Дьявол Дейви. Глава двадцать восьмая
Глава двадцать восьмая. После бури — перед штормом.
Народ роптал и шептался, во все глаза любуясь процессом перехода. Могу их понять: достаточно красиво, попервой. Будто купаешься в северном сиянии, и над головой в весёлой игре загораются и гаснут зелёные звёзды. Но не чаяния сиккерийцев меня интересовали… они в безопасности, и клетка душ не только не позволит им выйти за её пределы, этакое особо глупое и изощрённое самоубийство, но ещё и защитит от царящих в Эбисе законов. Они одни для всех слоёв: смертным здесь места нет! Люди в безопасности, да, но сказать того же про Тию я не могу, ведь девушка даже ощущалась очень плохо, а выглядела и того хуже. Ожоги огнём, будь они хоть от купания в горящей смоле, — это совсем не то же самое, что встреча с потоком огненной маны… тем более, что огонь там явно не чистый, а с примесями. Как минимум свет присутствовал, возможно, что-то ещё. В общем, наполнение полноценного домена какого-то древнего огненного божества, ключом к которому являлся тот молот. В чём разница? Да хотя бы в том, что эта сила ранит не только тело, но и душу, и раны такие лечить я не умею. Исцеление в целом не мой профиль, я больше к противоположному склоняюсь… если тело — мясная оболочка, лечится просто, то вот к душе кривыми руками лучше не лезть, если имеется желание её сохранить и не огрести от того, кто душами заведует. Не стоит забывать о здешнем Вечном… не стоит.
— Разошлись.
Кучка сиккериек, кружащих вокруг Тии, поспешили исполнить приказ, но лишь одна осталась рядом с ней — старая седая женщина, сохранившая крепость тела и духа.
— Я не оставлю пациентку! Она пожертвовала собой, чтобы спасти нас всех. Спасти молодого господина! Даже если у вас есть способ вылечить её, я всё равно останусь рядом и буду помогать, пока девушка не выздоровеет полностью.
Я лишь мазнул по старой незаинтересованным взглядом, не найдя в ней ничего, что могло бы помочь. Спокойно обогнул преграду, коснулся обугленной лодыжки и тут же оказался в ритуальном зале под моей каютой. Негоже прогибаться перед теми, кто понятия не имеет, о чём толкует, с какими бы намерениями они это ни делали.
Харрибел легла в центр пентакля, к которому, повинуясь моей воле, начали добавляться всё новые и новые рисунки: круги, линии, петли… Моих навыков хватит на то, чтобы не дать душе разрушиться окончательно, но не больше. И даже для такого результата придётся попотеть…
— Ты привязался к ней? — из стены вышла Галла в своём полузмеином облике, держа в руках красное, словно рубин, яблоко без стебелька, — Как-то не похоже на Дейви Джонса.
— Она — питомец Малимии… пусть змея с ней и разбирается. Тем более, что пострадала она помогая нам. Не дело оставаться в долгах.
— В долгах? — иронично хмкнула ящерица, протягивая мне яблоко, — Должниками обзаводятся лишь свободные, а она, как ты и сказал, питомец Малимии… А Малимия — твой. Выходит, никто никому ничего не должен?
— Выходит так, — я пожал плечами, укладывая подношение в нужное место и продолжая ритуал.
Кто бы что ни думал, но я не собираюсь вновь вставать на дорогу потребителя, для которого всё и все вокруг — ресурсы. С собой я честен: возвращаться в “то” состояние не хочу, а Галла… к моей душе она доступ имеет, а значит и сама по себе уже знает всё что нужно. Эх, нужно чуть подправить рисунок, больно “сочное” яблоко вышло.
Кровавый плод — концентрация энергии жизни человека, коей у местных слишком уж много. Чуть подумав, попросил Галлу принести ещё один, который тут же упал в мою руку. Рисунок вновь изменился, и очередной источник жизни занял в нём своё место, и за всем этим с долей интереса следила проекция корабля… хотя странно, она и так может ощутить все процессы, всё же они протекают внутри неё.
Вновь пройдясь по окружности, чуть изменяя мелкие детали да прислушиваясь к собственным ощущением, что помогают предсказать результат, я кивнул сам себе, и тут же провалился в пол… выпав из потолка своей каюты. А я ведь даже не осознавал ранее, когда ходил ещё в проклятом теле, насколько приятно и удобно гнуть реальность в пределах своего корабля. Пользовался этим, но так… насколько позволял не менее проклятый Голландец.
За мной же появилась и ящерица. Уселась на диван и приготовилась к “концерту”, продолжая обдумывать насущный для неё вопрос.
— И всё же… Зачем всё это было? — я посмотрел на неё как на последнего глупца, чем вызвал лёгкое смущение в эмоциях, — Ну не говори, что ты настолько проникся историей нового своего фамильяра, и решил вытащить души всех заключённых из этих их понеглифов? Не мне тебя учить, что сущности подобного порядка, зачастую, не могут вести себя… приемлемо.
— Нет, на них мне, по большей части, плевать, — честно ответил, усаживаясь на табурет перед органом, — Души — это хорошо. Их можно принести в жертву, и открыть сюда окошко для Калипсо. А можно использовать эту энергию и для других целей… Например, чтобы создать устойчивую связь с одним из доменов Магуса. А через него попасть к первичным лоскутам.
Я спиной ощутил, как остолбенела ящерица, прекрасно осознав полученную с “похода” прибыль. Да, изначально целью было создание благоприятных условий для тренировок Хины и Картуо, но мелкие так и так всё самое интересное просидели на Голландце. Сперва просто учились, медитировали, читали, а после, когда припёрся тот кретин с ключом к домену огня, Галла закрыла их целиком, защитив от поднявшегося в Эбисе шторма. Всё же в этой части мира особо ощущалось влияние именно тьмы, а тот полудурок устроил здесь прорыв к огню. И свету, что гораздо хуже. Столкновение антиподов сказывается на окружающих очень… не очень. Не повезло ему, да… был бы в том домене основой именно свет, то мой подарок был бы испепелён в секунду, ведь напитанный тьмой эквар просто не сможет противостоять потоку чистой маны своего антипода. Ни тело, ни душа такого не выдержат. Хотя о свете можно сказать то же самое. Равновесие, мать его…
Отвлёкся… прибыток оказался куда большим, чем просто парочка неофитов, продвинувшихся в контроле энергии своих душ. Во-первых, понеглиф… он оказался пуст, и в то же время полон. Души в нём нет, но по всем признакам она там сидела. И достаточно долгое время. А ещё я более чем уверен, что именно этой душе принадлежал домен в зоне Курайганы, ибо сам понеглиф был заполнен тёмной маной доверху. И мне стал чуть более понятен клинок Михока… который не одушевлённый, не проклятый, не разумный, но, тем не менее, испытывающий эмоции и потребности. Всё просто, и в то же время сложно… начнём с того, что этот клинок является ключом к домену того божества, и эта связь, я полагаю, и помогла неизвестному сбежать из своего узилища. Банально и просто: отбросив большую часть своей мощи, он перетёк в клинок, сделав его одушевлённым… правда, в оружии души нет, а значит душа эта отправилась куда-то ещё. И вот здесь вариантов несколько. Точнее два: либо душа вернулась в свой домен, чего я не могу проверить — доступ туда есть, но воспользоваться им я не способен физически… меня просто нет в Магусе, и без подготовки я не буду в состоянии туда попасть… и выжить после этого, — а следовательно и подтвердить или опровергнуть. Либо же душа примкнула к ближайшему доступному сосуду, став дополнительной оболочкой над ним. К фрукту… или к его владельцу. Здесь, опять же, нет никаких доказательств, ведь ни того ни другого я в глаза не видел.
Нет, можно предположить, что узник просто покинул меч, отправившись в свободное плавание, но… кто-то ведь засунул его туда, в темницу? И этот кто-то, как говорила Малимия, сделал это с определённой целью — чтобы оторванные осколки не притягивались обратно к душе. Сейчас этому мешает печать, являющаяся плотью фрукта, но раньше, судя по всему, её не было. А если вспомнить, что это существо имело собственный домен, то есть было не слабее иных богов моего старого мира, то существование в форме пустой души, без толики былой мощи, должно претить его сути. Он просто не мог продолжить скитаться по миру, когда где-то здесь остался и его домен — источник мощи, и куски его души — сила, отнятая смертными. Вот и остаётся: либо одно, либо другое, и без третьего.
Но всё же, во всём этом главное не душа, а ключ! Ключ к домену с тёмной энергией… он всё ещё связан со своим истинным владельцем: оттуда и эмоции клинка. Связь эта хрупка, да, но она есть, и это очень и очень хорошо… ведь с её помощью попасть в домен будет в разы проще, нужно только подготовить собственное тело и разум. В большей степени разум. Нужна подходящая по силе жертва! Кстати, надо бы глянуть после ритуала, как там поживает моя совушка.
* * *
Просторный зал где-то в центральной части главного замка Мариджоа. Настоящее время.
— Господа, — шелестело тихо, — Смею настаивать, что очередность должна перейти ко мне.
— Святой Маркус, упрямством делу не поможешь. Мы можем вновь зайти на бесконечные круги обсуждений, но какой в этом смысл?
Высокий мужчина с узким лицом, стреловидным носом и длинной бородой с усами, что закрывали всю нижнюю часть лица и уходили дальше, почти до самой груди, вид имел весьма аристократичный. Даже брови хмурил с некоторым апломбом. Изящно. Напротив же стоял другой Святой — низкорослый, округлый лицом и телом. Маркус отражался в гладкой его лысине, и лишь крупные родимые пятна мешали Горосею рассмотреть себя целиком.
— Спорное решение будет вынесено большинством, как это было всегда! — в такт хриплым речам покачивались пышные усы Топмена — того самого прижимистого лысого толстячка.
— Здесь я с вами соглашусь. Сказанного достаточно для принятия решения, я считаю. Итак… С вашего позволения, — долговязый старик посмотрел на низкорослого, без толики пренебрежения во взгляде, хотя с такой статью она вполне ожидалась. Топмен же кивнул в ответ, совсем не агрессивно, и даже спокойно, хотя совсем недавно чуть ли не кричал. Лишь затем Маркус продолжил: — Кто голосует за то, что Охоту должен возглавить Святой Топмен Уоркурий-сама?
Вверх поднялась рука самого Топмена, а также рука одного из оставшихся сидеть стариков — лысого, будто иссушенного мечника в белом одеянии.
— Кто отдаст свой голос за то, что Охоту должен возглавить Святой Маркус Марс-сама? — всё так же шелестел голос Маркуса.
Помимо самого Горосея, руку поднял ещё один из сидящих: единственный здесь человек, чьи локоны пока не покрыла благородная седина, а борода была аккуратно подстрижена в подобие эспаньолки.
— Как же так, дорогой друг? Вы решили воздержаться? — с долей удивления в голосе спросил Маркус, однако глаза его сощурились в раздражении, — Джейгарсия-сама! Сейчас не время для ваших шуток.
— Не в шутках дело, Святой Маркус. — пышнобородый мужчина, словно седой ёж охранял его губы, да в чёрном головном уборе, что прятал седые же кудряшки, беспокойно потёр грудь, рядом с сердцем, — Я чувствую, что что-то происходит. Что-то неправильное.
— Джейгарсия! — вновь захрипел Топмен, пуча глаза и топорща усы, — Вы обязаны принять решение!
— Конечно, конечно, Святой Уоркурий. Я понимаю и принимаю… и решение моё таково: я желаю дождаться ответа от малыша Гарлинга. Лишь убедившись, что хотя бы этот этап был пройден как нужно, я отдам голос за одного из вас.
— Не кажется ли вам, друзья, — молодой и сильный голос звучал от блондина, — что решение Сатурна продиктовано… инцидентом?
— Ваша мелочность разбивает сердце этого старика… — ухмылку кудрявого мигом подхватили остальные участники встречи, — Никто из вас не виноват в инциденте Долины Богов. Не виноват и я. Некому мстить, и незачем вымещать свой гнев подобным… неспортивным образом. Но раз уж вы сами упомянули… то попрошу вспомнить, что тогда мне тоже было неспокойно! Если есть желающий также пропустить свою очередь, то только попросите, и я отдам за него голос.
Спорщики молча переглянулись, кивнув друг другу, и лишь затем Маркус ответил.
— Не вижу смысла не доверять шестому чувству Джейгарсия-самы. Если таково ваше желания, мы примем его.
— Да, — кивнул усач, — Невозможное однажды случилось, может и повториться.
На том собрание сталось оконченным, но важнейшие в Мировом Правительстве старики не спешили покидать его. Каждый из них ощутил то, о чём говорил Джейгарсия. Вот так, легко и невзначай, все Горосеи познали “неправильность” мира, источника которой понять не могли. И в этой напряжённой тиши вдруг запулюкал ден-ден муши. Единственный в комнате, владел которым носитель титула “Бог-воин науки и обороны” — Джейгарсия Сатурн. Он обвёл всех тяжелым взглядом, и лишь на четвёртом “пулю-пулю” поднял трубку…
— Святой Фигарлэнд, — не спросил, но утвердил старец, — тебе есть что рассказать нам, мальчик мой?
Мордочка улитки скривилась в отвращении, передавая эмоцию человека на той стороне, но в голосе ничего подобного не проявилось.
— Сиккеру уничтожен.
Маркус и Топмен переглянулись. Казалось, в их головах появилась одна и та же мысль, но только лишь прижимистый толстячок поспешил её вымолвить, расплывшись в довольной улыбке:
— Что ж, в этот раз я уступлю. Вперёд, Святой Марс, ведите свой поход.
От негодования длинные усы Маркуса едва не встали дыбом, и даже взглядом он мог придавить хоть гиганта, столь тяжёлым тот стался, однако Святой лишь протяжно вздохнул, кивнув. Молча. Он не считал себя проигравшим в вечной войне между Горосеями, однако и победой его положение нельзя было назвать. Он… отступил, чтобы в следующий раз нагрянуть с более внушительным багажом аргументов, одним из которых стала текущая ситуация.
— Говори, Гарлинг, я знаю, что это не всё.
Услышав голос Джейгарсии и убедившись, что тот всё ещё держит улитку в цепких узловатых пальцах, Топмен нахмурился, растерял весь свой задор, и даже чувство победы улетучилось из эмоций. Развеялось, словно дым.
— Сиккерийцы сбежали. Понеглиф… скорее всего, с ними. Допрос покажет.
— Куда сбежали? — Маркус приосанился, и в глазах его блестел алчный огонёк. Охота ещё может состояться, и, возможно, даже с придатком, — Им кто-то помог?
Улитка посмотрела прямо на старика, очевидно, транслируя его эмоции на ту сторону.
— Нынешняя Императрица Амазон-Лили участвовала в побеге…
— Протестую! — взъярился Топмен, — Они должны были стать одной из будущих целей!
— Как нынешний заседатель, отклоняю протест, — теперь уже Святой Марс блистал довольной улыбкой… хоть в бороде её было не видать, но глаза-то, глаза! Глаза не врали, Маркус был счастлив! — Вы, Уоркурий-сама, отказались от своего места, так что вам придётся подождать ещё… немного.
Усы лысого распрямились от ярости, из ноздрей хлынули струйки красного дыма, да лысый череп быстро покрылся жёсткой чёрной щетиной… Однако Топмен быстро взял себя в руки и, недовольно что-то бурча, совсем не аристократично плюхнулся на диван. Осталось лишь сложить руки на груди и надуться, для завершения образа, однако от подобного старик воздержался.
— Раз вы наигрались, и конфликт, полагаю, решён? — Топмен неохотно кивнул, оказавшись под перекрестием взглядов, — Тогда и я принял решение. Голос за Маркуса. И да, — Джейгарсия вгляделся в глаза улитки, — Фигарлэнд, передвигай флотилию, если она выжила, в сторону Амазон-Лили. В скором времени туда прибудет Святой Маркус Марс. Прибудет вместе с подкреплением.
— Понял.
Веки моллюска опустились, и вместе с ними — опустилась тишина. Старики обдумывали произошедшее, а кто-то всё пытался совладать с собственными чувствами… даже Маркус, несмотря на всё своё желание, не отправился прямиком в порт, готовить спуск с Мариджоа. Один из Горосеев покидает Рэдлайн, и для всех остальных это означает одно: нагрузка на их плечи станет больше, что… неприятно. Но ожидаемо. Они готовы к этому… не в первый же раз.
— Жаль прерывать это уютное молчание, господа, но вынужден откланяться. Флот не ждёт!
— Хрм, — впервые за собрание подал голос лысый гладковыбритый мечник, чей образ близился бы к слову “изюм”, если бы не суровость в движениях и жёсткость во взгляде, — Вам стоит взять с собой Божественных Рыцарей.
— Вы так считаете? Я полагаю, Святого Фигарлэнда и Святого Рассвела будет достаточно.
— В этом году Охотой заинтересовалось четыре сотни Святых.
— М-м-м… — Маркус прикрыл глаза, — Да, пожалуй, вы правы. Благодарю за заботу, Итанбарон-сама. Надеюсь, господа, ни у кого не было планов на Святую Надженду и Святого Николаса?
— Хах, старый пройдоха! По мелочам не размениваешься?!
— Не вижу смысла в подобной лексике, Шеперд-сама. Как и в том, чтобы ограничивать себя в такой мелочи. Эти Святые достойны стать приемниками юного Гарлинга, а значит в наших же интересах сделать так, чтобы он заинтересовался ими.
— Святой Маркус прав! Без рыцарей нам придётся туго, — понуро качнул головой Джейгарсия, — Идите, Марс. Эти двое полностью в вашем распоряжении.
— В таком случае прошу меня простить. Откланяюсь.
И, слегка склонив голову, Маркус Марс неспешным шагом покинул зал заседания, а вместе с ним не медлили и остальные Горосеи, разойдясь каждый в свой уголок огромного дворца в центре Мариджоа.
* * *
Последняя нота слетела с клавиши органа, и с громким гулом её вибрации сотрясли трубы. Расслабились мышцы, с духа будто схлынула незримая ноша — так хорошо сразу стало… умиротворённо. Тия… не в порядке, и даже от нормы ещё далека, но она хотя бы не умрёт в ближайшие года, а если Малимия сможет что-то сделать с душой своего апостола, то и вовсе пойдёт на поправку… Пока же, повинуясь моим желаниям, Галла уложила девушку в одну из “гостевых” кают, минуя необходимость личного моего присмотра за больной. И это хорошо. Очень хорошо! Потому что после ритуала мне не хотелось ничего, лишь добраться до кровати и лежать, смотря в потолок. Без мыслей, без эмоций… просто существовать. Увы, но сдвоенные хлопки за спиной говорили о моём желании многое, но только не о его принятии.
— Учитель, это было чудесно! Я будто… Будто… УХ! Аж слёзы пошли, и улыбка сама собой появилась, и вообще… научите?
Хина состроила просящую мордашку, и Картуо, хоть и молча, но далеко от неё не ушёл… Я чувствовал, что парень не до конца ещё осознал смысл своего здесь пребывания, но понимал всю полезность, что это пребывание несёт. Его дух окреп, душа окончательно привыкла к Эбису, и, как и Хине, ему более не требовался защитник в этом мире… Во всяком случае, сам мир не грозится уничтожить “лишнее”, освободив тем самым душу из смертных оков.
— Всему своё время. Я вижу, краткие дни разлуки пошли вам на пользу? — девочка активно кивнула, подняв кулачки, — Может, пора попробовать дать вам большее? — ещё один кивок, вдвое интенсивный. И даже Смокер теперь заинтересовался, — Как я когда-то говорил, вы оба — земля.
— Тупые как камни, мы помним…
— Скорее твёрдые в своих принципах и несгибаемые в решениях. Вы уже должны чувствовать свою душу, должны уметь отделять её ощущения от ощущения ваших тел. И даже больше! Вы уже умеете тянуть энергию из неё. Всего лишь создавать внешний слой, да, но и это уже куда больше, чем мог я в вашем возрасте.
— Пятьсот лет назад, да…
— Мне кажется, — я пристально посмотрел в лицо Картуо, — ты не до конца веришь моим речам? И не совсем понимаешь всю пользу того, что я здесь пытаюсь вам втолковать?
Парень отвернулся, хотя внутри него сквозило полное принятие озвученных вопросов. Он. Не. Понимал. Зачем я учу его выживать в мире, в который сам же и затянул. Зачем ему чувствовать свою душу, учиться жить с этой двойственностью в ощущениях… зачем всё это мне, в конце концов.
— Ну смотри… — из пола вдруг вынырнула деревянная киянка, принадлежащая Смокеру. Он сразу её узнал — даже если разбить её на щепки, он узнает каждую из них, хоть просто так, хоть среди отходов лесопилки, — Это — твоё духовное оружие. Оно связано с тобой, а ты связан с ним. Возьми.
Смокер смотрел с подозрением, но моя просьба совпала с его желанием, а потому тот решился сделать шаг навстречу… упал. И зашипел от боли, ибо ноги его оказались вмурованы в пол. Повредил связки, или сухожилия. От неожиданности. Тоже, своего рода, урок и мотивация.
— Опять?!
— Что опять? Я не понимаю. Ну же, возьми. Эта киянка — часть тебя, а ты — часть её. Возьми, или мне придётся скормить её Голландцу.
Я перехватил орудие за ручку: небрежно, двумя пальцами, будто касался какой-то гадости. Боёк завис над дырой в полу, ощерившейся деревянными зубами-кольями. Пасть голодного зверя…
— Нет! Чёрт, давай же! Цс-с-с!
Смокер реагировал удивительно живо: пытался выдернуть хотя бы одну ногу. Ругался сквозь боль, шипел, даже матерился!.. но очень тихо, чтобы Хина не расслышала. Эффект что надо, а урок пока ещё не усвоен.
— Ну, видимо, не хочешь, — пожал я плечами, расслабляя пальцы.
— НЕТ!
Парень что есть мочи дёрнулся вперёд, протягивая руку, но пол держал его крепко… его тело, но не дух! Повинуясь желанию, первобытному инстинкту, его душа направила поток в киянку, и та тут же оказалась в руке. Без эффектов, без полёта, без вспышек… раз, и всё. А почему? А потому, что с точки зрения духа они оба — одно существо, и если бы у Картуо появилась отдельная проекция в Эбисе, она была бы одним целым с этим молотком: держала бы в руке, на привязи или же он проявлялся бы в ином, неделимом виде. Результат того, что ученик принял эту связь, воспользовался ею, пусть и неосознанно, проявился в физической реальности именно в таком виде… На деле всё, что было нужно, — перебороть мнимые законы реального мира, поставив во главу законы Эбиса. И, находясь именно в нём, сделать это гораздо проще, чем в ином другом месте. Вряд ли такой трюк получился бы у мальца там, где обитают смертные.
Я ухмылялся, а Смокер всё пялился на киянку в руках… на то, как видоизменилась её рукоять под пальцами, и как медленно она возвращается обратно, становясь обычной деревяшкой.
— Я тоже так хочу!
Ошарашенный взгляд перешёл на Хину, а с неё метнулся ко мне.
— Не смотри, ты сам это сделал. Я не помогал… только придал мотивации, — лёгкий стук каблуком, и заигравшийся корабль отпускает ноги Картуо, — Хочешь — делай! Вы оба… чтобы сделать, нужно захотеть! Я открыл вам глаза на свою душу, показал, как тянуть из неё силу… остальное за вами!
— Но…
— Как наставник, я дам совет и покажу путь, но идти вам предстоит уже самим. И это не значит, что вы освоили вообще всё! Это, — тычок на киянку, — лишь самые-самые основы. Взаимодействие со внешним духом… порой у меня складывается ощущение, что здесь каждая собака так умеет. Только криво, и несколько ущербно.
— Каков, тогда… — стиснув зубы, он поднялся на ноги, не издав притом ни звука. Морщился, но молчал, — следующий шаг?
Приказ звучал предельно чётко, пусть и слышали его лишь двое: я да Галла. В руке появился всё тот же кровавый плод, в голове уже встроились нужные последовательности символов, аккуратно лёгшие на оболочку фрукта путём выжигания их моей внутренней энергией… этакие ромбообразные узоры по всей поверхности, изредка переходящие в подобие снежинок. Ученики внимали за всем с шоком в эмоциях, которого почувствовать я не ожидал. Удивление — возможно, хотя видели они и поболее. Но шок?
— Учитель! Вы можете создавать дьявольские плоды?! — воскликнула Хина, и в глазах её будто заблестели звёздочки.
— В принципе… могу. Но это не он. Ешь, — источник жизненной силы перешёл в руки Картуо, а руны на нём помогут ей правильно разойтись по организму. Благо здесь лишь одна точка направления, и проводить полноценный ритуал с многоступенчатой запиткой различных участков рисунка не нужно, — Ешь давай, не помрёшь. Следующий шаг — осмысленное применение внешнего духа, — продолжил я речь, пока изо рта Смокера тёк красный “сок”… на вкус эта поделка вряд ли хороша, ибо плод не зря назван “кровавым”, — Даже то, что сделал сейчас наш кровожадный друг… — возмущённая подростковая морда, измазанная кровью… наверное, я всё же встал на путь безумия, раз нахожу это забавным? — лишь побочная реакция души на желание духа. Сам он ничего не контролировал, и уж тем более не осознавал, что и как делает. Этот пробел нам и нужно устранить… как твоя нога?
— Нормально, — лучась недовольством, он пытался вытереть лицо, — Я же не стану фруктовиком?
— Станешь, если захочешь… но не от этого плода. Раз нога прошла, то… быстро на палубу! Пора начинать уже нормальное обучение.
Под эффектом давления моей души, мелкие покинули каюту даже быстрее, чем если бы Галла переместила их. И это давление они будут испытывать ещё не раз… защищаться уже умеют, но мне нужно, чтобы они чувствовали, как это делают и для чего. Чтобы умели усилить поток, или и вовсе прервать его… А главное, что пока оболочка их душ не размякла, как у местных, “выдавливание” энергии из внутренней среды во внешнюю будет неплохо напрягать их ядро. Лишь бы не надорвались, но для этого здесь есть я, не так ли? Несколько месяцев мучений стоят того, чтобы усилить собственную душу, а если повезёт, и разум их достаточно крепок, то можно и на духовное равновесие покуситься… Эх, мечты-мечты. Некому их исполнять, кроме меня самого.
— Присмотришь за Тией? — бросил я в воздух, направляясь к выходу.
— Ага… — сами стены проскрипели в ответ.