вошёл Роберт, который выглядел чуть более расслабленным, но всё же пристально смотрел на сына, ожидая объяснений.

Гарри, сидящий за столом, с полным ртом пиццы остановился и испуганно посмотрел на Джона, словно спрашивая, что делать. Джон вздохнул и постарался сохранить спокойствие:

— Ни о чём, мама. Просто… Гарри ел.

— Просто ел? — приподняла бровь Ханна, явно сомневаясь. — Ты выглядишь так, будто только что поймали с поличным. Что происходит, Джон?

— Да ничего особенного, — сказал он выпрямляясь. — Просто кормлю мальчика, и всё.

Роберт хмыкнул, оглядывая беспорядок на кухне:

— На фоне всего, что мы увидели в этом доме, это, пожалуй, самое нормальное зрелище.

— Я бы сказала, единственное нормальное, — добавила Ханна, переводя взгляд на Гарри. Её лицо слегка смягчилось, и она подошла ближе. — Ты, должно быть, Гарри?

Мальчик нервно кивнул, глотая кусок пиццы.

— Да, мадам.

— Просто Ханна, — мягче сказала она, опускаясь на корточки рядом с ним. — Джон рассказал нам, что он спас тебя. Ты в порядке? Тебя не обижают?

— Нет, всё хорошо, спасибо, — Гарри почувствовал, что Ханна действительно беспокоится о нём, и немного расслабился. — Джон… то есть лейтенант Шепард очень добрый. Он… он мой герой.

Ханна повернулась к сыну, её взгляд был одновременно тёплым и требовательным.

— Он называет тебя героем, Джон. И что же герой делает, организуя такую… кхм… вечеринку?

Джон почувствовал, как его уши начинают гореть. Он попытался отшутиться:

— Ну, технически это был просто вечер для команды… чтобы расслабиться после всех миссий.

— Расслабиться? — Роберт усмехнулся, жестом указывая на гостиную. — Я бы назвал это погромом. Ты хоть понимаешь, как это выглядит?

Джон открыл рот, чтобы что-то сказать, но его перебил Гарри:

— Но ведь он правда хороший. Он спас меня, когда мне было очень страшно. И он кормит меня пиццей. Это же не страшно?

Роберт хмыкнул, но Ханна, кажется, чуть смягчилась. Она посмотрела на Гарри с лёгкой улыбкой:

— Нет, мальчик. Это не страшно. Просто мы хотим убедиться, что всё в порядке.

Роберт, тем временем, подошёл к столу, взял один из бананов и внимательно посмотрел на Джона.

— Ладно, сынок. Раз так, разберёмся с этим позже. Но знаешь, если ты решил взять мальчика под свою ответственность, ты должен понимать, что это не временно.

— Роберт… — начала Ханна, но Роберт поднял руку.

— Нет, Ханна. Это важно. Мы в ответе за тех, кого приручили, не так ли?

Гарри удивлённо посмотрел на Роберта, а Джон просто закрыл лицо руками.

— Ой, Джонни, ты уже тут? — раздался голос Майи, которая, как ни в чём не, бывало, вошла на кухню. — Вау, у нас осталась пицца! Здорово! А кофе есть?

Джон, который только что пытался удержать разговор с родителями в рамках приличий, почувствовал, как остатки его терпения улетучиваются. Майя, как всегда, была воплощением самоуверенности и напора, полностью игнорируя атмосферу вокруг.

— Больше нет. У Гарри последняя, — без зазрения совести солгал он, кивнув на мальчика, который жевал пиццу с невинным видом.

— И кофе тоже нет, — добавил он, мстительно открывая шкафчик. — Только чай. Зелёный.

Он поставил перед Майей банку с зелёным чаем, стараясь выглядеть максимально равнодушным.

Майя, явно не собираясь сдаваться, подошла ближе, сложив руки на груди. Её взгляд скользнул по Шепарду с лёгкой насмешкой.

— Зелёный чай? Джон, это что, наказание? — протянула она, с преувеличенной обидой. — Я думала, ты всё-таки рыцарь, а не тиран.

— Зато полезный, — отрезал Шепард, пересыпая ложку чая в заварник.

— О, полезный? Как мило. — Майя усмехнулась, наклонив голову. — А ты всегда так заботишься о нас, своих дамах?

Роберт, до этого стоявший в стороне, не выдержал и тихо кашлянул, привлекая к себе внимание. Майя повернула голову и, наконец, заметила присутствие родителей Шепарда. Но вместо смущения на её лице появилась широчайшая улыбка.

— Ах, простите, капитан Шепард, командующий Хаккетт. Я вас не заметила. Утро доброе! Как ваши дела?

Ханна, подняв бровь, холодно кивнула.

— Вполне нормально. В отличие от вашего представления о приличиях.

Майя лишь рассмеялась, как будто получила комплимент.

— Ну, что поделать, капитан. Мы же все живём по уставу, но иногда нужно дать себе немного свободы, верно?

Роберт посмотрел на сына, который с отчаянием в глазах заваривал чай. Гарри, с трудом удерживая смех, спрятал лицо за тарелкой с пиццей.

— Шепард, — наконец проговорил Роберт, устремив на Майю спокойный, но пронизывающий взгляд, — твой отряд определённо знает, как повеселиться. Но я думаю, что дисциплина — это то, о чём вам сто́ит поговорить.

— О, мы обязательно поговорим, командующий, — беззаботно ответила Майя, беря чашку с заваренным зелёным чаем. — Но сначала чай. Вы ведь не против, правда, Джонни?

Шепард тяжело вздохнул:

— Майя, пей уже свой чай и дай мне минуту покоя.

Она хихикнула, сделала глоток и, прищурившись, посмотрела на него:

— Прекрасный вкус, Джонни. Ты знаешь, как заботиться о дамах.

Слушая это, Гарри, сидел за столом, одновременно довольный и смущённый. Он жевал свой кусок пиццы, как вдруг услышал в голове знакомый насмешливый голос тени:

— Назови его папой и попроси ещё пиццы. Я знаю, он всем соврал. И знаю, тебе хочется ещё.

Мальчик вздохнул, решив проигнорировать первую часть, но вторая часть его зацепила. Он аккуратно положил кусок на тарелку и, собравшись с духом, спросил:

— А точно вся пицца кончилась?

Шепард, даже не взглянув на Майю, ответил, доставая из холодильника новый кусок:

— Для тебя нет.

Он поставил кусок перед Гарри и тут же обратился к Майе, заметив её заинтересованный взгляд:

— А для тебя — да.

— Что?! — возмутилась Майя, скрестив руки на груди. — Это же дискриминация.

— Это справедливость, Майя. — Шепард, казалось, наслаждался моментом.

Гарри, между тем, внимательно смотрел, как Джон убирает остатки пиццы обратно. Вдруг Джон повернулся к своим родителям, которые всё ещё стояли у двери.

— Мам, пап, будете пиццу? — спросил он с наигранной вежливостью, явно провоцируя их на реакцию.

— Нет, спасибо, — сдержанно ответила Ханна, пытаясь игнорировать весь абсурд происходящего. Роберт только покачал головой.

Тем временем Майя решила сменить тактику. Она обошла стол, склонилась к Гарри и, используя свой самый мягкий голос, спросила:

— Гарри, можно кусочек?

Гарри взглянул на неё с хитрой улыбкой, жуя свой кусок, а затем, проглотив, с коварным выражением лица ответил:

— Нет.

Майя от удивления даже на миг замерла. Гарри же продолжил, не скрывая злорадства:

— Ты Джона обижаешь, а он холосый.

Последние слова он произнёс с набитым ртом, что сделало его ответ ещё более комичным. Шепард невольно усмехнулся, пытаясь сохранить серьёзный вид.

— Ну вот, Майя. Даже ребёнок видит, кто тут главный. — Джон, наконец, позволил себе чуть расслабиться.

Майя, проиграв в этой маленькой битве, закатила глаза и села обратно за стол.

— Мелкий, ты явно быстро учишься, — сказала она, сдерживая смешок. — Ладно, сдаваться не в моих правилах. Джонни, я найду чем поживиться сама.

И с этими словами она взяла чашку с зелёным чаем, притворяясь, что именно это её и устраивает.

— Так, сын, — сказал Роберт, глядя на Джона с ледяным спокойствием, которое не предвещало ничего хорошего. — Я даю тебе ровно час…

Он бросил взгляд на происходящее в гостиной, где некоторые всё ещё продолжали спать в обнимку с бутылками или декоративными элементами интерьера, и добавил с лёгким сожалением:

— Нет, два часа, чтобы привести здесь всё и всех в порядок.

Он перевёл взгляд обратно на Джона, а затем на свою инструментрон-камеру, слегка помахав ей:

— И, поверь мне, я фиксирую каждый момент. Так что часики уже тикают.

Джон ощутил, как всё напряжение мира сваливается ему на плечи. Он только открыл рот, чтобы что-то возразить, но Роберт уже продолжил, невозмутимо:

— А мы пока с Ханной… — он кивнул в сторону жены, стоя́щей с деловым видом. — …погуляем с ребёнком. На улице прекрасная погода, как раз время подышать свежим воздухом.

Гарри широко раскрыл глаза и удивлённо посмотрел на Роберта:

— Вы хотите пойти гулять… со мной?

— А почему бы и нет? — спокойно ответил Роберт, скрестив руки на груди. — Пока твой… как это ты его называешь? А, герой… справляется с последствиями своей героической вечеринки, мы немного развеемся.

Ханна, всё ещё хранящая строгость в голосе, добавила:

— Да, Гарри. Мы погуляем, побеседуем и узнаем тебя получше. А Джон пока займётся домом. Это же он всё устроил, не так ли?

Джон выдохнул и потёр виски, понимая, что сопротивляться бесполезно. Он кивнул, натянуто улыбнувшись:

— Ладно, договорились. Но предупреждаю: если что-то случится, я буду только за уборкой наблюдать. Всё!

Роберт лишь усмехнулся, хлопнув сына по плечу.

— Не волнуйся, всё будет в порядке. А ты займись делом.

Гарри, удивлённый, но немного обрадованный, подошёл к Ханне и Роберту. Его смущённое выражение лица сменилось лёгким любопытством.

— Я готов, — сказал он.

— Прекрасно. Джон, не теряй времени, часики действительно тикают, — бросил Роберт напоследок, прежде чем они втроём вышли из кухни, оставив Шепарда в полном осознании, что теперь весь хаос в доме на его плечах.

Джон, проводив взглядом Гарри, Ханну и Роберта, которые скрылись за дверью, на мгновение замер, позволяя себе одну-единственную секунду полной тишины. Но лишь секунду. Его лицо приобрело выражение, которое его отряд называл «шепардовский режим командования». Без колебаний он активировал свой инструментрон и подключился к командной сети.

В следующую секунду дом наполнился оглушительным многоголосьем, которое раздавалось из каждого инструментария, каждого динамика и каждого устройства, где мог быть активирован звук. Голос Джона, мощный и полный ярости, прогремел так, что стены дома, казалось, слегка содрогнулись:

— РОТА, ПОДЪЁМ! НАРЯД ВНЕ ОЧЕРЕДИ! ПОДНИМАЙТЕСЬ, СВИНЬИ!

Этот возглас звучал одновременно из больше чем десятка разных мест, сливаясь в хаотичную симфонию кошмара. Шепард даже не подумал щадить Майю, которая уже давно проснулась и сидела рядом. У неё в ушах всё ещё была гарнитура, и именно через неё его голос врезался прямо в её голову.

Майя вскочила, схватившись за уши:

— Джон, ты что, совсем спятил?! — её голос был полон возмущения, но Шепард даже не посмотрел на неё.

С разных концов дома начали доноситься приглушённые стоны, вздохи и ругань. Те, кто всё ещё спал, начали подниматься с пола, диванов и даже из самых нелепых укрытий. Один из бойцов, Роберт Вульф, приподнялся, обнимая декоративное растение, и пробормотал:

— Что за чёрт?! Это что, тревога?!

— Нет, Вульф, это чистка! — продолжал Джон, усиливая голос, чтобы его услышали в каждом углу. — Вы устроили здесь свинарник, и я хочу видеть этот дом сверкающим через два часа. Быстро за работу!

Рядовой Джерард Маккей, который всё ещё находился в состоянии между сном и реальностью, посмотрел на своего соседа:

— Кто его так взбесил?

Майя, всё ещё морщась от эха в своих ушах, резко повернулась к Джону:

— Знаешь, ты мог бы предупредить! У меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

— Предупреждения заслуживают те, кто не участвует в этом хаосе, Майя, — ответил Джон, бросив на неё мимолётный взгляд. — Ты тоже в списке. Начинай с кухни.

Майя, сдавленно фыркнув, поправила халатик и, подняв руки в знак капитуляции, направилась к ближайшему мусорному пакету.

— Ну ладно, командир. Но знай, я тебе это припомню, — сказала она, подмигнув Джону. — И не жди, что я буду работать молча.

Шепард только усмехнулся и начал собирать пустые бутылки, думая, что Роберт и Ханна должны были увидеть эту картину. Он ещё раз пробежал взглядом весь дом и с удовлетворением отметил, как его команда, хоть и ворча, но начала вставать и разбираться с последствиями ночного безумия.