Дьявол Дейви. Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая. Прощальный сюрприз.
На секунду, буквально на мгновение, но для Михока треснула картина мира. Судьба его народа, его родителей и то, через что прошли брат и сестра… всё это — удар за ударом, — пыталось сломить его волю, но оно же и закаляло её. На глазах бравый юнец, считающий себя элитой мира охотников за головами, становился настоящим мужчиной, способным взять на себя ответственность не только за свою жизнь, но и за чужие. Тот неизвестный, явившийся из ниоткуда, и собирающийся уйти в никуда, помог завершить этот процесс. Окончательно. Словами и действиями открыв глаза Дракулю и дав ему понять: без правителя Сиккеру обречено, ведь королевство — это не земля, не дворец, не город! Королевство — это люди, сиккерийцы, и без лидера, что сможет провести их сквозь тёмные времена истории, им только и останется — сгинуть на её задворках. Стать очередным вымершим народом, весь вид которых ограничен одним-двумя представителями. Лунариане, кинокобито, буканьеры, демолосы, они, годстеры… список может продолжаться бесконечно, и сиккерийцы в настоящее время имеют все шансы стать его частью.
Михок преодолел душевные терзания, буквально в считанные часы вырос над собой прошлым, однако… внезапные воспоминания, нахлынувшие посреди боя, стали неприятной неожиданностью. Очень. Осознание, откровение, что стоило мечнику глубокой раны на плече. Сёстры. У Михока не сестра, а сёстры! Две. Младшая — Хельга, и старшая — Альва… вот только о последней Дракуль забыл. Полностью! Будто и не было её никогда… и не только он. Хельга, Моракс, Брунгильда и остальные. Никто, абсолютно никто не вспомнил о существовании девушки, но сейчас она вдруг всплыла в воспоминаниях. Ясно и чётко.
Отрубив руку, что нанесла ему рану, и голову, что ту руку направляла, мечник напряг волю наблюдения, и действительно услышав голос Альвы. Не ошибся! Рядом, совсем близко… и недалеко от неё ощущался Моракс — он вёл девушку в сторону дворца, и звучал крайне ошалело. Возможно, осознание пропажи ударило по нему не слабее, чем по самому Михоку.
— Ублюдки…
Чёрный мечник закружился в смертельном вальсе, убивая налево и направо, кромсая и калеча, и с каждой отнятой жизнью он всё сильнее поддавался эмоциям, ненависти, теряя холод разума. Заткнув свой рассудок, он мстил.
На ином же фронте Тия упивалась кровавым хаосом, творимым её собственными руками… зубами… лапами и иногда плавниками. Она не обнажала клинка: слилась с ним, как и со своим доспехом… а после к этому костяному чудищу прибавилась и плоть его жертв, усиливая монстра и увеличивая его размеры. С каждым вырванным сердцем, с каждой расплющенной головой и даже от перекушенных клинков и мушкетов её образ менялся, то обретая черты хищной прямоходящей рыбы, то становясь ближе к человеческой форме, то и вовсе терял людской вид, переходя на все четыре конечности, если те оставались. Ведь иногда ноги склеивались в мощный акулий хвост, а руки обращались острыми плавниками: на миг, когда того требовала ситуация, Тия практически принимала завершённую форму своего фрукта, проходя по самой грани голодного безумия, что являлось неотъемлемой её частью. Неизменной оставалась лишь эффективность, с которой жуткая амазонка разрывала строй врага.
Она отдалась битве, но продолжала держать себя в узде, потому и не стало для опытной Императрицы сложным заметить, как изменился узор боя. Что враги теперь были не просто мясным мешком с костями и требухой, а чем-то большим… они использовали волю вооружения, отчего кромсать стало сложнее. Волю наблюдения, что позволяла уклоняться от некоторых атак. И сами действовали слаженно, умудряясь наносить раны в ответ на собственные атаки чудовища. И главное… ни грамма страха не чувствовала в них Тия. Холод в эмоциях, пустота в мыслях. Лишь действия: чёткие, слаженные, механические. Будто не с людьми сражалась, но с машинами… что было отнюдь не правдой, ибо силою фрукта она чувствовала плоть и кости, не ощущая притом металла и масла.
Тии было невдомёк, что её стараниями практически подошли к концу рядовые гвардейцы этого фронта, рассылаемые с Мариджоа во все союзные Мировому Правительству государства. Так, не армия, а способ контроля гражданских лиц, под обёрткой заботы о королевстве или стране. Даже сюда их привезли из расчёта контроля мирных жителей, для которых выстрел из мушкета — не неприятный “звяк” о костяную броню, а смертельная, в большинстве случаев, рана. А вот Божественные Рыцари, рядовой их состав, — уже совсем другое дело. Это не просто люди, но бывшие рабы Небесных Драконов… да и в настоящем их статус не изменился. Лишь пропал взрывной ошейник, гарантирующий послушание, а вместо него появилась жестокая муштра с полным сломом всего человеческого и индивидуального, что и сделало из живых рабов послушных марионеток… как сказал бы Джонс: “В их душах потух огонь и стих ветер, но удобренная крохами воды земля дала ростки единственной цели: служить Небесным Драконам”. Страшная участь для любого разумного. Но даже они, “созданные чтобы убивать”, не могли пробиться сквозь защиту амазонки. Все оставленные раны затягивались новой плотью или костями, тогда как настоящее её тело находилось глубоко “внутри”, целое и невредимое.
Но вот, разодрав на части очередную жертву, приняв в себя её кровь, плоть и кости, монстр на четырёх конечностях метнулся дальше, выбрасывая когтистую лапу на манер копья… но добиваясь тем лишь оглушительного звона.
— Девочка… ты нажила себе серьёзных врагов.
Ржаво-золотой исполин возвышался над Тией, хотя выпрямись она в полный рост, ситуация была бы противоположной… по крайней мере, пока дьявольский плод позволяет ей это. В руках у него огромный молот, и он медленно, даже как-то небрежно, перехватывает его. Делает широкий взмах, но Тии перед ним уже не оказалось: та на огромной скорости переместилась за спину титана и уже вовсю пыталась поддеть литой шлем… оторвать голову, или хотя бы пробиться к шее. Бесполезно. Титан будто не замечал угрозы, продолжая заносить молот за голову.
— Жаль, придётся ждать новый отряд, — дошло до Тии приглушённо, когда массивное орудие замерло за спиной Божественного Рыцаря, а после отправилось в обратный путь, к земле.
Лёгкий свет струился по поверхности бойка, и с каждым мгновением всё нарастал звон, гул… молот не двигался быстро, нет. Не размывался в скорости, не походил на то, что способны творить люди силы капитанов Божественных Рыцарей, но любой, кому не повезло лицезреть это движение, познал бы всю его неотвратимость. Его не остановить. Никак. Ни грубой силой, ни ловкостью. Ни атакой по владельцу молота, ни по самому оружию.
Когда удар настиг земли, Тия была уже на полпути к Михоку: тот чертил свой собственный танец, не замечая ничего вокруг. Воля орала в её голове, кричала, что сейчас будет нечто… болезненное. Даже для неё. В первую очередь для неё. И предупреждения эти ставили под сомнение тот факт, что человек, представленный правителем дружественного ей королевства, сможет пережить грядущее. Содрогнулась почва, и кости девушки тут же настигла сумасшедшая вибрация. Она же остановила Михока: парень банально скрючился от боли, лишившись при этом равновесия… на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы Харрибел настигла свою цель, схватила её за голову, и мощным броском швырнула в сторону дворца, метя в закрытые двери. Уж лучше он помучается с переломами и ушибами, если не сможет активировать хаки вовремя, чем встретится с… этим.
Волна золотого света поглотила собою силуэт амазонки, принеся боль, страдания и неистовый жар. Будто каждую клетку её тела испепеляли, просто не оставляя ей иного выбора. Тия отпустила контроль. Позволила силе фрукта взять верх, отринула человечность и приняла чужеродную суть, чей аспект существования — безудержный и неукротимый голод.
* * *
Поведя плечами и подняв молот, Святой Гарфилд оглядел творения рук своих. Он прекрасно знал, что амазонка выжила — чувствовал её, но вот понять, куда делись ещё трое, не мог никак. Они были на поле боя, он ощущал их, но двое скрылись ещё в середине битвы, а третий в самом её конце, сразу после того, как лопнуло терпение Святого. И не звучали голоса их смертей… они просто… пропали.
Вокруг царило воспалённое уныние: выжженная земля, сметённые руины, бесплодная почва да раскалённые, оплавленные остовы зданий — вот, что осталось от Сиккеру и ближайших к городу лесов. Одним ударом он уничтожил всё! И даже дворец… гротескная конструкция из красно-жёлтых камней и древесного угля грозила в любую секунду сложиться сама в себя. Среди лужиц лавы, будто игнорируя неистовый жар, лежало… оно. Еле живое, или даже очевидно мёртвое, на первый взгляд, создание. Не двигающееся, не дышащее… хотя и нечем там было дышать. Всего лишь огромный, размерами превышающий даже «Инквизитор», акулий скелет со множеством острых костей, торчащих из плавников, рёбер и черепа.
— Так вот ты какой, — хмыкнул Гарфилд, — Уо Уо но Ми, модель Кьюшу.
Монстр заворочался, защёлкал костями, разомкнул огромные челюсти, словно пытаясь закричать… Он утопал в лаве, и в то же время кутался в неё, будто выброшенная на берег рыба пыталась найти спасение в грязной луже. Расплавленный камень вливался меж костей, просачивался в огромную пасть, и вот, лава стала уже не неприятным неудобством, а частью тела монстра, частью его сути.
— Как несуразно! Я думал, что в изяществе этот фрукт не уступит Сэрью, всё же одного класса и вида, а на деле… Убожество, не иначе.
В этот раз замах молотом пошёл в горизонтальную плоскость, и направлялся он в сторону всё никак не желающего рушиться дворца… именно он интересовал Гарфилда, а не какой-то там фруктовик. Но, так уж совпало, или же то было сверх-предвидение, даруемое артефактной бронёй, но замах завершился в тот самый миг, когда из земли, расплескав ту огненными брызгами, вынырнула колоссальных размеров рыбина, обретшая пылающую жаром чешую, исходящие огнём ворсинки на плавниках и огненный взгляд голодного до безумия хищника. Раззявив пасть, явив огненные её недра, монстр заревел, да так, что даже у Гарфилда закладывало уши и начинала болеть голова.
Раздался звон, и молот, будто наткнувшись на невидимую стену, замер, заставив воздух перед собой зайтись золотыми трещинами. Как битое стекло опала реальность, и сквозь прорехи куда-то, куда простым смертным хода нет, в мир хлынул поток золотого огня, что смёл остатки дворцовой площади, чешуйку за чешуйкой уничтожил незначительного, по сравнению с собой хищника, по кирпичикам разобрал дворец. Сжёг и уничтожил всё на своём пути.
Именно такую силу представляют себе лидеры не входящих в Мировое Правительство стран, когда послы Небесных Драконов являются им и ставят ультиматум: “Либо вы подчиняетесь, либо по ваши души явятся Божественные Рыцари”. И все понимают, что речь не о рядовом мясе, относящемуся к ордену, а о капитанах, для которых то мясо — расходник. О тех самых капитанах, из-за наличия которых сильнейшие в мире пираты не рискуют нападать на Мариджоа, хотя вполне способны тягаться с ними в силе… но не со всеми разом.
Гарфилд улыбался… хотя под шлемом этого было не видно. Ему нравилось чувствовать мощь, не на кончиках пальцев, но изливаемую вовне. Ему нравилось то, что никто иной так и не смог совладать с творением Смауга, что он единственный, избранный среди избранных! И конечно ему нравилось та лёгкость, с которой уничтожаются не самые слабые из врагов Мирового Правительства, ведь Императрицы Амазон-Лили традиционно относятся к верхней планке силы… к нижней её части, да, но всё же. С Монстрами вроде Роджера или Рокса им не тягаться, да и с кем-то вроде Белоуса и Рейли — тоже. Но вот кто “пожиже” — вполне по силам “сильнейшим из девчонок”. И сейчас, глядя как золотое пламя уничтожает сопротивляющуюся рыбёшку, сжигая нарощенную чешую, плоть и органы… сжигая кости и оставляя, в конце концов, бессознательную блондинку в обугленном костяном доспехе, Гарфилд не мог не радоваться. Да только ухмылка быстро сошла с его лица, когда блондинка… пропала из восприятия.
Возвращаясь к воспоминаниям, он пытался нащупать тот самый момент. Не смерть. Пропажа. Вот, она выныривает из земли. Встречается с атакой, и её тушу сносит. Она разрушается, голос слабеет… теряет сознание, почти умирает… и пропадает. Пропадает в тот самый момент, когда обязана была влететь в стену дворца. А дворец… Дворца-то и нет! Зато, едва улеглось пламя, открыв обзор на широкую траншею, покрывающую весь город и уходящую далеко за пределы Курайганы, Гарфилд с удивлением увидел одинокий островок, стоящий в её середине. Единственный уцелевший клочок земли, замерший над пропастью… и толпу людей, собравшихся на том клочке. Совсем не ощущаемых им. Люди те, — сиккерийцы, — и Рассвел действительно опешил, увидев картину целиком, резали ножами вены, и поливали кровью пол. Кто-то заканчивал, получая перевязь, и тогда на его место становился следующий. Женщины, старики, раненые… даже дети! Проводили… какой-то кровавый ритуал. Святой не мог не отметить, что все они уцелели после его атаки, а значит, чем бы они ни занимались, оно помогало. Здесь же он нашёл и полуживую амазонку, вокруг которой гремела знатная суета: её пытались вылечить, или хотя бы не дать подохнуть на месте.
Уже сделав шаг вперёд, и вновь подготовив молот к атаке, он замер. Взор наткнулся на ухмыляющегося сиккерийца… или же человека? Он сидел в самом центре всего представления, и над руками его парил чёрный, словно ночь, клинок. Лысый череп был бел и контрастен чёрному кожаному плащу — типичный вид для этой расы, но только в глазах плескалось не золото, а потусторонняя зеленца, какой Гарфилду не доводилось ранее видеть. Пожалуй, он даже захотел бы вырвать эти глаза, сделав из них красивый трофей в свою комнату, да только то, что в них плескалось… пугало. И появившаяся на устах ухмылка лишь усилила страх. Неизвестный, но явно опасный, он провёл ладонью по лезвию парящего клинка, и тот окутался тёмным сиянием… мир вокруг него треснул, и Гарфилд готов был поклясться, что услышал знакомый звон, какой не раз уже создавал его собственный молот. Но не яркий золотой свет сочился из тех трещин, а чёрная всепоглощающая тьма.
Святой напрягся, вливая всю доступную волю в броню. Он готовился противостоять… чему-то, разрушительность чего не уступила бы и собственным его атакам, но ни в первую секунду, ни в десятую… ничего не происходило. Тогда он вслушался в волю, но по-прежнему не улавливал ничего… земля после его атак стонала. Здания погибли, как и многие звери, птицы, растения. Жизнь на Курайгане будто встала… А вот за её пределами — нет. Как вживую он видел волнующиеся волны вокруг кораблей Мирового Правительства. Остров окружён, блокирован, он помнил это, но только всё равно ощущал, как одна за другой уходят жизни членов команд тех кораблей. Люди умирали, и умирали не сами по себе, но только источника проблем Гарфилд не видел…
Дикий рёв донесся до слуха. Многоголосый. Но только рядом не было никого: он не чувствовал… зато обернувшись, понял, что сегодня воля подводит его непозволительно часто. На Святого нёсся вал черного дыма, по-другому это явление не назвать. И отдельными частями того вала выступали человекоподобные фигуры, что опирались не только на короткие задние, но и на более длинные передние лапы. Множество совершенно одинаковых чудовищ, которые то появлялись, то исчезали в общем дыму…
Рассвел не сомневался. Медлительный замах, не менее медлительный удар, и волна яркого света настигает тьмы. Растворяется в ней. Поглощается ею, оставляя после себя яростно скалящихся существ. От света они стали только злее… Единственное, чего добился Рыцарь — заставил их материализоваться, полностью, но лишь до момента, пока тела их вновь не скроет непроглядный мрак. То были всего лишь местные обезьяны — гумадрилы, так что проблем для себя Гарфилд не видел.
“Если не выходит убить их сразу, то придётся потратить чуть больше времени…” — думал он, бесстрашно идя на встречу толпе.
* * *
Фигарлэнд размышлял. Думал, думал, думал… немного созерцал, чуть-чуть чревоугодничал, и вновь продолжал думать. Не отвлекаясь на операцию, не отвлекаясь на командование, он погряз в семейных делах, пытаясь найти то решение, какое оставит его сердце спокойным… На фоне пылали смерти: их вой разносился в хаки, но Гарлингу было не до того. Всего лишь подчинённый резвится, что с него взять? Если Рассвел решил, что выжившие того не стоят, то ему же в итоге держать отчёт перед Главнокомандующим, так что причина должна быть значимая… или же Фигарлэнду придётся напомнить ему о том, что он один из шести разумных, имеющих право на казнь Небесных Драконов.
Так что далёкие смерти — не то, что может вывести Святого из равновесия. А вот близкие… близкие вполне. Смерти на подчинённых ему кораблях не принесут совсем уж серьёзных проблем, но разве есть более явный признак того, что что-то пошло не по плану? Гарлинг в этом сомневался, а потому накинул на спину командирский плащ, закрепив его, взял со стойки Сильверс — свой меч, и быстрым шагом покинул каюту.
Небо было черно, но грома не присутствовало. Море — не менее чёрное в этом потерянном месте. Оно волновалось. Стало вестником зарождающегося шторма, и по поверхности его стелился непроглядный туман. Чёрный, как и всё здесь.
Быстрым шагом Главнокомандующий спустился на палубу, и, игнорируя команду, хотел рвануть по воздуху к соседнему кораблю, где и чувствовал смерти. Остановился. Из моря, рассекая туман, на палубу запрыгнуло… чёрное облако. Во всяком случае, именно это заметил для себя Фигарлэнд. И не забыл он отметить то, что от палубы «Инквизитора» до поверхности моря — добрых пять сотен метров, что говорило о незаурядной прыгучести их гостя. Облако тем временем без мгновения промедлений скакнуло в сторону одного из матросов, естественно обнаружив на пути Гарлинга с протянутым вперёд мечом. Чудовище само насадило себя на лезвие, так и оставшись висеть на нём, чтобы чёрный туман просто сошёл с его тела, как вода, показывая не совсем обычного на вид осьминога с явно хищной зубастой пастью и гораздо большим количеством чёрных щупалец, чем у обычного их представителя. Да и размерами он потрясал, одним лишь телом превосходя человека.
— Что это? — спросил Святой у матроса, которого спас.
Тушка, естественно, оказалась на досках, как и чёрная кровь, осевшая на клинке. Вопрос лишь пары взмахов.
— Ч-чернилка, ваша с-светлость… М-местный…
— Плевать, — нахмурился он, прикрывая глаза. В воле не ощущалось ни само это создание, ни его смерть. Зато смерти его людей лишь множились и множились, — Передай в рубку, чтобы командовали отступление. Всем.
Отдав приказ, он рванул за борт, хотя для перепуганного раба Гарлинг стался размытым пятном. Святому плевать на потери, но на некоторых из суден, он знал это, капитанами числятся другие Святые — кандидаты в Капитаны Божественных Рыцарей, и вот уже их жизни для Фигарлэнда — не пустой звук. Да, у них достойная охрана, и собственная подготовка лишь немногим не дотягивает до начала полноценного обучения на должность, — а стоит ли говорить о том, насколько та планка высока? — но невозможность почувствовать врага, его количество и силу… нервировала Главнокомандующего. А он очень не любил нервничать, и это значит, что обязан обеспечить безопасный отход нужных ему кораблей. Благо их не много, и находятся они в непосредственной близи от «Инквизитора».
Один, второй, третий… все три галеона кишели трупами тех тварей, и все три будто были приманкой для всё новых и новых дымчатых осьминогов. Откуда они такие, почему такими стали, и почему возвращаются в нормальный вид перед смертью? Гарлинг не знал, но догадывался, кому стоит задать эти вопросы. Чем и поспешил заняться, раз уж обстоятельства всё же вынудили его покинуть каюту. Лишь убедился в безопасности своих людей, и тут же поспешил обратно, на «Инквизитор», рывками перемещаясь по воздуху и разбрасывая энергетические слеши с меча, которые убивали особо крупных или дерзких осьминогов на кораблях внизу.
Сапоги коснулись палубы, но надолго там не остались. Вряд ли кто вообще смог осознать присутствие капитана на корабле, столь быстро он перемещался. В два шага преодолел огромную палубу «Инквизитора» и вновь взмыл в воздух, проталкивая себя в сторону Курайганы.
Сквозь уничтоженный лес, сквозь выжженный город, сквозь непроглядный туман… Он добрался до поля боя, и что же увидел? Десятки дымчатых обезьян, прыгающих на лежащем на земле доспехе. Ещё столько же пытались как-то сдвинуть колоссальный золотой молот неподалёку. И ругающегося благим матом Гарфилда, что в том доспехе находился. Как не пристало Святому.
Гарлинг устало вздохнул. Замедлился, убрав меч в ножны. Остановился. Сделал один лишь шаг, что сопровождался громким щелчком, и секунду спустя кружащие вокруг Рассвела обезьяны распались на части: кто-то на две, кто-то на четыре, а кто-то и на все восемь. Некоторые даже выжили, лишившись конечностей, но далеко сбежать не успели. Гарлинг закончил начатое.
— Скажи мне… Хотя хочу ли я знать?
— Святой Гарлинг… Главнокомандующий! — с трудом поднимаясь на ноги, прохрипел мужчина, — Они исчезли! Все сиккерийцы просто взяли и исчезли, прямо на моих глазах!
В очередной раз Фигарлэнд протяжно вздохнул… задумавшись о том, что в следующий раз всю операцию он возьмёт в свои руки. А пока нужно разобраться в случившемся. И подумать над отчётом для Горосеев…
* * *
Как вовремя и невовремя они закончили. Крови достаточно, ритуал настроен и напитан… Поздновато, правда, Тия слишком уж сильно пострадала. Придётся даже использовать один из кровавых плодов, полученных недавно. А может и не один. Но не важно!
Сиккерийцы пребывали в шоке, когда вокруг всё жарило и сияло, а я… выглядел, наверное, жутко, ибо почувствовать ману огня с примесью маны света оказалось не сложно, а уж найти источник и подавно. Им был не человек, но оружие. И это оружие я очень хотел бы заполучить. Хотя в руках у меня, как выяснилось, оказалось что-то похожее, просто не настолько сильное, и как бы… чахлое.
Меч явно был бы рад вновь воспользоваться своей связью с доменом тьмы, чьё воплощение находится как раз на этой территории, только в Магусе, а я… а я, как и обещал, не прочь оставить нападавшим последний подарок. Всего лишь воспользовался этой связью, сделав полноценное пробитие к Магусу через Эбис. На реальном мире это почти не отразилось, если только самую малость, но зато обитающие здесь эквары сразу почуяли “суть”. Всё же тёмная энергия и так довлела над ними, а сейчас они получили к ней временный доступ, не только многократно усилившись, но ещё и слетев с нарезки.
Ох, как же вздрогнул тот тип с артефактом в руках, когда почувствовал прорыв. Или не почувствовал? Сложно сказать, зная местных, вряд ли он смог именно ощутить его. Но однозначно испугался. Может, чувствительность? Всё же доспех у него тоже не обычный. Эх, как же хочется изучить, но нельзя.
Мысленный посыл, и ритуал начался… и тут же закончился, ведь всё уже было готово. Банальный перенос: кусок земли, очерченный клеткой душ, оказался в Эбисе, став плавучим островом в мёртвом море. Эквары не смеют напасть, ведь рядом Галла, и она же послужит нам буксиром, доставив сиккерийцев к острову амазонок. Всё просто, изящно и немного кроваво, как раз как я люблю. А пока мы в пути, следует заняться самочувствием Тии… заодно посмотрю, что там такого интересного нашла Галла, что аж приторная радость разлилась по нашей связи. Интересно… а как сильно расстроится тот человек в броне, когда узнает, что понеглиф, информацию о котором выпытывали у мелких, находился прямо под тронным залом дворца Сиккеру? Подумает, что смог его уничтожить, или же поймёт, что узилище растворилось вместе с уцелевшим куском породы? Эх, надеюсь, мы с ним ещё пересечёмся, уж больно доспех интересен… заодно и о понеглифе спрошу!