Victoria Сruenta. Глава 67
Мда, кажется я побил свой собственный антирекорд. Однако, прошу понять, вся неделя была просто переполнена событиями. Я успел вернуться с другого конца России, закрыть наконец сессию, ну и да — стать на год моложе! Это же так работает? Каждый год ты становишься сильнее, здоровее и веселее? 0_0 В общем, да, мой прошедший недавно День Рождения, о котором я успел забыть, пока мне не напомнили, весьма сильно сдвинул сроки выхода Главы, за что прошу прощения.
Однако я снова здесь, а это означает только одно — как и всегда, на ваш суд.
* * *
Каюту Адмирала, выполняющую по совместительству роль его же рабочего кабинета на время плавания, я покинул неспеша, но без лишних промедлений. Дел было много, и даже тот факт, что немалую их часть Кизару обещал взять на себя, не слишком-то влиял на ситуацию в целом.
Прошло меньше двенадцати часов с того момента, как Гашадакуро вполне себе официально покинул этот мир, а его синдикат остался обезглавлен. Пока что эта новость не была предана огласке, но в высоких кабинетах все уже в курсе произошедшего, а значит и в самых глубоких уголках всех сточных ям Гранд Лайн если не догадываются, то определённо подозревают. Необходимо было действовать стремительно и чётко. Официальная сторона вопроса и так забрал у меня непозволительного много времени, но от подобных формальностей на службе не отделаться.
После победы над ронином и возвращении в свой привычный облик, мне, всё ещё толком не отошедшему от произошедшего, пришлось сразу ринуться в новый бой, помогая группе прикрытия, что в тот момент уже умудрилась прорвать основные рубежи обороны синдиката, в зачистке и установлению контроля над архипелагом. Дело это оказалось не быстрым — преступники поработали на славу, превратив эти голые просоленные скалы в настоящие крепости, вдоль и поперёк испещрённые узкими ходами и лазами. Однако, гибель главаря, превосходство в живой силе и предоставленные мною схемы защитных рубежей помогали бойцам Флота успешно подавлять один очаг сопротивления за другим.
Мои люди также принимали в этом активное участие, и я сейчас говорю не только о старшем офицерском составе в лице бывшего шерифа, Энсина Винмарк, мисс Роуз и Лейтенанта Блейка.
В ходе штурма отлично себя показали бойцы "Цербера". Отдельно стоит отметить, что тестовая фаза силовой брони второго поколения, созданной на основе наработок рейдовых костюмов Джермы, и выданная ранее отличившимся командирам отрядов, успешно завершена. Крещение боем можно считать пройденным, и, судя по отзывам самих штурмовиков, сам концепт удался на славу. Хотя от множества детских болезней проект это не застраховало. Предстоит ещё много правок и доработок, прежде чем он окончательно будет доведён до ума, но даже то что есть внушает обоснованный оптимизм. Как и действия корабельной команды "Неумолимого", проявившей себя в этом бою с лучшей стороны.
Во время боя артиллеристы супер-линкора не сидели сложа руки, вовсю рекламируя мою разработку перед прочими солдатами и офицерами Флота, отрабатывая по позициям работорговцев из всех стволов палубной артиллерии, в одиночку перебивая всю прочую пригнанную сюда армаду за счёт отменной выучки, слаженности, большего калибра и высокой скорострельности, что на два порядка превосходила уже несколько лет как морально устаревшие пороховые пушки, установленные на прочих кораблях Дозора. Именно поддержка со стороны моря помогла десанту быстро закрепиться на берегу и вполне сносно себя чувствовать даже под непрекращающимся обстрелом со стороны защитников лёжки бывшего Короля Подполья. Вскоре вести о новых корабля дополнят уже курсирующие меж кабинетов и казарм слухи, подкрепляя нужный мне образ в глазах окружающих, как успешного инноватора, а заодно обеспечивая верфи Ариунды новыми заказами, часть с выручки которых пойдёт на бюджет моей Базы.
Хотя кое что в прошедшей операции вызывает вопросы. Судя по всему активное использование мною пробуждённого Дьявольского Плода оказывало определённое воздействие на окружающих. По крайней мере Морнингстар и его люди отчётливо зафиксировали факт скачкообразного накала общего градуса и так весьма жаркой битвы, по временным рамкам совпадающий с началом схватки между мной и павшим самураем. По словам шерифа, это было похоже на помутнение: словно бы все моральные и нравственные скобы, вместе с инстинктом самосохранения, разом отказали, отдав разум и дух на волю всепоглощающей ярости и жажде битвы. Излишне много поэтичности, как для отчёта, но суть передаёт верно. Многие матросы также подтверждали, что в определённый момент штурма стали сражаться яростнее, хуже реагируя на команды вышестоящих офицеров и даже, якобы, не обращая внимание на боль, продолжали сражаться в первых рядах в те моменты, когда, по логике вещей, должны были бессознательно истекать кровью на влажном песке.
Похожая ситуация наблюдалась и со стороны сопротивления, причём в самом буквальном смысле. Распространяемая мной, пусть будет — аура, воздействовала на всех без исключения разумных схожим образом, не разделяя своих и чужих, заставляя каждого в равной степени потворствовать собственному дикому, звериному началу, надёжно заглушая глас разума. Именно по этому Кизару так и не успел пробиться ко мне на помощь, несмотря на все старания. Не отличающиеся храбростью и желанием умирать за чужие идеалы бандиты и контрабандисты, вопреки собственной породе, безрассудно и яростно набрасывались на любого, кто оказывался в радиусе их восприятия. Нередки были и стычки между союзниками, часто перерастающие в настоящие кровавые побоища. Дозор, благодаря отчаянным усилиям офицеров, что метались по всему полю боя, приводя в чувства излишне увлёкшихся, подобной участи избежал, но сам факт подобного не может не внушать опасений. Как и то, что даже после победы над Такацукасой Канехирой я всё равно ещё какое-то время ощущал слабый приток сил, несравнимый с тем океаном энергии, что вливался в меня до этого, но всё равно заметный. Прекратилось же всё только когда над архипелагом отгремели последние выстрелы, а над морем взвился белый флаг с синей чайкой, что окончательно поставил точку в вопросе принадлежности островов и личности их новых хозяев.
По всему выходит, что моя сила способна черпать подпитку из любых проходящих рядом со мной конфликтов, и даже более того — она не стесняется сама их провоцировать. Осталось понять, как это контролировать. Гашадакуро тоже умел претворять нечто подобное, но там ярость была лишь следствием, ответной реакцией сознания жертвы на неестественную волну страха и отчаянья, что создавал ёкая. Здесь же явно прослеживается намеренная провокация, для последующей эскалации конфликта. Вроде бы не самая полезная способность, но только если не брать во внимание мою возможность становиться сильнее просто из-за самого факта бойни. В этом ракурсе она выглядит совершенно иначе, но необходимо выяснить является ли это логичным продолжением явно сильно изменившейся после Пробуждения природы моего Дьявольского Плода, или же всё это не более чем следствие моего же развития. Информация подобного рода крайне важна. Любому солдату необходимо знать собственное оружие от и до, иначе велик риск, что оно подведёт в самый ответственный момент. Я же к неведению не привык. Вот только времени на всё категорически не хватает.
Кивнув ожидающим меня у небольшого подъёмного трапа бойцам "Цербера", исполняющих роль почётного караула, занимаю своё место на десантном катере, что, дождавшись пока последний из пассажиров перешагнёт порог его борта, тут же взял курс на маячивший вдалеке "Неумолимый". Ещё один пример недавних новшеств, только-только принятых на вооружении Флота.
Катера с двигателями внутреннего сгорания существовали и до этого, но именно техники с моей базы предложили заменить ими положенные по штату лодки на вёсельном ходу. После серии доработок, получившийся агрегат, заметно поднабравший в длине и ширине за счёт дополнительных посадочных мест, усиленного бронирования, особенно в носовой части, а также установленного на корме тяжёлого многоствольного пулемёта, очень полюбился десантным и абордажным частям, из-за хорошего баланса между манёвренностью, скоростью и защитой, каждый из которых на голову превосходил характеристики предшественницы. Сейчас также разрабатывается проект по созданию специализированной версии катера под нужды морской пехоты и абордажных бригад, но пока и эти образцы новой эпохи военного дела неплохо себя показывают.
Из-за намеренного перевода всех прочих масштабных проектов под собственное управление, в частности инициативы по выращиванию клонов "Cunabula", улучшенных бронекостюмов "Вожак" и, пока что существующего только лишь в моём воображении проекта "Перевёртыш", пришлось в значительной мере пожертвовать всеми прочими направлениями, сильно ограничив контакты с Научным Отделом. Это было необходимо ещё и потому, что Сайфер Пол уж слишком тщательно следит за направлением деятельности своих учёных, а мне излишнее внимание секретной службы было ни к чему.
Собственного, никаких претензий с этой стороны мне выдвинуто и не было. Формально я всё ещё курировал проект "Левиафан", который, хоть и вышел на финальный этап тестирования, всё ещё нуждался в корректировках. По крайней мере так было на бумаге. После же второй по счёту демонстрации незаурядной эффективности моего творения, в планах было занять нишу контроля за производством, хотя бы на той же Ариунде. Едва ли подобное сложно будет провернуть. А чтобы не утратить полезные связи с Научным Отделом с лихвой хватало и более мелких местечковых идей и предложений, вроде того же штурмового катера, концепта наземной передвижной бронетехники или тестирования новой перспективной разработки Десятого Отдела — беспилотный летательный аппарат одноразового применения, где в качестве движителя выступает действие реактивной тяги, возникающей при отбросе части собственной, активной массы. Последнее интересовало меня особенно сильно, по понятным причинам, но при этом не требовало активного участия в своей разработке. Сейчас это стало особенно важно.
Поднявшись на борт своего корабля, привычно заслушав походя отчёт мгновенно подоспевшего адьютанта, что кратко изложил детали прошедшего боя и подтвердил полную боеготовность линкора, на добрые полтора часа я был вынужден окунутся в рабочую рутину старшего офицера, принимая доклады техников, заслушивая отчёты канониров и перечитывая списки потерь штурмового корпуса и абордажных бригад. Последние радовали малым числом страниц, но по всему выходило, что экипаж корабля уже сейчас необходимо было пополнить, если я хочу чтобы он и впредь соответствовал оптимальному количеству личного состава. Печальная, но неминуемая истина войны.
Сбор докладов, описей, свидетельств и подписей на бланках занял, как настойчиво шептала проснувшаяся паранойя, непозволительного много времени, но я не просто так потратил несколько лет жизни для того, чтобы вымуштровать свою команду, прививая всем — от юнги, до старпома пунктуальность и уважение к чужому труду и Уставу, чтобы сейчас самолично всё это попрать. Ситуации, конечно, бывают разные, но всегда стоит понимать, что спешка не равнозначна быстроте и эффективности. Потому в своей каюте я оказался на час позже намеченного срока, что, впрочем, нисколько не помешало мне закрыть дверь на тяжёлый односторонний засов, предварительно убедившись при помощи Воли, что рядом и у стен никого нет, после чего извлечь из недр своего плаща крохотную Дэн Дэн Муши, аккуратно поставив ту на рабочий стол и активировав лёгким нажатием пальца.
Мерное бормотание моллюска продлилось больше минуты. В какой-то момент мне начало казаться, что ответа так и не последует, но на втором кругу ожидания трель прервалась, сменившись сухим бесцветным баритоном:
— Кроваво-чёрное ничто взмесило систему тел, спряжённых в глуби тел. Спряженных в глуби тем, там, в темноте спряжённых тоже. Явственно до жути, передо мной ударила из мути фонтана белоснежного струя. — стих резко оборвался.
— То был поток, мгновенно понял я. Не наших атомов, и смысл всей сцены не нашим был. Ведь разум неизменно распознаёт подлог. — заученные наизусть строки слетали с языка легко и непринуждённо, несмотря на весьма тяжёлый слог писателя, что некогда воплотил их в жизнь, а ныне сгинул. — В осоке — птицу, в кривом сучке — личинку пяденицы, а в капюшоне кобры — очерк крыл ночницы. Всё же то, что заместил, перцептуально, белый мой фонтан, мог распознать лишь обитатель стран, куда забрёл я на короткий миг.
Едва мне довелось закончить, с того конца возвышенно пробасили:
— Для меня честь первым приветствовать новую Голову Дракона. Мы ждём ваших приказаний, господин.
Всё же, как бы ронин не выпячивал своё бесчестие, нарочито часто ссылаясь на него в разговоре, традиции и культура Вано слишком глубоко укоренились в его сознании, впитанные ещё с молоком матери, и даже десятилетия на чужбине не смогли окончательно вытравить их из него. Неудивительно, что при таком раскладе его ближники и воспитанники переняли немало черт своего предводителя, в том числе весьма странный культ воина, широко распространённый в тех землях, а также присущий ему кодекс чести. Да изменённый под реалии Гранд Лайн, да, значительно переработанный под условия деятельности синдиката в Подполье, но костяк, в основе которого лежала безоговорочная верность господину, чётко прослеживалась. Если так задуматься, старик создал настоящий культ. Впрочем, сейчас это мне было только на руку:
— Свяжись с каждый из Когтей. Подконтрольные им территории ни коим образом не должны перейти под власть прочих Королей. Скорее всего сначала вас попробуют переманить, а после того как поймут бесперспективность переговоров, попытаются взять своё силой. Тяните время, так долго, как только сможете. Мне необходимо несколько недель для того, чтобы заключить новые договорённости с главами Теневого Мира и заново разграничить зоны ответственности и влияния.
— Господин, — ответ вновь был бесцветен, почти равнодушен. — Скорее всего они попытаются надавить на вас, пользуясь своим положением и фактом ослабления наших рядов.
— Зёрна периодически необходимо просеивать от плевел. Что до остального — сомнения здесь не уместны. Каждый из Королей попробует нас на зуб, просто обязан это сделать, что открывает много новых возможностей, но на текущем этапе говорить об этом рано. Пока что ваша задача сводится к контролю за имеющимися активами. Прикрытие, на всех уровнях, я обеспечу сам. После того как ситуация немного стабилизируется, я жду всех пятерых Когтей у себя, для засвидетельствования личной клятвы. Тебе ясен мой приказ, Райден?
— Да, господин.
— Зед. В любой сторонней беседе, при любом упоминании, называй меня так, и никак иначе. Моё инкогнито — залог процветания синдиката на долгие годы, как и его безопасность.
— Я всё понимаю, господин Зед. Эта тайна умрёт вместе со мной, как и с любым другим, на кого вы ни укажете. И пусть пока что никто из нас не смог делом доказать свою преданность, будьте уверены, это время придёт.
— Будущее всё покажет. Свяжись со мной следующим вечером и сообщи об успехах. На этом всё.
— Хай!
Крохотная улитка с едва различимой дрожью отмерла, принявшись индифферентно посматривать по сторонам в поисках чего-то съестного, но, как назло, салат у меня закончился. Нужно будет после сообщить в камбуз, чтобы принесли новый рацион для живности. Потом. Сейчас были дела важнее. Хмх~, как часто я стал повторять эту фразу, особенно в последнее время.
В этот раз никуда тянуться не пришлось. Небольшая приборная панель, всего с парой кнопок, как и всегда была тут, дожидаясь своего часа.
— Вице-Адмирал Свейн — рубке. Сообщите всему старшему офицерскому составу, что я жду их у себя в каюте.
— Так точно, сэр. — штатный радист отозвался незамедлительно, а вскоре из-за закрытой двери донеслось эхо моих слов, разлетевшихся из системы общего оповещения.
Разговор предстоял… непростой, и спрогнозировать его исход не получалось даже у В.С.Б.П… Слишком много неизвестных, возрастающее по экспоненте число переменных… Таковы уж люди.
Мне едва хватило времени на того чтобы сходить до двери, отмыкая тяжёлый засов, и вернуться обратно за стол, как тишину рабочего кабинета разорвал тихий, но настойчивый стук.
— Входите.
Роуз просочилась легко и изящно, уже направляясь было занять своё излюбленное место за моим левым плечом, но напоролась на предостерегающий взгляд и нерешительно замерла прямо посреди каюты, недоумённо сверля меня отличными друг от друга глазами.
Идущий следом за ней Морнингстар не стал ничего выдумывать, просто поравнявшись с коллегой, не забыв одарить всех счастливой улыбкой, что не пропала даже после того, как мы пересеклись взглядами. Чтож, этого даже могила не исправит.
Блейк и Альрихт Финтроу, только недавно повышенный до Энсина как капитан спецподразделения "Цербер", зашли последними. В коридоре, до этого, между ними явно велась оживлённая беседа, но все разговоры стихли, едва они пересекли порог кабинета. Из всего состава не хватало только Энсина Рэйджу, но бывшая Винсмок пока что числилась на испытательном сроке, да и моим доверием не пользовалась, так что это воспринималось как само собой разумеющееся.
На мгновение прикрыв глаза, постарался собраться с мыслями. Получалось плохо.
— Я вызвал вас сюда, для того чтобы сообщить важные и печальные известия. Настолько значительные, насколько и ужасающие. — если кто-то из них и удивился подобному началу разговора, то виду не подал. — Каждый из вас не первый год ходит со мной по морю. Вместе мы прошли через множество преград, тысячи боёв и бессчётное число схваток. Все вы — образцовые офицеры Флота, превосходные солдаты, и как бы не сложилась наша судьба в дальнейшем, я хочу чтобы вы знали — для меня было честью служить вместе с вами.
Вот теперь они действительно испугались, принявшись недоумённо переглядываться между собой, но перебивать меня никто не стал. Тем лучше.
— Я всегда уважал Закон, но никогда не путал его со Справедливостью. Обманчивая схожесть этих понятий многих сбивала столку, возможно именно поэтому на ваших плащах вышито именно слово Правосудие. Визуализация — самый простой и эффективный способ напомнить, не дать забыть, чему именно мы служим, ради чего был создан Морской Дозор. Тем печальнее осознавать тот факт, что в настоящее время всё это потеряло какой-либо смысл. Я не буду приводить примеры, указывать на очевидные факты, вы и сами всё прекрасно знаете. Вы — те кто видел несправедливость устоявшегося миропорядка, его уродливое, заплывшее жиром и неотягощённое моралью и интеллектом лицо, лучше многих осознаёте насколько несостоятельна нынешняя система. Я знаю это, поскольку сам такой же. И следуя возложенному на себя долгу, собираюсь всё изменить.
Сложно сказать, что именно промелькнуло в мыслях собравшихся — страх, растерянность, недоумение или может быть радость? Я не всматривался в лица, специально не подбирал нужных слов, поскольку не мог себе этого позволить — не с этими людьми. Врать, приукрашивать, смещать акценты — сейчас весь этот обширный арсенал уловок и хитростей казался неуместным, чуждым. С кем угодно другим — да, но не с этой крохотной группой людей, что были рядом со мной с самого начала.
— Иными словами, прямо сейчас, на ваших глазах, я начинаю мятеж. По всем законам перед вами сидит предатель и анархист, готовящийся вонзить нож в самое сердце общества, и следуя принятым догмам, ваша прямая обязанность сделать всё, для того чтобы помешать мне осуществить задуманное. Но вместо этого я предлагаю вам присоединиться. Вместе бросить вызов Мировому Правительству и Горосеям, вырвать заразу обожествлённых уродцев, своим присутствием отравляющих и порочащих весь людской род, стащить королей с их позолоченных тронов, пролить кровь десятков, сотен тысяч, бросить короны в тигли, а слёзы испарить в углях Мировой Войны, чтобы из этого сплава сковать Новою Эру. В случае победы нам предстоит совершить невозможное — уберечь неврождённый порядок от распада. Поражение же обернётся крахом всего. Ваши прежние заслуги предадут анафеме, имя попрут, сделав синонимом худшего из грехов, а смерть станет лучшим из исходов. Поэтому решайтесь, здесь и сейчас.
Они продолжали стоять, замерев словно статуи, не издавая ни звука, а я, без тени эмоций, обдумывал тот простой факт, что не смогу их отпустить при любом раскладе. Слишком многое поставлено на карту, чтобы можно было так рисковать. Воля Наблюдения позволит заметить фальшь, мельчайшую недосказанность, а там… всё решится быстро. Здесь и сейчас
.
Я так увлёкся этими размышлениями, что с опозданием заметил, как у моего плеча мелькнула алая тень. Роуз, воспользовавшись моим замешательством, всё же заняла своё излюбленное место, всем своим видом давая понять, что это было и будет единственной её целью — стоять за моей спиной, всегда, чтобы не случилось.
Уголки губ невольно дрогнули в намёке на улыбку. На её счёт я испытывал меньше всего сомнений, и всё равно приятно вдруг оказаться правым.
— Сэ~р, — переняв эстафету вслед за валькирией, бывший шериф отвесил элегантный поклон, расплываясь в самой широкой, самой безумной улыбке, что я только видел на его лице за всё время нашего знакомства.
— Когда мы только познакомились, уже тогда я понял, что вижу перед собой родственную душу. Художника, творца, чья кисть и холст пусть и не видны глазу, но от того лишь более весомы! Вы подарили мне целый мир, полный новых оттенков, вкусов и красок, а теперь, великодушно дозволяете не просто стоять рядом, но приобщиться к самой масштабной, самой великой, самой кровавой постановке за последние семь сотен лет, и всё это ради шедевра! — Морнингстар на миг замер, воздев руки к потолку, после чего вдруг обнял сам себя, вперившись в моё лицо объятым огнём безумия взглядом. — Мой капитан, мой милый друг, мой коллега и брат, я буду с вами до самого конца и ни Боги, ни смертные окажутся не в силах этому помешать!
В ответ на подобную оду, я лишь кивнул, но Лейтенант едва ли отдал этому должное, пребывая где-то глубоко в бездне собственных фантазий, чем не преминул воспользоваться Альрихт, взяв себе слово.
Этот высокий, гладко выбритый мужчина, с коротким ёжиком тёмных волос, до сих пор так и не удосужившийся снять с себя бронекостюм, был, как всегда, краток:
— У "Цербера" много голов, но всего одного сердце. Мы с вами, кэп, в любое пекло, в авангарде, как и всегда.
Я вновь ограничился кивком, зная что большего и не требуется. Он сказал — я услышал, просто и ясно. Остался один.
Переведя взгляд на своего Первого Лейтенанта я ожидал увидеть многое — гнев, презрение, возможно разочарование или же стыд. Всё же, из всех приближённых ко мне людей, именно Блейк был менее прочих повязан со мной какими бы то ни было узами. Именно он выступал гласом разума, обладал крепкой психикой и высоким уровнем эмоциональной стабильности, что в купе с искренней верой в Дозор делало его первым кандидатом на роль несогласного. Тем страннее было видеть на его заметно посуровевшем и возмужавшем за эти годы лице улыбку. Не такую как у Роуз или Джека. В ней не было места маниями или привязанности, но была вера. Вера в меня, мои идеалы и идеи.
— Я ведь обещал вам тогда, на Римахе, что больше никогда не отступлю и не сдамся, сэр. Какая опасность не стояла бы на пути, чтобы не виднелось на горизонте, просто отдайте приказ, и мы снесём это с проложенного вами пути!
— … Раз так, стоит поторопиться. Предстоит ещё многое сделать.
* * *